На нелегальных собраниях группы на квартирах бывших прихожанок «ставропигиального монастыря» о. Михаила (Костюка) Раисы Школьник и Розалии Чайковской (в 1946 г. осужденной условно) «под видом совершения религиозных обрядов вели антисоветскую агитацию» за срыв мероприятий советской власти, распространяли утверждения о скорой войне с США и неизбежном поражении СССР. По сообщениям агентов, М. Боровская будто бы имела сторонников в ряде областных центров Украины, вела с ними переписку и направляла указания о порядке объединения общин ИПЦ в «единое антисоветское церковное подполье»[811].
Безусловно, одной из причин антиправительственной и антикоммунистической направленности взглядов сторонников ИПЦ являлось то, что многие из них были жертвами предвоенных репрессий. Так, руководитель общины ИПЦ из 40 человек в Ново-Шеполичском районе Киевской области (разрабатывалась МГБ по делу «Кликуши», реализованном в феврале 1951 г., 17 человек осуждено к 25 годам лагерей) София Савенок в 1937 г. была осуждена к 8 годам лишения свободы[812].
При том, что основными причинами преследований ИПЦ выступали общая антирелигиозная направленность коммунистической власти, стремление не допустить появления альтернативного идейно-духовного пространства общественной жизни на фоне экстремального международного положения первых лет «холодной войны», участники общин ИПЦ нередко нарушали действующее советское законодательство, что давало основания для их преследования по общеуголовным статьям.
Так, в ходе оперативной разработки «Христодулы» (заведена в октябре 1948 г. УМГБ по Харьковской области на 20 участников ИПЦ) выяснилось, что пребывавший с 1943 г. в подполье Прокофий Костенко оборудовал под домом подземный тайник, где прятались от службы в армии его сын Петр и М. Челомбитько (1924 года рождения). От неблагоприятных условий молодые люди заболели, умерли и были погребены в этом же укрытии[813]. Порой на религиозных чувствах сторонников ИПЦ паразитировали асоциальные элементы, лица с девиантным поведением и мировоззрением. Характерным примером могут служить арестованные по оперативной разработке «Кочевники» УМГБ по Николаевской области Афанасий Доскаленко и Олимпиада Остапенко – лица без определенных занятий, именовавшие себя «святыми» и «будущими правителями России»[814]. «Святой» Игнатий Море (бывший иеромонах Балтского монастыря, лидер течения «игнатьевцев») страдал тяжелыми психическими расстройствами (усугубленными отбыванием 25-летнего срока), досрочно освободившись, устроил в Харькове 3-суточное непрерывное моление, закончившееся жестоким избиением друг друга участниками собрания[815].
В Катакомбной церкви приживались и откровенные авантюристы-стяжатели, ловко эксплуатировавшие экзальтированное сознание отдельных «одноверцев». Как показала разработка УМГБ – УКГБ по Ворошиловградской области «Коварные», проживавшая в г. Кадиевке Матрена Левицкая выдавала себя за «пророчицу», а после ее смерти племянница Раиса Левицкая (спекулянт дефицитными товарами) наладила сбор средств с участников ИПЦ под видом «поминок по матушке Матрене». Уже в 1956 г. у предприимчивой шарлатанки конфисковали три дома, до миллиона рублей дензнаками, золотом и товарами, несколько фиктивных паспортов[816]. Более того, отмечалось в материалах КГБ, «проживавшие в местах укрытия верующие использовались на различных хозяйственных работах, указанные лица подвергались жестоким избиениям», психологическому прессингу, а некая А. Зайцева при попытке уйти из секты (по сути дела) Р. Левицкой была убита. Там же укрывались годами дезертиры из Советской армии[817]. Умело паразитировали на доверчивых адептах лидеры общины ИПЦ (до 70 человек к концу 1950-х гг.) в Черкасской области – Коваль (именовавший себя «святым») и Уткина («матерь Божия», как она кощунственно требовала себя именовать). За несколько лет Коваля отнюдь не бесплатно посетило свыше 600 приезжих. «Пожертвований» хватило на строительство авантюристу двух домов (еще 4 отстроили дочерям Коваля), у него же было конфисковано 40 тыс. рублей и другие материальные ценности[818].
Присутствие в движении ИПЦ подобных элементов приводило к появлению своекорыстных членов общин, часть из которых становилась объектом вербовки МГБ. Так, агент «Позднякова», примкнувшая в 1948 г. к группе ИПЦ в Ворошиловградской области под влиянием «старца Елиазара» из Сталино (выдававшего себя за императора Николая ІІ) объявила себя дочерью монарха и активно использовалась МГБ для проникновения в общины ИПЦ Донбасса, разработки дела «Павловцы», фигуранты которого ожидали свержения советской власти и возрождения монархии. В мае-июне 1950 г. УМГБ области арестовало 14 человек «руководящего состава» ИПЦ, включая «нелегала-странника» Алексия (Алексея Воробьева). Всего за 1950 г. в области арестовали 45 членов ИПЦ по делам «Павловцы», «Пигмеи», «Отшельники» и «Бродяги»[819].
