– Я слышала о вас всякое, что же правда?
– Все.
– Вы сами распространяли эти слухи?
– Нет. Зачем? Я никогда не хотел, чтобы обо мне говорили.
– Но знаете, что стали легендой?
– Да.
– Молодой изобретатель из моторостроительной компании «Двадцатый век» – одна из подобных правд, так ведь?
– Да.
Дагни не могла сдержать волнения, ее голос упал до шепота:
– Тот двигатель… что я обнаружила… его сделали вы?
– Да.
Дагни невольно вскинула голову от радости.
– Секрет преображения энергии… – начала было она и умолкла.
– Я мог бы объяснить его вам за пятнадцать минут, – сказал Голт в ответ на ее невысказанную, отчаянную просьбу, – но на свете нет силы, способной заставить меня это сделать. Если понимаете это, значит, со временем поймете и все остальное.
– Та ночь… двенадцать лет назад… весенняя ночь, когда вы ушли с собрания шести тысяч предателей – эта история верна, не так ли?
– Да.
– Вы сказали им, что остановите двигатель мира.
– Я остановил его.
– Что именно вы сделали?
– Ничего, мисс Таггерт. И в этом весь мой секрет.
Дагни молча устремила на него долгий взгляд. Голт стоял с таким видом, словно читал ее мысли.
– Разрушитель… – заговорила она потерянным, беспомощным голосом.
– …самая зловредная тварь на свете, – продолжил он, почти цитируя, и она узнала свои слова, – человек, организующий утечку мозгов…
– Как же пристально вы следили за мной, – заметила Дагни, – и как долго?
Пауза была очень краткой; взгляд его остался неподвижным, но ей показалось, что в нем появилась напряженность, словно оттого, что он давно ждал этой встречи, и она услышала в его голосе какую-то странную, тщательно скрываемую пылкость, когда Голт спокойно ответил:
– Много лет.
Дагни закрыла глаза; ей хотелось просто расслабиться и сдаться. Она чувствовала какое-то беззаботное равнодушие, она стремилась лишь к покою – к тому, чтобы кто-нибудь объявил ее беспомощной и позаботился о ней.
Приехал врач, седовласый человек с добрым, задумчивым лицом и сдержанными, уверенными манерами.
– Мисс Таггерт, – сказал Голт, – позвольте представить нам доктора Хендрикса.
– Неужели Томаса Хендрикса? – воскликнула она с невольной детской бестактностью; это было имя знаменитого хирурга, ушедшего на покой и исчезнувшего шесть лет назад.
– Разумеется, – пожал плечами Голт.
Доктор Хендрикс в ответ улыбнулся.
– Мидас сказал, что мисс Таггерт нужно лечить от потрясения, – произнес он, – причем не того, которое она перенесла, а от будущего.
– Оставлю вас заниматься этим, – сказал Голт, – а сам пойду купить что-нибудь к завтраку.
Дагни наблюдала за сноровистостью работы доктора Хендрикса, осматривающего ее травмы. Он привез прибор, какого она раньше не видела: портативный рентгеновский аппарат. Доктор сказал, что у нее треснули хрящи двух ребер, растянуты связки голеностопного сустава, содрана кожа на колене и локте, а на теле появилось несколько фиолетовых синяков. К тому времени, когда он быстро и умело наложил повязки и приклеил пластырь, ей казалось, что ее тело представляет собой мотор, проверенный опытным механиком, и беспокоиться о нем больше не стоит.
– Мисс Таггерт, я бы советовал вам оставаться в постели.
– О, нет! Если ходить осторожно и медленно, все будет в порядке.
– Вам следует отдохнуть.
– Думаете, я смогу?
Доктор Хендрикс улыбнулся:
– Пожалуй, нет.
Когда вернулся хозяин дома, она уже оделась. Доктор описал ему состояние Дагни и добавил:
– Завтра я заеду.
– Спасибо, – сказал Голт. – Счет пришлите мне.
– Ни в коем случае! – возмутилась Дагни. – Я сама его оплачу.
Мужчины переглянулись с усмешкой, словно услышав похвальбу нищего.
– Обсудим это позже, – сказал Голт.
Доктор Хендрикс ушел, и Дагни попыталась встать, хромая, держась за мебель. Голт поднял ее, отнес на кухню и усадил за накрытый на двоих стол.
Увидев кипящий на плите кофейник, два стакана апельсинового сока, толстые керамические тарелки, блестящие в лучах солнца на чистом столе, она ощутила голод.
– Когда вы спали и ели последний раз? – спросил Голт.
– Не знаю… я обедала в поезде с… с бродягой, – чуть не брякнула она и услышала какой-то отчаянный голос, умолявший ее бежать, бежать от мстителя, который не станет ее преследовать – мстителя, сидевшего напротив нее со стаканом апельсинового сока в руках. – Не знаю… кажется, много веков назад, на другой планете.
– Как получилось, что вы стали преследовать меня?
– Я приземлилась в аэропорту Афтона, когда вы взлетали. Один человек сказал мне, что Квентин Дэниелс улетел с вами.
– Помню, как ваш самолет заходил на посадку. Но это был единственный раз, когда я о вас не думал. Я полагал, что вы едете поездом.
Глядя на него в упор, она спросила:
– Как прикажете это понимать?
– Что?
– Единственный раз, когда вы не думали обо мне.
