– Покажись! – крикнул я с нескрываемой яростью. В гостиной было тихо, и я видел лишь силуэты мебели в лунном свете.
– Ты никогда не был трусом, Криг, – продолжал я, но никто не ответил. – Давай посмотрим друг на друга. Ты знаешь, что я не хочу драться с тобой. Я взял это зубило только для защиты. Есть вещи, которых ты не понимаешь… вещи, о которых я давно хочу рассказать тебе. Пожалуйста, покажись, и я все объясню.
По-прежнему тишина. Я почувствовал слезы, подступившие к глазам.
– Почему ты вообще решил, будто я способен на такое? Мы были друзьями. Мы были братьями. – Я смахнул слезы и постарался сосредоточиться. – В тот день я убежал лишь потому, что узнал о твоем намерении убить меня. Я был маленьким мальчиком, как и ты, Криг. Теперь мы молодые люди и можем все решить спокойно. – Поколебавшись, я сделал последнее заявление в надежде выманить его из укрытия: – Алмаз у меня. Я не стал продавать его. Я могу отдать его тебе прямо сейчас: он лежит в кошельке у меня на шее. Просто покажись, и мы договоримся. Потом ты уйдешь, и мы больше никогда не встретимся, если ты так захочешь.
За шкафом в дальнем конце комнаты скрипнула половица. Я знал, что упоминание о драгоценном камне должно выманить его из укрытия.
– Алмаз, говоришь? Так вот что ты носишь в этом кошельке!
Я узнал голос, который принадлежал вовсе не Кригу. Из сумрака появилась фигура, и я увидел лицо.
– Мсье Туссен?
– А знаешь, ты удивительно красноречив для немого мальчика.
– Что вы здесь делаете? Чего вы хотите?
– Я не люблю, когда меня надувают, мальчик. Парижская консерватория – это величайшее музыкальное учреждение на свете, а не детский сад. Тебе отлично известно, что этот русский крысеныш Иван заставил нас поверить, будто твоя подружка – незаконная дочь Рахманинова. Когда я пригрозил написать Рахманинову, Иван раскололся и признался в своей лжи.
Он шагнул ко мне.
– Я спросил его насчет тебя. Он сказал, что ты был подопечным Поля Ландовски… который, как мне известно, получил должность в Риме. Поэтому, в качестве наказания за обман, я решил прийти сюда и забрать парочку его фарфоровых ваз. Но теперь оказалось, что здесь есть нечто куда более ценное.
Он сделал еще шаг.
– Вы не понимаете.
– В сущности, здесь есть две ценные вещи, мой мальчик. Алмаз, который ты носишь на шее… и ты сам.
– Я?!
– Похоже, что этот «Криг», о котором ты упомянул, будет очень рад узнать, где ты находишься. Уверен, что он щедро заплатит за информацию о тебе.
– Он лишь немного старше меня, Туссен. У него нет денег. И если он узнает, что вы украли у меня алмаз, то убьет и вас.
Туссен фыркнул.
– Бывают разные сделки, малыш. Возможно, если сейчас я убью тебя и верну алмаз молодому мистеру Кригу, мы найдем способ поделить деньги…
Речь Туссена становилась все более невнятной. Очевидно, он был пьян.
– Пожалуйста, мсье, – взмолился я. – Вы флейтист, а не убийца!
– С этим алмазом я могу стать кем захочу. Ну-ка, иди сюда, мальчик!
Туссен набросился на меня, но я предвидел этот маневр и отпрыгнул к дивану. Имея преимущество в росте, я попытался напасть на него со спины. Но учитель оказался удивительно силен и бросил меня через бедро, так что мы оба покатились по полу. Он придавил меня своим весом так, что я начал задыхаться. Ухватившись за эту возможность, Туссен развернулся и сорвал кошелек с моей шеи. Он отбросил кошель в сторону и принялся душить меня.
Я помню странное ощущение покоя, когда жизнь начала покидать мое тело. Я не испытывал паники… пока передо мной не возник образ Элле, и тут я моментально преисполнился жаждой борьбы. Собрав последние силы, я взмахнул зубилом и вонзил его в руку Туссена.
– А-ууу! – взвыл он. Теперь уже я воспользовался возможностью и нашарил кошелек, а потом сунул его в карман.
Внезапно в комнате зажегся свет, и кто-то громко закричал в дверях. Я откатился в сторону и увидел Эвелин: она держала одну руку на выключателе и прижимала другую ко рту. Туссен встал, баюкая раненую руку, и низко пригнулся, чтобы она не увидела его лицо. Потом он пулей пролетел мимо Эвелин и выбежал из дома.
– Что происходит, Бо? Боже мой, это кровь на полу? – Я кивнул. – Ты цел? – Я снова кивнул, стараясь отдышаться. Эвелин опустилась на колени рядом со мной и принялась лихорадочно ощупывать меня. – Говори со мной! Кто этот человек? Почему он был здесь?
Я ошеломленно смотрел на нее.
– Пожалуйста, Бо. Расскажи мне все.
Я объяснил положение дел так быстро, как только смог.
– Mon Dieu, Бо. Алмаз у тебя? – Я похлопал по карману. – Хорошо. Но теперь тебе опасно оставаться здесь. Он может вернуться, и не знаю, кого еще он приведет с собой. Тебе пора уходить отсюда.
– Уходить? Куда?
– В квартиру мсье Бройли на Монпарнасе. Он приютит тебя, и вы будете в безопасности, пока я не найду решение.
