еступлениях, некоторые из таких приговоров уже приведены в исполнение. Это явление глубоко безнравственного и антигосударственного характера, оно в корне должно пресекаться самым энергичным образом со стороны войсковых учреждений и должностных лиц. Войсковое правительство… решило, не останавливаясь ни перед какими суровыми мерами воздействия, раз и навсегда искоренить позорную и антигосударственную политику поселковых обществ в изыскании способов наказания преступников посредством составления смертных приговоров»1721. Однако на практике самосуды продолжались и после этого приказа.
По возвращении Дутова в Оренбург население города было уведомлено о том, что «никакие погромы – ни на религиозной, ни на национальной, ни на классовой почве – допущены не будут. Всякие насилия над личностью и имуществом граждан будут пресекаться в корне и караться самым беспощадным образом. Призываю граждан г. Оренбурга к спокойствию и доверию, а со смутьянами, распространяющими ложные слухи, будет поступлено по всей строгости закона»1722. Новая администрация требовала осуществлять реквизиции только в установленном законом порядке1723.
С осени 1917 г. на территории войска стал функционировать мировой суд, станичные суды были упразднены. Летом 1918 г. на подконтрольной Дутову территории Оренбургского военного округа была восстановлена милиция, существовавшая при Временном правительстве. Вскоре по освобождении Оренбурга от красных Дутов писал в приказе по Оренбургскому военному округу: «Подтверждаю мое категорическое требование о том, чтобы не было никаких самочинных обысков и арестов, а также захвата чужого имущества. Виновные будут привлекаться к ответственности по законам военного времени»1724.
При штабе обороны Оренбургского казачьего войска существовал отдел охраны войск, выполнявший и милицейские функции, однако стремление Дутова к самостоятельности привело к созданию особой войсковой милиции, получившей позднее название областной военной милиции (приказ Войскового атамана Оренбургского казачьего войска № 34 от 26 августа 1918 г.). Фактически некоторое время сосуществовали войсковая и военная милиции, первая – в ведении Войскового правительства, а вторая – в ведении областного уполномоченного Комуча1725. К работе в милиции активно привлекалось местное, в том числе нерусское, население. Вернулись на службу и некоторые работники милиции, существовавшей при Временном правительстве.
К октябрю 1918 г. были разработаны штаты милиции, помощник начальника областной милиции П.С. Архипов составил «Учреждение областной милиции» и инструкцию для младших милиционеров1726. Все служащие войсковой милиции считались мобилизованными на действительную военную службу. Существовали отряды конной и пешей милиции, причем конная комплектовалась только казаками. Существовала и войсковая железнодорожная милиция. На местах работали участковые начальники, начальники городской и уездной милиции. Областную войсковую и военную милицию возглавляли капитан (позднее – полковник) А.М. Булгаков (видный деятель антибольшевистского повстанческого движения в низовых станицах Оренбургского казачьего войска), а с 15 сентября 1918 г. есаул (позднее – полковник) В.Н. Литвинов. При управлении милиции существовали уголовный (с 1 октября 1918 г. – Оренбургское областное уголовное бюро) и политический отделы.
При уголовном бюро предполагалось оборудовать судебную фотографию, сформировать картотеку преступников, открыть фотографический и уголовно-сыскной музеи, оборудовать цейхгауз для переодеваний и гримировки агентов. Офицеры, служившие в милиции, носили положенную им форму (армейскую или казачью), для классных чинов милиции было установлено защитное обмундирование, погоны из белого галуна на синем сукне с синими просветами, синий узкий кант по наружному продольному шву брюк. Погоны нижних чинов милиции были синими с нанесенной на них трафаретной шифровкой «В.М.». Милиционеры обшивали воротники рубах в два ряда, грудь в один ряд (старшие милиционеры – галуном, младшие – синим кантом), помещали на ней газыри для патронов. Впрочем, организованная Дутовым милиция не была признана омским правительством1727. По мнению представителя войска в Омске Н.С. Анисимова, «совершенно не желающая считаться с исключительностью обстановки Министерская власть разрушала все, что с таким трудом создавалось, не давая взамен решительно ничего»1728.
В своих действиях милиция руководствовалась законами Временного правительства и дореволюционным законодательством, но постепенно ряд деяний, ранее предусмотренных Уложением о наказаниях, был изъят из общей подсудности и обращен к административному разрешению (возможности выплатить штраф). В связи с эвакуацией судебных учреждений из Оренбурга осенью 1918 г. судопроизводство в городе прекратилось, в городе участились кражи со взломом.
