973. Не исключено, что Богданов был специально поставлен в щекотливое положение редакцией газеты.
Однако этим заявлением Богданов не ограничился. В открытом письме войсковому старшине Рязанову, опубликованном в той же газете, он утверждал: «В такой душной атмосфере, как в Оренбурге, жить и управлять городом я пока не согласен… Я – воин, но за политикою зорко слежу, когда есть возможность, и всегда правильно оценивал создавшуюся политическую обстановку. В том и беда, что я не вижу в наших володеях974 сильных политиков… Вы пишете, что мы дрались под лозунгом: «Вся власть Учредительному Собранию и за восстановление Войскового Правительства». Я Вам скажу от чистого казачьего сердца: «За Учредительное Собрание», это верно, но за восстановление старого Войскового Правительства, да еще скажите – за Атамана Дутова, – нет, за это бороться я казаков не призывал. Да я и не знал даже, что еще где-то существует Войсковое Правительство. 29 апреля 1918 года по взятии стан[ции] Донгуз я лично послал делегата разыскивать Атамана Дутова с просьбою о помощи, но помощь эта пришла 20 июня в станицу Ильинскую975, когда я с полком уже был в Оренбурге; так помощи в нужный момент и не дождался, а она была бы очень нужна»976. Богданов полагал, что большевики окончательно разбиты и борьба с ними близка к завершению. Он отмечал далее: «Вы пишете, что начался спор за места за столом победителей? Нет! Это неправда. Никакого места я занимать не собирался. Мне – воину, повторяю, было бы душно в городской атмосфере. Здесь же, в благодатной стране Башкирии, мне много простору и много свободы. Что касается предупреждения о розни, то я заявляю: я сумел устранить рознь в своем полку. У меня первый офицер и самый последний казак органически спаяны между собою. Дай Бог везде такого единения и согласия! Что имя мое будет зафиксировано, как выражается В[ойсковой] С[таршина] Рязанов, в этом я не сомневаюсь. Доказательства налицо: весь полк вынес пожелание977 иметь меня своим шефом полка, и надеюсь, имя мое не смешают с братьями Кашириными, ибо мои действия прямо противоположны действиям К а ш и р и н ы х (разрядка документа. – А. Г.). Что же касается моего эгоизма, то это лучше спросите моих боевых станичн[иков]. Мой лозунг: «Все для них и ничего для себя!»978 Себя Богданов относил к числу противников партии «куда ветер дует», т. е. ставил себя в явную оппозицию по отношению к лидеру оренбуржцев Дутову979.
В еще одном письме Богданов отметил: «Возникает тревога, что Оренбургское правительство, если будет идти таким путем, каким шло до сих пор, скоро дойдет до полной реставрации»980. Публикации Богданова внесли определенный раскол в войско, а кроме того, способствовали охлаждению отношений между Комучем и Дутовым981.
3 октября 1918 г. на вечернем заседании 3-го чрезвычайного Войскового Круга Оренбургского казачьего войска был поднят вопрос о деятельности Богданова. Председатель военной комиссии Круга полковник Л.Н. Доможиров сделал доклад о поведении есаула, причем было принято решение передать дело в Войсковое правительство и направить «по подсудимости (так в документе. – А. Г.) в спешном порядке»982. Богданов обвинялся в том, что: «1) он не исполнил приказания командующего фронтом генерала Красноярцева983, 2) также не исполнил приказания Войскового Атамана генерала Дутова, 3) выступил в газете «Рабочее Утро» со статьей, оскорбляющей офицеров и Войсковое Правительство, 4) самовольно наименовал командуемый (так в документе. – А. Г.) им полк «4-м левобережным полком Архипа Богданова984» и 5) представил самого себя к производству в чин полковника за подвиги, которые произведенным подробным дознанием не подтвердились»985. Богданов пытался оправдываться и доказывать свою невиновность по всем пунктам обвинения за исключением третьего. Свою статью он оскорбительной не считал, поскольку «не думал этим письмом нанести кому-либо оскорбление и что письму его придадут не такое толкование, которое он имел в виду»986. Дело было передано в следственную комиссию Войскового Круга. Тем не менее полк Богданова тогда не только не утратил его самопровозглашенное шефство, но, более того, название полка Войсковой Круг утвердил по докладу самого Дутова987.
Следующий, 3-й очередной Войсковой Круг, проходивший в 1919 г. в Троицке, также не обделил Богданова своим вниманием. Войсковой старшина (произведен в конце 1918 г.) Богданов, командовавший 23-м Оренбургским казачьим полком (ранее – 4-й Левобережный полк), прислал в адрес Круга телеграмму с просьбой разрешить делегировать на Круг по 2 представителя от полков. Атаман Дутов 10 февраля заявил в ответ на это, что «из его армии никто подобной телеграммы не пришлет, а войсковой старшина Богданов из его армии исключен»988. Телеграмма не вызвала одобрения и у депутатов. 17 февраля постановлением Войскового Круга 23-й Оренбургский казачий полк был лишен шефства Богданова за преступную деятельность командира полка989. Основанием послужил письменный доклад Дутова от 10 февраля.
