— Да подожди ты тянуть, — толкнул он локтем Асата, который напевал казахскую песню на мотив «Олега».
— Вещий это значит мудрый, знающий будущее, — ответила Асыл.
— А хозары? — продолжал расспрашивать Дима.
— Хозары — народ, живущий в далёкие времена в южной России.
— А-а, — удовлетворённо произнёс Дима. — А обрёк?
— Обрёк, обрёк — забыла, — призналась она. — А ты разве не учился? — повернулась Асыл к своему новому товарищу.
— Учился в церковно-приходской школе. Окончил три класса, — ответил Дима. — Потом мне учиться не пришлось. Тятю сослали в Сибирь.
— За что?
— За революцию какую-то, не знаю.
— А мать у тебя есть?
— Есть, — ответил Дима. — Когда тятю угнали в Сибирь, мать вышла замуж за другого, я не стал у них жить и ушёл к тёте Аграфене. Она в Кустанае живёт. Её домик стоит на выезде к Тоболу. Потом тётя отдала меня Савве Меркулову, дескать, он тебя научит, в люди выведет. Жди добра от этого хапуги, — презрительно заметил Дима. — А мне плевать на него, всё равно я уйду от Меркулова. Только Кара-Торгоя жалко, — вздохнул мальчик.
— Это кто Кара-Торгой?
— Лошадь, на которой езжу. Вот после рыбалки я покажу тебе, каким штукам я научил её.
— Хорошо, — кивнула головой Асыл.
Через несколько минут ребята пробрались через береговые заросли и остановились у тихой заводи. На ней, отливая на солнце, виднелись жёлтые кувшинки.
— Асыл, Асат, смотрите, щука плывёт! — боясь вспугнуть рыбу, тихо сказал Дима, показывая рукой на водную гладь. Среди широких, чуть колыхающихся листьев лилии виднелось гибкое тело хищницы.
Затаив дыхание, ребята стали следить за рыбой. Заводь была небольшая, метров пять-шесть в ширину и своей формой была похожа на котлован. От реки её как бы отгораживал узкий перекат. Щука была как в садке.
— Как бы её поймать? — глаза Асыл заблестели от нетерпения.
Асат уже засучивал штаны выше колен, намереваясь лезть в воду.
— Погоди, Асатко, не торопись, щука всё равно от нас не уйдёт. Река обмелела, а через перекат ей не перебраться, — зашептал Дима на ухо Асату. — Надо вот что сделать, — помолчав, он окинул взглядом заводь, — ты сломай талину, да шибко не шуми, — предупредил он своего приятеля. — Потом встань с Кельтиром на середину переката, а я буду гнать щуку к тебе. Понял? — Асат утвердительно кивнул головой.
— Как только она попытается уйти через перекат, ты её палкой, бей только в голову. Если ударишь в хвост, толку будет мало, — сказал Дима и стал в свою очередь засучивать штаны.
— Ты, Асыл, держи Кекжала, как бы он не бросился в воду, — заметил он девочке.
Позвав Кельтира, Асат выломал толстый прут и зашлёпал им по воде, но Кельтир заупрямился и топтался на берегу. Мальчик вернулся обратно и потащил упиравшегося пса за собой. Дойдя с ним до половины переката, Асат строго приказал собаке: — Стоять!
Пёс вильнул виновато хвостом и посмотрел добрыми глазами на Асата, как бы говоря: «Я боялся замочить свои лапы, но раз ты велишь, буду стоять».
Кинув с берега Асату: — Смотри не проворонь! — Дима прыгнул в глубокую заводь. Он то исчезал в воде, то всплывал.
Испуганная щука метнулась к перекату, но увидев Кельтира, поплыла обратно в заводь. Оттуда её вновь погнал Дима. Асыл, не выпуская из рук Кекжала, подошла с обратной стороны к Асату и остановилась, наблюдая за щукой. Подняв высоко над головой палку, Асат ждал появления хищницы. Когда щука показалась на перекате и, подпрыгивая, устремилась к реке, Асат взмахнул талиной и, поскользнувшись на камне, упал. Щука шарахнулась в сторону Асыл. Охваченная охотничьим пылом, девочка метнулась к щуке и, навалившись на неё, прижала к камням. Подскочивший Асат запнулся за ноги Асыл и шлёпнулся рядом с ней. Вокруг ребят с весёлым лаем бегали собаки. «Игра» им, видимо, нравилась, и Кельтир в восторге даже укусил Асата за голую пятку. Отдуваясь, из заводи вылез Дима, подхватил щуку за жабры. Ребята вышли на берег.
После обеда Дима, пошептавшись о чём-то с Асатом, решил показать Асыл Кара-Торгоя. Лошадь паслась недалеко от юрты Газеза. Выйдя из неё вместе с Рустемом, Дима сделал руки рупором и крикнул.
— Кара-Торгой! Кара-Торгой!
Лошадь насторожилась и, приподняв красивую голову, повела ушами.
— Кара-Торгой! Кара-Торгой! — повторил Дима.
Конь ответил лёгким ржанием и, подбежав к мальчику, остановился.
Дима ласково потрепал лошадь и, дотронувшись до её колена, произнёс повелительно:
— Ложись!
Кара-Торгой опустился на землю.
Мальчик почесал левый бок коня и повторил властно:
— Ложись!
Лошадь легла на бок, вытянув ноги и шею. Она внимательно смотрела на своего хозяина. Рустем в удивлении покачал головой.
— Ой, ой, однако, он пропал, — глядя на неподвижно лежавшего Кара-Торгоя, произнёс с усмешкой старик.
— Сейчас оживёт, — ответил Дима и, отойдя от коня на несколько шагов, скомандовал:
— Встать!