– Я боюсь, что Туссен может прийти к Элле. Он ее учитель, и, наверное, он знает, где она живет.
Эвелин закрыла глаза и кивнула.
– Думаю, твое беспокойство оправдано. Тебе нужно сначала отправиться к ней.
– Но, Эвелин, как насчет вас? Что, если Туссен вернется сюда?
– Пускай вернется. Едва ли ему что-то нужно от меня. Завтра я извещу Бройли, и он временно поселится здесь. А теперь поспеши. Ты сможешь добраться до Элле примерно за час быстрой трусцой. Иди наверх и собери вещи, только самое нужное. Я запишу для тебя адрес мсье Бройли.
Я побежал наверх и запихал в кожаную сумку несколько рубашек и нижнее белье. Потом взял адрес у Эвелин, обнял ее и после долгой семимильной пробежки оказался возле дома Элле, отдуваясь и истекая потом. Ее окно находилось на самом верху, и я выругал себя за то, что не предусмотрел этого. Пришлось собрать с обочины мелкие камешки и бросать их в ее окно. Это была рискованная затея, но у меня не оставалось выбора. Через несколько минут она принесла результат, и в окне появилось заспанное лицо Элле.
– Бо? – одними губами прошептала она. Я жестом попросил ее спуститься, и она кивнула. Через минуту тихо открылась входная дверь, и передо мной появилась Элле в белой ночной рубашке. Она обняла меня.
– Что происходит, Бо?
– Я все объясню, когда мы окажемся в безопасности… Но сейчас нужно, чтобы ты ушла со мной.
Она изменилась в лице.
– Это он?
– Не совсем. Но нужно, чтобы ты собрала одежду и спустилась сюда. Мы пойдем на квартиру к мсье Бройли.
Дальнейших объяснений не понадобилось. Через несколько минут Элле вернулась, и мы молча направились по переулкам в сторону Монпарнаса. К счастью, поиск квартиры Лорена оказался довольно легкой задачей, так как его окно было украшено розовыми орхидеями, национальной гордостью Бразилии. После нескольких нажатий дверного звонка появился красноглазый Бройли, который после короткой процедуры моего опознания впустил нас внутрь. Он любезно заварил крепкий кофе, и я пересказал ему и Элле события сегодняшнего дня.
– Бог ты мой! Бог ты мой! – повторял Бройли. – Ты – настоящая загадка, Бо. Немой мальчик, который заговорил о чудесах.
Элле держала меня за руку. Ее присутствие было невыразимым утешением для меня.
– Спасибо, что пришел ко мне, – сказала она.
Я помедлил, разглядывая тесную квартиру Бройли. Тусклая лампа освещала коллекцию его наполовину законченных скульптур и полусырых эскизов. Статуэтки, холсты и инструменты были разбросаны повсюду. Хаос не способствовал моему психическому состоянию, и я обхватил голову руками.
– И зачем я проснулся? Туссен украл бы эти вазы и убрался восвояси.
– Мне бы хотелось, чтобы Бел услышала, как ты говоришь, – меланхолично произнес Бройли.
Я посмотрел на него. Даже после описанных мною событий его мысли блуждали где-то еще.
– Вы поддерживаете связь с ней, мсье Бройли? – спросил я. У моего бывшего партнера по скульптурной мастерской был загнанный вид.
– Нет, – тихо ответил он.
В конце концов Бройли принес пару одеял. Я настоял на том, чтобы Элле легла на маленьком диване, а сам положил подушку на пол. Элле опустила руку, за которую я держался, пока изнеможение не одолело меня и я не погрузился в сон.
Рано утром звякнул дверной колокольчик, и Бройли открыл дверь Эвелин.
– Мои дорогие, как хорошо видеть вас. – Я устремился вперед и крепко обнял ее. – Здравствуй, Элле, рада, что с тобой все в порядке. Я связалась с жандармерией.
– С жандармерией? – в ужасе спросил я.
– Да, Бо. Не забывай, что вчера в дом моего работодателя проник взломщик, вернее, пьяный учитель Элле, который пытался убить тебя. Туссена необходимо задержать и разобраться с ним. В конце концов, мы имеем дело с буйнопомешанным, который не может вернуться в Парижскую консерваторию и учить ранимых молодых людей.
– Но, Эвелин, люди из жандармерии захотят поговорить со мной! У них возникнут вопросы об алмазе. Вы не понимаете, я не могу…
– Я отлично понимаю, Бо. – Она взяла меня за руку. – И всегда понимала, с тех пор, как маленький мальчик впервые постучался в мою дверь. Ты пережил больше ужасов, чем выпадает на долю многим взрослым людям. Тебя преследуют силы, выходящие за рамки понимания простой женщины, вроде меня. Поэтому да: когда жандармы захотят срочно побеседовать с тобой, я скажу им, что не имею ни малейшего понятия, где ты находишься.
Она подмигнула мне.
– Когда полиция задержит Туссена, он исказит факты и расскажет, что это Бо напал на него, – сказала Элле и грустно посмотрела на меня. – Помнишь, что вчера ночью ты упомянул при нем об… убитой женщине?
Я раздраженно стиснул кулаки.
– Нет! Я сказал, что никогда не стал бы убивать женщину!
Элле сочувственно похлопала меня по спине.
– Я искренне сомневаюсь, что Туссен точь-в-точь повторит твои слова. К тому же ты ранил его зубилом.
Глаза Бройли широко распахнулись от изумления.
– Это была самозащита, – честно признался я.
– Знаю. Но у тебя нет доказательств, поэтому Туссен получит преимущество.