И кровь запульсировала у меня в висках от мощных толчков сердца. Время не ждёт!
Я, беззвучно ступая, переместился в угловую комнату по правую руку — куда вела арка. Перевёл дыхание, усилием воли стараясь унять бешеный кровоток. В голове не укладывалось только что происшедшее. Ещё секунда — и я проснусь.
Тут меня обеспокоило состояние моего дорогого ангела в каминной трубе. Я всё-таки дышал через противогаз, а она вынуждена обходиться без оного. Как бы самый ценный человек на этой планете не выдал себя неосторожным плачем!
Едва только я подумал об этом, как задрожал дом. Я решил в первую секунду, что героические парни из спецназа с присущей им отвагой неудачно взорвали очередную гранату. Но уже через мгновение я уловил специфический рёв прямоточного атмосферного двигателя — это мой драгоценный «Фунт изюма» садился на территорию поместья «Покахонтас». Ха-ха, ребятки, вы не ждали Костю Головача?! А он всегда приходит не вовремя!
Если в доме ещё оставались какие-то стёкла, то теперь они обрушились под ударом фронта воздушной волны.
Шум двигателей всё усиливался, но затем вдруг смолк. Стало быть, корабль где-то сел.
И тут в наушниках раздался голос Костяной Головы:
— Шеф, ты где там? Тебя на котлеты ещё не разделали?
Я понял, что ударная волна двигателей разбила о грунт шар с постановщиком помех, благодаря чему связь восстановилась.
— Нет покуда, — прошептал я в ответ. — Я ж мосластый! Какие из меня котлеты!
— Ну, короче, шеф, я сел. Как закончишь свои амурные делишки — подгребай на борт. Штоф «Потной гориллы» ждёт тебя в холодильнике!
Я не ответил. Потому что наверху затопали ноги. Находчивые спецназовцы решили воспользоваться шумом работающих двигателей, чтобы незаметно переместиться со второго этажа на первый. Как всегда, они опоздали, но сочли, что для настоящих парней опоздание — пустяк.
Я подождал, пока шаги протопали по коридору мимо арки прямиком в холл, после чего спокойно вышел из своего укрытия.
Диспозиция такая… Два человека в синих строительных костюмах крались вдоль стен коридора, будучи спиной ко мне. Ещё двое двигались им навстречу с другой стороны здания. Прекрасная диспозиция! Четыре мишени в полный рост, контрастные, хорошо освещённые! Самая ближняя — на расстоянии два метра, дальняя — около семи! Ну-с, и как там у нас дела с огневой подготовкой?
Двое, обращённых ко мне лицом, успели меня увидеть. Но вот оружие поднять не успели. Падая на спину, я выпустил им в головы по одной пуле, третью я послал в голову тому, кто стоял ко мне спиной. Три пули — три головы… Как учили!
От пуль «чекумаши» головы раскалываются, как спелый арбуз. Впрочем, незрелые арбузы раскалываются точно так же.
На самом деле, далеко не худшая смерть!
Уже лёжа на полу, я переместил пистолет чуть ниже. И не успел четвёртый спецназовец обернуться, как я попал ему в правую руку. Отстрелил, на хрен! В смысле, напрочь!
Схватив подранка за подмышки, я живо уволок его из коридора в угловую комнату за аркой. Там тщательно ощупал. Под комбинезоном я нащупал бронежилет из селенита.
Пленник оставался покуда жив. Имело смысл его допросить… Я сдёрнул с его головы строительную каску и сделал два довольно любопытных открытия. Во-первых, мой пленник оказался женщиной. А во-вторых, строительная каска была муляжом, скрывавшим боевой шлем с фурнитурой закрытой связи, датчиками движения за спиной, инфракрасными бинокулярами и чем-то ещё, что я не мог даже сразу определить. Шлем этот я решил прихватить с собой, дабы хорошенько изучить на досуге. А пока же взялся оказывать пленнице первую помощь.
Отыскав аптечку в нагрудном кармане её комбинезона, я перетянул рану, из которой вовсю хлестала кровь. К тому моменту, когда я закончил накладывать давящую повязку, женщина уже потеряла сознание. Пришлось ввести ей в шею инъекцию биномоглобулина.
Через минуту она пришла в себя:
— Сдаюсь…
— Сколько вас тут?
— Было семеро.
— Где седьмой?
— Он — старший. За оградой, в машине.
— Это вы поставили радиопомехи?
— Да.
— Кто вы?
— Эс-Пэ-Бэ…
— Служба Политической Безопасности Земной Цивилизационной Лиги? — уточнил я на всякий случай.
— Именно.
— Но Звёздный Акапулько не входит в Земную Цивилизационную Лигу.
— Мы — нелегалы. Законсервированная группа… — она еле ворочала языком. — Жили тут спокойно… Поступила команда быть готовыми действовать при появлении корабля. Потом, уже сегодня, — следующая команда: корабль сел, надо выдвигаться вслед за его владельцем. Ну, мы сюда и подтянулись…
— Твой оперативный псевдоним и звание.
— Сусанна Сюита. Не убивай меня. Меня можно использовать для торга…
Что мне нравится в сотрудниках земных спецслужб — они никогда не изображают из себя героев! Если видят, что дело проиграно, с лёгкостью сдаются, идут на сотрудничество. Причём всячески набивают себе цену.
Я поднял её с пола, забросил на своё плечо и отправился в холл. Особенно не таился, был уверен, что командир диверсионной группы через ограду не полезет. Думаю, он всё про меня понял после того, как я завалил шестерых его подчинённых.
