Часто тревога становится следствием многозадачности. Когда человек привыкает к тому, что параллельно ему нужно выполнить несколько дел, его психика будет всё время находиться в напряжении. Она привыкает к непрерывной мобилизации, к тому, что всё время что-то нужно. И тогда при попытке отдохнуть, просто полежать и «поделать ничего» человеку будет неспокойно, всё время где-то в голове будет маячить мысль: «Что же я забыл? Что недоделал?» Ведь в его жизни ситуация покоя – это что-то из ряда вон выходящее. Что-то, от чего он отвык.
Масла в огонь, конечно же, добавляют СМИ и социальные сети, главная цель которых – зацепить внимание читателя или зрителя (часто в ущерб содержанию текста или видео), а что лучше всего привлекает? То, что вызывает тревогу. То, на что невозможно не реагировать. Получается, что современный человек находится в постоянном непрекращающемся потоке негативной шокирующей информации. Даже если вы просто хотите проверить почту, вам всё равно будут навязчиво подсовывать очередной «шок-контент».
2. Психологическая травма
И общий уровень тревожности, и страхи вполне конкретных объектов и ситуаций могут быть следствием негативного опыта. В таких ситуациях психика действует вполне логично: если на человека, например, было совершено нападение, то страх и тревога будут оберегать его от возможных повторных случаев, включаясь на полную катушку в тёмной подворотне.
Работают тревога и страх в такой ситуации слишком уж усердно, чем и доставляют человеку массу неприятностей. Всё, что хоть как-нибудь напоминает травмирующее событие, будет вызывать сильнейший страх. Иногда он привязывается к запахам, иногда к уровню освещения, какой-то особенной территории или ситуации. И страху всё равно, что травмирующая ситуация, возможно, была очень давно, когда у человека не было возможности оказать сопротивление, а теперь всё изменилось. Или что связана она была с конкретными людьми, которых уже нет рядом: страх будет распространяться на всё, что похоже на ситуацию травмы.
Так, если у человека есть страх собак, вызванный тем, что в детстве его покусала одна конкретная зверушка, то во взрослом возрасте он будет бояться не ту самую Жучку, а вообще всех собак. Если на человека нападал кто-то из близких, кто-то, кому он доверял, то страх может прицепиться к самой ситуации доверия и близких отношений. И именно это будет его страшить, вне зависимости от намерений того, с кем отношения могут появиться. В случае сексуального насилия травма часто бывает настолько жуткой, что и сами интимные отношения вызывают у жертвы панику или отвращение, и вообще возможность кому-то доверять для такого человека очень ограничена.
Когда говорят о психологической травме, то чаще всего имеют в виду какое-то конкретное страшное для человека событие, в связи с которым жизнь разделилась на «до» и «после». Такие травмы действительно существуют, и их в психологии называют шоковыми. Но есть и другой подвид – кумулятивные психологические травмы, возникающие из-за систематического или постоянного травмирования. Здесь психика ломается не в связи с особым событием, а из-за определённого отношения к человеку. Так может травмировать пренебрежение, равнодушие, унижение, обесценивание и другие формы жестокого обращения.
3. Небезопасная обстановка
По сути, этот пункт – продолжение предыдущего. Если ребёнок рос в ситуации постоянной угрозы, то его психика, конечно же, будет заточена под ожидание чего-то ужасного. Так, от повышенной тревожности часто страдают дети эмоционально нестабильных родителей, способных в любой момент взорваться, накричать, сорвать злость, исчезнуть или закатить истерику. Среди этой категории специалисты отдельно выделяют группу людей под названием «взрослые дети алкоголиков». Сюда относят тех, чьи родственники были зависимы от алкоголя или наркотиков. В такой обстановке безопасно себя чувствовать просто невозможно: никогда не знаешь, в каком состоянии окажется такой родственник – будет он зол или доволен? Что от него ожидать? И что будет, если один родитель напьётся или проиграет все деньги, а второй об этом узнает? К сожалению, людям из этой группы повышенная тревожность практически гарантирована.
Небезопасной обстановка может быть не только в силу реально существующих причин вроде агрессивного или эмоционально нестабильного родителя, но и в случае, если ребёнок всё время слышит о возможных угрозах. Такое происходит, если один или оба родителя сами очень тревожные – если они очень обеспокоены здоровьем ребёнка, экономической ситуацией, перспективами будущего и т. п. Кстати, при гиперопеке ребёнок не только часто слышит обо всяких ужасах, которые подстерегают его за каждым углом, но и растёт с ощущением своей неспособности со всем этим справиться, ведь родители решают за него все сложные ситуации и опыта самостоятельного решения проблем он лишён.
