Двумя днями позднее, 5 августа, я в 12.30 выхожу в море с катерами «S-55» и «S-58». Моя задача – оказание помощи экипажу пропавшей в восточной части Рижского залива летающей лодки. Командующий авиацией Балтийского моря, в свою очередь, отправляет самолет, чтобы облегчить нам поиски спасаемых. В 15.13 над местом крушения кружат Не-59 и Ar-195. Останки самолета плавают в воде вверх дном – это обломок фюзеляжа и отвалившийся поплавок. Мы ищем уцелевших и в 18.00 находим шлюпку, к сожалению, пустую. При существующем ветре и волнении дальнейшие поиски бесполезны. Мы топим обломки лодки артиллерийским огнем; в это время над нами на высоте примерно 2000 метров пролетают два вражеских самолета.
5 августа приходит радиограмма, которая имеет большое значение для всей флотилии. Капитан «S-60» обер-лейтенант цур зее Вупперманн награждается Рыцарским крестом, к которому я представил его в конце июня за великолепные действия и успехи подчиненных ему катеров. Эта награда – признание заслуг всех экипажей флотилии, включая команды вспомогательных судов. Потому что без ежедневной, не слишком заметной, но очень важной подготовки катеров к операциям любые успехи были бы невозможны.
6 августа воздушная разведка сообщает о 8 вражеских эсминцах, находящихся в Рижском заливе. Авиация должна наконец найти их базы и массированным ударом устранить опасность для наших конвоев раз и навсегда. Операции катеров ни сегодня, ни на следующий день не проводятся из-за плохой погоды. 8 августа авиация сообщает об эсминцах и танкерах, стоящих на якоре в Моонзунде северо-восточнее Кюбассара. Несмотря на неблагоприятный прогноз погоды, мы решаем выйти в море. Плохая видимость поможет нам незамеченными войти в Моонзунд с юга. Во второй половине дня в течение 3 часов приходят 4 разведдонесения о вражеских эсминцах в Рижском заливе. Северо-западный ветер усиливается до 5–6 баллов, и катерам приходится повернуть обратно. Попытка выйти в море 9 августа проваливается уже в самом начале из-за плохой погоды.
10 августа ситуация наконец улучшается. В середине дня авиация сообщает об эсминце у Кюбассара. С катерами «S-55», «S-58» и «S-59» я выхожу в море в 18.45. К сожалению, последний из перечисленных катеров из-за поломки вынужден повернуть назад.
Дует юго-юго-восточный ветер силой 3 балла, волнение 2 балла. Это не очень хорошо, потому что при таком направлении ветра шум наших моторов могут услышать на побережье острова Эзель. В 00.25 мы входим в бухту Кюбассар. Спустя 3 минуты мы видим свет маяка. Ни одного вражеского корабля не наблюдается. Мы тихо разворачиваемся и возвращаемся вдоль побережья. Задерживаться нельзя, поскольку на небе появляется луна, которая заливает все своим светом.
«S-59» приходится отправить для замены двигателей в Данцигскую бухту, на «S-55» начинается малый капитальный ремонт, в итоге единственным боеспособным катером остается «S-58». 15 августа к нему добавится «S-57», и у нас будет хотя бы одно звено. Положение у 2-й флотилии в Виндаве не лучше. Там в строю «S-46» и «S-105», ей же временно подчинен «S-60».
При таком состоянии дел перспектива «завоевания господства на море» в Восточной Балтике и Рижском заливе выглядит очень мрачно. Если бы командование советского Балтийского флота было достаточно решительным, его современные эсминцы могли бы действовать вплоть до Данцигской бухты, ставить там мины и остановить весь процесс подготовки экипажей для немецких подлодок. Однако у русских эсминцев, судя по всему, стоит цель лишь бороться с немецкими конвоями в Ирбенском проливе и Рижском заливе. Но этих конвоев так мало, что противнику пока не удается добиться успеха.
Вплоть до сегодняшнего дня лишь два конвоя из каботажных судов пришли в Ригу, не считая отдельных капельных рейсов. Все, что они перевезли, могло бы уместиться в один-единственный транспорт водоизмещением 8 тысяч тонн!
Для того чтобы запереть Моонзунд с юга, командир 2-й флотилии считает необходимым постановку трех заграждений с донными минами. Эти заграждения, как и поставленные ранее магнитные мины, будут неэффективными против целей от тральщика и крупнее, поскольку русские корабли защищены от подобного оружия. Рижское звено 3-й флотилии в этих операциях должно использоваться для прикрытия. Заграждения нужно ставить очень точно, что довольно непросто в условиях сильного течения и отсутствия благоприятных ориентиров. Противник наверняка тоже собирается минировать эту важную водную артерию против наших сил. Поэтому операция таит в себе большой риск для немногочисленных оставшихся в строю катеров – хотя захваченные на буксире «Лакплезис» карты раскрыли нам местонахождение свободного от мин фарватера у острова Эзель.
Группы выходят в море в 19.00 17 августа из Риги и в 19.30 из Виндавы. В 23.15 мы выходим к назначенному месту встречи восточнее Ирбенского пролива. Здесь я сообщаю командиру 2-й флотилии свои планы по проведению совместной операции, и мы на скорости 28 узлов идем к Моонзунду.
