ьно быстро освоилась с новым положением и стала полновластной хозяйкой обширнейших земель и пяти тысяч крепостных.
Отец Тургенева, Сергей Николаевич, принадлежал к известному роду Тургеневых. Согласно семейному преданию, в 1440 году из Золотой Орды к великому князю Василию Васильевичу выехал на службу татарский мурза Лев Турген. Он принял русское подданство, а при крещении в христианскую веру получил русское имя Иван. От него и пошла фамилия Тургеневых. В царствование Иоанна Трозного, в период борьбы Московского государства с Казанским ханством, Петр Тургенев был отправлен послом к ногайским мурзам и уговорил астраханского царя Дервиша мирно принять русское подданство. В Смутное время отличился еще один предок Тургенева – П. Н. Тургенев. Он обличил Лжедмитрия I в самозванстве и отказался присягать ему. За это он был подвергнут жестоким пыткам и казни. К началу XIX в. Тургеневы разорились и обнищали, а потому вынуждены были искать богатых невест. Отец Тургенева участвовал в Бородинском сражении, где был ранен и за храбрость награжден Георгиевским крестом. Вернувшись в 1815-м из заграничного похода в Орел, он женился на Варваре Петровне Лутовиновой, которая к тому времени уже была богатой невестой. Хозяйством он не занимался, большую часть времени посвящая картам, кутежам и охоте.
В Спасском любили и умели устраивать праздники. 15 сентября, в день Никиты Мученика, в имение съезжалась чуть ли не вся губерния. На изысканных обедах подавались ананасы, персики и абрикосы, выращенные в собственных оранжереях. В парке звучала музыка, горели сотни разноцветных огней. Тургеневы устраивали отличные охоты, балы, маскарады, спектакли. Приемная дочь Варвары Петровны – Варвара Николаевна Житова вспоминала: «Свой оркестр, свои певчие, свой театр с крепостными актерами – все было в вековом Спасском для того, чтобы каждый добивался чести быть там гостем».
Тургенев получил прекрасное домашнее образование. Среди его домашних учителей были известные московские педагоги. Он с детских лет читал и свободно говорил на трех европейских языках – немецком, французском и английском, очень много читал (в Спасском была богатейшая библиотека). Варвара Петровна презирала все русское, члены семьи говорили между собой исключительно по-французски. Богатство родного языка и литературы открыл для Тургенева один из дворовых, актер и поэт Леонтий Серебряков. Его под именем Лунина Тургенев описал в рассказе «Лунин и Бабурин».
Однако детство писателя вряд ли можно назвать вполне счастливым. Отношения между родителями были довольно прохладными. Сергей Иванович – молодой (на шесть лет моложе жены), красивый и статный мужчина, к жене относился равнодушно-уважительно и при этом заводил многочисленные романы на стороне. Варвара Петровна, по воспоминаниям некоторых современников, первое время очень любила мужа и старалась ни в чем ему не перечить. Но ее жесткий и даже деспотичный характер только усугублялся в такой ситуации. Она нередко поднимала руку на крепостных. Однажды Варвара Петровна хотела ударить хлыстом своего дворецкого, но тот вырвал у нее из рук хлыст и бросил на пол. Крепостного сослали в дальнюю деревню. Маленький Тургенев не мог смотреть на то, как дворовых пороли плетьми, он бежал к матери и просил ее прекратить наказание. Жестоких «побоев и истязаний» не избежал и сам Иван Сергеевич, который считался любимым сыном матери. «Драли меня за всякие пустяки, чуть не каждый день», – писал он позже.
Варвара Николаевна Житова вспоминала, что Тургенев чаще всего подчинялся своей деспотичной матери. Но при этом имело место «Дело о буйстве И. С. Тургенева», которое хранилось в архиве орловского губернатора. Шестнадцатилетний Тургенев, вступаясь за крепостную девушку Лушку, которую хотели продать, встретил исправника и понятых с ружьем в руках.
В начале 1827 года Тургеневы переехали в Москву, поскольку пришло время готовить детей к поступлению в высшие учебные заведения. Тургенев учился в частном пансионе Вейденгаммера, а в 1829-м, в связи с введением нового университетского устава, – в пансионе Краузе, дававшем более глубокие знания древних языков. Летом 1831-го он вышел из пансиона и стал готовиться к поступлению в Московский университет на дому с помощью известных московских педагогов.
В 1833 году Иван Тургенев поступил на словесное отделение Московского университета. В этом же году происходит событие, которое через несколько лет ляжет в основу повести «Первая любовь». Будущий писатель знакомится и без памяти влюбляется в княжну Е. Л. Шаховскую. В 1834-м, с поступлением в гвардейскую артиллерию старшего сына, семья переехала в Санкт-Петербург, и Тургенев тогда же перешел в Петербургский университет. Там он сблизился с одним из своих университетских наставников – П. А. Плетневым, бывал у него на литературных вечерах, а через некоторое время решился показать свою драму «Стено». Позже сам Тургенев так характеризовал этот свой литературный опыт: «совершенно нелепое произведение, в котором с бешеною неумелостью выражалось рабское подражание байроновскому Манфреду». На одной из лекций Плетнев, не называя имени автора, по косточкам разобрал это произведение, но все-таки признал, что в авторе «что-то есть». Эти слова приободрили писателя и вскоре он отдал Плетневу ряд стихотворений, из которых два в 1838 году были напечатаны в «Современнике».