4. Воспитание долженствованием
Это тип воспитания, который приводит к повышенной тревожности и её частым спутникам – перфекционизму и гиперответственности. В таких семьях ребёнок «должен» чуть ли не со дня рождения. Должен быть совершенным, не расстраивать маму, получать пятёрки, продолжать семейную династию, выигрывать на соревнованиях, «вести себя как следует», утешать или мирить родителей – в общем, быть функцией, а не человеком. Причём исправно работающей функцией, ведь в противном случае он получает наказание стыдом, непринятие или какое-то другое наказание. Так он привыкает к мыслям типа «всё или ничего», а точнее – «будь совершенным или умри». Собственно, так и живёт: всё время в тревоге, без конца пытаясь контролировать себя (а может, и других), внимательно следить, чтобы ни в коем случае не выходить за рамки чьих-то представлений о том, как надо. И это может потянуть за собой следующую причину…
5. Внутренний конфликт
Вот этот момент может быть причиной не только повышенной тревожности, но и панических атак. Несоответствие между «надо» и «хочу», «могу» и «должен», «хочу» и «не дают» вообще лежит в корне невротических расстройств, и паническое расстройство – не исключение. Простой пример: жил-был человек с жёсткими негибкими представлениями о том, чего он в жизни должен достичь к 30 годам. Он старался как мог, но вот 30 лет прошло, а весь список необходимых достижений так и не выполнен. В итоге наш герой оказывается в водовороте противоречивых чувств и неприятных навязчивых мыслей о том, сколько всего он не успел, как мучительно понимать, что время не вернуть, и о том, как он мог бы всё сделать по-другому. Кроме того, у него сильно страдает образ себя: всю жизнь думал, что справится и будет молодцом, а на самом деле… так, погодите. Он что, не молодец? И как к себе относиться после этого? В общем, налицо серьёзный внутренний конфликт, выйти из которого никак не получается. В итоге всё это напряжение может или превратиться в повышенную тревожность, или проявиться в виде панических атак. Которые, как он думает, вообще «на ровном месте появились».
6. Вторичная выгода
Страх может защищать от ситуаций, в которые человек не хочет или не готов попадать. И это не только о реальных столкновениях с опасностью, но и о тёмных сторонах собственной личности. Помните, в самом начале главы про страх я писала, что он может скрывать за собой вытесненное запретное желание? «Выгоднее» бояться, чем признать в себе какое-то постыдное желание. Ещё пример того, как страх спасает от чего-то действительно пугающего: боязнь публично выступать или проявляться в соцсетях может скрывать за собой куда более глубинное переживание – узнать, что не всем мы можем нравиться. Для некоторых людей, положивших жизнь на то, чтобы быть одобряемыми, столкновение с такой реальностью непереносимо. Лучше бояться, чем не понравиться.
Иногда вторичная выгода страха ещё более очевидна. Вот представьте: взрослый уже мужчина сбежал от мамы в другой город и успешно там реализовался. Но мать до сих пор имеет на него огромное влияние (да, так часто бывает при переезде: сепарироваться территориально не значит сделать это и на эмоциональном уровне). Хочет, чтобы сын приезжал. И тут на сцену его психики выходит… аэрофобия! Прекрасное «решение» проблемы: теперь есть официальный повод никуда не лететь и маму не навещать. Удобно же. Или вот ещё пример: боится женщина садиться за руль, и этот страх обеспечивает ей заботу со стороны мужа – придётся ему супругу возить.
7. Страх другого уровня
Страхи и фобии – очень метафоричная штука. Иногда работа с ними напоминает детектив, в котором нужно искать аналогии, высматривать почерк убийцы. И помочь в этом может только свидетель, то есть тот, кто сам всё это переживает.
Как вам кажется, что может скрываться, например, за инсектофобией (страхом насекомых)? Какие ассоциации у вас возникают, когда вы думаете об этих существах? Я ваших мыслей не знаю. Но точно могу сказать, что у каждого человека будут тут разные идеи. Кого-то пугает ситуация, когда ты не видишь паука, а это значит, что он может откуда угодно выползти и куда угодно заползти. Кто-то испытывает отвращение от мысли о том, как чьи-то мохнатые лапки прикасаются к коже. Простите, если вызвала неприятные образы, но я хотела показать, как люди выделяют в одном и том же объекте различные пугающие стороны. Можно предположить, что в первом случае человек склонен бояться неопределённости, невозможности что-то в жизни контролировать и/или противостоять людям, нарушающим его границы. И именно эти страхи прячутся за инсектофобией. На самом деле жучки и паучки тут ни при чём, это ложный след. А настоящий «убийца» в нашем детективе – это страх утратить контроль. Соответственно, во втором случае ассоциация с прикосновениями может вывести нас на страх близких отношений или своей сексуальности, а то и последствия какой-то психологической травмы. Какой именно – знает тот, кому этот страх принадлежит.
Есть, конечно, ассоциации, которые не так сильно связаны с конкретным личным опытом человека. В таких случаях можно и со стороны догадаться, какой страх прячется за другим. Например, страх высоты часто бывает связан с боязнью «оказаться высоко», то есть добиться успеха.