Когда после долгого ожидания ответа не последовало, мы предположили, что на катере повреждена либо радиостанция, либо антенны. Радиограмма «Доложите местонахождение», отправленная в 05.39, также осталась без ответа. Мы успокаивали себя надеждой, что большой и быстрый катер добрался до устья Мааса раньше нас. Однако, когда «S-54» и «S-57» прибывают в Роттердам, «S-38» там не обнаруживается. Капитан «S-57» доложил мне, что при виде противника «S-38» повернул не на левый, а на правый борт. Эсминцы заметили и обстреляли катер между полосами дымовой завесы. Я отправил командующему миноносными силами радиограмму о том, что «S-38» все еще не вернулся из нашего сражения с эсминцами, и попросил направить самолет-разведчик по нашему маршруту. Вероятность попадания снаряда не исключена, проходит час за часом. Что могло случиться с катером? Возможно, он предпринял безнадежную попытку атаковать эсминцы под прикрытием и при этом погиб?
В 15.00 от начальника оперативного отдела штаба командующего миноносными силами пришла телеграмма о том, что «S-38» не был обнаружен воздушной разведкой. В дальнейшем я узнал, что британская радиостанция, находящаяся в Дэвентри, в программе «Немецкая служба новостей» в 14.30 сообщила, что в ходе боя английских легких сил флота с немецкими катерами один из последних потоплен, часть экипажа спасена.
Мы раздумываем о том, в какой момент «S-38» мог быть потоплен эсминцем. Мы проанализировали каждую фазу боя на основании имевшихся в нашем распоряжении приказов, донесений, радиограмм и записей в судовых журналах. В итоге мы предполагаем, что Детлефсен, уже получивший Железный крест 1-й степени за свои успехи в ходе боев в Ла-Манше, по всей видимости, решил под прикрытием дымовой завесы атаковать один из эсминцев, что в лунную ночь привело к его гибели. Был ли катер затоплен, мы не знали. Можно было лишь предположить, что артиллерийские попадания или таранный удар причинили ему большие повреждения.
Командующий миноносными силами написал 16 декабря в своем примечании к докладу о бое:
«Меры, принятые командиром флотилии и капитаном, были правильными и не могут быть оспорены. Благодаря повороту «S-38» на правый борт, то есть в сторону эсминцев, катер вынужден был сближаться с противником до завершения разворота. Я предполагаю, что капитан катера умышленно выбрал поворот на правый борт, чтобы осложнить противнику прицеливание по всем кораблям сразу и при благоприятной возможности атаковать. Тот факт, что в 03.08 «S-38» сообщил, что все в порядке, не оставляет сомнений в том, что капитану удавался его замысел. Я считаю, что ситуация, когда катера флотилии в случае преследования расходятся в разные стороны, в целом адекватна, поскольку так противнику сложнее преследовать их или оттеснять от конвоя. Однако становится очевидно, что дальше нужно действовать не поодиночке, а парами.
От ситуации зависит, имеются ли шансы на успешную атаку. Капитан «S-38» имел в своем распоряжении очень быстрый корабль. По всей видимости, он решил атаковать, надеясь на собственное превосходство в скорости. Рискованная операция, которая окончилась неудачей, поскольку ночь была слишком светлой и противник имел преимущество на своей стороне.
Об обстоятельствах гибели можно лишь строить предположения. Возможно, в катер попали или протаранили его. Тот факт, что из 23 членов экипажа 18 были спасены, позволяет надеяться, что у экипажа было достаточно времени для того, чтобы уничтожить катер и все имеющиеся на его борту секретные вещи».
Зимой 1943/44 года в рамках программы обмена пленными в Германию вернулся врач 3-й флотилии Брандт, который оказался первым возвратившимся из экипажа несчастного катера. Вскоре мы встретились в Берлине в Главном командовании военно-морского флота. Я был командирован туда из-за перелома коленного сустава, который временно сделал меня не способным к строевой службе. Я получил его на Сицилии во время учебной тревоги.
От Брандта я узнал подробности о гибели «S-38». Его капитан сделал попытку, укрывшись за дымовой завесой, в упор атаковать эсминцы торпедой. Однако еще до того, как катер сумел занять позицию для атаки, его корму протаранил прорвавшийся сквозь завесу эсминец. После этого вражеский корабль обстрелял «S-38», тяжело поврежденный и лишившийся хода, из своих зенитных автоматов с минимальной дистанции. Катер пытался отвечать с минимальной дистанции; в ходе этого ближнего боя капитан и весь экипаж получили более или менее тяжелые ранения. Уже погрузившись кормой глубоко в воду, катер прекратил огонь. Экипаж эсминца, освещая гибнущее судно прожектором с расстояния 200 метров, начал спасать экипаж из холодной ноябрьской воды. Из 23 человек выжили 18.
Это был действительно печальный конец отважной, но весьма рискованной атаки, которая была произведена в то время, пока два других эсминца оттесняли катера «S-54» и «S-57» на британские минные поля.