Небезынтересен характер и количество наиболее распространенных преступлений. К сожалению, статистические данные (количество уличенных преступников) на этот счет по состоянию на январь 1919 г. имеются только по Верхнеуральскому, Троицкому и Челябинскому уездам Оренбургской губернии, не подчинявшимся Дутову в административном отношении1729 (см. табл. 10).
Таблица 10
Как видно из таблицы, несмотря на очевидную неполноту данных, наиболее высоким уровень раскрываемости преступлений, как, вероятно, и уровень самой преступности, был в Челябинском уезде, что, по всей видимости, объясняется наличием здесь важной железнодорожной магистрали и существенно большей политической и экономической значимостью этого района в сравнении с находившимися на периферии Верхнеуральским и Троицким уездами. Показательно и то, что большой размах получили хулиганство и самогоноварение.
Приоритетной задачей милиции была борьба с дезертирством и спекуляцией. В отношении последней Дутов пошел на постепенное ужесточение наказания – штраф в 1000 руб. был увеличен в три раза, а когда и это не дало результата, за спекуляцию 26 октября 1918 г. был установлен расстрел без суда и следствия по докладу обстоятельств дела самому атаману. В моем распоряжении нет сведений о том, насколько активно эта мера применялась на практике. В одном из приказов Дутов отмечал, что «спекуляция в городе Оренбурге все увеличивается. Обычные способы борьбы не оказывают действия. Входя в интересы беднейшего класса населения, я принужден принять суровые меры, почему объявляю всех спекулянтов, без различия класса, состояния и пола, вне закона, как предателей Родины, забывших честь, совесть и свой долг перед отечеством в его страдные дни. Все задержанные спекулянты подлежат без суда и следствия расстрелу по докладу мне всех обстоятельств дел. Исполнение этого приказа возлагаю на Главного Начальника Оренбургского Военного Округа»1730. В ноябре борьба со спекуляцией и самогоноварением в прифронтовой полосе была передана в ведение командующих группами войск. Последнее (впрочем, вне прифронтовой полосы) каралось довольно слабо (15 суток ареста)1731, очевидно, в связи с повсеместным распространением этого преступления. Милиция также занималась надзором за санитарным состоянием магазинов и трактиров, цензурой фильмов, начальник милиции выдавал разрешения на проведение собраний и митингов. Годовой расход на милицию, по данным 1918 г., составлял 7 миллионов руб.1732
В отношении цензуры Дутов в октябре 1918 г. просил представителей оппозиционной печати оградить Войсковое правительство от фельетонов и высмеивать лишь его самого1733. В целом при Дутове, несмотря на некоторые ограничения военного времени (в отношении непечатания наименований конкретных воинских частей и соединений, а также оперативной информации), соблюдалась свобода печати, существовала независимая пресса.
Профессиональная подготовка сотрудников милиции на территории Оренбургского казачьего войска оставляла желать лучшего. По мнению губернского уполномоченного Комуча П.В. Богдановича, милиция обнаружила «полное незнакомство с[о] своими правами и обязанностями и отсутствие служебного такта»1734. Так, в середине июля 1918 г. начальник областной милиции приказал арестовать на трое суток члена Оренбургской Городской Управы Крангачева во время служебных занятий последнего, т. к. он не явился в кабинет начальника милиции по первому требованию. Лишь вмешательство городского головы предотвратило арест. В конце июля во время представления в городском театре начальник милиции потребовал освободить ложу театрального комитета от членов городского самоуправления, утверждая, что это атаманская ложа, которую должен занять Генерального штаба полковник Н.А. Поляков. Ложа была очищена – городскому голове и двум членам управы пришлось пересесть. В начале 1919 г. при отступлении казачьих частей в глубь войска милиция отличилась грабежами и бесчинствами в некоторых станицах и поселках, причем ее деятельность стала предметом разбирательства на Войсковом Круге1735.
Компетентность отдельных служащих милиции вызывала уныние. Известен случай, когда большевистским подпольщикам в Троицке без особых усилий удалось ввести в заблуждение следствие, инсценировав самоубийство поручика местной милиции, вышедшего на след подпольщиков и на самом деле ликвидированного ими самими1736. Добавлю, что на службу в милицию попали и некоторые сторонники красных1737, которые своими действиями могли пытаться преднамеренно дискредитировать власть Дутова.
Милиции было мало. По этой причине в поездах была плохо поставлена проверка документов, и рабочие Ташкентской железной дороги летом – осенью 1918 г. имели возможность связываться с красными на Ташкентском фронте через поездную прислугу1738. Кроме того, из-за отсутствия милиции наведением порядка в тылу вынуждены были заниматься военные. Уже в середине марта 1919 г. Дутов приказал при каждом корпусе и дивизии сформировать отряд особого назначения для водворения порядка в тылу