дел, что беспокоит командира.
Судно достаточно глубоко погрузилось в мягкий слой, покрывающий дно, так что скольжение ему, видимо, не грозило, но вот сам этот слой ила заметно деформировался. Возникала угроза, что он может лавиной скатиться вниз, увлекая за собой подводную лодку. С другой стороны, если они будут и дальше погружаться в мягкую осадочную породу, наступит момент, когда судно полностью утонет в иле, и тогда им не удастся всплыть, даже если ремонт пройдет успешно.
— У нас гораздо меньше времени, чем я думал, — решил Халлер. — Значит, мы должны выбраться отсюда самое большее за сорок восемь часов. Этого времени хватит для ремонта. Если нам удастся послать на базу сигнал, может быть, они доставят нам новый механизм погружения. Тогда будет меньше проблем с ремонтом.
— Мы можем сделать кое-что получше, — отозвался Симпсон. — На острове есть еще два глубоководных снаряда, причем те модели гораздо больше нашего костюма. Я приготовил их, когда еще планировалось использовать «Тритон» для океанографических исследований и картографирования морского дна. Если бы мы смогли послать сообщение на базу, они опустили бы нам эти снаряды, и это позволило бы быстро и эффективно провести все ремонтные работы.
Дон посмотрел на дядю, а потом на испорченный передатчик. Он уже провел предварительный осмотр прибора, чтобы определить, какие исправления реально выполнить на месте, и выяснил, что, несмотря на серьезные повреждения, передатчик поддается ремонту. Конечно, кое-какие детали придется заменить. Он задумчиво кивнул.
— В принципе, я могу его исправить. Но не знаю, сколько это займет времени.
Халлер осмотрел прибор.
— Мы должны попытаться. Но прежде всего, надо немного передохнуть, поспать. Мы сэкономим время для долгой и плотной работы со свежими силами. Когда человек спит, ему порой приходят в голову оригинальные и весьма полезные идеи. Дон, я освобождаю тебя от вахты через четыре часа. А пока возьмешься за ремонт передатчика. Но возле экранов должен остаться дежурный наблюдатель.
— Я неплохо знаком с этой техникой, — вызвался Апджон. — Я имею опыт работы с радио, сонарами, так что вполне справлюсь с наблюдением.
Халлер усмехнулся.
— Я знаю немногим больше вашего. Едва ли смогу выполнить нечто слишком сложное, но разобраться в системе наблюдения готов. Но думаю, вам сейчас лучше сменить радиста. Прислать вам еду?
Дон погрузился в изучение того безобразия, в которое превратился радиопередатчик, не забывая бросать взгляды на экраны. Халлер, собственно, не сделал ничего конкретного, не подал ни одной идеи. Но он придал им всем чувство уверенности, ощущение, что он все держит под контролем.
Благодаря его присутствию их шансы на выживание увеличивались. Он не походил на типичного адмирала — слишком уж грузен, слишком мал ростом, у него слишком обыкновенное лицо, лишенное значительности. Но спокойный твердый голос, безупречно сидящий костюм придавали ему солидный вид, вызывали инстинктивное уважение, именно это и было нужно в критический момент, чтобы не растеряться, не впасть в панику. Вероятно, это и сделало его лидером, командиром.
Апджон вытащил карандаш и задумчиво грыз его кончик.
Время от времени он посматривал в сторону капитанской рубки.
— Что за парень этот Боб Халлер! Я знавал его, когда он командовал старой подводной лодкой во время войны, так что я гораздо старше, чем может показаться, так-то, Дон. Когда Халлер принял командование, экипаж ненавидел его, потому что он сменил настоящего героя. Халлер никогда не совершал того, что можно назвать героическим деянием, но спас два огромных военных транспортных корабля, проник в сильно охраняемую и заминированную гавань противника и уничтожил гнездо вражеских субмарин, затем использовал глубинные бомбы, чтобы выручить своих из беды, в которую их завели необдуманные приказы других офицеров. Он провел корабль сквозь вражескую территорию в ситуации, когда любой здравомыслящий человек не взялся бы за это дело, точно зная, что не удастся развить скорость больше десяти узлов, а этого было явно недостаточно. Короче, когда он покидал ту подлодку, экипаж реагировал так, словно наступает конец света. Итак, что я могу сделать, чтобы помочь тебе?
— Не слишком много, — признал Дон. — Лучше всего, если вы присмотрите за Шепом, чтобы он не лез, куда не следует.
Собаке не нравился запах обгоревшего пластика, но, тем не менее, он проявлял неумеренное любопытство к работе хозяина, пытаясь засунуть нос в самые неподходящие места.
Апджон коротко рассмеялся, и оттащил пса в сторону, предоставив Дону возможность сосредоточиться на работе.
Первым делом нужно было составить схему всего прибора и отметить сгоревшие и поврежденные участки. Когда юноша убедился, что все учтено, стало ясно, что именно необходимо заменить или наладить. А поскольку некоторые провода были полностью разрушены, а другие просто закоротило, важно шаг за шагом проверить каждый сегмент. В ходе этой работы Дон убедился, что далеко не все участки прибора соответствуют схеме, которая прилагалась к передатчику.