После этой кровопролитной ночи зимние шторма прервали все операции торпедных катеров до конца месяца. Попытку выйти в море, сделанную 28 ноября, пришлось прервать уже через час после ее начала. Зато 26 ноября в Роттердам прибыл под командованием лейтенанта цур зее Эберхарда Гайгера «S-58», введенный в строй 8 ноября. Теперь в составе флотилии насчитывается три новых катера. Вместе с ним прибыл «S-25» из 1-й флотилии, которому из-за плохих погодных условий пришлось двигаться по каналам. Его командир, обер-лейтенант цур зее Вупперманн, является опытным офицером, который получил подготовку еще до войны.
В декабре погода более милостива к нам. Удается провести пять операций. 1 и 2 декабря боевая работа «S-57», «S-58» и «S-25», включая подготовку к выходу в море, продолжается без перерыва 30 часов. Замечен лишь один сторожевик. Это уже слишком для экипажей.
8 и 9 декабря мы ждем высоких гостей. Командующий Западной группой генерал-адмирал Заальвехтер пригласил командующих и капитанов кораблей не только нашей флотилии, но и 5-й и 6-й флотилий миноносцев на торжественный ужин. Мероприятие состоялось в столовой нашего корабля сопровождения. Здесь мы смогли рассказать ему обо всех наших сложностях и проблемах. На следующее утро адмирал выступил перед экипажами, рассказав о ситуации в целом, перспективах и – в первую очередь – задачах, которые нам необходимо решить в Ла-Манше. В годы Первой мировой войны он командовал подводной лодкой, действовавшей в этом районе, и уже тогда ему приходилось иметь дело с минами и сетевыми заграждениями противника.
Два дня спустя командующие всех трех флотилий торпедных катеров прибыли к командующему миноносными силами в Булонь и обсудили вопросы, связанные с развитием организационной структуры наших подразделений. Говорили не в последнюю очередь о проблемах подготовки личного состава.
13 декабря в 16.00 флотилия в составе катеров «S-59», «S-58», «S-24», «S-57», «S-25» и «S-54» вышла в уже хорошо известный нам район операций, заняв попарно позиции в 21.30. Для прибывшего накануне «S-59» под временным командованием лейтенанта цур зее Генриха Хаага это первая операция. В связи с этим я лично присутствовал на корабле. Для этой операции мне подчинены два катера из 1-й флотилии – «S-24» под командованием обер-лейтенанта цур зее Георга Кристиансена и «S-25» под командованием обер-лейтенанта цур зее Зигфрида Вуппермана. Они находятся в должности с 1937 и 1938 года соответственно. Шесть современных катеров – это уже кое-что!
5 часов длится наш поход в район операций. В 20.18мы получаем от командующего миноносными силами радиограмму о том, что вражеские эсминцы обнаружены в 7 морских милях к западу от точки «Сигма» на конвойном маршруте. Мы понимаем, что в эту светлую и безоблачную лунную ночь, когда видимость составляет до 10 километров, вероятность встречи с противником очень велика. Условия в такие ночи практически такие же, как и при свете дня. Торпедным катерам не хватает покрова ночной темноты для того, чтобы незаметно выйти на дистанцию торпедной атаки. Вражеские эсминцы водоизмещением 2000 тонн, быстрые и хорошо вооруженные, имеют на своей стороне все преимущества. В дополнение ко всему дует юго-юго-восточный ветер силой 4–5 баллов, а волнение на море едва позволяет использовать торпеды.
В 22.33 мы видим прямо по курсу 4–5 силуэтов, которые на высокой скорости движутся нам навстречу. Это эсминцы, которые идут с темной западной стороны, они уже давно заметили наши катера, освещенные лунным светом. Поставив дымовую завесу, мы поворачиваем на восток и отрываемся от эсминцев. В этот момент у флагманского катера «S-59» выходит из строя средний двигатель. С трудом я спускаюсь в спасательную лодку и перехожу на «S-58», отправив неисправное судно в Роттердам, чтобы оно не стало легкой добычей противника.
Оставшиеся катера вновь направляются на запад, к конвойным маршрутам. В квадратах 8177 и 8411 мы видим свет прожекторов. Очевидно, это эсминцы. В 23.30 мы видим немецкий торпедный катер, уходящий на максимальной скорости на восток, за ним второй, преследуемый целый флотилией эсминцев! «S-58» выходит с севера в торпедную атаку на противника, однако эсминцы вовремя замечают нас, и мы превращаемся из охотников в добычу.
Поставив дымовую завесу, мы отходим на восток. По радио я приказываю катерам прервать операцию и идти домой – слишком светлая ночь лишает нас каких-либо шансов на успех. «S-24» в 00.25 отправляет радиограмму: «Меня преследуют 4 эсминца в квадрате 8412». В 09.32 командующий миноносными силами требует от этого катера доложить свое местоположение. После потери «S-38» опасения кажутся вполне обоснованными. Однако, к счастью, обошлось без потерь, поскольку мы видели эсминцы с большой дистанции и уходили от них прежде, чем попадали в поле эффективной стрельбы их орудий. Из-за сильного тумана катера не могут войти в гавань. Мы встаем на якорь севернее устья Мааса. Только в 15.30, когда в достаточной степени прояснилось, мы можем вернуться домой.
15 декабря всем флотилиям торпедных катеров приказано с 16.00 находиться в боевой готовности. Я выхожу в море с катерами «S-58», «S-54», «S-25» и «S-57». В 18.56 поступает радиограмма с информацией о том, что в 14.00 в квадрате 7317 были замечены 17 транспортов, двигавшихся северным курсом.