Почти в центре южного входа в пролив мы видим сторожевой корабль, который необходимо обойти, оставаясь незамеченными. Мы уходим на юг, затем поворачиваем на запад и в итоге ложимся на северо-восточный курс. В час ночи мы снова видим силуэт, который запрашивают прожектором с побережья острова Эзель. Севернее этого сторожевика еще один силуэт. Эти корабли не позволяют нам точно поставить минное заграждение.
В связи с этим я решаю торпедировать сторожевик и отдаю соответствующий приказ катеру «S-58». Первые две торпеды, выпущенные с дистанции 800 метров, проходят мимо. Одна из них взрывается, по всей видимости, на берегу. «S-58» докладывает, что сторожевик стоит на якоре, и выпускает еще одну торпеду, которая попадает в середину вражеского корабля. Когда столб воды оседает, сторожевика не видно. Это – тральщик Т-851 («Пирмунас»). «S-57» тем временем подходит ко второму силуэту, который выглядит как стоящий на якоре танкер. Однако скоро мы понимаем, что это кусок побережья с маяком и деревьями.
Теперь мы находимся достаточно далеко в проливе и поворачиваем на восток, чтобы сделать еще одну попытку поставить мины. Однако вскоре нам становится ясно, что мы находимся на несколько миль севернее, чем нужно. В итоге начать минные постановки не удается, тем более что спустя 5 минут восходит луна. Мы ложимся на обратный курс. Прожектор с полуострова Кюбассар обшаривает поверхность воды, но не находит нас. По всей видимости, береговая оборона слышала нашу атаку.
Погода значительно ухудшилась, ветер дует с юго-запада со скоростью 6–7 баллов, волнение усилилось до 4 баллов. Две мины сорвались с креплений и упали за борт. На нас обрушивается град, так что собрать катера в кильватерную колонну для прохода немецких минных заграждений северо-восточнее Ирбенского пролива непросто. Около 04.00 показывается маяк Колкас. Мы определяем свое местонахождение и обнаруживаем, что нас отнесло на 6 миль в сторону. Лишь чудом мы не подорвались на германских же минах. В 06.00 все катера входят в гавань Виндавы.
В течение следующей недели стоит плохая погода, так что запланированные минные заграждения у мыса Ристна у западной оконечности острова Даго и в Моонзунде поставить не удается. Лишь 25 августа в17.00 шестерка наших катеров выходит в море для проведения третьей операции по постановке мин. Уже через час на «S-46» выходит из строя один двигатель, и катер поворачивает обратно. С 23.38 до 23.53 мы ставим 30 мин, предварительно точно определив свое местоположение.
В первой половине дня 26 августа нам приходит радостное известие, что минные постановки больше не нужны и катера можно снова оснастить торпедами. Двумя часами позднее приходит приказ на проведение операции, несмотря на то что мы еще не успели отдохнуть после предыдущей ночи.
Наша задача – организовать дальнее прикрытие для прохода 2-й флотилии тральщиков из Риги в Хайнаш на востоке Рижского залива. Есть предположение, что три эсминца и соединение минных заградителей, которые 21 и 23 августа видела воздушная разведка, ставили мины между Домеснесом и островом Руно. За последние недели несколько небольших судов в Ирбенском проливе и перед Виндавой наткнулись на русские мины. Вообще говоря, Ирбенский пролив – практически идеальное место для минной войны.
В 19.30 26 августа катера «S-57», «S-58» и «S-60» вышли из Виндавы и направились в район восточнее Эзеля. В течение всей ночи на небе северное сияние, видимость в северном направлении составляет не менее 8–10 миль. Все побережье Эзеля во время нашего движения севернее «русского фарватера» прекрасно просматривается.
Когда мы, стараясь не шуметь, подходим к южной оконечности Моонзунда, то видим зарево на севере. Это может быть только Ревель! В Моонзунде противника нет, в 00.30 мы ложимся на обратный курс и прибываем в Ригу в 05.45.
После этой операции я записал в журнале боевых действий краткую оценку ситуации:
«Развитие операций на суше позволяет предположить, что после захвата острова Вердер Моонзунд будет перекрыт нашей артиллерией, и прорыв вражеских эсминцев в Рижский залив будет исключен. Тем самым применение торпедных катеров в этом районе станет ненужным. Это повышает значение Виндавы, поскольку районом наших действий станет море западнее островов Даго и Эзель. Особенно большие возможности сулит момент эвакуации русскими своих сил с Эзеля.
Однако действия торпедных катеров могут принести успех только при наличии разведданных. Если Балтийский флот будет и дальше придерживаться оборонительной тактики, то мне кажется, что действия торпедных катеров не увенчаются успехами. Противник, не считая минных постановок в Ирбенском проливе, также не смог записать на свой счет никаких успехов.
Я передаю командование флотилией капитану «S-60», обер-лейтенанту цур зее Вупперманну, поскольку должен ехать для подготовки дальнейших операций к командующему миноносными силами в Свинемюнде».
Передача командования флотилией происходит во второй половине дня 27 августа в Виндаве. Я пакую свои вещи и отправляюсь в Свинемюнде.