После признания Дутовым Колчака сибирская пресса на все лады расхваливала оренбургского атамана, часто выдавая желаемое за действительное. Впрочем, эти едва ли не «житийные» очерки не только вызывают улыбку критически настроенного читателя, но и содержат некоторые достоверные суждения о личности Дутова. Так, одна из газет сообщала, что Дутов — «боевой офицер, георгиевский кавалер[1363], средних лет, человек твёрдой воли, далёкий от карьеризма, демократ по убеждениям. Отличительным свойством его характера является независимость. На этой почве чехословацкое командование при всех его стараниях не могло привлечь его к тесному сотрудничеству на Поволжском фронте. Атаман остался во главе самостоятельного отряда из казаков и добровольцев, в числе которых много молодых офицеров. Но свои боевые задачи он согласовал с общими задачами борьбы против красной армии и немало помог делу, отблагодарив этим способом чехословаков за помощь, оказанную ими, в свою очередь, Дутову в начале лета… Атаман, по его собственным словам, не задаётся слишком широкими задачами, считая ближайшей своей целью охрану Оренбургского края от разлагающего большевистского влияния. Поэтому он и держится особняком не только от чехословаков, но и от сибирского правительства, а также от бывшего самарского. Зато Дутов всё время находится в тесном контакте с уральскими казаками… В качестве вождя войск Дутов представляет крупную величину. Он решителен, когда нужно, и очень осторожен в остальное время… В отряде Дутова суровая дисциплина. Все отлично одеты, носят старую форму с погонами и кокардами, прекрасно питаются, хорошо вооружены, ладят с населением, всегда трезвы[1364](чему способствует преобладание среди казаков староверов[1365]), вообще представляют образцовое войско. От Челябинска до Миасса и Троицка дутовцы охраняют железные дороги…»[1366].
…Осенью 1918 г. «в потрёпанном лёгком костюмчике, гол как сокол, багажа никакого, кажется вплоть до зубной щётки»[1367] пробирался на грузовом пароходе «Моряк» из Одессы через Северный Кавказ к старшему брату в Оренбург есаул Николай Ильич Дутов — участник Первой мировой войны. Как свидетельствовал очевидец, Н.И. Дутов «много повидал и испытал, человек не глуп… Вид у него самый несчастный…»[1368]. И далее — «брадобрею работы всегда достаточно. Один Дутов берёт не меньше 20 минут своим бритьём. Борода у Дутова растёт обильно и быстро, и щетина такая твёрдая, что бритва звенит и лишь с громадным трудом делает своё дело. Бритьё это, повторяющееся изо дня в день, привлекает обычно всех спутников и является тем поворотным моментом, когда дурное утреннее настроение сменяется хорошим вечерним»[1369]. Брат Дутова отличался весёлым нравом. По свидетельству очевидца, он оказался «необычайно интересным спутником… мастером на экспромты и сыпящим ими вовсю… Перебрал он буквально всех, а про себя самого он пропел так:
Удалась или нет его миссия — неизвестно. Достоверно лишь, что в ноябре 1918 г. он добрался до Новороссийска, а далее, вероятно, отправился в Екатеринодар.
«Дело» полковника Рудакова
В начале 1919 г. произошёл конфликт Дутова с членом Войскового правительства Оренбургского казачьего войска В.Г. Рудаковым. Суть этого конфликта до сих пор не вполне ясна. Однако очевидно, что атаман Дутов в этой истории проявил себя далеко не с лучшей стороны. Чтобы разобраться в произошедшем, необходимо для начала представить себе личность Рудакова и его деятельность в войске. Василий Григорьевич Рудаков был ярким представителем оренбургской казачьей интеллигенции начала ХХ в. Он родился 27 февраля 1885 г. в семье казака-земледельца станицы Кичигинской 3-го (Троицкого) военного отдела Оренбургского казачьего войска. До 18 лет жил в станице и занимался хозяйством. В 1903 г. окончил Нижнеувельское двухклассное училище и два года проработал педагогом в казачьей школе. Поступив на военную службу, Рудаков в 1907 г. окончил Оренбургское казачье юнкерское училище, а в 1913 г. — Интендантскую академию в Петербурге. С 1907 по 1910 г. он служил в чине хорунжего в Отдельном Оренбургском казачьем дивизионе, дислоцированном в Гельсингфорсе. Рудаков принял участие в Первой мировой войне, занимался вопросами военного снабжения (занимал должность дивизионного интенданта[1371]), к 1917 г. был награждён пятью орденами и произведён за отличия в три чина. Вопросы военного снабжения не были предметом формального интереса Рудакова, который к 33 годам уже являлся автором четырёх научных работ по этой и близкой к ней тематике: «Органическая химия»; «Военная администрация Германии»; «Продовольствие германской армии» и «Пищевые раскладки Германии»[1372].