Вероятно, это была модифицированная модель, в которой заменены некоторые транзисторы и элементы соединений.
Юноша подумал, сколько же людей потеряли жизнь лишь из-за того, что кто-то решил, что та или иная деталь не так уж важна, и ее вполне можно выбросить или заменить более простой и менее надежной.
Прошло уже около часа. Апджон зевнул и, потянувшись, встал со стула радиста.
— Пожалуй, налью кофе и немного прогуляюсь. Тебе принести что-нибудь перекусить?
Дон покачал головой. Он взглянул на экран, переключил некоторые датчики, чтобы быстро просмотреть несколько новых точек обзора. Похоже, не произошло никаких изменений, если не считать того, что теперь «Тритон» еще глубже погрузился в ил.
Дону предстояло перейти к экспериментальной части прибора, в которой были произведены основные инженерные изменения. Он нахмурился, потом достал несколько книг, чтобы провести математические расчеты, поскольку реконструкция передатчика оказалась более принципиальной, чем показалось ему на первый взгляд. Вот где пригодились Дону занятия в колледже!
Наконец он изъял из передатчика весь поврежденный сектор. Поскольку запасные части у него имелись — он всегда тщательно следил за этим, — то заменить отдельные элементы не так уж сложно, когда все расчеты завершены. Внезапно зарычал Шеп, и Дон посмотрел, что встревожило собаку.
Пес встал и, не отрываясь, смотрел на экран. Дон проследил за его взглядом и увидел нечто, ускользающее из поля обзора, так что разглядеть детали уже не представлялось возможным. Дон привстал в удивлении. Хотя экран давал полноцветное и достаточно детализированное изображение, насколько возможно получить его сквозь толщу воды, его особенно поразила реакция Шепа. Как и большинство животных, пес обычно не обращал никакого внимания на экран, очевидно, считая, что если предмет не пахнет, он не существует. Лишь пару раз пес реагировал на лицо дяди Дона, появлявшееся на экране переговорного устройства в офисе.
Он мог распознавать объекты, когда они интересовали его, но изображения не входили в такой круг.
Может, собака уловила нервное напряжение, которое царило на судне, а потому готова была лаять на все, что казалось подозрительным?
Дон вернулся к работе, и снова услышал рычание Шепа.
На этот раз юноша сразу посмотрел на экран.
Прямо в поле обзора плыл человек! В нем не было ничего необычного, если не считать бледность кожи и странную одежду, нечто одновременно похожее на наряд фигуристки и костюм ныряльщика. Но вокруг человека был большой пузырь. Человек не прикасался к его граням, оболочка висела в нескольких сантиметрах от его тела. Казалось, пузырь состоял просто из воздуха, что было абсолютно невозможно. Не более реальным было бы и предположение, что оболочка пузыря сделана из целлофана. А на спине человека была небольшая емкость, возможно, баллон с воздухом для дыхания.
Затем в поле обзора появился еще один человек, который нес в руках нечто, похожее на комок грязи.
Глава 6 СИГНАЛ ТРЕВОГИ
Дон видел, как второй человек подплыл ближе к кораблю, в руках он принес нечто темное и бесформенное. Затем внезапно экран потемнел, как раз в этот момент Щеп залаял особенно громко и отчаянно.
Дон мгновение стоял с открытым ртом, затем бросился к переключателям, чтобы перейти на обзор с другой камеры.
Он услышал, как в комнату входит Апджон, но был слишком занят, чтобы обернуться к нему.
В пределах другого поля обзора виднелись лишь слабые тени. Затем пловцы удалились.
— Вы видели их? — воскликнул юноша, едва глянув на репортера.
Апджон выглядел озадаченным.
— Я вижу лишь, что потеряно изображение на экране, и что ты пытаешься что-то сделать, чтобы наладить аппаратуру. Что случилось? Должно быть, нечто серьезное, если Шеп так лаял?
— Именно так, — коротко ответил Дон.
Он как можно более точно описал то, что видел, стараясь, чтобы рассказ звучал правдоподобно и убедительно. Но даже с учетом того, что о подобном явлении упоминал Дрейк и один из матросов, Дон все же чувствовал, что слушателю трудно поверить в реальность этой истории. Люди не могут существовать в воде на подобной глубине без защиты батискафов, специальных глубоководных снарядов или костюмов, если не находятся в подводной лодке. А воздух не принимает форму пузырей, в точности соответствующих контурам человеческого тела.
Апджон не смеялся, но не заметно было, чтобы он пришел в чрезвычайное волнение.
— Я не говорю, что ты не видел то, что видел, Дон, — начал он. — Я наблюдал то, что считалось невозможным. Одним из примеров может служить экспериментальный запуск ракеты на Плутон, которая вернулась назад с неким предметом, который явно представлял собой механическое изделие. Но на этой планете не может существовать жизнь в каких-либо проявлениях. Но бывало и так, что я видел очень странные жизненные формы, найденные в океане. Ты уже слышал историю Хоукса. Люди часто видят лица в облаках, и все такое прочее. Наверное, эта штука и вправду очень походила на человеческое тело. И, в конце концов, ведь кто-то засунул медные клинья в хвостовые двигатели нашей лодки.