— А какие угодно?
— Да самые обычные. Метр на метр…
— Чтоб я — и не смог! Каждое утро как просыпаюсь, сразу парочку опорных башмаков варю! А потом обратно их режу!
— Да ты, как я погляжу, счастливый человек, Бисмарк! А что хочешь-то за работу?
— Мой любимый вопрос… — слесарь вздохнул. — Звучит как музыка. Спросите-ка меня ещё раз!
— Что ты хочешь за работу, Бисмарк?
— Коробку пыхадорских опилок! — набравшись наглости, выпалил слесарь.
— Договорились.
— … и сотенка УРОДов.
— Договорились.
— …за каждую опору.
— Нет вопросов.
— …и четыре часа времени.
— Хорошо, что не пять, но жаль, что не три, — вздохнул я.
— Только вы со мной расплатитесь потом, чтобы капо капитале не видел, — понизил голос Бисмарк. — Оно того… так спокойнее.
— Хорошо. А кто у вас теперь капо капитале? По-прежнему, старина Юпс?
— Не-а, Юпса съели. Он ветхий стал, бдительность потерял. Его Пожиратель и пожрал. Всё просто!
— М-да, невесело как-то.
— Это как посмотреть. По мне, так очень даже весело. Да и Пожиратель доволен.
— А Пожиратель — не тот ли дурачок, что служил у Юпса скамейкой?
— Тот самый. Только теперь об этом все позабыли. Теперь у самого Пожирателя есть скамейки.
Тут по металлической эстакаде загремели тяжёлые ботинки. Из прилегающего коридора вывалилась колоритная процессия. Пять тучных высоких мужчин с голыми торсами. Впереди важно вышагивал шестой, хромоногий, сутулый уродец в головном уборе из длинных разноцветных ленточек. Ленточки эти, судя по фактуре, были нарезаны либо из старого коврового покрытия, либо из полотенца. При ходьбе обладателю чудной шапочки приходилось постоянно забрасывать ленточки за плечи. Возня с этими элементами декора чрезвычайно забавляла его. Тот самый Пожиратель, что сменил бедолагу Юпса на ответственном посту капо капитале?.. Замыкала шествие вполне симпатичная брюнетка — также с голым торсом и отвисшей до пупа грудью. Разорванный чуть ли не до уха и грубо зашитый рот создавал ложное впечатление, что она постоянно усмехается.
Пожиратель хлопнул в ладоши. Брюнетка, забежав вперёд, стала на четвереньки. Ага! Она служит Пожирателю скамейкой, то есть выступает в той же роли, что и сам Пожиратель в свою бытность слугой Юпса.
Капо капитале церемонно опустил на её поясницу свой зад, важно отбросил за плечи ленточки и степенно провозгласил:
— Ба-а! Да у нас гости! Я, кажется, вас знаю!
— Меня зовут Мпепедо, — представился я.
— Как же, как же, помню! А вы зовите меня просто: Пожиратель Бесконечности!
— В самом деле, очень просто, — согласился я, нисколько не покривив душой. — У меня для вас подарок!
Я протянул капо капитале массажёр для головы. Тот оживился. Даже последние кретины на Корабле дураков прекрасно понимали, что халява — это всегда хорошо. За исключением пули разве что…
— Что это? Никак стимулятор простаты?
— Нет. На голову надо надеть. Сразу пройдёт головная боль, и даже зрение улучшится.
— Жаль, что не стимулятор простаты. Впрочем, голова у меня тоже имеется, так что сгодится. А ресурс какой у батареи?
— Она на изотопе цезия. Ресурс двести пятьдесят лет. Ещё и внуку послужит.
— Ну, внука моего не так давно на растопку пустили, кхм. В конвертер, значит. Так что ему ничего уже не достанется… Но всё равно спасибо! — Пожиратель Бесконечности натянул на голову массажёр, отрегулировал плотность прилегания датчиков и включил прибор. Некоторое время он наслаждался ощущениями, затем засмеялся: — Хорошая штука! А для чего пожаловали в наши, так сказать, конюшни?
— Маленький ремонт нужен.
— Это хорошо! Ремонт мы любим! — он подмигнул Бисмарку, давая понять, что непременно затребует с него долю малую. — Но дабы не терять времени, может, сходим в наш магазинчик? Так сказать, шоппинг перед кремацией?
А что? У меня оставалась масса свободного времени, которое вполне можно потратить на прогулку по Кораблю дураков.
В сопровождении голотелых охранников мы с Пожирателем Бесконечности поднялись на эстакаду, вошли в шлюз, через который попали из причального терминала во внутренние помещения станции. Охранники, очевидно, призваны были прокладывать нам дорогу сквозь толпу, но таковой просто не существовало. Если на глаза Пожирателю попадался обитатель станции, то он немедля падал ниц. С полдюжины одетых в лохмотья аборигенов повалились, звучно ударившись коленями и лбами о настил палубы, пока Пожиратель вёл меня в свой магазин. Все эти жалкие подобия людей — низкорослые, тщедушные, с заячьей губой и косоглазые — производили тяжкое впечатление.
