Последняя мысль более всего тяготила его. Сначала он хотел именно личной встречи с гитлеровцами. Потом, немного успокоившись, начал думать о том, что было бы неплохо, если бы враг пошел стороной, оставив его в покое и не дав ему шанса на встречу, которая непременно будет сопровождаться стрельбой, и обязательно прольется чья-то кровь. Но теперь парень жаждал боя. Он захотел снова испытать душевный подъем, упоение, что испытывал всегда, когда выходил победителем из боя. А то, что он победит, Егор не сомневался.
Понимая, что излишне нервничает, что может только навредить ему сейчас, Егор стал дышать ровнее. Он перестал ерзать на месте, успокоился и встрепенулся снова лишь тогда, когда уловил доносящиеся до него хлопки винтовочных выстрелов и треск автоматных очередей, оборванных грохотом работы ручного пулемета. Началось! Он натянуто улыбнулся и начал пристально всматриваться туда, где, предполагал, идет бой.
Чуть в стороне послышался еле уловимый звук ломающихся сухих веток, как будто кто-то бежал в сторону разведчика, но скрытно, словно тренированный следопыт, что не оставляет шума от своих шагов. Из-за деревьев в трех десятках метров от Егора вывалился и двинулся в сторону Каманин, который, будто чувствуя позицию, что занял для боя его товарищ, тихо крикнул ему на ходу:
– Левее жди!
Егор кивнул в ответ и машинально вытянул шею в сторону, указанную старшим сержантом. Но, как часто это бывает в реальности, ожидаемое не совпало с очевидным. Молодое, еще только начавшее покрываться крохотными зелеными листочками лесное дерево всколыхнулось. Давно лежащая на земле, а потому обильно покрывшаяся толстым слоем мха толстая ветка подлетела вверх и разломилась пополам от удара ногой по ней, издав хруст гнилой древесины. Чье-то шумное тяжелое дыхание послышалось в воздухе. Едва ли не на том самом месте, где минуту назад на Егора выскочил из-за дерева Каманин, на него теперь двигался кто-то не известный ему, но явно именно тот, за кем сейчас идет охота, кого пытаются блокировать в лесном массиве и взять живым, если получится.
– Стой! – вырвалось у Егора.
Он вскочил во весь рост навстречу появившемуся перед ним гитлеровцу, облаченному в маскировочный комбинезон и державшему в руке автомат.
– Стой, гад! – снова вырвалось у Егора.
Он машинально сделал шаг вперед, принимая удобную для открытия огня позу и вскидывая перед собой оружие в готовности начать первым стрелять по врагу. В ответ гитлеровец в испуге замер на месте и сам выставил вперед руки с крепко сжатым в них автоматом, который навел на разведчика.
Егор среагировал на доли секунды быстрее врага и нажал на спусковой крючок автомата. Но автомат Щукина, издав щелчок, замолчал, не произведя ожидаемой очереди. Перепуганный же насмерть немец был деморализован. Сдавшись на милость победителя, он бросил свое оружие к ногам Егора. В следующую секунду, казавшуюся для них обоих бесконечно долгой из-за того, что у одного отказало в бою оружие, а другой оказался слабее духом и успел пожалеть о том, что сдался, все решилось в пользу того, кто сумел быстрее принять решение.
Щукин кинулся к лежащему на земле автомату врага, на ходу отшвырнув свой, оказавшийся бесполезным и подвел в нужный момент своего обладателя. Он вцепился в свой трофей, прижал его к себе и тут же навел на гитлеровца в готовности выстрелить, если это будет нужно.
– Стой на месте! – выкрикнул Егор.
Немец в ответ вытянулся перед разведчиком, пасуя от крика Щукина и его вида, говорившего о том, что парень полон решимости стрелять. Егор собирался было сделать шаг в сторону пленного, но вдруг откуда-то со стороны ударила длинная автоматная очередь.
От стволов рядом стоящих деревьев отлетели в стороны куски коры и обломки веток. Затряслись едва покрытые листвой отростки высокого кустарника. Егор машинально бросился в сторону и упал на землю. Рядом словно подкошенный рухнул тот самый гитлеровец в маскировочном комбинезоне, секундами ранее уже успешно плененный разведчиком.
– Каманин! – глухо вырвалось из груди Егора, когда он увидел лежащего прямо возле себя окровавленного немецкого солдата, только что сдавшегося ему в плен.
Разведчик приподнял голову, стал смотреть туда, откуда, предполагал, велся смертоносный огонь. Ему не верилось, что его товарищ, опытный фронтовик, немало повоевавший, смог неверно оценить обстановку и расстрелять из автомата немца, да еще едва не поразив при этом самого Егора.
– Каманин! – снова сухо и злобно выдавил из себя Егор, мысленно обвиняя друга в чудовищной ошибке.
Взгляд разведчика был направлен в нужную сторону. Только вместо своего старого товарища он увидел в проеме между деревьями человека, также облаченного в маскировочный комбинезон, какой был на первом гитлеровце. И этим человеком явно был не Каманин! Подтверждением тому стала новая автоматная очередь, обдавшая Егора очередной порцией сломанных пулями веток и разлетающихся по сторонам щепок древесной коры.
