ачьи генеральские, штаб– и обер-офицерские чины: полковника Пишона – в генерал-майоры, войскового старшины Гильоми – в полковники, есаула Парис – в войсковые старшины, сотника Фонтена – в подъесаулы и хорунжего Беллада – в сотники1533. На ходатайство Круга Колчак наложил резолюцию: «Никаких чинов или наград иностранным офицерам до признания соответствующими державами Правительства не может [быть] мною утверждаемо. Поэтому настоящее ходатайство Круга отклоняю. Верховный Правитель Адмирал Колчак»1534. Едва ли поступок Колчака свидетельствует о заискивании белых перед союзниками.
Армия отступала с тяжелыми боями. Штаб армии требовал как можно дольше удерживать рубеж реки Большой Ик, так как далее до Орска естественных преград фактически не было. Кроме того, по реке Большой Ик были расположены населенные пункты, где в условиях суровой уральской зимы могли размещаться обороняющиеся войска1535. Единственно возможным способом ведения обороны в таких погодных условиях было оставление на передовой сравнительно слабых заслонов, разведчиков и наблюдателей при сосредоточении в тыловых населенных пунктах значительных резервов для нанесения сильных ударов на угрожаемых участках фронта. На Юге России аналогичную тактику активной обороны успешно применял генерал-лейтенант Я.А. Слащов1536. В период с 5 по 25 февраля начальник штаба Дутова – Генерального штаба генерал-майор А.Н. Вагин замещал его на посту командующего армией1537.
Дальнейшему удержанию позиции помешала измена части башкир во главе с видным деятелем башкирского национального движения, начальником башкирского войскового управления А.-З. Валидовым. После почти трех месяцев секретных переговоров башкиры с 10 часов утра 18 февраля 1919 г. перешли на сторону большевиков и открыли им фронт1538. По имеющимся данным, всего на сторону красных перешло 6556 человек1539, что по меркам Гражданской войны на востоке России было довольно значительной цифрой, способной повлиять в ту или иную сторону на стратегическую обстановку в масштабе фронта целой армии, что и произошло в дальнейшем. Тем не менее даже после этого командование ставило перед войсками задачу овладеть Актюбинском для облегчения положения армии1540. Атака Актюбинска привела к большим потерям и не дала положительного результата – войска залегли в 300–400 шагах от города, а позднее отошли1541.
Дутов тяжело переживал произошедшее. Еще до перехода башкир к красным он предлагал придать башкирским формированиям характер партизанских и в связи с острой нехваткой пехоты любыми способами попытаться сохранить их в составе своей армии1542. При этом накануне перехода башкирский лидер А.-З. Валидов всячески заискивал перед командованием Западной армии, осуждая Дутова и добиваясь включения Башкирского корпуса в состав этой армии1543. Не исключено, что он попросту пытался выпытать у белого командования как можно более подробную оперативную информацию. Кроме того, еще в январе 1919 г. Колчак распорядился предать Валидова военно-полевому суду1544. Имел ли право С.А. Щепихин вести после этого с переговоры Валидовым?!
В докладе Щепихина, датированном 6 февраля 1919 г., отмечалось:
«Настоящий период борьбы с советской властью России является для нас переходным от добровольческой к постоянной регулярной армии.
Если в предшествующий, чисто добровольческий период армия добровольцев являлась единственной силой, то теперь она должна постепенно уступить место регулярным формированиям…
Мы теперь стоим перед лицом полного раскола союза казаков и башкир – достаточно прочитать нелестные отзывы о башкирах Атамана Дутова…
Башкиры, раньше чем их соседи казаки, поняли, что защита родной земли не есть только защита порога своей хаты, и охотно выступали «за грань» – выражение, доставившее столько горьких минут казачьим правительствам…
Преследуя личную цель, властолюбивый Валидов, цепляясь за власть, поссорил башкир с Оренбургскими казаками и, не учтя момента, стал в резкую оппозицию с существующей властью…
К сожалению, Атаман Дутов, став в резкую оппозицию к Валидову, перенес свою антипатию сначала на все Правительство Башкурдистана, а затем, в последнее время, и на весь башкирский народ, обвинив его войска в своих неудачах.
Это несправедливо, это несчастная ошибка и тактический политический промах.
Но дело сделано – трещина слишком глубока – не со стороны Атамана Дутова ее надо исправлять!
Дабы наладить отношение с Башкирским народом надо удалить нынешнее Правительство и в первую очередь Валидова»1545.
Едва ли уместно возлагать ответственность за переход башкир к красным на Дутова, как это делал и в 1919 г. и в эмиграции генерал Щепихин1546. Надо сказать, что после прихода к власти адмирала А.В. Колчака и провала заговора против него и Дутова в Оренбурге, уже в декабре 1918 – феврале 1919 г., до фактического перехода на сторону красных, башкиры проявляли неподчинение командованию Юго-Западной и Отдельной Оренбургской армий, действовали самостоятельно, а башкирское руководство передавало красным секретные сведения о войсках белых1547. Основной причиной измены были, на мой взгляд, политические пристрастия и амбиции, а также непонимание происходивших событий со стороны башкирского руководства, в особенности самого Валидова, принадлежавшего к сторонникам эсеров и считавшего Колчака и Дутова своими злейшими врагами1548. Нельзя не отметить и отсутствие у белого командования должной гибкости в решении крайне болезненного национального вопроса. Большевики же, несмотря на первоначальные колебания, поспешили удовлетворить все требования башкир (широкая автономия), лишь бы последние перешли на их сторону1549.
