ак всегда приказ выполняли. Ты фартовый, удача всегда с тобой. И упорный до жути. Если за что берешься, так делаешь до конца. Если надо к фрицу в траншею пробраться, то и туда влезешь. Я и сейчас знаю, что с тобой мы этих минометчиков найдем.
– Если заслон пройдем, то будет шанс найти их! – ответил товарищу Егор. – Только назад как потом? Мы сейчас к фрицам, все равно что в муравейник лезем! Останься, Костя! Ребята поймут.
Панин покачал головой.
– Я иду в поиск только потому, что ты будешь рядом, Егор, – тихо произнес он и смял в руке потухшую самокрутку.
– Пора! – прервал короткий отдых разведчиков Каманин. – Дальше саперы встретят. У них веревка по берегу натянута, чтоб к реке спуститься. На воде два плотика будут. На них сложите вещмешки и за них держаться будете на воде. С первым плотиком пойдут Щукин с Клюевым. Второй для Панина и боксера.
Бойцы один за другим, скинув с себя обувь и ватники, остались только в маскировочных халатах. Потом проследовали в темноту в направлении реки. Первым схваченным за руку кем-то из саперов был Егор. Ему вложили в ладонь толстый канат и слегка подтолкнули в спину в направлении, куда ему следовало идти. Осторожно ступая босыми ногами по холодной и сырой траве, он начал спускаться по крутому склону к воде. Идти ровно не получалось. Непослушные, заледеневшие от низкой температуры воздуха и волнения ступни никак не хотели слушаться хозяина. Он все время терял равновесие, падал то на колени, то на спину. Наконец, как только его тело стало чувствовать влажный от близости воды воздух, он был крепко схвачен чьими-то сильными руками и почувствовал на себе теплое, смешанное с запахом махорки, дыхание еще одного сапера.
– Мешок скидай, – шепотом сказал ему солдат, чье лицо стало видимым только тогда, когда на противоположном берегу, где-то вдали, зловеще засияла выпущенная в воздух немцами осветительная ракета.
– Спускайся, – добавил кто-то второй, кого Егор не мог разглядеть, – сейчас в воду провалишься.
Не прошло и секунды, как разведчик с головой окунулся в ледяную воду. От неожиданности он выронил из руки веревку, за которую держался. В последний момент, машинально вскинув над собой ладони, он смог зацепиться за край деревянного плота.
– Отплыви немного, парень, – проговорил кто-то над головой Егора.
У разведчика перехватило дыхание, поэтому он не смог отреагировать. Все, на что хватило ему сил в эту минуту, – это крепко держаться за плотик. Рядом глухо и стремительно погрузилось в реку что-то громоздкое, большое, задев по касательной Егора.
Это был Клюев, тело которого также сразу сковала ледяная вода. Он, как только его голова появилась над поверхностью, с шумом выдохнул воздух. Руки его начали скрести по сделанному умелыми саперами подобию плота, за который он все же смог ухватиться непослушными от холода пальцами.
– Давайте, ребятки, – произнес кто-то с берега и сильно подтолкнул плотик, направляя его по течению.
Егор вел плотик по течению, ориентируясь лишь по черным силуэтам берегов и периодически появляющимся наверху, в стороне противника ярким огонькам осветительных ракет. Постепенно он переставал чувствовать свое тело. Вдобавок стало сводить судорогой правую ногу в задней части бедра, как раз в том месте, где когда-то, в своем первом бою, Егор получил касательное ранение. В тот день немецкая пуля полоснула по его бедру так, что вырвала из ноги молодого бойца небольшой кусочек плоти.
Ориентиром при движении по реке Егору служило поваленное на противоположном берегу дерево, крона которого растянулась на половину ширины русла, почти утонув в нем и, как следствие, создав некое подобие плотины из множества веток и мусора, что прибило к нему течением. Умело, несмотря на пронизывающий холод и боль от судороги в мышце бедра, разведчик обогнул его и начал грести свободной от плота рукой к берегу, чтобы причалить к нему как раз напротив нужной лощины.
Наконец его почти непослушные от холода пальцы начали цепляться за сухую траву, свисавшую с берега в воду. Он смог ухватиться за нее и подтянуться к берегу, прижимая к себе сносимый в сторону течением плотик. Плывший следом за ним Клюев тоже стал грести непослушными от холода конечностями к берегу. С невероятным трудом, хватаясь за растительность одной рукой, а за плотик другой, разведчикам удалось выбраться из воды.
– Отпусти его, Егор Иваныч! – проговорил Клюев.
– Так уплывет! – еле шевеля промерзшими губами, ответил тот, понимая, что не может как следует закрепиться на берегу только из-за того, что одной рукой все еще держит плот с лежащими на нем вещмешками разведчиков.
– Я его привязал за ремень, – пробормотал Клюев, хватаясь за руку Егора, чтобы втащить его на ровную поверхность спасительного клочка нейтральной земли.
Разведчик усмехнулся, начиная понимать, что не догадался заранее привязать плотик веревкой к своему телу.