Лошадь быстро вскочила на ноги и, неторопливо подойдя к мальчику, потёрлась о него головой.
— Асата он слушается? — спросил Рустем.
— Сейчас посмотрим, — ответил Дима.
Асат отбежал на несколько метров от коня и позвал:
— Кара-Торгой, Кара-Торгой!
Лошадь отошла от юрты.
— Ложись! — приказал Асат.
Кара-Торгой, подобрав под себя передние ноги, лёг.
Мальчик уселся на него верхом, и конь поднялся.
Старый Рустем прищёлкнул языком от удивления.
— А меня послушается? — повернулся он к Диме.
— Нет, — уверенно ответил тот.
— А ну-ка, испытаем, — старик засеменил от юрты в степь. Асат тем временем слез с коня и похлопал его по шее.
— Кара-Торгой, Кара-Торгой! — послышался издалека голос Рустема.
Конь не шелохнулся.
— Кара-Торгой, Кара-Торгой! — лошадь, не обращая внимания на зов старика, спокойно щипала траву.
К Рустему подбежал Кельтир и, обнюхав, вернулся обратно к юрте.
— Вот, шайтан, звал коня — прибежала собака, — развёл руками старик и направился к весело смеявшимся ребятам.
— Скажи, это верблюд или лошадь? — спросил он шутливо Диму. — Верблюд — тот высокий, его надо класть, а лошадь зачем?
— Я, дедушка Рустем, в цирке ещё не такие фокусы видел. Там лошади пляшут, кланяются публике и лаже считать до десяти умеют.
Старик недоверчиво покачал головой.
— Правда, лошадь умное животное, но ассаляу-маликум не скажет.
— Да она не говорит, а только кланяется.
Ребята весело рассмеялись. Глядя на радостные лица ребят, заливался добродушным смехом и Рустем.
ГЛАВА 8
Первые дни стоянки для Асыл, Димы и Асата прошли незаметно. Иногда, взяв с собой Кекжала и Кельтира, они уходили с Рустемом в степь и охотились там на сурков.
Однажды ребята наткнулись на след незнакомого зверя. На песке отчётливо был виден пятипалый отпечаток чьих-то лав.
Поднявшись на возвышенность, они все трое внимательно осмотрели местность. Точно огромные волны уходили на юг барханы. По ним, низко стелясь, росла трава. Изредка виднелись и кусты джузгуна. Высоко в синеве июньского неба парили, высматривая добычу, орлы-могильники.
След пятипалого уходил дальше в полупустыню. Ребята вернулись к Рустему, который ставил ловушки для сурков, и рассказали ему о странном звере. Старик направился вместе с ними к месту, где Дима первый раз обнаружил его следы. Опустившись на колени, старый охотник внимательно осмотрел отпечаток и, поднявшись на ноги, окинул взглядом местность.
— Здесь прошёл большой ящер, — заявил он изумлённым ребятам.
— А он опасен? — робко спросила Асыл.
— Для человека нет. Живёт он в песках и питается мелкими грызунами. — Помолчав, старик продолжал: — Этих ящеров, правда редко, я встречал еще в молодые годы. Зовут их варанами, бегают они очень быстро и имеют сильные зубы. Этот след принадлежит не особенно крупному варану.
— Я видел варана, — радостно заявил Дима.
— Где? — спросил Асат.
— В Кустанайском музее. Там есть чучело ящера.
Жизнь на плоскогорье шла своим чередом. Ребята помогали Газезу пасти лошадей, заготовлять на зиму топливо и часто уходили с Рустемом в прибрежную долину Сары, где было много сурков. Жена Газеза Жамила́ вместе с Асыл готовила курт[8] и прочие запасы для зимовки.
Так в труде и играх проходили дни. Однажды Асат и Дима затеяли казахскую борьбу. Усевшись друг против друга, они взялись руками за палку. Кто кого перетянет, тот и победитель. Дима поплевал в ладонь и, сдвинув фуражку на затылок, весело заявил:
— Ну давай, попробуем!
Асат уселся поудобнее и, блеснув чёрными глазами, улыбнулся.
— Правила знаешь? — спросил он Диму. — Если ты первый будешь приподниматься от земли, считай себя побеждённым.
— Ладно, — кивнул головой его друг и потянул Асата к себе. Мальчик сидел крепко, упираясь пятками о ноги Димы. Лицо его «противника» покраснело от натуги. Сидевшая недалеко Асыл не спускала глаз с ребят. Теперь тянул Асат. Дима точно врос в землю. Лежавший поблизости Кельтир, приподняв ухо, следил за борьбой мальчиков. Настал решительный момент состязания. Мускулы рук обоих борцов были напряжены до предела, и тонкая палка, которой они тянули друг друга к себе, стала подозрительно потрескивать. Более нетерпеливый Дима рванул её к себе, палка переломилась, и оба они упали на спины. Асат стукнулся головой о лежавшего возле него Кельтира: пёс от неожиданности взвизгнул и бросился наутёк. Раздался смех Асыл; довольные ребята, отряхивая пыль с одежды, поднялись на ноги.
— Однако сильный ты, Асат, — сказал Дима и подошёл к мальчику.
— Да и тебя не перетянешь, — ответил тот.
— А давай кто кого обгонит, — предложил Дима.
— Давай, — согласился Асат.
— А ты, Асыл, побежишь с нами? — спросил Дима девочку.
— А далеко бежать? — спросила она и окинула взором степь.
— От юрты дедушки Рустема до нас, — сказал Дима.
Разговаривая, ребята дошли до юрты и, отдохнув, бросились бежать обратно. Через несколько метров Дима опередил Асата и, не оглядываясь, помчался вперёд.