— Никого нет, — удивленно произнес Четвертый. — Пещера пуста.
— Не может быть, — послышался голос пилота. — Я лично видел первую тройку на подходе к гроту всего пятнадцать минут назад.
— Четвертый прав, — подтвердил пятый. — Первый, Второй и Третий исчезли.
Они разговаривали вполголоса, но Ганн и Джиордино слышали у себя в наушниках каждое слово. Боевики по-прежнему держались настороже и готовы были открыть огонь в ответ на любое движение, но все-таки чуточку расслабились, убедившись своими глазами, что спрятаться здесь абсолютно негде.
— Целься в стоящего, — тихо сказал Джиордино. — На них бронежилеты, так что постарайся попасть в голову. Другой мой. Лежачих не бьют, но я без предрассудков.
Просунув стволы в крошечные отверстия размером не более полутора дюймов, специально оставленные между камнями для обзора, Руди с Алом бестрепетно навели оружие на людей, которые явились сюда с единственной целью — убить их самих. Два выстрела грянули в унисон; под сводами подземелья прокатилось громовое эхо. Лежавший Четвертый только чуть дернулся, а его стоявший на выходе напарник нелепо взмахнул руками, выронив винтовку, судорожно всхлипнул, сложился пополам и мешком повалился на пол.
Джиордино отодвинул в сторону несколько обломков, выставил в отверстие фонарь и внимательно пригляделся к телам убитых. Затем, повернувшись к Ганну, без слов чиркнул рукой поперек горла. Тот понимающе кивнул и отключил свою рацию.
— Пока придется посидеть здесь, — вполголоса заметил итальянец, но не успел развить свою мысль, будучи прерван возмущенным пилотом вертолета:
— Что у вас там стряслось?! Кто стрелял?
Не считая больше нужным маскироваться, Джиордино небрежно бросил в ответ:
— Да так, ерунда, пару кроликов подстрелили.
— Кроликов? — недоуменно переспросил пилот. — Каких еще, к черту, кроликов?!
— Не слушай его, это подстава! — врезался в переговоры глухой от ярости голос Шестого. — Эти гады из НУМА перебили всех наших парней.
— Их я и подразумевал, когда говорил о кроликах, — пояснил Джиордино, сознательно добавляя к накопившемуся счету еще и смертельное оскорбление.
— Ну все, теперь вам точно крышка! — уверенно пообещал пилот.
— Как говаривали гангстеры копам в старых фильмах: приходите и возьмите нас, если сможете.
— Вот еще! Стану я сам руки марать, — рассмеялся пилот.
— Ложись! — прошипел итальянец, прижимая напарника к насыпи. — Сейчас грохнет!
Вертолет грациозно завис напротив входа в пещеру и выпустил ракету. Начиненный взрывчаткой цилиндр с гулким уханьем сорвался с направляющих на фюзеляже, нырнул в туннель, врезался в стену и взорвался. Джиордино с Ганном тряхнуло так, будто на них концертный рояль уронили с десятого этажа. Каменная крошка прошлась по камере смертоносной шрапнелью, разрывая в клочья все, что находилось внутри. Дым и газы, перемешанные с пылью, с ураганной силой закружились в тесном пространстве, пока не нашли выхода через туннель. Все горючие предметы в камере мгновенно вспыхнули.
Поскольку основная часть энергии взрыва ушла наружу вместе с дымом и пылью, своды подземелья уцелели и не обрушились, хотя кое-где слегка потрескались. Но ударная волна и в ослабленном виде едва не вышибла дух из Джиордино и Ганна. К счастью, они вовремя среагировали: защитились от пыли и едких газов, закрыв лица руками комбинезонов, и успели заползти в гробницу.
— Только бы… только бы им не взбрело в голову запустить в нас второй ракетой! — надрывно кашляя, прохрипел Руди. — Одно хорошо: тогда уж точно не придется докладывать об этом адмиралу.
У Ала так звенело в ушах, что он едва разбирал слова напарника.
— У меня предчувствие, что они ограничатся одной, — давясь и отплевываясь, выдохнул он в ответ, а чуть придя в себя, начал энергично расширять лаз в завале.
Выбравшись из внутренней камеры, они собрали дополнительное оружие, оставшееся на телах незадачливых убийц. Теперь их арсенал увеличился до пяти винтовок и такого же количества автоматических пистолетов. Из-за пыли приходилось работать на ощупь. Джиордино вслепую связал вместе три винтовки шнуром от своего рюкзака, проделал ту же операцию с тремя пистолетами, затем пропустил свободный конец шнура сквозь скобы, одновременно захлестнув петлей спусковые крючки.
— Вряд ли они ожидают, что мы сейчас вылетим из пещеры, паля на ходу во все стороны, — сказал он. — Ты уберешь Шестого, а я попытаюсь свалить вертолет.
Ганн аккуратно протер рукавом запыленные стекла очков и согласно кивнул.
— Только я пойду первым. Если не сниму Шестого, ты и выстрелить по вертолету не успеешь.
Джиордино заколебался. Самоотверженное предложение Руди граничило с самоубийством, но возражать было уже поздно: Ганн поднял оружие наперевес и скрылся в клубящемся облаке. Ничего не видя перед собой, он споткнулся, растянулся во весь рост, больно ударился коленкой и локтем, но тут же поднялся на ноги и снова бросился вперед. Приближаясь к выходу, замдиректора НУМА больше всего опасался, что его разрежет пополам очередью, как только он выскочит из туннеля. Однако Шестой, наверное, и думать не мог, что там остался хоть кто-нибудь живой после попадания ракеты, и утратил бдительность.
