— Что будем делать?
— Они в нашем секторе, — пожал плечами де Map. — А насколько я знаю, нам проблемы с челами не нужны.
— Понятно.
Чуды вышли из машины и решительно зашагали к месту грабежа.
Все шло настолько замечательно, что Веревке даже казалось, будто он спит и видит приятный сон. Действительно, челы — толстая продавщица и пожилой подсобный рабочий, — боясь пошевелиться, лежали за прилавком. Вызвать полицию они не успели и теперь испуганно подвывали, когда уйбуй удовольствия ради тыкал в них стволом помпового ружья. На дверях магазина болталась табличка «Обед», а трусливый Щепка, обливаясь потом, таскал в фургон ящики с выпивкой. Веревка довольно улыбнулся и нежно погладил карман, в котором покоились купюры из кассы.
— Уйбуй!
Голос Щепки выдернул Веревку из благодушного состояния. Трусливый боец с поднятыми вверх руками стоял в дверях подсобного помещения.
— Ты чего, сдурел? — не понял уйбуй.
— Не сдурел, — вздохнул Щепка и уныло мотнул головой себе за спину.
— Ну-ка прекратили безобразие!
Из подсобки вынырнули двое плечистых рыжеволосых мужчин.
— Рыцари!
— Положи свою пушку, урод!
— Как бы не так! — И Веревка нажал на спусковой крючок.
«Как нам только что стало известно, около часа назад патруль гвардейцев великого магистра попытался задержать занимающуюся очередным грабежом десятку Красных Шапок. В произошедшей перестрелке погибли трое Красных Шапок. Как ни странно, это происшествие вызвало весьма болезненную реакцию руководства Зеленого Дома. Пресс-служба Великого Дома Людь заявила, что Зеленый Дом расценивает этот выпад как крайне недружественный акт, и одновременно выставила повторное требование возвращения браслета фаты Мары…»
Московское полицейское управление.
Москва, улица Петровка,
30 сентября, суббота, 13:54
Корнилов отложил в сторону ненужную ему папку, закурил сигарету и посмотрел на сидящего напротив профессора Серебрянца:
— Дел много, извините.
— Ничего страшного, — вежливо улыбнулся Серебрянц. — Мой адвокат все равно еще не подъехал.
— Я вижу, — Андрей выпустил в направлении лица профессора струю дыма. — Позволите вопрос?
— Не для протокола?
— Ответите, если сочтете нужным.
— Задавайте.
— Когда мы с вами виделись в последний раз, весь ваш костюм стоил примерно столько же, сколько сейчас стоят ваши ботинки, — Корнилов повертел в руках зажигалку. — А виделись мы не так давно.
— Гонорары выросли.
— Ваша востребованность аудиторией странным образом совпала с цепью совершенных в городе преступлений. Вы не находите?
— Рано или поздно это должно было произойти, — пожал плечами Серебрянц. — Я не скрываю, что предвидел эти трагические события.
— Не стоит передергивать, Лев Моисеевич, — мягко улыбнулся Андрей, — не стоит менять местами причину и следствие. И вообще хорошо у вас получается: у теоретиков — чистые руки, у исполнителей — чистая совесть. Все довольны.
— Сколько вам платят нелюди? — с откровенной враждебностью поинтересовался Серебрянц. — Сколько серебреников вам предложили за предательство своей расы?
— Лев Моисеевич, — по-прежнему мягко продолжил майор, — вы же взрослый человек. Откуда в вас эта тяга к революциям? К подавлению всех и вся?
— Человек должен занять подобающее место!
Профессор догадывался, что Корнилов знает о существовании Тайного Города, поэтому Андрей решил не стесняться.
— Но ведь никто не мешает нам жить и развиваться, — удивился он. — Общество уже сложилось. Планета принадлежит нам, и Тайный Город с этим смирился.
— Они выжидают!
— Вполне вероятно, что они ждут наших ошибок, — согласился Корнилов, — но начинать крестовый поход против человечества в Тайном Городе не собираются.
— Поэтому вы не хотите ничего менять?
— Любой нормальный полицейский является консерватором, — объяснил Андрей. — Нам платят за то, что мы поддерживаем существующий порядок. До вашего появления нелюди не доставляли мне особых хлопот.
— А после того как я выполню миссию, — перебил его Серебрянц, — они вообще исчезнут. Вам же лучше.
— Никуда они не исчезнут, — поморщился майор. — Не знаю, понимаете вы это или нет, но полностью истребить Тайный Город вам не удастся.
— Мы сделаем их количество более приемлемым. Безопасным для нас, и тогда…
— А что вам пообещали? — с неожиданным интересом прервал Серебрянца Андрей. — Вы собираетесь стать Геббельсом новой эпохи?
— В таком тоне я вообще не буду разговаривать!
Покрасневший Серебрянц уставился в окно.
— Извините, — Корнилов снова закурил. — Наш разговор действительно зашел слишком далеко. Если вы не против, давайте вернемся к тому, с чего начинали?
— К чему? — профессор недоуменно посмотрел на полицейского.
— К стоимости вашего костюма, — напомнил Андрей.
