Питт был человек крутой, но не садист. Однако его перекошенное лицо и горящие злобой глаза могли сбить с толку любого и. вполне убедили охранника в том, что перед ним псих, который с радостью вышибет ему мозги.
— Их… их держат на одном из судов.
— На каком?
— Не знаю. Богом клянусь, не знаю!
— Он врет, — сказал Джиордино голосом холодным и скользким, как замерзшее масло.
— Правду! — зловещим тоном потребовал Питт. — Говори правду, иначе твои глазные яблоки сейчас размажутся по той стенке.
Он оттянул курок револьвера и приставил дуло сбоку к левому глазу охранника с таким расчетом, чтобы пуля прошила и правый тоже.
Нельзя сказать, чтобы угроза так уж напугала наемника, по-прежнему смотревшего на Питта с ненавистью и вызовом, но он, видимо, решил все-таки не рисковать и нехотя пробурчал:
— «Ульрих Вольф». Их держат на «Ульрихе Вольфе».
— Это который?
— У первого причала. Плавучий город, который должен увезти людей Четвертой империи в море после катаклизма.
— Такую махину и за два года не обыщешь, — не отступал Питт. — Говори точнее или ослепнешь. Быстро!
— Уровень шесть, секция «К». Больше я ничего не знаю.
— Опять врет! — с отвращением сплюнул Джиордино. — Ты стреляй, только погоди, пока я отвернусь. Не могу смотреть, как кровь заливает стены.
— Тогда убей меня и покончим на этом! — зарычал охранник.
— И где только Вольфы берут таких вот непримиримых киллеров?
— Тебе-то какое дело?
— Ты американец. И наняли тебя не на улице. Ты служил в армии, в элитном подразделении, если не ошибаюсь. Но твоя преданность семье Вольф выходит за грань разумного. Почему?
— Отдать жизнь за Четвертую империю — великая честь. Пусть я умру, но умру с твердой уверенностью — как и все мы, — что моя жена и дети будут на борту «Ульриха Вольфа», когда мир рухнет.
— Так вот в чем твой страховой полис!
— Надо же, у него еще и семья есть, как у нормальных людей! — удивился Джиордино. — А я думал, такие, как он, сворачиваются в клубок, откладывают яйца и меняют кожу.
— Что толку от миллиарда долларов в банке, когда исчезнет все население мира?
— Терпеть не могу пессимистов. — С этими словами Джиордино с размаху треснул охранника рукояткой в основание шейных позвонков, отправив его без сознания на пол к неподвижным телам его товарищей. И почти тут же зазвучали сирены тревоги по всему зданию. — А это, похоже, по наши души воют. Придется прорываться с боем.
— Стиль и утонченность, — задумчиво произнес Питт, с виду ничуть не обеспокоенный поднявшейся тревогой. — Стиль и утонченность, что бы ни произошло.
Через шесть минут лифт остановился на уровне вестибюля, и двери открылись. Почти две дюжины секьюрити — кто стоя, кто на одном колене, — полукольцом окруживших кабину, вскинули автоматы и прицелились.
Два человека в черных комбинезонах охраны и натянутых почти до самых глаз шапочках задрали руки вверх, наклонив головы, и завопили по-английски и по-испански:
— Не стреляйте, свои! Мы убили двух нарушителей!
Они выволокли за ноги два тела в оранжевых комбинезонах и бесцеремонно швырнули их на мраморный пол вестибюля.
— Там еще двое их сообщников! — возбужденно выпалил Джиордино. — Они забаррикадировались на десятом этаже.
— Где Макс? — начальственным тоном спросил один из охранников.
Питт, прикрывая лицо рукой и делая вид, что вытирает пот, обернулся и ткнул пальцем вверх.
— Пришлось его оставить, он был ранен в схватке. Посылайте за врачом.
Отлично выдрессированные секьюрити тут же разбились на две группы — одни набились в лифт, другие бросились к пожарной лестнице. Питт и Джиордино склонились над лежащими без сознания охранниками, которых вытащили из лифта, имитируя детальное обследование и выжидая, пока не представится возможность беспрепятственно покинуть здание.
— Не могу поверить, что у нас получилось! — с облегчением выдохнул Джиордино, когда они снова загрузились в электрокар и помчались к причалу, где стоял «Ульрих Вольф».
— К нашему счастью, все они так зациклились на ловле нарушителей, что им даже не пришло в голову посмотреть на наши рожи.
— У меня форма слишком длинная и тесная, — пожаловался итальянец. — А у тебя?
— Слишком короткая и свободная, но заезжать к портному нет времени, — буркнул Питт, сворачивая электрокар к первому причалу и объезжая нависший над ним башенный кран, катящий по рельсам. Он до отказа вдавил педаль акселератора, но у электрокара предел скорости составляет всего двенадцать миль в час, отчего продвижение казалось мучительно медленным.
Они ехали вдоль борта величественного плавучего города, объезжая зоны погрузочных работ. На причале копошились рои рабочих, многие в электрокарах, другие на велосипедах, а некоторые сновали вокруг на роликовых коньках. Питту то и дело приходилось давить на тормоз, чтобы избежать столкновения с беспечно пересекающими ему дорогу рабочими, занятыми своими делами. Мощные погрузчики также не обращали на него внимания и то и дело подрезали, въезжая по широченным пандусам к огромным зияющим люкам трюмов. В конце концов Питт плюнул на правила движения и погнал вперед, лихо, на скорости огибая препятствия и не обращая внимания на несущиеся вслед сердитые возгласы и угрожающе поднятые кулаки.