Органы МГБ умело использовали отрицание ИПЦ канонического клира Московского патриархата и своеобразный культ «старчества». Уникальным является пример агента «Степового», который по религиозной линии оказывал услуги спецслужбе с 1924 по 1956 г., жил на пособие, вел одинокий, бродячий, исполненный лишений образ жизни, потерял на фронте сына. Под видом «странника», «старца» маршрутировался чекистами по различным регионам СССР, где существовало подполье ИПЦ, имел высокую репутацию «страдавшего за веру», доверие верующих. По информации «Степового» «реализовали» ряд оперативных дел (то есть лишили свободы десятков людей)[820].
Полтавским УМГБ в рамках разработки «Фанатики» в общину ИПЦ был внедрен под видом странствующего старца агент «Фоменко». Опираясь на инструктаж оперативных работников, он выявил связи общины с киевскими группами ИПЦ и способствовал аресту 5 членов общины во главе с раскулаченным в 1930 г. М. Дахно[821]. Агент «Смехов», работавший по делу «Христодулы», выявил контакты авторитетных членов ИПЦ Натальи Запорожец-Лысак и Ивана Бесхутрого с одним из руководителей ИПЦ на Украине, иеромонахом Серафимом (в миру Даниилом Шевцовым), отбывавшим ссылку в Кировской области, и его помощником Василием Семененко (сосланным в Ярославскую область)[822]. Агент «Тропинин», заняв авторитетное положение в общинах ИПЦ Ворошиловградской области и работая по делу «Пигмеи», способствовал аресту в феврале 1952 г. представителей ИПЦ – «странника» Федора (Ф. Тахненко), «странницы» Натальи (Н. Тепловодскую), «странника» Макара Мордовцева (приговорен к 25 годам ИТЛ) и еще 6 человек[823].
Иеромонах Серафим (Шевцов) с конфискованными ценностями и церковным имуществом (публикуется впервые)
Агент «Сизый» под видом странника добыл сведения о руководителе ИПЦ в Полтавской и Сумской областях нелегале-иеромонахе «Херувиме» (бывшем священнике с. Смелое Сумской области). В одном из своих донесений «Сизый» приводил следующее высказывание «Херувима»: «Будьте стойки в нашей вере, больше молитесь, чтобы избежать печати антихриста, знайте только меня, не ходите в действующие ныне церкви, так как там молятся за (назвал имя вождя), чего христиане делать не должны»[824].
Одновременно МГБ УССР подверг критике антирелигиозный отдел и его подчиненных за «примирительное отношение» к ИПЦ в УМГБ Днепропетровской, Николаевской, Херсонской областей. В последней, в частности, работавшие по делу ИПЦ «Черные пауки» в Голопристанском районе осведомители не добились результатов – агент «Антонов» оказался старообрядцем, а агент «Швея» выехала на Дальний Восток. В Николаевской области не велось активных мероприятий по делу ИПЦ «Опиум» (при том, что члены местной общины характеризовались как активные участники выступлений против коллективизации). Резкую критику руководства вызвали попытки оперативных подразделений использовать для разработки ИПЦ конфидентов из среды епископата Московской патриархии, психологическое давление на этих иерархов и обвинения их в «неискреннем сотрудничестве»[825].
На совещании по «агентурно-оперативной работе по духовенству, церковникам, сектантам и еврейским клерикалам» 5-х отделов УМГБ УССР (май 1951 г.) также отмечался неудовлетворительный уровень агентурного проникновения в подполье, примитивный уровень разработки, отсутствие «квалифицированных комбинаций»[826].
Проведенная в 1950–1953 гг. очередная кампания ожесточенных гонений на катакомбное движение пошла на убыль со смертью Сталина. Тайным общинам был нанесен серьезный удар. Однако в целом усиленная оперативная разработка и активная фабрикация следственных дел не привели к исчезновению общин и подполья ИПЦ. Как признавало МГБ УССР, к середине 1951 г. в республике действовало, оценочно, свыше 60 нелегальных общин ИПЦ и «других элементов» подполья с общей численностью свыше 1500 человек. Группы ИПЦ в Винницкой (свыше 200 человек), Ворошиловградской, Днепропетровской, Киевской, Одесской (свыше 100 человек), Сталинской, Сумской (свыше 100 человек), Черниговской, Харьковской (свыше 100 участников) и других областях, как отмечало МГБ, вели активную антисоветскую деятельность и призывали к неповиновению власти