Магазин Пожирателя Бесконечности представлял собою облезлый отсек с рядами металлических стеллажей и разным хламом. Никакой системы в расположении товаров! Пожиратель с восторгом жизнерадостного дебила принялся метаться между стеллажами (насколько это позволяла ему негнущаяся нога), нахваливая выставленный товар:
— Тут у меня коробка со стеклянными глазами! Их можно использовать для приготовления бус! Вы носите бусы? А вот тут у меня сухой клей! Поимел как-то коробку сухого суперцемента. Вам надо? Нет? Возьмите хоть что-нибудь!
Чтобы сделать приятное хозяину я, в конце концов, купил за пятнадцать УРОДов «пыхкалку» с термобатареей. Никогда я не был наркоманом, но среди массы бесполезных предметов, выставленных в магазине Пожирателя, «пыхкалка» являлась наименее бесполезной. Во всяком случае, она оказалась бы востребована практически на любой цивилизованной планете. В последние годы стало модно не курить лёгкие наркотики, а «пыхкать» их. Другими словами, использовать для вдыхания не продукты горения, а выделившийся в результате возгонки без доступа воздуха газ. Потому «пыхкалки» разного вида и конструкции стали весьма популярны среди публики известного сорта.
Сбагрив мне наркоманский прибор, Пожиратель Бесконечности впал в состояние, близкое к эйфории. Он и до того был энергичен, теперь же буквально светился изнутри, разве что искрами не сыпал:
— Идёмте скорее, господин Мпепедо! В соседнем секторе сейчас начнутся торги рабами! Давайте продадим вам парочку рабов?!
В чём я совершенно не нуждался, так это в рабах. Однако бывшая скамейка Юпса, а ныне великий и ужасный Пожиратель Бесконечности, гнул свою линию:
— Пойдёмте, посмотрим! Вдруг что-то интересное попадётся!
Я дал себя уговорить, и капо капитале повёл меня чередой мрачных помещений в соседний сектор. Несколько полутёмных отсеков, наполненных спёртым воздухом, в сумраке которых копошились человекоподобные твари…
Повелитель вывел меня в широкий коридор, разделявший Корабль дураков на так называемые внутренний и внешний радиусы. Коридор шёл внутри громадного тора, образовывавшего станцию, нигде не разрываясь. В стародавние времена, когда Корабль дураков являлся ещё Авиценной, сей коридор служил главной транспортной магистралью этого астроинженерного сооружения. Теперь же проложенный в нём монорельс частично оказался разобран, а многие электрические и воздушные коммуникации, проложенные вдоль стен и под потолком, безжалостно вырезаны или оборваны. Коридор служил границей между секторами. С одной его стороны находились помещения, которые контролировал Пожиратель Бесконечности, а с другой — какой-то другой придурок, имени которого я не знал.
Воздух в коридоре оказался несколько чище, но только чуть-чуть. С непривычки голова у меня закружилась. Я постарался сразу напрячь внимание, дабы ничего не пропустить: на Корабле дураков расслабляться не следовало ни на минуту. Посреди коридора стояла колоритная пара мужчин с одинаковыми татуировками на предплечьях левых рук — очевидно, члены конкурирующей банды. На поясах у них висели какие-то железки, которые я бы классифицировал как обрезки арматуры — это было оружие татуированных воинов. Завидев Пожирателя, оба осклабились и обратились к нему на каком-то неизвестном мне диалекте. Пожиратель что-то ответил недобрым молодцам, кивнул в мою сторону, видно, объяснил, что ведёт меня в соседний сектор на торги рабами, и мы беспрепятственно миновали кордон.
Миновав узкий тамбур, мы прошли в отсек, служивший некогда прогулочной галереей. Он был настолько длинен, что в нём угадывался изгиб тороидального корпуса станции. Стена напротив входа была занята тремя большими окнами, из которых открывался прекрасный вид на космос. Корпус орбитальной станции чёрной стеной выделялся на фоне рассыпанных по небу звёзд. Раньше, когда наружная подсветка Авиценны ещё работала, вид из этих окон, должно быть, поражал своим величием. Идиоты, гении и поэты, рассевшись в креслах, испытывали, видимо, немалый терапевтический эффект от его лицезрения. Теперь же, когда подсветка приказала долго жить, картинка за бортом сделалась мрачной и даже угрожающей. Чёрный борт орбитальной станции можно было с полным основанием счесть символом беды.
Посреди галереи вокруг высоких металлических ящиков из-под опреснительных картриджей — откуда только они здесь появились? — толпилось человек пятьдесят разношёрстного люда. Подавляющее большинство — не обитатели Корабля дураков. По ярко-оранжевым кимоно я опознал двух жителей Неосфены. Подле них — группа молодых людей с шёлковыми лавенсбрю и в разноцветных засупонках (не иначе, как граждане хорошо знакомого мне Голубого Пепедука). Обращал на себя внимание кряжистый мужик в чёрной форме «звёздного десанта» с планеты Дивклептос, а также несколько человек в приметных переливчатых комбинезонах «службы метеорной защиты» планеты Зухрияр.
Нашего появления никто не заметил. Лица присутствовавших были обращены к металлическим ящикам, на которых скакал карлик с микрофоном. Он ревел нечто нечленораздельное, хотя и… по-русски. Это оказался ведущий торгов. Как раз принялся расхваливать очередную партию выставленных на продажу людей:
— Наши друзья-молокане пригнали четырёх европеоидов. Все мужского пола, возраст толком неизвестен! Каждый по-своему хорош: белая кожа, разинутый рот, коли есть жопа, то не урод!