«Нет, спать не надо».
Поднявшись на ноги, она вышла из кустов. Снежный ветер злобными вихрями закружился возле Асыл. Но девушка, опираясь на Кекжала, шла вперёд.
Река осталась позади. Ещё версты три, и она будет в тепле. Асыл мысленно представила, как в жарко натопленной землянке, возле накалённой докрасна печурки, греет озябшие руки, и в изнеможении опустилась на снег.
«Немного отдохну, — голова Асыл всё ниже и ниже опускалась на грудь. Сунув руку за пазуху, она нащупала партизанское знамя и, казалось, согретая им, встрепенулась от сладкой дрёмы. — Нет, надо итти!»
Сбиться с дороги она не боялась: Кекжал был надёжным проводником. Ещё верста. Как тяжёл путь, буран не утихает.
Вдруг собака остановилась, втягивая в себя морозный воздух: степной ветер донёс еле уловимый запах дыма. Потоптавшись на месте, Кекжал скрылся во мгле бурана. Итти дальше Асыл уже не могла, не было сил. Девушка, закутавшись плотнее в шубу, уткнула лицо в меховой воротник. Пурга бушевала, наметая маленький холмик снега над Асыл.
Между тем Кекжал, добежав до землянок, где, укрывшись от непогоды, спали крепким сном люди Болата, поднял неистовый лай.
Вскоре открылась дверь, и показался Газез. Узнав Кекжала, он поманил собаку к себе. Кекжал топтался на месте, поворачивая голову в степь. Газез вернулся в землянку и разбудил своих товарищей.
— В степи кто-то есть, — заявил он. — Прибежала собака Рустема. Надо ехать на выручку.
Вскоре небольшая группа всадников выехала из расположения отряда и утонула во мгле бурана. Впереди, не спуская глаз с Кекжала ехал Газез. Преодолевая сугробы, конники один за другим продолжали тянуться в степь. Вот и холмик.
Газез соскочил с коня и подошёл к полузамёрзшей Асыл.
— У меня красное знамя, Муса умер, — слабо прошептала она и впала в полузабытьё.
Газез бережно усадил девушку в седло и направил коня к землянке Болата.
Через час, согретая чаем, Асыл поднялась на табурет и, сняв с себя знамя, отдала его Болату. Находившиеся в землянке партизаны обнажили головы. Командир, принимая знамя, произнёс проникновенно:
— Спасибо, Асыл, ты смелая девушка. Мы клянёмся не выпускать это знамя из рук до тех пор, пока весь трудовой народ, наши родные степи не будут свободны!
ГЛАВА 5
В начале марта 1919 года Асыл получила от Макен и Балым письмо, в котором они приглашали её в Тургай погостить.
Асыл посоветовалась с Рустемом, который чувствовал себя лучше, и, получив его согласие, на следующий день, взяв с собой Кекжала, выехала вместе с Оспаном в Тургай.
Увидев из окна подъезжавшую к дому Асыл, Макен быстро сбежала с крыльца и повисла на шее подруга. Вышла и Балым.
— Идём в дом, — протяжно сказала Макен и повела Асыл в свою комнату.
Балым принесла чай. За столом она была неразговорчива и часто косилась на дверь, за которой доносились возбуждённые голоса.
— Кто у вас там? — спросила Асыл хозяйку.
Балым, точно боясь, что её подслушают, наклонилась к уху гостьи.
— У Ибрая сидят руководители аллаш-ордынского правительства. С ними ак-сакалы из рода аргын.
Голоса за дверью стали раздаваться сильнее. Асыл и Макен на цыпочках вышли из-за стола и, прислонившись к косякам, стали слушать.
— Говорит Дулатов, — шепнула Макен на ухо Асыл.
— Мы не только прекращаем борьбу с вами, но и передаём свой отряд под ваше командование и готовы выполнить любое ваше приказание. Зачем нам разжигать междуусобную войну, — говорил вкрадчиво руководитель аллаш-орды.
— Что ж, разве плохо, если мы примем их предложения и избежим кровопролития, — обратился Идеят к Ибраю. — Враг сдаётся на милость, и по законам войны мы не должны применять месть. Аллах за это может нас покарать.
Асыл вздрогнула. Она чувствовала, что турок ведёт двойную игру.
— Оставьте своего аллаха, я не об этом думаю, — раздался резкий голос Ибрая. — Старейшие рода аргын, почётные ак-сакалы Зейнулла Кульжанов, Токтобаев и ты, Жанбосунов, — обратился Ибрай к старикам, — вы ручаетесь за искренность Дулатова и Байтурсунова?
— Да, клянёмся своей сединой. Если мы нарушим слово, да будут прокляты наши имена.
Ак-сакалы поднялись с мест.
— Только тебя одного признаём хозяином Тургая, — торжественно заявил Зейнулла.
— Хозяином Тургая является трудовой народ, Советская власть, я лишь выполняю волю народа, — твёрдо сказал Ибрай и после некоторого раздумья произнёс: — Хорошо, пусть ваши всадники въезжают в город. Я дам распоряжение о пропуске.
Руководители аллаш-орды и ак-сакалы, угодливо кланяясь, попятились к дверям.
Вскоре заговорщики вышли на улицу.
— Всё идёт пока по плану, — шагая вместе с Токтобаевым, говорил Идеят. — Верные Ибраю партизаны выведены вчера в степь. Об этом позаботился Жамал, — усмехнулся Идеят.
— Сегодня ночью мы должны окружить квартиру Ибрая и арестовать его, — сказал жёстко Токтобаев и повернулся к приятелю. — Отряд Дулатова первым начнёт окружение. Восстание гарнизона организую я. Таким образом, Ибрай будет изолирован.
