ндования в войне против Англии. Гитлер верил в возможность победить Англию в России и после окончания войны с Советским Союзом планировал захватить Средиземноморье и Ближний Восток, если Англия не капитулирует раньше. Однако теперь, после потери нами плацдарма в Северной Африке, для союзников открылись двери к захвату Европы.
Эта ситуация заставляет державы Оси полностью перейти к обороне. В феврале 6-я армия капитулировала под Сталинградом, в мае мы потеряли в Северной Атлантике 37 подводных лодок, в том же месяце впервые за длительное время британский конвой прошел из Гибралтара в Александрию. Теперь противник концентрирует силы, необходимые для захвата Сицилии; мы рассчитываем, что вторжение начнется через несколько недель.
Помимо торпедных катеров, на Средиземном море находится 17 немецких подлодок. Итальянские армия и флот, судя по всему, находятся на грани истощения, экономика и население тоже. У южного берега Сицилии наши торпедные катера получат еще один шанс проявить себя при условии, что наша разведка своевременно вскроет начало операции. Если момент будет упущен, наши шансы станут меньше – хотя при огромном размахе высадки 3-я и 7-я флотилии в любом случае смогут нанести противнику лишь булавочные уколы. Союзники в состоянии с помощью своих надводных кораблей оттеснить нас от десантных судов – поэтому особенно важно атаковать противника еще в момент его приближения.
В качестве передовых баз подготовлены Порто-Эмпедокле, Ликата и Аугуста, а также Трапани и Порто-Весме на Сардинии. Весьма вероятно, что после начала вторжения мы уже не сможем использовать гавани на юге Сицилии, поскольку противник постарается захватить их в первую очередь для организации своего снабжения. Флотилия получает приказ держать наготове максимум катеров. Однако пока что у нас есть и другие задачи.
Мы должны патрулировать в Сицилийском проливе в районе Пантеллерии и тунисского побережья. Из-за плохой погоды лишь в ночь с 7 на 8 июня четыре наших катера перебрасываются из Трапани в Порто-Весме. Рейд в ночь с 1 на 2 июня в район Пантеллерии прошел без встреч с противником.
Несмотря на тесный контакт с самолетами-разведчиками 2-го авиакорпуса, они мало что могут сообщить нам о вражеском судоходстве. Я докладываю командующему, что меня всерьез беспокоит остаточный ресурс двигателей катеров: «Необходима концентрация всех сил, использование катеров только против разведанных и весьма привлекательных целей. Контроль над морским пространством лучше осуществлять силами не торпедных катеров, а авиации».
Прибыв в Порто-Весме, я первым делом встречаюсь с командующим авиацией на Сардинии полковником фон Вильдом, которого знаю еще со времен Риги. В 19.00 мы готовимся выйти в море для рейда к берегам Туниса, однако в этот момент над нами на высоте от 500 до 1000 метров пролетает около 45 американских истребителей «Лайтнинг». Судя по всему, они нас не замечают, поскольку обрушивают свои бомбы на населенный пункт в 5 километрах восточнее гавани. Навстречу им взлетает четверка Ме-109, но добились ли они успехов, мы не знаем. В 20.00 мы видим пару наших истребителей, которые прикрывают нас до наступления темноты. Ночью нам не удается встретить у африканских берегов ни одного вражеского корабля, и в 7 часов утра мы прибываем в Трапани.
11 июня в 10.56 итальянский адмирал на Пантеллерии капитулирует после двукратного британского ультиматума из-за нехватки питьевой воды. Вечером из Мессины приходит приказ на проведение операции у восточного побережья Туниса до входа в залив Хаммамет. В 23.00 мы выходим в море и уже полчаса спустя видим несколько силуэтов, которые прекрасно вырисовываются на фоне луны. На них работают радары. Приблизившись, мы различаем два двухмачтовых корабля – по всей видимости, эсминцы класса «Хант». Флотилия разворачивается фронтом и дает одновременный залп 12 торпедами с дистанции 2000 метров. Промахнуться невозможно, и мы, заглушив двигатели, ждем результата. Увы, напрасно, ибо спустя почти 2 минуты противник поворачивает на нас. Мы видим, что это шестерка артиллерийских катеров, которые перекрывали друг друга и поэтому выглядели как эсминцы. Из послевоенной американской книги мы знаем, что это были 18 катеров 15-го эскадрона. Они идут прямо на нас, мы отходим, поскольку не собираемся ввязываться в артиллерийский бой на истощение. Тем временем мы засекаем радары еще одной вражеской группы на юго-западе, которая идет с нами параллельным курсом.
Приближается полночь. Рейд к побережью Туниса провести уже не получится. Встает вопрос, почему столько катеров противника подошли ночью так близко к нашему побережью. Возможно, они прикрывают операцию коммандос в преддверии большого вторжения? Мы решаем патрулировать вдоль берега и вмешаться в том случае, если увидим признаки подобной операции. Я отправляю соответствующую радиограмму в Мессину. Мы идем на юг, но не встречаем противника – судя по всему, он отошел на Мальту. В 4 часа ночи мы возвращаемся в гавань.