«Покахонтас» превратился в руины… Холл усыпан битым стеклом. Мебель, обожжённая взрывами, и закопчённые стены посечены осколками гранат. М-да, заехал погостить…
Оттолкнув ногой кресло перед камином, я заглянул в зев.
И тут сердце моё пропустило удар. Потому что Натс я не увидел.
11
Удел мой — помогать людям. Порой даже против их желания. Быть Айболитом Вселенной, выражаясь метафорически. Когда я стану совсем старым, сморщенным и лысым, откажусь от геномного омоложения и имплантации очередного набора тендерных органов, возьму за правило по утрам подолгу тихо лежать в широкой кровати на планете Компрадор и гордиться своими бессчётными подвигами на поприще спасения людей.
Увидев пустой камин, я, конечно же, встревожился. Пригнувшись, засунул в него голову и поглядел вверх.
И сразу понял, что тревожился я напрасно. Она залезла по скобам в трубе почти на самый её верх, к свежему воздуху.
— Ангел души моей, — ласково обратился я к ней. — Спускайся уж, что ли…
Признаюсь честно, я намеревался воспользоваться выгодой своего положения и как следует рассмотреть её голые ноги и всё прочее. Но посыпавшиеся сверху пыль и сажа помешали.
Вылезшая из камина Наташа остолбенело осмотрела разгромленный холл, задержала взгляд на двух трупах в строительных комбинезонах, затем увидела третье тело — у меня на плече.
— Что это значит? — только и спросила она.
— Нам надо уходить отсюда, — кратко ответил я. И тут же наушники под шлемом заговорили голосом Костяной Головы: «Да-да, шеф, пора валить! Где вы там?»
— Но мы вернёмся сюда? — Что ни говори, а у женщин удивительная способность задавать неожиданные вопросы.
— Сильно в этом сомневаюсь, — ответил я с присущей мне прямотой.
Мы прошли через холл на задний двор. Там тоже было очень здорово — огромные цветущие кактусы, похожие на пенисы; удивительные яркие кусты, а между ними дорожки, выложенные камнем. Позади всего этого великолепия — громадный бассейн, выложенный мрамором, а чуть далее — бирюзовая поверхность океана. Здорово, нет слов! Вот только «Фунт изюма» отсутствовал.
Я рыскнул глазами по сторонам и углядел знакомый остроносый силуэт метрах в трёхстах восточнее «Покахонтаса». Костяная Голова ошибся с местом посадки. У нас, донских казаков, ничего не получается с первого раза как надо (за очень редким исключением, конечно).
— Костяной, ты сел не там, где должно! Переместись на триста метров западнее!
— Прости, шеф, — тут же отозвался голос в наушниках. — Координаты «Покахонтаса» ты сам же мне задал. Лоцию надо ставить не «пиратку», а «лицензионку»! Мне-то всё равно куда садиться!
Двигатели «Фунта изюма» рыкнули — получилось похоже на мою отрыжку после стопки «Укуса болиголова», — и корабль рванул вверх. Полагаю, на борту перегрузка достигла восьми или даже десяти «g». Я страдальчески поморщился, представив себе, как плющит сила тяжести Лориварди Гнука в его клетке на грузовой палубе «Три-А». У Кости Головача под поясницей и задом противоперегрузочное кресло, а у Лориварди нет даже матраса. Вот достаётся же терпиле!
Лихо описав в небе эллипс, «Фунт изюма» устремился дюзами вниз. Воздушная волна ударила в дом, взметнула облако пыли на заднем дворе и заставила массивные кактусы закачаться. Красиво и впечатляюще, вот только Костя снова посадил корабль совсем не там, где следовало. «Фунт изюма» опустился на соседний участок, разрушив там дом.
Здорово!
— Ну, что, шеф, ты спешишь ко мне? — услышал я в наушниках самодовольный голос Константина. — Что-то я не вижу в монитор твоей криволапой фигуры…
— Братанга, ты снова сел не там, где надо. Я просил передвинуть корабль на триста метров западнее, а не на четыреста и не на пятьсот, — ответил я, стараясь не выказывать нараставшего раздражения.
— Хорошо, шеф, скажи мне кратко: на что ориентироваться!
— Тут на заднем дворе бассейн мраморный!
— Тут у всех бассейны на заднем дворе.
— Он округлый. Ну, то есть овальный!
— Тут у всех округлые бассейны. Ни одного квадратного!
— Ладно, плевать на бассейн. Поищи дом со стеклянной крышей. Стёкла, разумеется, уже осыпались.
— Тут у всех дома со стеклянными крышами. И, разумеется, уже без стёкол!
Высота «Фунта изюма» — почти семьдесят метров. Понятно, что обзорные камеры в его носовой части охватывали обширную территорию. Думаю, Костя мог видеть одновременно пару десятков домов к востоку и западу от места посадки.
— Вот что, Костяной! Я тебя вижу, ты рядом! Взлетай и садись на соседний участок к востоку.
Снова взревели двигатели, и я взял Натс за руку, давая понять, что следует отойти от стеклянных дверей. Мы спрятались за стеной. Я снял свою носогубную маску и подал её Натс. Она что-то выкрикнула, но из-за рёва двигателей непонятно, что именно. Наверное, спросила: «А как же ты?» Я только рукой махнул. Чего мне бояться! Мои штрипки воняют много гаже выхлопа прямоточного двигателя…