От причала неторопливо отошел катер, и через десяток минут, не разгоняя волну, он пристал к борту шлюпа. Шаг в нашу сторону, и крепкий загорелый человек оказался в объятиях Бриса.
– От души приветствую тебя, Брис, и твоих шестерых друзей в нашей обители…
– Капитан Марко, – с радушием и искренностью крепыш жал нам руки.
А рядом сиял Брис, радующийся и встрече со своим старым другом, и нашему изумлению этим творением природы, и еще не познанным нами чудесам этого морского и горного царства.
Я все с возрастающим интересом смотрел на седого, явно морской косточки Марко, о котором минуту назад Брис шепнул мне, что он ведет свою родословную из девятого века. Еще бы, думал я, с девятым веком мне еще не приходилось встречаться…
Морская справка. В течение веков самые яркие страницы в истории края были написаны моряками Боки. Которский флот, старейший в Югославии, насчитывает двенадцать веков.
В документах 809 года упоминается об учебном заведении в Боке – «мореходной организации». В ХIV веке в городе Пераст развернула работу судостроительная верфь, а уже в 1517 году этот город фьорда имел 60 больших парусников только в Средиземном море. Весь следующий век, ХII, более 300 галер, каравелл и других судов которского флота плавало по всем морям, омывающим Европу.
…Сойдя на берег, Марко провел нас в каменной кладки дворик, сплошь увитый виноградной лозой, и попросил освежиться местным напитком.
На каменном столе стояло несколько кувшинов простой глиняной выделки и такие же высокие бокалы. Грешным делом я подумал, что придется начинать встречу с вина. И даже успел удивиться отсутствию закуски? Но… Напитки?! Это была какая-то смесь соков, ибо понять, из чего они состоят, никто из нас не мог – в общем, нектар! В глубине, метрах в двадцати, дворик заканчивался двухэтажным старинным зданием, на верхнем фронтоне которого виднелась рельефная дата: 1637.
Возвратился Марко и пояснил, что мы находимся во дворе мореходной школы, учрежденной в начале ХVII века.
– Из ее стен вышли сотни выдающихся людей не только Боки, но и учившихся здесь приезжих из Сербии…
– Друзья, – торжественно воскликнул Брис, – в этой школе учился и преподавал морскую науку прапрапрадед Марко – капитан Марко Мартинович…
Чем ввел в смущение нашего хозяина; стараясь скрыть его, Марко решительно повел нас к зданию школы. Классы школы расширялись не этажами ввысь, а строениями в глубь. Поэтому вид его не был испорчен надстройками и достройками.
Марко предупредил, что слушатели школы сейчас на морской практике с программой «штормовые условия». Встряла Ольга:
– А если шторма не будет? В море?
– Будет, в это время года обязательно будут! – уверенно заявил Марко, как будто расписание погоды составлял он сам.
Не знаю, как остальные, а я почему-то поверил, что шторма будут. И вот мы в навигационном классе. Первое, что бросилось в глаза, – это необычный парадный портрет Петра Великого: в морском мундире. А под ним – список первых русских выпускников школы. Тексты были на двух языках: сербском и русском.
Полукругом стояли мы, и торжественность проникала в наши души, пока Марко зачитывал список по-русски:
– Они в Пераст прибыли из Венеции на паруснике моего прадеда… Все они – из знатных семей и отобраны были на учебу флотским делам лично вашим Петром Великим. Вот их имена…
И мы услышали имена, столь знакомые среди окружения нашего прогрессивно мыслящего царя, радетеля Земли Русской, и его последователей:
Князья – Борис Иванович Куракин, пасынок царя; братья Голицыны – Петр, Дмитрий и Федор;
Андрей Ивановичи Репнин.
Бояре – Авраам Федорович Лопухин, брат царицы Московской; Владимир Шереметьев; Никита Иванович Бутурлин; Михаил Матюшин…
Перечислив всех, Марко заметил:
– Всего – семнадцать… И это при том, что в школе училось менее двадцати юношей своих, венецианских! Ваш царь и наш друг умел вершить дела с размахом!
– Сколько времени их обучали? Наших, русских? – спросила Ольга.
– Восемнадцать месяцев… Теория сочеталась с морской практикой… Они плавали по Адриатическому, Ионическому, Эгейскому и всему Средиземному морю…
– Действительно ли Петр Первый ввел вашу программу в свою «навигацкую школу» в Москве и затем в Петербурге? – поинтересовался Влад.
– Да, это так. Когда я был в вашем чудесном городе на Неве – Ленинграде, то видел список предметов и время на практику: где, сколько и на каких морях… Список поименный…
Мы немного помолчали, всматриваясь в список будущих флотоводцев, судостроителей и политических деятелей нашего Отечества с благоговением и гордостью.
– После окончания учебы мой прадед доставил на паруснике русских в Венецию и представил своих учеников Сенату Венецианских Дожей… И в торжественной обстановке каждому выпускнику был вручен диплом…
Вмешался Брис, указав на экспонат на стене рядом со списком выпускников:
– Это подлинный диплом того времени?
