Часть втораяСтезею мученичества и исповедничества:судьбы иерархов Православной церкви в контексте богоборческой политики
Первый священномученник ХХ столетия:документальное расследование гибели митрополита Владимира (Богоявленского)
Зверское убийство видного деятеля Православной церкви, священномученика митрополита Киевского и Галицкого Владимира (в миру – Василия Никифоровича Богоявленского) стало знаковым предвестием начала гонений и террора против православия, начавшихся в период революции и Гражданской войны на территории бывшей Российской империи и длившихся в той или иной форме и масштабах долгие десятилетия. Это кощунственное преступление, всколыхнувшее Киев и Украину в «страшное лето, от Рождества Христова 1918-е» (как писал в «Белой гвардии» Михаил Булгаков), так и осталось не раскрытым до конца.
Мы попытаемся восстановить подробности резонансного преступления, совершенного в Киеве 25 января 1918 г. (7 февраля по новому стилю), и его расследования на основании материалов «Дела Министерства юстиции по 1-му Департаменту, 2-му отделу (уголовному) об убийстве Митрополита Владимира». Эти уникальные документы найдены авторами в фонде Министерства юстиции Украинской Державы гетмана Павла Скоропадского в Центральном госархиве высших органов власти Украины[932]. Использованы также опубликованные воспоминания и работы историков[933].
Как свидетельствуют документы, следствие по факту убийства высокопреосвященнейшего Владимира 4 февраля 1918 г. (здесь и далее даты подаются по старому стилю) начал судебный следователь по особо важным делам Новоселецкий. 23 января, отмечается в документе, Киево-Печерская лавра в ходе боевых действий между войсками Украинской Народной Республики (УНР) и киевской Красной гвардией была занята последней. Там разместился «красный» гарнизон под командованием коменданта Сергеева.
Интересно, что в эти дни бои на Печерске и за овладение Арсеналом продолжались (войска УНР окончательно отступили по Житомирскому шоссе в ночь с 8 на 9 февраля), и часть монахов Лавры оказала содействие красногвардейцам в занятии православной святыни. О причинах сотрудничества с «безбожниками» мы скажем ниже. На знаменитой 82-метровой колокольне красные установили пулеметы и вели огонь в тыл украинским войскам, окружившим Арсенал, оборону которого держали пробольшевистски настроенные рабочие. Правда, по другим данным, Владимир Сергеев стал комендантом уже 18 января, создав, таким образом, плацдарм за спиной у войск УНР.
Как показали на допросах приближенные к митрополиту служители, 25 января около 15 ч в покои митрополита явилось трое вооруженных винтовками солдат для производства обыска («Тут могут быть спрятаны пулеметы», – пояснили служивые). Они осмотрели комнату старшего келейника митрополита Филиппа Рыбкина (этого персонажа следует запомнить) и кабинет владыки Владимира, при этом «изорвали штыками портреты» императора Александра ІІІ и императрицы Марии Федоровны, родителей последнего самодержца российского. В спальне владыки «гости» потребовали от хозяина открыть «несгораемую кассу», однако документы не тронули, забрали «большую золотую медаль» и удалились.
Однако в тот же день, примерно в 20 ч, в митрополичьи покои прибыла группа из пяти вооруженных солдат. Визитеры пояснили иеродиакону Александру и келейнику Харьковского митрополита Антонию, что они намерены «разобраться с митрополитом за то, что он обижает братию», не позволяет монахам создать «братский совет», тогда как «нужно устроить так, как у нас» (видимо, имелась в виду советская форма власти).
Отец Александр успел поговорить с оставшимся на карауле военнослужащим. Тот словоохотливо поведал, что является уроженцем Полтавской губернии, знает монастырскую жизнь по недолгому проживанию в Китаевой и Голосеевской пустынях перед Первой мировой войной, а в Лавре у него проживает троюродный дед, иеродиакон Герман.
Тем временем солдаты привели владыку Владимира. «Если вам угодно расстрелять меня, – заявил иерарх, – то расстреляйте сейчас, дальше я не пойду!» На это державшийся как старший налетчик в черной кожаной куртке (условно и назовем его «Черным») выкрикнул: «Кто тебя расстреливать будет!? Иди, слушай, иди!» Священник Александр пытался заступиться за владыку, объясняя, что обыск у него уже был, но «Черный» грубо оборвал его: у нас есть важные данные, которые мы должны проверить «по поручению штаба» (какого именно, он не сказал), – и пригрозил Александру револьвером. Трое с митрополитом отправились в его покои. Оставшихся двоих отец Александр старался усовестить: «нельзя так обращаться со святителем Божьим». В ответ солдаты разразились руганью в адрес владыки: да он сам грешник, когда «украинцы арестовали большевиков в Арсенале и вели их мимо Лавры на гауптвахту, избивали прикладами, он не вышел и не заступился», отбирает половину доходов Лавры и несправедлив к 2-тысячной братии. Создается впечатление, что пришлые неплохо ориентировались во внутренних настроениях обители и имели там информаторов, предубежденно относившихся к владыке.