Голт не отвел взгляда; Дагни увидела характерную для него мимику: гордые, упрямо сложенные губы изогнулись в легкой улыбке.
– Как хотите, – ответил он.
Она чуть помолчала, лицо ее стало суровым. А в голосе звучало обвинение:
– Вы знали, что я еду за Квентином Дэниелсом?
– Да.
– И примчались раньше, чтобы не дать мне встретиться с ним? Чтобы нанести мне поражение – прекрасно зная, что оно будет означать для меня?
– Конечно.
Дагни отвела взгляд и промолчала. Голт поднялся, чтобы закончить готовить завтрак. Она наблюдала, как он, стоя у плиты, жарит гренки и яичницу с беконом. Движения его были уверенными, непринужденными, но это было мастерство другой профессии; руки его двигались с четкостью машиниста, передвигающего рычаги управления. Она внезапно вспомнила, где уже видела такие же виртуозные и бессмысленные действия.
– Научились этому у доктора Экстона? – спросила она, указывая на плиту.
– Да, помимо всего прочего.
– Он учил вас тратить время, ваше время, – она не могла сдержать негодующей дрожи в голосе, – на такую работу?!
– Я тратил время и на гораздо большие пустяки.
Когда он поставил перед ней тарелку, она спросила:
– Где вы взяли продукты? Здесь есть продовольственный магазин?
– Лучший на свете. Принадлежит Лоуренсу Хэммонду.
– Что?!
– Лоуренсу Хэммонду из «Хэммонд Кар Компани». Бекон с фермы Дуайта Сандерса – из «Сандерс эркрафт». Яйца и масло от судьи Наррангасетта – из Верховного суда штата Иллинойс.
Дагни злобно посмотрела на тарелку, словно боясь коснуться ее.
– Это самый дорогой завтрак, какой у меня когда-либо был, учитывая стоимость времени повара и всех остальных.
– С одной стороны – да. Но с другой – самый дешевый, потому что никакая часть его не ушла к грабителям, которые заставили бы вас платить за него из года в год и в конце концов бросили голодать.
После долгого молчания она спросила простодушно, чуть ли не с завистью:
– Что вы все здесь делаете?
– Живем.
Дагни еще ни разу не слышала, чтобы это слово звучало так убедительно.
– А что у вас за служба, место, должность, чин… не знаю, как и назвать? Ведь Мидас Маллиган сказал, что вы работаете здесь.
– Пожалуй, я мастер на все руки.
– Что-что? Простите, не поняла.
– Меня вызывают, когда выходит из строя какое-то оборудование – к примеру, в системе энергоснабжения.
Дагни посмотрела на него и внезапно подскочила, невольно бросив взгляд на электрическую плиту, но боль в ноге заставила ее снова сесть.
Голт усмехнулся:
– Да-да, и это тоже, только успокойтесь, а то доктор Хендрикс вернет вас в кровать.
– Система энергообеспечения… – сдавленно произнесла она, – энергетическая система здесь… работающая на вашем двигателе?
– Да.
– Он построен? Действует?
– Он готовил вам завтрак.
– Я хочу видеть его!!!
– Не стоит калечиться, чтобы посмотреть на плиту. Это обыкновенная электрическая плита, только эксплуатация ее примерно в сто раз дешевле. И это все, что вы сможете увидеть, мисс Таггерт.
– Вы обещали показать мне долину.
– Долину покажу. Но генератор – нет.
– Ладно. А остальное – сейчас, как только покончим с завтраком?
– Если хотите и если способны двигаться.
– Способна.
Голт встал, подошел к телефону и набрал номер:
– Алло, Мидас?.. Да… Он был? Да, у нее все в порядке… Дашь мне машину на сегодня?.. Спасибо. Да, по обычной ставке, двадцать пять центов… Пришлешь ее сюда?.. Слушай, а нет ли у тебя случайно какой-нибудь трости? Она ей потребуется… Сегодня вечером? Да, пожалуй. Мы будем. Спасибо.
Он положил трубку. Дагни изумленно смотрела на него.
– Насколько я поняла, мистер Маллиган – которому принадлежит около двухсот миллионов долларов, – будет брать с вас двадцать пять центов за пользование машиной?
– Совершенно верно.
– Господи, неужели он не может дать ее вам просто так, в виде любезности?
Голт посмотрел на Дагни какое-то время, так, чтобы она непременно заметила и верно оценила его холодную усмешку.
– Мисс Таггерт, – заговорил он, – у нас в этой долине нет ни законов, ни правил, ни каких-то официальных организаций. Мы приехали сюда, потому что хотим отдохнуть. Но есть определенные обычаи, которые мы все соблюдаем, так как прекрасно понимаем, от чего именно хотим отдохнуть и от чего наш отдых зависит. Поэтому сразу предупреждаю вас, что в этой долине одно слово находится под запретом: слово «дай».
– Прошу прощения, – сказала она. – Вы правы.
Он снова налил ей кофе и протянул пачку сигарет.
Беря сигарету, она улыбнулась: на ней был знак доллара.
– Если к вечеру не очень устанете, – сказал Голт, – Маллиган приглашает нас на ужин. Там будет несколько гостей, с которыми, полагаю, вы захотите встретиться.
– О, конечно! Я не устану. Думаю, никогда больше не буду уставать.