Таким образом, Дутов, планируя новый поход, проявил свойственное ему вопиющее легкомыслие. Неудивительно, что этот поход генерал А.С. Бакич справедливо посчитал авантюрой, а финал самого Дутова оказался таким трагичным.
Однако вернусь к официальной версии подготовки ликвидации. В основном Чанышев контактировал с игуменом Ионой, лишь в исключительных случаях встречаясь с самим Дутовым (таких встреч было две). Донесения Дутову с заведомо ложной информацией составлялись Чанышевым под руководством В.В. Давыдова. Почту в Суйдин доставляли будущие участники ликвидации М. Ходжамиаров (дважды), братья Г.У. и Н.У. Ушурбакиевы (1904 и 1895 г. р. соответственно) и другие.
Первоначально Дутов проверял Чанышева: «Там от вас неподалёку в Чимпандзе стоит мой полковник Янчис, не сможете ли вы подбросить ему две винтовки и револьвер системы «наган»»[2318]. Задание явно бесполезное ввиду малого количества единиц оружия. Вероятно, это была какая-то проверка. Тем не менее Чанышев встретился с полковником и сделал всё, о чём просил Дутов.
В своих ответах на донесения Чанышева Дутов излагал те планы, которые собирался реализовывать. В частности, он писал Чанышеву: «Письмо ваше получил. Теперь сообщаю новости. Анненков уехал в Хами. Все находящиеся теперь в Китае мною объединены. Имею связь с Врангелем. [Дела комиссаров Кульджи всё хуже и хуже, наверное, скоро уедут. Началось восстание в Зайсане.] Наши дела идут отлично. Ожидаю на днях получения денег, они уже высланы. [Связь держите с Чимпандзе, там есть полковник Янчис, он предупреждён, что к нему будут приезжать люди, от кого — он не должен спрашивать, да ему и не сообщается о вас. Про Вас знаю только я один. Продовольствие нужно: на первое время хлеб по расчёту на 1000 человек, на три дня должен быть заготовлен в Боргузах или Джаркенте, и нужен клевер и овёс. Мясо тоже. Такой же запас в Чилике на 4000 человек хлеба и фураж. Надо до 180–200 верховых лошадей. Даю слово никого не трогать и ничего не брать силой. Передайте мой поклон Вашим друзьям — они мои. Посылаю своего человека под Вашу защиту и ответ: ] Сообщите точно число войск на границе, как дела под Ташкентом и есть ли у Вас связь с Ергаш-баем [Поклон, дружище, ваш Д. К Янчису будете посылать — говорите только одно: по приказу атамана]»[2319]. Упоминаемые в расчётах Дутова 4000 человек, скорее всего, силы А.С. Бакича, на которые он надеялся. Дата написания этого документа мне неизвестна и едва ли может быть установлена без доступа к материалам ЦА ФСБ.
Дело в том, что с датами основных событий ликвидации налицо весьма сильная путаница. По официальной советской версии, Чанышев познакомился с Дутовым лишь в январе 1921 г. Кроме того, известно, что атаман для контроля за Чанышевым направил в Джаркент своего контрразведчика, уроженца Троицка поручика Д.И. Нехорошко (1880 г. р.), устроившегося на работу в милицию делопроизводителем. Однако если Чанышев познакомился с Дутовым только в январе 1921 г. и тот прислал затем в Джаркент Нехорошко, то как объяснить данные об аресте Нехорошко Джаркентской ЧК и о расстрельном приговоре, вынесенном ему по решению Коллегии Семиреченского Облчк ещё в конце декабря 1920 г.?![2320] Кроме того, эти данные никак не вяжутся со сведениями официальной версии спецоперации об аресте Нехорошко в конце января 1921 г. Очевидно, что в разных даже официальных версиях ликвидации допущены искажения, которые в отношении столь значимого события носят, скорее всего, намеренный характер.
К слову сказать, в официальной истории органов госбезопасности Узбекистана говорится о том, что Дутов и Чанышев активно работали вместе уже в ноябре 1920 г.[2321] Следовательно, их знакомство должно было состояться ещё раньше. Такая версия ближе к действительности, а срок спецоперации в этом случае существенно удлиняется. В документальном романе К. Токаева «Последний удар», основанном на подлинных документах, отмечено, что Чанышев получил задание встретиться с Дутовым ещё в сентябре 1920 г.[2322] Значит, и письмо Дутова о готовности к выступлению относится не к январю 1921, а к 1920 г. Нехорошко, дезориентированный чекистами, сообщал Дутову о Чанышеве: «Он действительно отдаётся нашему делу. Что от него зависит, он делает. Так что работа его деятельная, но очень остры шипы у Советской власти… С нетерпением ожидаем Вас и Вашего прихода, но никак не дождёмся»[2323]. Кстати, в одном из последующих писем Дутов прислал Чанышеву свою фотографию с дарственной надписью в знак особого расположения.