Как рассказывал автору киевский историк Ярослав Тинченко, скрупулезно исследовавший январские бои 1918 г. в столице УНР, пленных арсенальцев действительно поместили на гауптвахте в помещениях 3-го авиаотряда (его здания находятся через улицу от боковой стены старого арсенала, ныне более известного как «Мистецький»). Показательно, что именно монахи вскоре помогли освободить красногвардейцев – многие братья по убеждениям были «неделимцами», сторонниками единой России, и красные для них, видимо, являлись меньшим злом, нежели «самостийники» Украинской Центральной Рады.
Вскоре митрополит вышел в сопровождении солдат, был одет в рясу, клобук, имел на груди драгоценную панагию. Куда вы ведете владыку, спросил отец Александр, на что «Черный» заявил: «это большой преступник», отведем его для допроса в штаб на Печерск (по сведениям Я. Тинченко, штаб Красной гвардии появился в Мариинском дворце позднее). Келейник владыки Ф. Рыбкин побежал за ними к боковым экономическим воротам Лавры, однако выставленные налетчиками двое часовых не пустили его дальше.
…Будущий митрополит родился 1 (14) января 1848 г. в с. Малая Моршка Тамбовской губернии в семье священника. Рано остался сиротой. В 1874 г. окончил Киевскую духовную семинарию, преподавал, служил священником, а после смерти жены и ребенка от туберкулеза в 1886 г. принял монашеский постриг. Самарский епископ, экзарх Грузии, митрополит Московской и Петербургских кафедр (!). Служа в Грузии, владыка открыл свыше 100 храмов и 300 приходских школ. Народную любовь заслужил подвижнической заботой и благотворительностью во время эпидемии холеры и голода в 1891 г. – архиерей бесстрашно служил на холерных кладбищах!
Возглавляя Московскую кафедру РПЦ с 1898 по 1912 г., выступил одним из организаторов антиалкогольного движения, ходатайствовал о канонизации преподобного Серафима Саровского, благоверной княгини Анны Кашинской, священномученика Патриарха Ермогена. Бескомпромиссность и прямолинейность владыки по отношению к влиятельным столичным кланам, неудачная попытка убедить императора Николая ІІ удалить от двора и семьи Григория Распутина закончились немилостью и почетной ссылкой члена Священного синода на Киевскую кафедру (с конца 1915 г.).
В Украине после революции 1917 г. развивалось, в рамках процесса оформления политической независимости Украины, движение за автокефалию и украинизацию Украинской православной церкви, координационным органом которого в декабре 1917 г. стала Всеукраинская православная церковная рада (ВЦПР). Ее активисты предложили владыке Владимиру «не приезжать в нашу столицу Киев, где Вы только и умеете портить всякие хорошие дела», поскольку иерарх решительно выступал против «самосвятов» и раскола канонической церкви – «христианская вера не есть человеческое измышление, …и не может она изменяться сообразно с человеческими понятиями». Митрополиту активисты ВЦПР то предлагали стать патриархом в Украине, то требовали 100 тыс. рублей из церковной кассы. Вокруг владыки формировалась обстановка нетерпимости, в которую, судя по всему, втянулась и часть лаврской братии.
Между тем владыка Владимир не скрывал свою позицию по отношению к разводу церкви по «национальным квартирам»: «Для нас страшно даже слышать, когда говорят об отделении южно-русской церкви от единой Православной Российской церкви. Не из Киева ли шли проповедники православия по всей Руси? Среди угодников Киево-Печерской лавры разве мы не видим пришедших сюда из различных мест Святой Руси?.. Не совместно ли создали великую Православную российскую церковь?.. К чему же стремление к отделению? К чему оно приведет? Конечно, только порадует внутренних и внешних врагов. Любовь к своему родному краю не должна в нас заглушать и побеждать любови… к единой Православной русской церкви».
…Прохожие обнаружили тело митрополита Владимира за оградой Лавры, недалеко от центральных ворот, между двумя валами (сейчас там проходит троллейбусный маршрут, на вершине вала установлен памятный деревянный крест), около 9 утра 26 января и сообщили монахам. Покойный, по словам допрошенного Ф. Рыбкина, лежал на спине, покрытый шубой, с палки был сорван серебряный набалдашник, отобраны драгоценности (крест на клобуке, панагия, золотые часы), мародеры не погнушались снять сапоги, галоши и теплые носки.
Судебно-медицинский осмотр тела в 2 ч дня произвел врач А. Городецкий, обнаруживший огнестрельную рану правой стороны головы, две – в области правой ключицы, резаную рану (штыком) на затылке, несколько колотых ран на лице и груди. Заключение врача: рана причинена «разрывными пулями и относится к разряду смертельных, как и колотая рана в поясничной области». По всему было видно, что преступники убивали владыку с большой жестокостью, остервенело измывались над телом уже убитого архиерея.