— Я же сказал — выросли гонорары.
— Ваши идеи пятнадцать лет не были востребованы обществом. Откуда же такой интерес? — удивился Корнилов.
— Все дело в пропаганде, — поучительно ответил Серебрянц. — Замкнутый круг: вы тратите деньги, рассказывая людям о своих идеях, они покупают ваши книги, ходят на ваши семинары и приносят вам деньги, которые вы тратите на то, чтобы рассказать людям о своих идеях.
— Я слышал, ваши семинары бесплатны.
— Пока. В будущем это изменится.
— Нашли спонсора?
— Нашел.
— Поэтому я и спросил, что вам предложили, — вкрадчиво произнес Корнилов. — Вы нашли плохого спонсора, Лев Моисеевич, грязного.
— Позвольте мне самому судить об этом.
— Разумеется, — Андрей демонстративно перевел взгляд на монитор компьютера.
Профессор поерзал:
— Что значит разумеется? Какая разница, кто оплачивает войну с нелюдями? Главное, что нашлись люди, настоящие люди, которым небезразлично будущее цивилизации. Которые в отличие от вас готовы служить человечеству, а не его врагам.
— Может быть, я покажусь вам слишком циничным, но в чем заключается интерес этих людей? Зачем им война?
— Не война, а борьба за чистоту нашего мира! За будущее наших детей!
— Вы действительно думаете, что Нытика интересует будущее моих детей?
— Я не знаю никакого нытика.
— Странное заявление для человека, который за последний месяц встречался с этим бандитом три раза. Вряд ли вы не знаете, что вашу бурную деятельность финансируют фирмы, которые контролирует клан Чемберлена.
— Вы не имели права следить за мной!
— Я не следил за вами, уважаемый Лев Моисеевич, мои сотрудники проводили оперативные мероприятия в отношении Нытика, которого мы подозреваем в причастности к организованной преступной группировке. Вы попали в наше поле зрения случайно, и в настоящий момент я просто стараюсь вырвать вас из цепких объятий уголовного мира.
— Перестаньте читать мне мораль.
— Рэкет, торговля оружием и наркотиками, проституция — вот источники финансирования вашей борьбы, уважаемый Лев Моисеевич, — Корнилов был мягок, как воск.
— Мне ничего не известно об этом!
— Возможно. Но мне все равно придется открыть расследование в отношении вас, подключить налоговую полицию и очень тщательно изучить ваши финансовые дела. Разумеется, это будет совмещено с временным прекращением вашей деятельности.
— Мои адвокаты камня на камне не оставят от ваших обвинений.
— Вы можете сколько угодно бороться за чистоту нашего мира, но уголовный кодекс еще никто не отменял, — речь майора журчала плавным ручейком. — В приличном обществе плохо относятся к бандитам. — Андрей помолчал. — По результатам расследования мы сделаем вывод, стоит ли вас привлекать к ответственности за отмывание грязных денег или нет.
— Я больше не скажу ни слова!
— То, что для финансирования вашей деятельности выбраны столь сомнительные фирмы, показывает отношение к вам, Лев Моисеевич. Среди принадлежащих Чемберлену компаний есть и более приличные, но в данном случае ваши «спонсоры» предпочли грязь. А это значит, профессор, что вас используют временно. На грязные деньги вы прикрываете грязные операции. Вы рупор хладнокровных убийц, и в том, что произошло в клубе «Качели», есть ваша косвенная вина.
— Не надо меня пугать!
— Нытик и Чемберлен уже давно находятся у меня на карандаше. Рано или поздно они отправятся осваивать бескрайние сибирские просторы. И я сделаю так, чтобы вместе с ними поехало как можно больше их сподвижников. Но я разумный человек, — Корнилов неожиданно перегнулся через стол, и теперь его глаза находились в считанных дюймах от лица Серебрянца. — Я всегда отделяю закоренелых преступников от людей, случайно попавших в неприятную компанию — по незнанию или вследствие шантажа. В этом тоже заключается моя работа, Лев Моисеевич. Я не отправлю на каторгу честного, но запутавшегося человека.
— Я как раз такой.
— Это нужно доказать, Лев Моисеевич. К сожалению, в вашем положении честность необходимо доказывать.
— Иначе вы измажете меня грязью и отправите вслед за Нытиком, — скривился профессор.
Андрей молча вернулся в кресло и, свободно откинувшись на спинку, прикурил сигарету. Он успел сделать две затяжки, когда Серебрянц тихо подал голос:
— Что вы хотите знать?
Ответа поникшему профессору пришлось ждать еще одну глубокую затяжку.
— Какую роль во всем происходящем играет женщина по имени Кара?
— Кара, — Лев Моисеевич тяжело вздохнул. — Сразу бьете в цель?
Корнилов молчал.
— Кара — мозг операции, Нытик слушается ее беспрекословно. Она приказала ему финансировать мою деятельность.
— Чемберлен?
— Не знаю, с ним я никогда не встречался.
— Верю, — Андрей затушил сигарету. — Поговорим об этой женщине…
Офис компании «JFK».
Москва, Малый Афанасьевский переулок,