– Спасибо, приятель, – с улыбкой сказал он. – Могу я предложить капельку виски?
Я заколебался. Читатель должен помнить о моем сдержанном отношении к употреблению алкоголя. Однако сегодня утром я почти по пояс погрузился в ледяную воду Северного моря, и холод еще не ушел из моих костей. Я решил сделать исключение, тем более что был наслышан о согревающих качествах этого напитка.
Янтарная жидкость была крепкой, но восхитительной на вкус. Она вызывала приятный мягкий жар в теле, и мы с Элле в тот вечер употребили несколько порций виски разных сортов. Дружелюбный бармен Хэмиш явно получал удовольствие, наставляя двух «беженцев из Франции» в тонком мастерстве дистилляции и объясняя преимущества виски по сравнению с вином. Я мысленно взял на заметку больше не увлекаться этим напитком.
Следующие несколько дней мы приспосабливались к жизни в новой стране. По моим наблюдениям, местные жители становились дружелюбными, приветливыми и многословными, стоило лишь преодолеть их настороженность. С едой выходило гораздо труднее: казалось, что британский рацион почти целиком состоит из мяса, густой подливки и картофеля. Я не представлял, как с таким питанием им удалось вырастить так много знаменитых спортсменов.
На пятый вечер нашего пребывания в Инвернессе мы отправились поужинать в местную таверну, или «паб», как это называется в Британии, под названием «Дроверс-Инн». В Инвернессе есть множество пабов, и, на мой взгляд, они очень похожи друг на друга. Однако местные жители видели разницу и с жаром расписывали достоинства своих любимых мест. Мы направились в «Дроверс» по рекомендации Хэмиша. Хотя паб был не особенно просторным, он обладал живописной атмосферой, с лошадиной упряжью и клетчатой тканью, развешанными на стенах. За стойкой находилась коллекция оловянных кружек с выгравированными именами, принадлежавших постоянным посетителям. Я сразу заметил кружку с надписью «Хэмиш».
Когда я пробежал глазами меню, то обрадовался, наконец-то увидев хаггис. Хэмиш сказал, что это национальное блюдо, но, когда я спросил его про ингредиенты, он рассмеялся и посоветовал попробовать, прежде чем задавать вопросы.
Высокий, дородный хозяин паба подошел принять наш заказ.
– Мне хотелось бы попробовать хаггис, – уверенно произнес я, но потом решил не бросаться в слепую атаку. – Можно спросить, из чего его готовят?
– Из печени, сердца и легких молодого барашка, – последовал ответ.
Я передернул плечами.
– О боже… А в чем его подают? – спросил я, гадая, смогу ли выдержать подобное зрелище у себя на тарелке.
– Не волнуйтесь, все это будет славно упаковано в бараньем желудке! – добродушно сообщил хозяин паба.
Это не вселяло особой уверенности.
– Его подают с чем-то еще? – поинтересовался я.
– С отварными кореньями, – ответил он.
– С кореньями? Я не вполне понимаю…
– С картошкой и репой, – произнес звучный баритон в другом конце бара. Мужчина лет пятидесяти улыбнулся нам с Элле, сидевшим за угловым столиком. С седеющими волосами, темными глазами и волевым подбородком, он выглядел симпатично.
– А для вашей кобылки?
– Для кого?
– Для вашей юной дамы, – со смехом пояснил незнакомец. На нем был бутылочно-зеленый костюм, а его выговор был типично британским.
– Мне суп, пожалуйста, – обратилась Элле к хозяину.
– Как пожелаете. – Он кивнул и удалился на кухню с нашим заказом.
Когда англичанин подошел к нашему столу, я обратил внимание, что он заметно хромает. Он поставил на стол пивную кружку с шапкой пены и пододвинул табурет.
– Шотландцы живут за соседней дверью, но даже мне иногда трудно понимать их мудреные речи! – Он протянул руку. – Меня зовут Арчи Воган. Приятно познакомиться.
– Нам тоже, – отозвался я. – Меня зовут Роберт, а это – Элеонора.
– Мы очень рады, – добавила она.
Арчи широко улыбнулся.
– Вот и славно. Простите за грубость, вы не возражаете, если я поставлю вам выпивку?
Я посмотрел на Элле, которая спокойно ответила на его улыбку.
– Разумеется, нет, – ответила она и подняла свой бокал с портвейном и ломтиком лимона.
– Превосходно! – воскликнул Арчи. – А теперь расскажите, откуда у вас такой необычный акцент, если вы носите типично английские имена?
– Мы – французы, недавно бежавшие от нацистского вторжения. – Элле выдержала многозначительную паузу, придерживаясь нашего сценария. – Наш народ повсюду находится под угрозой, – добавила она.
– Кто, французы? – Арчи фыркнул в комичном недоумении. Элле покачала головой, и Арчи прикрыл глаза в знак понимания. – Господи, теперь ясно. Ну, вам здесь рады. И не беспокойтесь: я уверен, что мы отобьемся от этих гуннов. – Он с болезненной гримасой переставил ноги под столом. – Что конкретно привело вас в Инвернесс?