Стреляли по нему, а потому, повинуясь инстинкту самосохранения, помноженному на боевой опыт и навыки разведчика, Егор рванул вперед и, проскочив несколько метров, нырнул в углубление в земле, одновременно прячась за толстый ствол стоящего впереди дерева.
Третья выпущенная по нему автоматная очередь вспорола пулями верхний слой почвы, вырвав из нее липкие куски черной и мокрой земли, раскидав их по кругу. Разведчик, выждав короткую паузу, снова рванул вперед, быстро уходя из вероятной зоны обстрела. Потом снова упал в новое укрытие, состоящее из ствола давно поваленного гнилого дерева.
Впереди было тихо. Никто не вел по нему огонь. Два противника некоторое время не предпринимали никаких действий. Наконец гитлеровец, делая ставку на опережение, дал автоматную очередь немного вперед, в плотные и темные заросли, где остановился его противник. Поняв, где именно находится неприятель, разведчик вскинул трофейный автомат и сам огрызнулся огнем, пытаясь уничтожить того, с кем вел бой один на один. Ответа не последовало. Вместо него, маскировочный комбинезон мелькнул в стороне, ломая низко растущие ветки деревьев.
Егор нажал на спусковой крючок немецкого автомата. Оружие дернулось в его руках, дав короткую очередь, и сразу замолчало. Кончились патроны! Егор, отбросив автомат, бросился вперед, пытаясь догнать гитлеровца и завершить их поединок. В руке его уже был извлеченный из кобуры трофейный пистолет, который разведчик всегда брал с собой на задания. На бегу Егор передернул затвор, дослав в патронник патрон. Бежал он, чуть отклоняясь в сторону от того направления, где заметил движение гитлеровца. Расчет был сделан на то, чтобы выйти немного вперед, отклонившись от ожидаемой немцем траектории преследования, опередить врага и захватить в плен невероятно ценного «языка», которыми считались вражеские разведчики у обеих воюющих сторон.
Егору удалось, сделав несколько десятков шагов, преодолеть сплошные заросли. Рассчитывая на маленький выигрыш в таком маневре, он уже приготовился к встрече с гитлеровцем, в которой должен был стать, по его мнению, победителем. Однако пыл Щукина, молодость, излишняя горячность и недооценка опыта врага сыграли с ним злую шутку.
Он начал замедлять бег, рассчитывая увидеть немца на выходе из густых лесных зарослей, и в этот момент едва не расстался с жизнью. Немец, просчитав сложный ход разведчика, сам встретил его на маленькой поляне. Лишь крохотная доля секунды, во время которой Егор успел краем глаза заметить своего врага, спасла его от неминуемой смерти. Гитлеровец первым нажал на спусковой крючок автомата. Уходя в падении на землю от его огня, разведчик успел выстрелить в ответ из своего трофейного пистолета. Короткая очередь и одиночный хлопок слились воедино.
Егор рывком первым поднялся и уже начал ловить на мушке цель, готовясь снова открыть огонь, ибо теперь никто никого брать в плен не собирался. Им обоим предстоит участвовать в продолжении боя на уничтожение.
Ответа не последовало. Секунда-другая зловещей тишины будоражили сознание разведчика. Он нервно дергал стволом пистолета по сторонам, пытаясь определить место нахождения врага. Наконец Егор поймал взглядом того, кого собирался уничтожить, вопреки огромному желанию взять в плен. Немец лежал на спине, раскинув по сторонам руки и ноги. Его оружие находилось рядом. На лбу, между бровями, зияла кровоточащая рана, от которой к глазнице, а потом дальше по щеке стекала струйка красной жидкости. Гитлеровец был мертв.
Егор подошел к нему вплотную, начал рассматривать мертвое тело врага. Через пару секунд он сообразил, что, возможно, перед ним сейчас лежит не последний гитлеровец из той диверсионной команды, что несколько дней будоражила своими действиями ближайший тыл стрелковой дивизии, где служил разведчик. Он собрался было углубиться в лес, но тут на поляну, тяжело дыша, выбежал Каманин, который сразу же оценил обстановку и коротко спросил:
– Живой?
– Жив еще! – прошептал в ответ Егор и спиной прижался к стволу дерева, впадая в расслабленное состояние человека, только что победившего саму смерть.
– Это же как ты его?! – прохрипел Каманин, стоя над телом убитого Егором гитлеровца. – Прямо в лоб! Да с одного выстрела! Молоток! А второй где? Двое же было!
– Там, – кивнул разведчик в сторону первого встреченного им немца.
– Ну а этого мог бы и поберечь! – сердито сказал старший сержант, подходя к мертвому вражескому солдату, лежавшему у поваленного ствола дерева, где Егор устраивал засаду.
– Этого не я! – шмыгнул носом разведчик, оправдываясь перед товарищем и пытаясь восстановить сбившееся от сильного волнения дыхание. – Тот стрелял! В меня или в нас двоих, когда увидел, что тот мне в плен сдается. В меня не попал!
– Оп-па! – заскрипел зубами Каманин. – Ладно, приказа четкого все равно не было.
Только сейчас он обратил внимание на растерянного после короткого смертельного боя товарища, который в бессилии опирался о дерево и пустым взглядом взирал на лежавших неподалеку от себя двух убитых гитлеровцев.