редопределявший благожелательное отношение населения близлежащих территорий к той или иной из воюющих сторон. Кроме того, как правило, в течение всего периода Гражданской войны в этом регионе боевые действия были прочно привязаны к железным дорогам. Бои велись также за контроль над шоссейными и иными коммуникациями.
Сплошная линия фронта, повсеместно занятая войсками, отсутствовала в связи со сложностью ведения боевых действий вне дорог, огромным пространством театра военных действий и малочисленностью сил противоборствующих сторон, борьба носила очаговый характер. Отсутствие сплошных фронтов приводило к возможности масштабных прорывов и обходов. Эти же факторы предопределили невозможность массирования здесь конницы — белому командованию просто нечем было бы заменить в таком случае отведённые в резерв или сосредоточенные в каком-либо одном пункте казачьи части. Войска были нечувствительны к потере тылов, т.к. всё необходимое возили с собой. Причиной тому были перебои со снабжением и, собственно говоря, отсутствие налаженного тыла. Подобная практика добавляла значимости контролю над населёнными пунктами, приравнивавшемуся к войне за тёплые квартиры.
Действовать в пешем строю казаки не любили. При спешивании боевой состав уменьшался, а казаки постоянно беспокоились за своих лошадей, оставшихся в тылу с коноводами. Первым желанием спешившихся в том случае, если бой принимал характер упорного, было убежать назад к лошадям и ускакать в глубокий тыл. В этой связи белое командование предлагало отводить лошадей как можно дальше от передовой во избежание возможного соблазна оставить позиции[2520]. Суровая уральская зима накладывала свои особенности на характер боевых действий в регионе. Из снега сооружались окопы и шалаши, внутри которых укладывались кошмы и одеяла, укреплялись населённые пункты, а в связи с невозможностью движения вне дорог опорные пункты сооружались прямо на путях сообщения. Зимой пулемёты устанавливались на санях, что позволяло их применять в манёвренном бою. На передовой находились слабые заслоны, осуществлявшие наблюдение, основная масса войск располагалась в населённых пунктах в резерве. При этом из-за быстрой смены событий руководство войсками было затруднено. По этой причине начальники, даже крупные, должны были лично участвовать в боях. Наступавшие войска численно увеличивались, отступавшие — уменьшались. «Остановка [—] это гибель в гражданской войне», — писал генерал Щепихин[2521].
Если говорить о казачьих военачальниках, то необходимо признать, что Гражданская война выдвинула мало талантливых командиров. Сам атаман А.И. Дутов был скорее политиком и организатором, чем военачальником. Можно отметить полководческое искусство Генштаба генерал-майора И.Г. Акулинина, генерал-майора Р.П. Степанова, Генштаба полковника Ф.Е. Махина (все трое — кадровые офицеры), некоторых других офицеров, однако большинство не проявило качеств кавалерийских начальников.
Гражданская война по сравнению с Первой мировой потребовала от казачества существенно больших жертв, о которых до сих пор нет точных статистических данных. Масштабы потерь ужасают. К примеру, донская станица Нагавская (2-й Донской округ) за период Первой мировой войны потеряла 6 человек убитыми и 30 ранеными, тогда как в Гражданскую войну — 270 человек убитыми и 80% мужского населения ранеными[2522].
Потери, которые понесло оренбургское казачество в этой борьбе, также были достаточно велики. Массовое участие казачества в антибольшевистском движении обусловило беспощадное отношение большевиков ко всему сословию, вершиной которого в законодательном плане стало печально известное циркулярное письмо Оргбюро ЦК РКП(б) от 24 января 1919 г., согласно которому планировалось «провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью», а также поголовное истребление богатых казаков[2523]. Так или иначе, против Советской власти боролось, а следовательно, подлежало уничтожению почти всё войско. Более того, 5 июня 1919 г. на заседании оренбургского губкома РКП(б) обсуждался вопрос об уничтожении всех казаков «свыше 45 лет, не имеющих сыновей в Красной армии и не стоящих на стороне Советской власти», и большинство членов комитета высказалось за. Я не располагаю сведениями о применении этой меры на практике, но характерна сама постановка вопроса. Уже в 1919 г. большевики поняли бесперспективность политики беспощадного террора против казачества и взяли курс на его раскол. Однако многие казаки, несмотря на ухищрения большевистских идеологов, не отвернулись от белых до самого конца. По имеющимся отрывочным данным, только из станицы Донецкой в 1919 г. с Дутовым ушли 5 офицеров, 2 военных чиновника и 708 казаков, из Верхне-Павловской — 3 офицера и 131 казак, из Капитоновской — 130 казаков[2524].