Они вытянули на берег свои вещмешки и, двигая их рядом с собой, стали медленно ползти вперед, стараясь под свет периодически вспыхивающих в разных частях неба осветительных ракет найти тот край лощины, что предположительно мог их укрыть от вражеских наблюдателей. Заметив, наконец, нужный участок местности, Егор начал аккуратно тыкать в землю перед собой ножом, пытаясь обойти лежащие в земле мины. Удача была на его стороне. Нож разведчика ни разу не задел корпуса смертоносного изделия.
Клюев следовал точно за Щукиным, тоже периодически погружая свой клинок в грунт, только не по фронту, а сбоку, страхуя себя и командира. Медленно, ползком, сотрясаясь от холода, они преодолели так около сотни метров. Самое сложное теперь ждало разведчиков впереди. Лощина плавно переходила в заросли кустарника, сначала редкие, потом все более густые. Сухие и ломкие стебли осоки и едва начавшие покрываться листочками ветки иной растительности могли создать немало шума при их преодолении. Бойцы поняли это и надеялись на удачу.
И она к ним пришла. Только не та, которую каждый из них хотел видеть. Левее, куда должны были выйти на берег по другую сторону лощины Панин и боксер, кто-то громко выругался. Этот голос донесся до ушей разведчиков. А следом за ним по прошествии двух-трех секунд громыхнул взрыв.
– Костя! – пробормотал Егор, когда его тело обдало потоком воздуха от взрывной волны.
– Ложись! Сейчас начнется! – схватил Щукина за рукав Клюев и с силой вдавил в землю.
Егору стало ясно, что произошло. Идущие за ними следом Ильин и Панин, чей путь должен был проходить по другому краю лощины, скорее всего, напоролись на мину, что сработала и послужила для гитлеровцев сигналом к отражению атаки просачивающейся на их территорию группы разведчиков Красной Армии. Подтверждение тому последовало незамедлительно.
Одна за другой стали взлетать в воздух то с одной стороны, то с другой, то дальше, то ближе осветительные ракеты. Один за другим застучали на передовых позициях врага пулеметы. Огненные трассы пуль заскользили в темноте ночи, пронзая пространство перед текущей в низине рекой и ударяясь в склоны ее высокого противоположного берега. Из кустарника позади лощины, пару дней назад определенного Егором как возможное место нахождения передового поста гитлеровцев, ударили одна за другой автоматные очереди. В ответ им застрочил «ППШ», что предположительно должен был быть в руках Панина, бравшего его с собой перед выходом на задание.
– Жив! – процедил Егор, оторвав на звук автоматной очереди голову от земли.
С родного берега начал бить станковый «максим». Снова и снова строчил «ППШ» со стороны лощины, где должны были действовать Ильин и Панин. Небо вновь и вновь озарялось огнями горящих в воздухе осветительных ракет. Очереди трассирующих пуль вслепую били по нейтральной территории.
Егор попытался оторвать свое тело от земли, чтобы схватиться за «ППШ», все еще привязанный к вещмешку. Это у него никак не получалось. Тяжелая рука находившегося рядом Клюева надавила на спину разведчика сверху и прижала к земле, препятствуя тем самым любым его действиям. Потом новичок сам, приподнявшись, бросил гранату.
Впереди, там, где сейчас строчил вражеский автомат и куда был направлен огонь станкового пулемета с родного берега Зуши, раздался взрыв. Клюев снова оторвался от земли, привстал и, бросив следующую гранату, снова упал рядом с ним, закрывая на этот раз тело товарища от возможных осколков. Снова впереди послышался громкий хлопок взорвавшейся гранаты. Замолчал позади разведчиков станковый «максим».
– Вперед! Бегом вперед! – почти заорал Клюев, хватая Егора за ремень и поднимая его рывком с земли.
Повинуясь призыву товарища, тот рванул с места, едва успев схватиться за свой вещмешок с привязанными к нему сапогами и автоматом.
Разведчики бегом, не разбирая пути, побежали вперед. Клюев повел растерявшегося Егора за собой, выкрикивая ему на ходу:
– Или проскочим, или накроют!
Тот не спорил с товарищем и не останавливался, продолжая бежать в темноте за его еле заметным черным силуэтом. Он запнулся раз, потом другой, почти что упал, но смог удержать равновесие. Потом больно задел ногой толстый сук молодого дерева. Затем Егор налетел плечом на дерево, упал с размаху не то в овраг, не то в канаву, где прокатился кувырком, выронив из рук тяжелый вещмешок с привязанными к нему сапогами и автоматом.
– Все! Проскочили, кажись! – прошептал парню прямо в лицо Клюев, неведомо откуда оказавшийся рядом как раз в тот момент, когда Егор решил, что из-за падения потерял его из виду и, возможно, остался один.
– Где мы? – спросил через минуту Щукин, когда дыхание понемногу начало восстанавливаться после стремительного бега.
Боец не отвечал. В темноте было заметно, как он привстал, вытягивая шею, чтобы осмотреться. Егор постарался дышать как можно спокойнее, дабы не мешать важному делу товарища. Этому способствовала и наступившая тишина. Замолчали пулеметы в траншеях, и лишь осветительные ракеты все еще продолжали появляться на небе, озаряя светом то один, то другой участок фронта.