Следующей ночью два наших катера выходят в море с заданием забрать солдат Люфтваффе с островка Лампионе, поскольку ожидается его скорый захват противником. В час ночи мы подходим к островку и подаем световые и звуковые сигналы. Однако на берегу ничто не шевелится; мы предполагаем, что солдаты уже попали в плен или каким-то образом покинули остров. В 2 часа ночи мы ложимся на обратный курс и прибываем на базу в 6 утра. Там мы узнаем, что этой ночью вражеские катера опять действовали у побережья в районе Порто-Эмпедокле.
Близится полнолуние, и флотилия не может действовать. Ночью мы вновь слышим шумы двигателей вражеских катеров – такое ощущение, что они преследуют 3-ю флотилию! В ночь с 15 на 16 июня все повторяется. Немецкая зенитная батарея в Порто-Эмпедокле открывает по противнику огонь.
Вынужденную паузу я использую для полета в Рим, чтобы узнать точку зрения руководства на происходящее. Одновременно я ускоряю подготовку гаваней на побережье материковой Италии на случай, если Сицилия будет захвачена противником. 20 июня я встречаюсь с командующим. По возвращении мы сокращаем численность персонала и размер материальных запасов на сицилийских базах. Нам предстоит перебросить все необходимое в гавани Салерно и Виа-Реджио, на что еще предстоит получить разрешение итальянского флота.
В полдень 26 июня мы получаем информацию о происходящем в Средиземном море. В 09.25 севернее Бизерты был замечен большой конвой из 20 кораблей, идущий со средней скоростью на восток. У самой Бизерты находится авианосец с 8 эсминцами. В 15.45 это соединение идет восточным курсом в 10 морских милях северо-западнее мыса Бон. Час спустя я сообщаю вышестоящим инстанциям о своем намерении выйти в море с 7 катерами в случае, если по данным воздушной разведки большой конвой вечером будет находиться в пределах нашего радиуса действия.
Из 2-го авиакорпуса сообщают, что конвой в районе мыса Бон был атакован нашими истребителями-бомбардировщиками. Мне обещают провести ночную разведку одним из оснащенных радаром самолетов. В 20.15 мы выходим в море. Хотя мы идем на запад вплотную к побережью, тем не менее британский ночной разведчик замечает нас. В этот момент выясняется, что «S-33» и «S-55» не могут держать скорость в 28 узлов. Поэтому я с четверкой более быстрых катеров вырываюсь вперед на скорости 30 узлов, чтобы догнать хотя бы арьергард конвоя. Оставшиеся два катера получают задачу выйти в район южнее Пантеллерии и действовать в зависимости от информации, полученной от самолета-разведчика.
Около полуночи мы получаем приказ из Мессины, помеченный временем 19.52, с заданием выйти в море и занять позицию в определенном квадрате. Если бы мы дожидались его в гавани, мы бы вряд ли смогли выйти в море до 2 часов ночи. Но эффективный контакт со 2-м авиакорпусом позволил нам к этому моменту находиться уже юго-западнее Пантеллерии. Если конвой или хотя бы его часть идет к Мальте, мы сумеем его перехватить. Если он пойдет на юг в направлении Триполи, мы не сможем нагнать его в течение ночи. Мы получаем сообщение от самолета-разведчика, что в 00.25 конвой стоит у Рас-Махмур. Это значит, что конвой идет на юг. В 03.45 мы поворачиваем назад и в 06.15 прибываем в гавань.
Чтобы проверить нашу готовность к выходу в море по тревоге, я приказываю с наступлением темноты провести учебную тревогу для всей базы. Во время поездки из казармы в гавань начинается воздушный налет британской авиации, и в мою машину врезается идущий без огней автобус, перевозивший экипажи в гавань. От легковушки остается не так много, я пробиваю головой ветровое стекло и ломаю правый коленный сустав. Флотилия переходит под руководство старшего капитана, обер-лейтенанта цур зее Альберта Мюллера.
В это же время инженер флотилии отправляется со своей командой для обустройства баз в Салерно и Виа-Реджиа. Первая из этих баз предусмотрена для нас, вторая – для 7-й флотилии.
К 1 июля у нас насчитывается в строю 8 боеготовых катеров. Если они выйдут навстречу флоту вторжения с 32 торпедами на борту, то смогут добиться успеха. Однако сначала им придется прорваться сквозь охранение противника, располагающего радарами, которых у нас нет. Я проклинаю ситуацию, в которой не могу выйти в море со своими экипажами в момент решающего испытания.
Первые дни июля проходят без происшествий. Однако во второй половине дня 6 июля на гавань совершают налет 15 британских истребителей-бомбардировщиков. «S-59» получает при этом прямое бомбовое попадание и тонет. Горящее топливо разливается по поверхности воды, огонь грозит перекинуться на «S-61» и «S-55», однако их удается спасти. На «S-59» погибают двое часовых.
В 18.50 появляется еще 15 самолетов. Однако все их бомбы падают в воду и не причиняют ущерба. Поздним вечером из Рима приходит предупреждение о возможной угрозе высадки, флотилия с наступлением темноты должна находиться в немедленной боевой готовности.
В этот же день капитан «S-55» обер-лейтенант цур зее Вебер получает Рыцарский крест. В его экипаже уже несколько человек награждены Железными крестами. Как стало известно уже после войны, именно ему принадлежит честь потопления эсминца «Хести» 15 июля 1942 года – в тот момент мы даже не знали об успешном попадании.