Недавно опубликован фрагмент ещё одного чрезвычайно оптимистичного письма Дутова Чанышеву, датированного концом октября 1920 г.: «Ген[ерал] Врангель соединился с крестьянами Махно и теперь работают вместе. Фронт его усиливается ежедневно. Франция, Италия и Америка официально признали генерала Врангеля главой Всероссийского правительства, послали помощь: деньги, товары, оружие и 2 пехотных французских дивизии. Англия пока подготавливает общественное мнение против большевиков и на днях ожидается её выступление. Дон и Кубань соединились с Врангелем. Все эти сведения достоверны, так как получены об этом телеграммы из Пекина и газеты. Бухара совместно с Афганистаном выступает на днях против Соввласти. Думаю, что шаг за шагом коммуна погибнет, комиссарам грозят все последствия народного гнева. Советую семью Вашу перевезти в Кульджу под видом свидания с родственниками или закупки товаров. Пока всё. Поклон Вам и другим, кто против народа не работал»[2324]. Едва ли подобный оптимизм был уместен, тем более что информация была непроверенной и в своей достоверной части относилась к лету 1920 г., а к осени уже не соответствовала действительности.
Участники операции надеялись выманить Дутова на советскую территорию для рекогносцировки, но это не удалось. Впрочем, в официальной версии указывается, что Дутов в какой-то момент начал сомневаться в Чанышеве и направил его в Кульджу на встречу с неким отцом Падариным (с запиской: «Отец Падарин. Предъявитель сего из Джаркента — наш человек, которому помогите во всех делах»), от которой Чанышев уклонился, уехав в Джаркент и объяснив агенту Дутова Нехорошко своё возвращение опасением за близких, которым мог грозить арест. Добавлю, что Нехорошко был познакомлен Чанышевым с Ходжамиаровым и Г.У. Ушурбакиевым.
Кстати, небезынтересно, что Падариным разведка Туркфронта ошибочно считала отца Иону[2325]. Характерно, что эта ошибка в дальнейшем закрепилась и в официальных советских версиях ликвидации Дутова.
Сотрудники ЦА ФСБ опубликовали письмо Дутова Чанышеву, написанное после этих событий: «Ваш обратный проезд в Джаркент меня удивил, и я не скрою от Вас, что я принужден сомневаться и быть осторожным с Вами, поэтому вперёд до доказательства Вами преданности нам я не сообщу многого. Сообщу лишь Вам последние сведения, полученные три дня тому назад. Ваши большевики озверели потому, что им будет конец. У меня был один мусульманин с Кубани и передал письмо Врангеля. Содержание его не скажу. Деньги от Врангеля я получил. Каково моё отношение к китайцам и их ко мне — Вам знать незачем… Мы теперь имеем тесную связь со всеми, и надо сейчас не играть на две лавочки, а идти прямо. Я требую службы Родине — иначе я приду и будет плохо. А если кто из русских в Джаркенте пострадает — ответите Вы, и очень скоро. Я требую сдачи в Чимпандзе 50 винтовок с патронами — иначе сами учтите, что будет. Вы сделать это можете, и тогда поздравляю Вас с чином и должностью высокой, почётом и уважением. До свидания. А.Д.»[2326]. Если верить процитированному письму, получается, что Чанышев передал для белых около 50 винтовок, что уже было немало. Советское руководство подобная перемена в ходе спецоперации, когда она стала бы работать на Дутова, явно не устраивала.
По данным сотрудников ФСБ, Чанышев в общей сложности не менее пяти раз переходил в Китай через границу. Вторая его встреча с Дутовым состоялась 9 ноября 1920 г. После этой встречи он пишет Чанышеву письмо: «Ваше письмо получил. Очень благодарен за сведения и за Вашу работу. Новости таковы: восстание Алтайской губернии и около Семипалатинска идёт, и подавить его не смогли. Связь с Дальним Востоком и Врангелем у нас установлена. До меня дошли слухи, что красные хотят предпринимать поход на Китай, и в Джаркент переходит штаб армии… Правда ли всё это? На все Ваши подробные вопросы отвечу следующим посланным, которого очень прошу прислать к вечеру 16 ноября. С ним сообщу подробный план действий. Мне необходимо прислать три винтовки с патронами, лучше 3-х линейки. Если устроите это дело — награда будет очень большая. Людей ещё пошлю. Дело наше идёт вперёд. Вас прошу работать так: внушать населению, что пока будут большевики — нет порядка, помощи. Запутать аппарат власти, введя больше канцелярщины и милиции, надо скрывать дезертиров. В следующий раз пришлю выдержки из телеграмм и газет как иностранных, так и русских. Проверьте слух о движении к Джаркенту 3-х советских полков из Аулие-Ата. Прошу прислать советские газеты. Ходят ли телеграммы в Оренбург и Семипалатинск — узнайте это. Желаю всего хорошего. Будьте здоровы. Д.»[2327].
Опубликовано и ещё одно письмо Дутова, ставшее поводом для принятия решения о ликвидации атамана. Оно датировано декабрём 1920 г.: «К[асымхан] Письмо получил, сейчас же отвечаю, кажется, ждать нечего. Если 5 полк наш — то с Богом начинайте. Буду сегодня давать распоряжение. Мне посланный сказал, как только полк восстанет, то сейчас же идти на границу на другой день быть там 4 по старому стилю, часть наших будет держать разъезды у границы, а вы действуйте по обстановке. Главное, запасайте оружие и высылайте его на границу. Там сейчас же вооружатся и уйдут к Вам на помощь. Телеграф обязательно перерезать и дать знать в Баскунчи и в Баргузир. Там есть наши люди, они поддержат Вас сейчас же. Когда начнётся восстание, посылайте в Гавриловку, Апсинск