Осенью 1917 г. подполковник Рудаков, избранный депутатом, принимал участие в работе чрезвычайного Войскового Круга Оренбургского казачьего войска, проходившего в войсковой столице. 28 сентября совместно с представителями других военных округов депутатами М.А. Арзамасцевым и К.Л. Каргиным он был командирован на казачью конференцию в Екатеринодар[1373], а 2 октября 101 голосом из 145 избран членом Войскового правительства Оренбургского казачьего войска по продовольственному делу, возглавив отдел снабжения[1374]. В период Гражданской войны Рудаков принимал самое активное участие в политической жизни оренбургского казачества. Именно он составил проект конституции Юго-Восточного союза[1375] (по всей видимости, основу проекта Рудаков привёз из Екатеринодара), сторонником идеи которого был Дутов.
По возвращении из командировки 26 октября 1917 г. войсковой старшина Рудаков вступил в должность члена Войскового правительства, а также помощника главноуполномоченного Временного правительства по продовольственному делу в Оренбургской губернии и Тургайской области. Как известно, в этот период должность главноуполномоченного занимал сам полковник Дутов. 31 января 1918 г., вскоре после оставления казаками Оренбурга (18 января), В.Г. Рудаков выступил перед делегатами 2-го чрезвычайного Войскового Круга, собравшегося в Верхнеуральске, с докладом о положении Оренбурга после занятия его большевиками. Как отмечалось в протоколе заседания, «в своём докладе [он] рисует картину событий, происходивших в первые дни занятия Оренбурга большевиками, отмечает жертвы казаков и офицеров, зверски убитых и растерзанных бандитами. Заявляет, что при выезде из Оренбурга на станции Оренбург при обыске у него большевики отобрали 24.000 р. казённых денег, взятых им для доставления в г. Верхнеуральск[1376]. В заключение доложил, что семейства войскового атамана Дутова и некоторых членов войскового правительства большевиками арестовано (так в документе. — А.Г.) и увезено неизвестно куда… Рудаков, дополняя доклад, выяснил роль группы в лице Седельникова, Копытина, Завалишина[1377]и др[угих], захвативших самочинно власть в войске, именующих себя временным Советом Оренбургского войска, причём указал, что лица эти помогли большевикам занять Оренбург, так как сам Кобозев[1378]заявил, что если бы не Седельников, Копытин и др[угие], то большевикам не взять бы Оренбурга»[1379].
2 февраля 1918 г. В.Г. Рудаков вошёл в состав финансовой комиссии Круга для решения вопроса о денежном займе и в тот же день выступил с докладом о продовольственном деле в войске, причём доклад вызвал поддержку атамана Дутова[1380]. На следующий день Дутов и Рудаков ушли в отпуска по болезни, первый — на 2 месяца, второй — на месяц с сохранением содержания[1381]. Оба офицера заявили, что, если Круг прикажет им остаться на службе, они подчинятся этому приказу. Но, несмотря на постановление об отпуске, Дутов и Рудаков не покинули Круг.
Вновь заявил о себе Рудаков примерно через месяц, когда под видом простого казака по заданию Войскового правительства[1382] прибыл в свою родную станицу Кичигинскую и от имени правительства повёл агитацию с целью поднять казаков на борьбу с большевиками[1383]. Из Кичигинской, в которой по решению Войскового правительства расположился 3-й боевой пункт, или узел сопротивления, куда должны были стягиваться отряды самообороны из окрестных станиц, Рудаков разослал по станицам распоряжения о присылке всех имеющихся дружин. Первыми прибыли отряды из станиц Таяндинской и Коельской. Общее военное командование было возложено на есаула В. Степанова. Однако 30 марта 1918 г. кичигинские фронтовики признали советскую власть, и Рудакову пришлось спешно покинуть станицу. 3 апреля командующий восточными отрядами, действующими против Дутова, В.К. Блюхер, заявил казачьей делегации: «Вот до чего Ваше офицерство Вас доводит — Рудаков, кажется, пойман и ваш Дутов скоро будет пойман»