Положение Ганна затруднялось еще и тем, что он почти ничего не видел и к тому же не знал, где находится Шестой. У него закоптились стекла очков, глаза слезились, и он еле различил неясный силуэт в черном в десяти ярдах справа от входа. Ганн нажал на курок и дал очередь. Пули прочертили линию рядом с фигурой Шестого, даже не оцарапав его. Киллер повалился на землю, одновременно произведя пяток выстрелов. Два прошли мимо, но одна пуля ударила в ногу, а две попали в бронежилет и опрокинули Руди на спину. Внезапно из задымленного входа в пещеру выскочил Джиордино и огнем строенных стволов почти отделил голову Шестого от тела. Не теряя ни секунды, он задрал стволы вверх и открыл огонь по брюху вертолета, паля в цельнометаллическую обшивку со скоростью трех тысяч пуль в минуту.
Пилот растерялся, видя внизу троих в одинаковых черных комбинезонах, и не сразу начал действовать. Когда он наконец догадался пустить в ход пулемет, смонтированный под носом вертолета, Джиордино уже успел всадить в незащищенное брюхо вертолета невероятное количество пуль. Подобно швейной машинке, подшивающей подол фартука, автоматические винтовки ровной строчкой огня пропороли борт фюзеляжа и брызнули в кабину сквозь ветровое стекло. Потом кончились патроны, и все стихло.
Вертолет на мгновение завис, потом резко дернулся, теряя управление, врезался в склон горы на триста ярдов ниже пещеры и вспыхнул. Ал отшвырнул связку автоматов и подбежал к Ганну, который сидел, морщась и зажимая раненую ногу.
— Не двигайся! — приказал он.
— Да пустяки, царапина, — процедил Ганн сквозь стиснутые зубы.
— Царапина, мать твою! Тебе же берцовую кость перебило! Сложный перелом, черт бы тебя побрал!
Ганн поднял глаза на Джиордино и заставил себя улыбнуться.
— Вынужден отметить, что твоя манера ухаживать за ранеными оставляет желать лучшего.
Но итальянец проигнорировал показной героизм Ганна. Вытащив из сапога шнурок, он наложил временный жгут выше колена.
— Можешь продержаться с минутку?
— Должен. Хотя бы для того, чтобы не истечь кровью, — пробормотал Руди.
Джиордино сбегал в туннель, в дымящуюся камеру, и из-за завала вытащил свой рюкзак с аптечкой. Вернулся и начал быстро и профессионально обрабатывать рану, дезинфицируя края и предпринимая все возможное, чтобы остановить кровь.
— А вот косточки я совмещать не стану, — сказал Джиордино. — Лучше пусть это сделает нормальный доктор в Кейптауне.
Не желая беспокоить раненого, он устроил его поудобнее, накрыв от дождя пластиковым пакетом из рюкзака. Потом позвонил адмиралу, доложил о ситуации и попросил прислать помощь побыстрее. Закончив разговор с Сэндекером, Джиордино сунул телефон в карман и уставился на вертолет, догоравший внизу на склоне.
— Бред, — тихо, сквозь зубы пробормотал он. — Полный бред. Столько убийств и смертей, и чего ради?
Он мог только надеяться, что рано или поздно узнает это. Лучше рано.
20
— Глубина сто шестьдесят футов, — сказал Аира Кокс, глядя на зловещую полынью, ставшую могилой для уничтоженной ракетой субмарины. — Вам непременно нужно соваться в эту дыру, сэр?
— Даже совместными усилиями обеих команд ремонт мостика и машинного отделения займет никак не меньше нескольких часов, — возразил Питт. — А раз уж так совпало, что на борту имеется комплект полярного глубоководного снаряжения, я не считаю себя вправе упустить шанс заглянуть во внутренности нашей железной рыбки.
— И что же вы рассчитываете там найти? — не удержалась Эви Тан, присоединившаяся к стоящей на льду небольшой группе.
— Бортовой журнал, документы, рапорты, да и вообще любые бумаги — они могут пролить свет на командира и последний порт приписки.
— Нацистская Германия сорок пятого года, — с ухмылкой, но без тени юмора предположил Кокс.
Питт уселся прямо на лед, натягивая ласты.
— Предположим, — бросил он в ответ, — но где же тогда, черт возьми, она скрывалась последние пятьдесят шесть лет?
Кокс пожал плечами и занялся проверкой системы подводной связи.
— Как слышите меня, сэр?
— Полегче, полегче, — поморщился Питт. — У меня сейчас барабанные перепонки лопнут.
— А сейчас?
— Лучше, — вновь послышался голос Питта, транслируемый через динамик, установленный в разбитой на краю полыньи палатке.
— И все же не следовало бы вам отправляться в одиночку, сэр.
— Напарник только будет путаться у меня под ногами. К тому же за моим поясом не меньше двух десятков погружений в полярных водах. Поверьте, Аира, я не новичок.
В палатке, где было тепло от генератора-обогревателя, Питт надел гидрокостюм с внутренней и внешней системой трубок, согревающих тело. На голову надел шлем, адаптированный к радиосвязи. Для удобства передвижения он решил погружаться с баллонами, а не со шлангом от надводной системы жизнеобеспечения. Быстрая проверка подводного фонаря — и он был готов.