Аморфобот быстро снизился позади зубчатого рифа, спасаясь от сильнейшей ударной волны. Осколки скал и куски кораллов повалили через мутную воду, но были отражены гелем. Кальмар решившийся подступить слишком близко был угощен ударом наэлектризованной гелевой оснасткой. Из-за возвышающихся стен подводный утес мелькал полосами серого и зеленого цветов. Финт вздохнул в маску, звук был усиленным и искаженным.
«Я иду, любовь моя», — думал он. «Скоро мы будем вместе»
Он решил не произносить это вслух, так как даже Юникс сможет найти это немного мелодраматичным.
Резко дернувшись, Финт понял, что абсолютно счастлив, и цена этого счастья не беспокоило его ни на йоту.
Глава 8 «Кипиш» (ориг. «randomosity»)
Мозг Артемиса Фаула; за секунду до того, как Элфи Малой оглушила его во второй раз.
Артемис наблюдал и обдумывал из границ своего собственного мозга через заминированную стену в своем воображаемом кабинете. Сценарий был интересным и захватывающим, по сути, и почти отвлекал его от собственных проблем.
Кто-то решил похитить зонд Жеребкинса и нацелил его непосредственно на Атлантиду.
И не могло быть совпадением то, что зонд заехал в Исландию, чтобы позаботится о командире Винийа и ее лучшем отряде, не говоря уже о хитрейшем и единственном союзнике Артемисе Фауле.
Перед нами разыгрывается подробный план, а не только ряд случайностей.
И это не, потому что Артемис не верил в совпадения, он просто нашел, что с ними сложно смириться.
Существовал еще один вопрос: кому это выгодно?
Кому выгодна смерть Винийа и угроза Атлантиды?
Винийа была хорошо известна своим подходом «нулевая терпимость к преступности» так что многие хотели бы устранить ее — но почему Атлантида?
Конечно, тюрьма! Должно быть это Опал Кобой: это была ее цена за свободу. Зонд предполагает под собой эвакуацию, которая выведет ее за пределы купола.
Опал Кобой, общественный враг номер один. Пикси, которая подстрекала гоблинов к революции и убила Джулиуса Крута.
Должно быть это Опал.
Артемис поправил себя: это может быть Опал. Не нужно спешить с выводами
Это приводило в ярость — застрять внутри собственного мозга, когда в мире столько всего происходит. Его прототип нано-пластин Ледяной Куб был уничтожен, и что более экстренно — к Атлантиде направился зонд, который потенциально может уничтожить город, или, по крайней мере, позволить смертоносной пикси осуществить свой побег.
— Выпустишь меня или нет? — кричал Артемис на мнимый экран, и мерцающие четверки выстроились в квадраты и послали блестящую цепь, мелькающую на экране.
Артемис получил свой ответ.
«Я попал сюда с помощью электричества, и теперь оно преградило мне путь».
Артемис знал, что существует множество авторитетных институтов по всему миру, которые все еще используют шоковую терапию для лечения различных психических заболеваний. Он понимал, что когда Элфи подстрелила его своим Нейтрино, заряд увеличил личность Ориона, и сделал его доминирующим.
Жаль, что Элфи не оглушит меня снова.
Элфи снова оглушила его.
Артемис вообразил две зубчатых вилки посылающие белые светящиеся молнии в воздух и превращающие экран в белый.
«Я не должен чувствовать боль», — рассуждал Артемис с надеждой, — «так как технически я не сознателен в настоящее время».
Сознателен или нет, Артемис чувствовал те же муки что и Орион.
Типично для того, как проходит этот день, — думал он пока его виртуальные ноги разрушались под ним.
Северный Атлантический Океан; настоящее время.
Артемис очнулся некоторое время спустя, чувствуя запах опаленной плоти. Он знал, что вернулся обратно, в реальный мир из-за ремня безопасности, что вонзился в его плечи, и порывистых движений моря, из-за которых он чувствовал тошноту.
Он открыл глаза и увидел перед собой круп Жеребкинса. Задняя нога кентавра судорожно дергалась, будто он во сне дрался с демонами. Где-то играла музыка. Знакомая музыка. Артемис закрыл глаза и подумал, что эта музыка была ему знакома, потому что он сам написал ее. «Песнь Сирены» из его незаконченной Третьей Симфонии.
«И почему это так важно? Важно потому что я установил ее в качестве рингтона для матери. Она звонит мне»
Артемис не похлопал по карманам в поисках телефона, потому что всегда держал его в одном кармане. Кроме того, у него всегда был пришитый портным кожаный футляр с молнией в его правом нагрудном кармане, чтобы его телефон не терялся.
Ибо, если Артемис Фаул положит не на место свой модифицированный телефон, то это было бы немного серьезнее, чем, если бы Джонни Хауйскул потерял последнюю модель сенсорного экрана, если конечно в телефоне Джонни Хайскула нет достаточного количества технологий, чтобы легко взломать любой правительственный сайт, нет маленького милого лазера способного прожигать металл и первого наброска мемуаров Артемиса Фаула, который рассказывает немного больше чем о любовных похождениях.
Пальцы Артемиса онемели от холода, но после нескольких попыток ему удалось схватиться за молнию и нашарить свой телефон. На экране телефона проигрывалось слайд-шоу фотографий его матери, в то время как вступительные такты «Песни Сирены» поднимались из крошечных динамиков.