Красные продолжили наступать по казачьим землям на Верхнеуральск, Троицк и Челябинск, стремясь овладеть зерновыми районами 3-го (Троицкого) и 4-го (Челябинского) военных округов Оренбургского казачьего войска и закрепить за собой весь Южный Урал1550. Примерно в этот период начальник штаба армии Генштаба генерал-майор А.Н. Вагин подготовил свой доклад по текущему моменту. Вагин писал:
«Исходя из условий обстановки и невозможности для армии перейти к широким активным действиям в ближайшее время, задачей армии является всемерное препятствование противнику продвигаться на восток и северо-восток и во что бы то ни стало удержать за собой узлы дорог Преображенский завод и гор[од] Орск, обеспечивая этим левый фланг Западной армии и тыл всего фронта.
Вместе с тем, имея в виду переход в наступление, по перегруппировке и пополнении наших частей, а равно по сосредоточении резервов, настоятельно необходимо удержать за собой те рубежи, которые представляют из себя наиболее выгодное исходное положение для активных действий. Таковыми являются: 1) линия настоящего нашего расположения и линия рр. Б. Ик, Уртя, Буртя, представляющая из себя Западный выход из пересеченного и лесистого Южного Урала. Допуская загиб нашего левого фланга в общем направлении на гор. Орск, и восточнее и возможность оставления г. Орска, линию Преображенский завод – Таналыцкая – Елизаветинский необходимо безусловно удержать, дабы отсюда перейти в наступление и не терять связи с Западной армией, в то же время имея в этом случае особый отряд в районе восточнее г. Орска с задачей обеспечить наш левый фланг и для развития операции последствий для обратного занятия г. Орска и действий на гор[од] Актюбинск.
Учитывая же общее политическое и стратегическое положение, требуется принять все меры, дабы не дать красным возможности установить регулярное сообщение с Туркестаном, почему линия железной дороги Илецк – Актюбинск должна остаться в наших руках или же возложить задачу по порче и угрозе этой линии на особую группу наших войск…
В[о] исполнение задачи армии представляется возможным при упорном удержании упомянутых выше рубежей, ведя активную их оборону, с нанесением противнику коротких и сильных ударов, добиваясь частичного его поражения.
Для этого полагалось бы ограничиваться на передовых линиях сравнительно слабыми заслонами с разведывательными и наблюдательными задачами, начальникам всех боевых участков держать свои части сосредоточенно, выделяя возможно большую часть сил в резерве, обосновав оборону своих участков на маневрировании при широком содействии соседних участков»1551.
В результате измены башкир на стыке Западной и Отдельной Оренбургской армий обстановка усугубилась – образовался разрыв, которым не замедлили воспользоваться красные, и возникла неотложная необходимость восстановления связи между двумя белыми армиями. Для этого левый фланг Западной армии предполагалось протянуть до станицы Кизильской1552. Правый фланг Отдельной Оренбургской армии и связь с Западной армией должен был обеспечивать IV Оренбургский армейский корпус. Впоследствии для прикрытия разрыва между Отдельной Оренбургской и Западной армиями на левом фланге последней была образована Южная группа под командованием Генерального штаба генерал-майора П.А. Белова (Г.А. Виттекопфа).
16 февраля командир IV Оренбургского армейского корпуса генерал-майор В.Н. Шишкин получил телеграмму командующего армией с приказом о сформировании на базе своего соединения нового, II Оренбургского казачьего корпуса в составе 4-й и 5-й Оренбургских казачьих дивизий и о своем назначении командиром этого корпуса. Буквально через несколько дней его сменил Генерального штаба генерал-майор И.Г. Акулинин (вместо Акулинина главным начальником Оренбургского военного округа на театре военных действий и помощником атамана стал Генерального штаба генерал-лейтенант Л.П. Тимашев). Из штаба IV Оренбургского армейского корпуса была выделена часть офицеров и чиновников на образование кадра штаба нового корпуса. В тот же день эти чины приступили к работе по управлению частями образованного соединения. IV Оренбургский армейский корпус должен был сдать новому корпусу свой участок фронта и срочно, в связи с глубоким обходом красных на Таналыково – Баймак, вызванным изменой башкир, выдвигаться на правый фланг армии в район станицы Кизильской. Передовые части IV корпуса должны были расположиться в районе Таналыково и войти в связь со Сводным Стерлитамакским корпусом Западной армии, действовавшим правее. Задачей Стерлитамакского корпуса было выдвижение на линию деревень Кирдасова – Баймак с целью занятия уральских горных проходов и обеспечения связи с Отдельной Оренбургской армией. Уже 4 марта IV Оренбургский армейский корпус был включен в состав Южной группы Западной армии. Во многом справедливым представляется упрек находившегося в этот период в Харбине Генерального штаба генерал-лейтенанта А.П. Будберга, что в конце 1918 г. «навеянное, как говорят, англичанами наступление в северном направлении через Пермь обрекло на съедение большевикам наиболее прочные антибольшевистские казачьи войска – Уральское и Оренбургское. Вместо того чтобы двинуть все силы на Самару и Царицын для соединения с Красновым и Деникиным, омские стратеги поперли на Пермь и этим погубили всю операцию»