За период Гражданской войны в Оренбургском казачьем войске было сожжено, разграблено и разрушено 16 станиц, уничтожено не менее 4110 дворов[2525]. Население Оренбургской губернии, значительную часть территории которой занимало Оренбургское казачье войско, с осени 1917 по весну 1923 г. сократилось на 32,2%, исчезли 27,1% крестьянских и казачьих хозяйств[2526]. При отступлении на восток в районе Красноярска из-за подрыва моста в плен к красным попало Войсковое правительство вместе с войсковыми регалиями и казной. Судьба членов правительства, по имеющимся косвенным подтверждениям, скорее всего, сложилась трагически[2527], однако попытки выяснить хотя бы какие-то сведения на этот счёт в красноярском краевом архиве и архиве УФСБ положительного результата не дали — люди как будто просто исчезли с лица земли. Трагически погиб Войсковой атаман А.И. Дутов. Уничтожена или эмигрировала казачья интеллигенция, офицерский корпус. В среднем потери сельского мужского населения Оренбургской губернии в 1917–1920 гг. составили 9,6% (данные по Оренбургскому, Исаево-Дедовскому и Орскому уездам, оставшимся в 1920 г. в составе Оренбургской губернии), всё сельское население губернии (опять-таки только в новых урезанных границах) сократилось в среднем примерно на 7,1%[2528]. В абсолютных цифрах потери составили 47.788 человек, что, учитывая малочисленность армий периода Гражданской войны, действовавших в этом районе, отсутствие данных по всей губернии в границах до 1919 г. (не учтены Верхнеуральский, Троицкий и Челябинский уезды) и отсутствие данных по городскому населению, следует признать весьма внушительной цифрой.
Впрочем, худшее было ещё впереди. Только в 1920–1922 гг., т.е. уже после окончания наиболее масштабных боевых действий, в основном в результате голода, население Оренбургской губернии сократилось на четверть, в Каширинском уезде (бывшем Исаево-Дедовском) убыль населения достигала 67,2%, в Орском — 31,7%[2529]. Демографические потери не были восполнены и ко второй половине 1920-х гг. Сама территория войска в административном отношении была разделена (с очевидной целью расколоть казачество) между Челябинской губернией (Верхнеуральский, Троицкий и Челябинский уезды) и Оренбургско-Тургайской губернией Киргизской республики (Казахстан) и остаётся раздробленной до наших дней.
Важной отличительной чертой Гражданской войны стали масштабные потери гражданского населения казачьих областей. Есть все основания утверждать, что в период 1917 — первой половины 1930-х гг. в Советской России осуществлялась целенаправленная политика геноцида казачества (расказачивание и раскулачивание), в результате которой оно перестало существовать. Причины такой политики большевиков очевидны — казачество являлось единственной в стране организованной и многочисленной социальной группой, представители которой были настроены резко антибольшевистски, обладали боевым опытом, военной подготовкой и внутренней организацией. Впрочем, в ходе Гражданской войны большевики осознали невозможность подчинить казачество исключительно насильственным путём. Уже в апреле 1919 г. при освобождении белыми территории 1-го военного округа, занятого красными с января 1919 г., выяснилось, что большевики практически не расстреливали казаков, «особенных безобразий не чинили», в результате чего казаки стали более лояльны к красным и менее склонны к поддержке белых[2530]. Командир II Оренбургского казачьего корпуса Генерального штаба генерал-майор И.Г. Акулинин в рапорте командующему армией от 25 апреля 1919 г. прямо писал об отсутствии «особенно сердечного отношения со стороны «родных станичников» к казачьим частям»[2531]. Разочарование в борьбе коснулось и командного состава. К примеру, есть сведения, что состоявший в распоряжении Войскового штаба Оренбургского казачьего войска генерал-майор Л.Н. Доможиров, выступая весной 1919 г. на станичном сходе в станице Кизильской, говорил казакам о бесцельности борьбы с красными[2532].
Несмотря на крайнюю остроту конфликта с властью большевиков и мужество многих казаков, проявленное в борьбе, казачество эту войну проиграло. Почему? Причин поражения немало. Условно выделим основные их группы: 1) военные и экономические; 2) политические и организационные; 3) социально-психологические. К военным и экономическим причинам можно отнести острую нехватку пехотных частей на казачьих фронтах, недостаток оружия и боеприпасов, средств связи и техники, нерегулярность снабжения армии, отсутствие развитой сети железных дорог в тылу, оборудованной тыловой базы и военной промышленности в войске, постоянное превосходство противника в силах и средствах и значительные размеры театра военных действий, не позволявшие сосредоточить в одном месте крупную конную массу для массированного удара или рейда в тыл красных. Свою негативную роль сыграли также ошибки некоторых казачьих генералов.