— Но он имеет личную охрану из двадцати лучших стрелков, — заметил Карим.
— Уничтожим! — произнёс злобно Идеят.
— А население города? — спросил Токтобаев. — Ведь ты хорошо знаешь популярность Ибрая в народе.
— Вот именно, — усмехнулся Идеят. — Но дело в том, что здесь остались люди, которые, как ты знаешь, не принадлежат к трудовому народу. Все, кто был способен взяться за оружие, ушли в партизанские отряды и находятся далеко от города. Обстановка для захвата власти благоприятная, — заключил Идеят.
Перед тем, как расстаться, Идеят сказал Кариму:
— В доме Ибрая есть девушка по имени Асыл. Я не хочу подвергать её опасности. Её нужно оттуда выманить.
— Понимаю, — Токтобаев хлопнул Идеята по плечу. — Хорошо, я тебе помогу. Птичка будет в клетке, — хихикнул Карим.
Вечером, увидев Асыл, Токтобаев отозвал её в сторону и зашептал:
— Тебя хочет видеть Оспан по какому-то важному делу. Как только стемнеет, он будет ждать тебя на берегу Тургая, возле моста.
— Хорошо, — согласилась девушка.
Сумерки наступили быстро. Накинув на себя тёплую шаль, Асыл вышла за ворота и, увидев Карима, направилась к нему.
Через полчаса они были недалеко от моста. Вглядываясь в пустынный берег, девушка заметила фигуру закутанного в плащ человека.
Асыл охватило тревожное чувство.
— Где Оспан? — спросила она Токтобаева.
— Сейчас подойдёт. Эй! — крикнул он незнакомцу и, когда тот подошёл, Асыл узнала Идеята.
— Что вам нужно? — спросила она волнуясь.
Идеят в ответ резко свистнул, показались двое всадников с запасным конём.
Соскочив с лошадей, те бросились к девушке.
После короткой борьбы аллаш-ордынцы подняли Асыл на седло и ускакали.
Девушка очнулась в незнакомой комнате. Висевшая над столом лампа, освещала богатую обстановку. Дорогие ковры, подушки, узорчатая кошма на полу, на стенах холодное оружие: два кривых ятагана, кинжал, ножны которого были сделаны из кости с инкрустациями. В углу стоял карабин, возле него на маленьком столике — обойма с патронами. Асыл сделала попытку подняться на ноги и застонала от боли. Верёвка туго стягивала её руки и ноги. За окном раздавались выстрелы, топот лошадей и воинственные крики всадников.
Асыл поняла, что идёт бой между партизанами и проникшими обманом в город аллаш-ордынцами. Мысль девушки работала лихорадочно.
«Что с Ибраем? Неужели он схвачен? Нет, без боя он не сдастся». Боязнь за его судьбу точно всколыхнула всё её существо, и, забыв на миг про боль, которую ей причиняли крепко стянутые узлы верёвки, девушка с большим усилием приподнялась от пола. Со стороны дома, где жил Ибрай, послышались частая стрельба и разъярённые крики аллаш-ордынцев.
«Стреляет охрана Ибрая, — радостно подумала Асыл. — Ибрая им не взять. Но что с Макен и Балым? Но как же мне отсюда вырваться? Ведь предатель Идеят может явиться скоро. Нет, я ему живой не дамся. — Глаза Асыл стали блуждать по комнате. — Кинжал, но как до него дотянуться, да и руки связаны», — девушка вздохнула. Её взгляд упал на толстый железный лист, прибитый к полу печки. Один край листа загнулся и стоял торчком. Асыл осенила догадка: краем листа перепилить верёвку. Девушка подкатилась к листу и, нащупав свободными пальцами железо, с усилием стала пилить верёвку. Острый угол листа от частого трения стал загибаться выше, и Асыл с удвоенной силой принялась за свою работу. Пальцы были изранены, болели плечи, но она, стиснув зубы, продолжала пилить веревку.
Выстрелы в городе не прекращались. Перед утром обессиленная Асыл почувствовала, что верёвка ослабла и, напружинившись, она рванула её. Руки были свободны. Поспешно развязав узлы на ногах, девушка поднялась и, шатаясь от усталости, подошла к карабину. Взяв его в руки, она облегчённо вздохнула. Прислонившись к стене, девушка провела рукой по лбу и, поправив спутанные волосы, загнала патрон в ствол. «Только бы выбраться отсюда!»
Подойдя к окну, Асыл открыла створки. Волна свежего весеннего воздуха хлынула в комнату. Девушка погасила лампу.
Вскочив на подоконник, она окинула взглядом улицу. Всё тихо. Только у дома Ибрая всё ещё продолжалась стрельба, и где-то недалеко выла собака. Соскочив на землю, Асыл быстро перебежала улицу и, припав к глинобитной стене какой-то постройки, точно слилась с темнотою. Затем её фигура исчезла в узком лабиринте кривых переулков. Как только забрезжил рассвет, она спряталась в развалинах старого дома, стоявшего недалеко от реки.
Утром Асыл проснулась от холода. Со стороны Тургая дул холодный, пронизывающий ветер. Выглянув из своего укрытия, девушка увидела почерневшую реку, по берегам которой шли большие разводины. Перебраться на противоположный берег было нельзя, да и незачем. В степи её могут заметить аллаш-ордынцы. Асыл вновь заползла в глубокую нишу, образовавшуюся от обвала саманной постройки и, положив рядом карабин, забылась тревожным сном.