Если бы не форма, снятая с охранников в лифте, их бы наверняка остановили и отмутузили за такую езду. Подметив возможность подняться на борт, не карабкаясь по длинным трапам, Питт резко вывернул руль вправо на пандус, где в тот момент не было погрузчиков, и через главную палубу въехал по следующему пандусу в нутро плавучего города, куда поступали грузы. В просторном грузовом депо, откуда во все стороны расходились коридоры, ведущие в нижние трюмы корабля, Питт заметил человека в желтом комбинезоне, который вроде бы распоряжался погрузкой припасов и оборудования. Быстро проинструктировав Джиордино, что надо спросить по-испански, он остановил кар.
— Срочно! Неотложное дело на шестом уровне, секция «К», — крикнул Джиордино. — Как туда быстрее проехать?
Бригадир, увидев черную форму охранников, удивленно спросил:
— Вы что, сами не знаете?
— Нас только вчера перевели из береговой охраны, — объяснил Джиордино. — Мы пока еще плохо ориентируемся на «Ульрихе Вольфе».
Тот наконец сообразил, что перед ним сотрудники службы безопасности, спешащие по срочному делу, и махнул рукой в сторону коридора:
— Поезжайте вперед до первого перекрестка. Второй лифт справа. Оставите там кар и подниметесь на четвертую палубу. Сразу на выходе окажетесь на станции трамвая восьмой линии. На трамвае доберетесь до секции «К». Дальше пойдете по коридору в направлении шкафута до офиса службы контроля, а уж там спросите, если сами не знаете, какая вам нужна резиденция.
— Та, в которой живет американская специалистка с дочерью.
— Понятия не имею. Спросите начальника секции или кого-нибудь из ваших коллег.
— Спасибо, — бросил Джиордино через плечо, а Питт направил электрокар в указанную сторону.
— А летать не так уж плохо, как сказал один тип, пикируя на тротуар с верхнего этажа Эмпайр-Стейт-Билдинга, — глубокомысленно изрек Джиордино и добавил: — Кстати, снимаю шляпу. Сменить наши оранжевые балахоны на черную форму охранников — это была гениальная идея!
— Не смог придумать ничего лучшего, чтобы выбраться оттуда, — поскромничал Питт.
— Как ты думаешь, сколько времени у нас в запасе, пока нам не перережут все пути отхода?
— Если ты отключил того охранника как следует, он не скоро очнется. В ближайшие десять минут они смогут выяснить только одно: что мы направились прямо к «Ульриху Вольфу» и поднялись на борт. Они же не знают, ни кто мы, ни что нам нужно.
Следуя указаниям бригадира, они бросили электрокар у лифта. В лифте, рассчитанном на тяжелые грузы, было просторно. Вместе с рабочими, тащившими контейнер с консервами, Питт и Джиордино вышли на шестом уровне рядом с платформой у трамвайных рельсов, опоясывающих всю палубу. Нетерпеливо прождав минут шесть, они увидели приближающийся электрический трамвай, состоящий из пяти вагонов, светло-желтых снаружи и гиацинтово-фиолетовых внутри. Двери с тихим шипением разъехались, и оказалось, что рассчитанный на сорок пассажиров вагон наполовину заполнен рабочими в комбинезонах всех цветов радуги. Джиордино, будто его тянуло магнитом, сел рядом с изумительно красивой женщиной в сером с голубым отливом комбинезоне. Даже рабочая одежда удивительно гармонировала с ее платиново-белыми волосами и синими глазами. Питт напрягся, узнав неизменный облик семьи Вольфов.
Она поглядела на них и улыбнулась.
— Вы, наверное, американцы? — спросила она по-английски с едва заметным испанским акцентом.
— А как вы узнали? — заинтересовался Питт.
— Почти вся наша охрана набрана из американских военных, — пояснила она.
— А ваша фамилия, мэм, я полагаю, Вольф? — почтительно, как и подобает в общении с представительницей правящей династии, высказал предположение Питт.
Она искренне рассмеялась:
— Для посторонних мы все наверняка на одно лицо.
— Ваше сходство друг с другом действительно поражает.
— Как ваше имя? — спросила она тоном человека, который имеет право задавать любые вопросы.
— Меня зовут Дирк Питт, — ответил он нагло (даже глупо, как сам подумал), глядя девушке прямо в глаза и ожидая реакции. Но ее не последовало. — А моего низкорослого приятеля зовут Ал Капоне.
— Роза Вольф, — представилась она.
— Для нас большая честь, мисс Вольф, участвовать в великом предприятии вашей семьи. «Ульрих Вольф» — это шедевр. Нас с другом завербовали из морской пехоты США всего две недели назад. Это действительно привилегия — служить семье, претворившей в жизнь столь грандиозный замысел.
— Это все мой кузен Карл, — гордо сообщила Роза, явно польщенная похвалой Питта. — Он собрал лучших инженеров-судостроителей со всего света, и они построили наши суда-ковчеги от первой кальки и до последней заклепки. В отличие от прогулочных лайнеров и супертанкеров, наши не имеют единого корпуса, а состоят из девятисот водонепроницаемых отсеков каждый. Если волна пробьет и затопит даже сотню секций любого из них, он осядет всего на десять дюймов.