– Этот диплом – наша ценная реликвия, – пояснил Марко. – Его начальник вашего Военно-Морского музея в Ленинграде вручил мне для музея нашей школы в 1990 году…
Я обратил внимание, что дата диплома и дата визита Марко в Питер «совпадают»… с разницей в два столетия.
– Вы верно обратили внимание, – поймав мой взгляд, сказал Марко. – Этот диплом мне передали к трехсотлетию первого выпуска русских моряков из нашей школы…
Марко обвел нас спокойным взглядом и продолжил рассказ:
– Три знаменательных даты вписаны в историю наших отношений с Россией… Хотя их было немало, но эти…
Снова обвел Марко нас взглядом.
– Они первые: 1687, 1688 и 1690… Первая дата – это обращение Петра Великого к Сенату Венеции с просьбой «принять и обучить морскому делу нескольких молодых людей из князей и бояр…». И венецианские дожи обучить будущих капитанов нового русского флота поручили…
– … поручили твоему прадеду Марко Мартиновичу – известному морскому капитану, судостроителю, математику и педагогу… И первым «крещением» будущих русских слушателей школы стал переход сюда на паруснике твоего прадеда, – закончил Брис рассказ Марко, с удовольствием прервав его вовсе не грубым образом.
Марко, гордый и строгих правил человек, смутился и с чувством пожал руку Брису, обнял его. Но Бриса уже нельзя было остановить:
– За успешное обучение русских моряков Сенат Венеции наградил капитана Мартиновича пожизненной пенсией… Что еще? Капитан был ровесником Петра Великого и дожил до 1716 года… Он подготовил несколько групп наших моряков…
На стенах и в добротно сработанных витринах явно старинной выделки класса-музея мы рассматривали старинные карты, навигационные инструменты всех времен, атрибуты одежды и знаки различий, среди которых русские военные реликвии. Под сводчатым потолком на беленом фоне размещались парусные суда от египетских галер до ХХ столетия. Проходя по коридорам школы, выглядевшей большим музеем, мы обратили внимание на старинную картину, как оказалось, неизвестного художника. Но… на ней были изображены занятия в школе русских учеников. Причем на картине можно было прочитать имена некоторых из них.
– Легенда гласит, – пояснил Марко, – что эту картину написал один из здесь изображенных. Он передал ее школе при одном обязательном условии: его имя не увяжут с картиной.
– И автора так и не нашли? – спросила Ольга.
– И да, и нет… Похоже, его вычислили… Правда, только лет двадцать назад, – сказал Марко.
– Но как? – чуть ли не одновременно спросили мы.
– По почерку на картине… Ведь там, прямо на картине, у каждого лица было указано его имя… Было – потому, что некоторые их них исчезли от времени… Видимо, были плохо прописаны… Но помог рентген, и надписи восстановили, а затем направили в Ленинград в музей флота… Знакомый мне начальник музея и еще одна милая сотрудница подписи сравнили с почерками выпускников – их рукописными заметками… И автора нашли…
– Кто он, Марко? – не выдержала Ольга.
– Голицын!
– Но их трое братьев? Который?
– Младший, Федор, экспертиза точная. Я уверен – это он оставил нам такую память…
От удовольствия, что услышал такой рассказ, Стоян хлопнул в ладоши и воскликнул:
– Знай моряков, виват Марко, виват школа, виват славяне…
И мы дружно захлопали и Марко, и себе.
А ставшая вдруг задумчивой Ольга снова озадачила Марко вопросом:
– Значит, это не случайно, что диплом выпускника того времени выписан на имя одного из братьев князей Голицыных? На Федора?
Она не просмотрела этот факт, а мы… В общем, прохлопали.
Марко коротко пояснил значение остальных двух: приезд будущих моряков состоялся в 1788, а отъезд на родину – в 1790 годах…
Меня прояснило:
– Но ведь дата создания русского флота – 1796? Значит, русские моряки обучались здесь за несколько лет до официальной даты – победы русского галерного флота над шведами при Гангуте?!
Россия в жизни Бока. Профессиональный военный моряк и большую часть жизни профи по линии спецслужб, тем не менее, я трепетно интересовался историей нашего флота.
Когда праздновали в 1996 году трехсотлетие флота – Русского, Российского, Советского и снова Российского – мне, как ветерану флота, вручили памятную медаль, памятную грамоту за подписью мэра Москвы Михаила Лужкова и от его имени замечательную книгу о флоте.
Просматривая ее уже после возвращения из «похода за Атлантидой», я не обнаружил ни слова о заботах Петра I в обучении моряков по договору с Венецианской республикой! Ни слова!
И потому считаю нужным сказать несколько шире о замечательном деловом сотрудничестве славянского города Пераста с Россией от времен Петра Великого до середины восьмидесятых годов прошедшего, ХХ, века.
Город морской славы, бокайская Пераста – один из городов Сербской земли, свято дружившей с Россией Петра Великого, его женой Екатериной и Екатериной Великой, еще до революции, так и после нее, в военную годину борьбы с фашизмом и в послевоенное время при Иосипе Броз Тито.