21 февраля Богданов был снят с должности командира полка и откомандирован в распоряжение Войскового штаба990. В июне 1919 г., лишенный шефства и полка, он написал заявление с просьбой о восстановлении и того и другого, но Круг просьбу о шефстве отклонил, а просьбу о назначении командиром полка передал в Войсковой штаб991. Вскоре Богданов получил назначение командиром 2-й Отдельной Оренбургской казачьей бригады и был произведен в полковники. 8 сентября 1919 г. вместе с бригадой в полном составе (более 1500 сабель, в том числе 80 офицеров) и со всем вооружением он перешел на сторону красных. В ночь на 22 сентября Богданов и другие перешедшие к красным казачьи офицеры были представлены председателю ВЦИКа М.И. Калинину, прибывшему на фронт, причем «Богданов и другие военнопленные горячо благодарили за прием, оказанный Советской властью, каялись в своих ошибках, клялись честно служить народу, защищать Советскую власть»992.
Тогда же Богданов подписал обращение к оренбургским казакам:
«Дорогие товарищи трудовые казаки! Вы, запуганные, забитые и обманутые тысячу раз своими вождями, не присоединились к нам – Вашим братьям-казакам, перешедшим в объятия Советской Республики. Спешим уведомить и убедить Вас, что Советская власть совершенно не стремится к уничтожению Вас всех. Советская власть старается прекратить братоубийственную, кровопролитную войну и обратиться к мирному строительству жизни всей трудящейся массы. Советская власть не отнимает у Вас ни земли, ни воды, ни леса. Наоборот, Советская власть идет навстречу всем труженикам, оказывая им всякую поддержку.
Поверьте нам, Вашим братьям, что ни один гражданин-труженик в Советской России не обижен, не обездолен, как это делается в Стране Сибирского Правительства.
Бросайте Ваше оружие и переходите к нам, мы Вас примем как родных братьев после долгой разлуки. Все Ваши старые грехи, совершенные по темноте Вашей, Советская власть Вам простит.
Берите пример с нас. Вся наша бригада перешла целиком, и ни один казак, ни один офицер, ни один доброволец не расстреляны. Все приняты, как братья! Мы твердо верим в правоту стремлений всей трудящейся массы. Мы труженики, мы землеробы всегда пойдем рука об руку с нашими братьями рабочими. За Нашими Революционными вождями, стоящими во главе Правительства Р.С.Ф.С.Р.
Если Вы хотите быть свободными гражданами, то бросайте своих генералов и спешите к нам, пока не поздно. Если Вы хотите быть рабами Ваших Генералов, то оставайтесь с ними, и Вы заслужите проклятье Вашего потомства! Наша бригада определенно заявляет: к старому нет возврата. Мы каменщики, стремящиеся к созданию фундамента для новой свободной жизни.
За Землю и волю; равенство и братство.
За народоправие мы все готовы умереть. Вот наши лозунги! Эти лозунги мы будем защищать всеми своими силами и знанием военного дела.
На 22 ноября 1919 г. Богданов со штабом бригады находился в Самаре, а в 1920 г. принял участие в борьбе с частями Русской армии генерала П.Н. Врангеля. Дальнейшая судьба Богданова до сих пор неизвестна. На мой взгляд, оппозиция Богданова – не случайность, а лишь наиболее яркое проявление внутреннего раскола в руководстве антибольшевистского движения оренбургского казачества.
При Дутове многие «тургайцы» заняли ключевые посты в руководстве войском, армией и военным округом. Оказавшись на первых ролях, они все равно предпринимали попытки выделить себя из числа участников антибольшевистского движения оренбургского казачества и всячески подчеркнуть свою близость к Дутову, свою избранность. Их неформальное объединение существовало и в 1919 г. Именно они составили официальную биографию Дутова, изданную в Троицке в 1919 г., причем факт составления книги партизанами Дутова был специально зафиксирован в ее названии994. 30 марта 1919 г. на заседании Войскового Круга рассматривалось предложение о введении «отличительно-нарукавного знака» для партизан отряда Дутова995, хотя сам отряд уже давно не существовал. Предложение было передано на рассмотрение атамана и было им, по всей видимости, отклонено, чтобы не заострять внимания на уже было улегшихся разногласиях.
К сожалению, точно сказать, кто именно из «тургайцев» являлся их идеологом и выступал с подобными инициативами, нельзя, но факты налицо. Возможно, это был отставной подъесаул Г.В. Енборисов. Именно он на заседании 3-го чрезвычайного Войскового Круга 6 октября 1918 г. предложил произвести в следующие чины всех офицеров и нижних чинов, служивших в партизанских отрядах