— Телефон, — четко сказал он, удерживая кнопку на корпусе для активации голосового управления.
— Да, Артемис, — сказал телефон голосом Лили Фронд, который он установил, просто чтобы позлить Элфи.
— Принять вызов.
— Конечно, Артемис.
Через секунду соединение было установлено. Сигнал был слабым, но это не имело значения, потому что у телефона Артемиса было программное обеспечение автоматического дополнения речи, которое было на девяносто пять процентов точным.
— Здравствуй, мать («Mother»; в русском языке аналогов сухого обращения нет). Как ты?
— Арти, ты меня слышишь? У меня эхо.
— Нет. У меня нет эхо. Я слышу тебя отлично.
— У меня не работает видео, Артемис. Ты обещал, что мы сможем видеть друг друга.
Опция видео-звонок была доступна, но Артемис отказался его принять, так как не думает, что мать обрадуется, увидев, как ее растрепанный сын свисает с ремней безопасности в покалеченной спасательной капсуле.
«Растрепанным? Я что, шучу? Я должен выглядеть как бежавший из зоны военных действий, кем я и являлся»
— Здесь, в Исландии нет видео-сети. Я должен был проверить.
— Хмм, — произнесла его мать, и Артемис очень хорошо знал этот звук. Это означало, что она подозревает его в чем-то, но не знает в чем именно.
— Значит ты в Исландии?
Артемис был рад, что это была не видео-передача, потому что врать прямо в лицо было бы намного труднее.
— Конечно. Почему ты спрашиваешь?
— Я спрашиваю, потому что GPS уловил тебя в северной части Атлантического Океана.
Артемис нахмурился. Его мать настояла на функции GPS в телефоне, если она позволит ему уехать в одиночку.
— Вероятно, это просто ошибка в программе, — сказал Артемис, пока быстро загружал приложение GPS и вручную установил свое местонахождение в Рейкьявик, — иногда локатор слегка отклоняется. Попробуй еще раз.
На мгновение был слышен только стук клавиш, а потом еще одно «хмммм»
— Я полагаю излишне спрашивать, что ты собираешься натворить? Артемис Фаул постоянно что-то такое делает.
— Это не справедливо, Мать (Mother), — протестовал Артемис, — ты знаешь, чего я пытаюсь добиться.
— Я знаю. Боже мой, Арти, это единственное о чем ты можешь говорить. Проект.
— Это очень важно.
— Я знаю, но люди тоже важны. Как Элфи?
Артемис взглянул на Элфи, которая свернулась вокруг ножки скамьи, тихонько похрапывая. Ее форма выглядела очень потрепанной, кровь текла из одного уха.
— Она… эм… нормально. Немного устала с дороги, но полностью под контролем. Я восхищаюсь ею, правда. Она берется за все, что ей подбросит жизнь и никогда не сдается.
Ангелина Фаул издала удивленный вздох.
— Ну, Артемис Фаул Второй, это была самая длинная ненаучная речь какую я когда-либо от тебя слышала. Элфи Малой повезло иметь такого друга как ты.
— Нет, не повезло, — несчастно произнес Артемис, — всем кто меня знает, не повезло. Я не могу помочь никому. Я даже себе помочь не могу.
— Это не правда Арти, — строго сказала Ангелина, — Кто спас гавань от гоблинов?
— Несколько человек. Полагаю, я принимал в этом участие.
— А кто нашел своего отца в Арктике, когда все утверждали, что он мертв?
— Это был я.
— Ну вот, и никогда не говори, что не можешь помочь кому-либо. Ты потратил большую часть жизни на помощь. Ты делал ошибки, но твое сердце в нужном месте.
— Спасибо, мать (Mother). Я чувствую себя намного лучше.
Ангелина откашлялась, немного нервно, — как понял Артемис.
— Все в порядке? — спросил он.
— Да, конечно. Просто есть кое-что, что я должна сказать тебе.
Артемис вдруг почувствовал что нервничает.
— Что?
Десяток возможных откровений тут же посетили его голову. Может его мать узнала о некоторые его сомнительных операциях?
Она знала все о его различных связанных с волшебством планах, но было много человеческих вещей, в которых он не признавался.
В этом была проблема если ты полу-реабилитированный преступник: ты никогда не избавляешься от чувства вины. Воздействие даже на расстоянии телефонного звонка.
— Речь идет о твоем дне рождении.
Плечи Артемиса с облегчением опустились.
— О моем дне рождении. И это все?
— У меня есть кое-что… необычное, но я хочу, чтобы оно было у тебя. Это сделает меня счастливой.
— Если это сделает счастливой тебя, то я уверен, что и меня оно тоже сделает счастливым.
— Так что Арти, ты должен пообещать мне, что будешь использовать это.
Натура Артемиса была так устроена, что ему было очень сложно обещать что-либо.
— Что это?
— Обещай мне, милый.
Артемис взглянул в иллюминатор. Он застрял в вышедшей из строя спасательной капсуле на середине Атлантического Океана. Либо они утонут, либо какой-нибудь Скандинавский военно-морской флот примет их за беженцев и взорвет их шлюпку.