В 1836 году Тургенев окончил курс со степенью действительного студента и уже в следующем году получил степень кандидата. А в 1838-м, желая продолжить образование, отправился в Германию, в Берлинский университет. Там он знакомится с Н. В. Станкевичем, Т. Н. Грановским, Н. Г. Фроловым, Я. М. Неверовым, М. А. Бакуниным и слушает лекции по философии ученика Гегеля, молодого профессора К. Вердера.
Тургенев провел за границей больше двух лет. Занятия в университете он совмещал с путешествиями по Европе: объездил Германию, побывал в Голландии и Франции, несколько месяцев жил в Италии. В 1841-м Иван Сергеевич вернулся на родину и поселился в Москве, где готовился к магистерским экзаменам. В это время он посещал литературные кружки и салоны, познакомился с Н. Гоголем, С. Аксаковым, А. Хомяковым. В 1843-м поступил на службу чиновником «особой канцелярии» министра внутренних дел, где служил в течение двух лет.
Творческий путь Тургенева начался с поэтических произведений. До сих пор популярен романс на его слова «Утро туманное, утро седое…». В 1843-м вышел сборник его стихов, подписанный буквами Т. Л. (Тургенев-Лутовинов). В этом же году была издана поэма «Параша», которую высоко оценил Белинский. Знакомство с критиком быстро перешло в дружбу. Белинский ввел Тургенева в общество петербургских писателей, знакомство с которыми привело к изменению литературных взглядов Ивана Сергеевича. От романтических стихотворений он перешел к ироничной описательной поэме («Помещик», «Андрей»), начал писать прозу («Андрей Колосов», «Три портрета», «Бретер»). С 1846 по 1850 год Тургенев отдал дань и драматургии: «Безденежье», «Завтрак у предводителя», «Холостяк», «Месяц в деревне», «Нахлебник». Некоторые из этих пьес до сих пор не сошли со сцены.
С 1847 года Тургенев почти перестал писать стихи. Несмотря на то, что его поэтические опыты одобрил сам Белинский, Тургенев, перепечатав в собрании сочинений даже слабейшие из своих драматических произведений, совершенно исключил из него стихи. «Я чувствую положительную, чуть не физическую антипатию к моим стихотворениям, – говорит он в одном частном письме, – и не только не имею ни одного экземпляра моих поэм – но дорого бы дал, чтобы их вообще не существовало на свете».
Как писатель-реалист Тургенев проявился в цикле рассказов и очерков, которые позже составили книгу «Записки охотника». Этот цикл возник случайно. В своих воспоминаниях Тургенев писал об этом: «Только вследствие просьб И. И. Панаева, не имевшего чем наполнить отдел «Смеси» в 1-м нумере «Современника», я оставил ему очерк, озаглавленный “Хорь и Калиныч”». Подзаголовок «Записки охотника» придумал сам Панаев. Тургенев продолжил цикл, и за 1847–1851 годы было написано 22 очерка. Отдельным изданием «Записки охотника» вышли в 1852 году.
Несмотря на образованность, любовь к литературе и личное знакомство со многими писателями (И. И. Дмитриевым, М. Н. Загоскиным, В. А. Жуковским), к литературным опытам своего сына Варвара Петровна отнеслась неодобрительно и считала их «пустым занятием». Вот ее реакция на первую публикацию Ивана Сергеевича: «…какая тебе охота быть писателем? Дворянское ли это дело?… что такое писатель? По-моему, ecrivain ou grattepapier c'est tout un (писатель и писец одно и то же – фр.). И тот и другой за деньги бумагу марают». Когда же Варвара Петровна увидела критическую статью на «Парашу», ее негодованию не было границ: «Тебя, дворянина Тургенева, – кричала она, – какой-нибудь попович судит!» – «Да помилуй, maman, критикуют, значит, заметили, и я этим счастлив. Я не нуль, когда обо мне заговорили». – «Как заговорили! Как заговорили – то? Осудили! Тебя будут дураком звать, а ты будешь кланяться, да? К чему ваше воспитание, к чему все гувернеры, профессора, которыми я вас окружала?..».
В 1843 году произошло событие, которое изменило жизнь Тургенева: он познакомился с певицей Полиной Виардо-Тарсия, муж которой переводил сочинения Тургенева на французский. Отношениям Тургенева и Виардо суждено было продлиться сорок лет.
Писатель влюбился в Виардо с первого взгляда, сама же певица никак не выделила Тургенева из многих других. Позднее она писала: «Мне его представили со словами: “Это молодой русский помещик, славный охотник и плохой поэт”». В это время Тургеневу исполнилось 25 лет. Виардо – 22 года. Она становится близким другом и музой писателя. Последующие сорок лет, до самой смерти, Тургенев был связан с «проклятой цыганкой», как называла Виардо его мать. Он полюбил замужнюю и счастливую в браке иностранку, к тому же и не очень красивую.
Он прожил в ее доме, с небольшими перерывами, когда уезжал в Россию, до конца жизни. Их отношения, на фоне ее сложившегося семейного быта (она была замужем), многим казались, да и теперь кажутся, загадкой. В ее доме жила и дочь Тургенева, Полина. Рассказ писателя о ее появлении на свет передан Афанасием Фетом в воспоминаниях: «Когда-то, во время моего студенчества, приехав на ваканцию к матери, я сблизился с крепостною ее прачкою. Но лет через семь, вернувшись в Спасское, я узнал следующее: у прачки была девочка, которую вся дворня злорадно называла барышней… Все это заставило меня призадуматься касательно будущей судьбы девочки; а так как я ничего важного в жизни не предпринимаю без совета мадам Виардо, то и изложил этой женщине все дело, ничего не скрывая… мадам Виардо предложила мне поместить девочку к ней в дом, где она будет воспитываться вместе с ее детьми».