– Мы пытаемся найти работу, – честно ответил я.
Арчи хохотнул.
– Мне жаль приносить дурные вести, но вы обратились не по адресу. Кто бы ни посоветовал вам приехать в северную Шотландию, он был глубоко не прав. Наверное, вы уже поняли, что здесь сплошные горы и озера, насколько может видеть глаз.
– Вы родом отсюда? – поинтересовалась Элле.
– Нет, определенно нет. Но я хорошо знаю эти места. С юности приезжал сюда поохотиться на выходные. Именно поэтому сейчас я здесь. У меня недельный отпуск, я служу в королевских ВВС, приехал подышать горным воздухом.
– Где вы расквартированы? – спросил я.
Он немного помедлил, тщательно выбирая слова.
– На юге Англии, точнее в Кенте. Едва ли это о чем-то говорит вам.
– Это родина Чарльза Диккенса, – заметил я.
Арчи казался искренне удивленным.
– Боже мой, вы уверены, что родились во Франции? Ваши знания о британской литературе весьма похвальны. – Он выпрямился и сложил руки на груди. – Но не забывайте, что мисс Вита Сэквилл-Уэст тоже из Кента![17]
Мы с Элле смотрели на него непонимающе.
– Ах, ну да. Пожалуй, это уже перебор. – Он отхлебнул пива, прежде чем остановить взгляд на мне. – Могу я поинтересоваться, как вам удалось избежать отправки на фронт, Роберт?
Я немного нервничал, но был уверен в своем ответе.
– Я не могу сражаться из-за искалеченной руки. Но мы все равно хотим найти работу.
Арчи вскинул брови.
– О, собрат-инвалид! Сочувствую, старина. Должно быть, вы заметили мою хромоту, так что я тоже не боец. – Он хлопнул себя по колену. – Это тоже работа бошей, но меня ранили на прошлой войне. Теперь я расквартирован за столом.
– Прискорбно это слышать, – отозвался я.
Он с симпатией посмотрел на меня.
– Я знаю, каково приходится молодому человеку, который не может сражаться. У меня есть сын чуть помладше вас, Роберт. Его зовут Тедди, и у него плоскостопие. – Я покачал головой. – Очень неприятная штука. Хотя не сказал бы, что он сильно переживает из-за этого. – Арчи закатил глаза.
– Чем он занимается? – поинтересовалась Элле. – Сидячей работой, как вы?
Арчи сдержанно улыбнулся.
– Нет. Тедди двадцать один год, и он является наследником моего огромного сельского поместья. – Я насторожил уши. – Несмотря на все усилия, мне так и не удается приучить его к работе. Он слоняется без дела и ввязывается в передряги, которые обычно приходится улаживать моей многострадальной жене Флоре.
Я ухватился за эту возможность.
– Сельское поместье? Должно быть, у вас много прислуги, чтобы содержать его.
Арчи хохотнул.
– Боюсь, лучшие времена Хайвельда миновали. После прошлой войны дела продвигались… не лучшим образом. И слуги, которые у нас были, теперь либо находятся на фронте, либо работают на оружейных заводах. – Он вздохнул. – Флора почти все делает сама, и это очень несправедливо. Но, к сожалению, сейчас нет выбора.
Арчи смотрел в свою почти опустевшую пивную кружку. Элле похлопала меня по ноге, чтобы я продолжал.
– Похоже, ей приходится трудно. Может быть, мы сможем быть полезны? – осведомился я.
Арчи поднял голову; он внезапно смутился.
– Ну да, конечно. Извините, до меня порой не сразу доходит. Вы говорили, что ищете работу. – Он огляделся по сторонам, как будто подыскивал причины для отказа. – У вас вполне честный и достойный вид, но я ведь уже сказал, что семья Воган сейчас испытывает кое-какие финансовые затруднения. Мой дом в Хайвельде мало-помалу приходит в упадок, и я вкладываю в его содержание почти каждый пенни, который мне удается заработать. – Он потер глаза. – Дом много поколений принадлежал моей семье, и я не хочу оказаться тем Воганом, который закончит эту традицию. Короче говоря, я едва ли смогу предложить вам нормальное жалованье.
Я был готов смириться с возражениями Арчи, но Элле не собиралась сдаваться.
– О, мистер Воган, мы привыкли к мизерным заработкам. В Париже мы жили в крошечной квартирке.
– Вообще-то, если соблюдать все формальности, то я лорд Воган. – Он подмигнул нам. – Ну, хорошо. Расскажите, какой работой вы занимались в Париже.
– Прошу прощения, лорд Воган… – Арчи со смехом отмахнулся. Элле выразительно посмотрела на меня.
– Мы с Робертом работали в сиротском приюте, – солгала она. – Роберт был сторожем и садовником, а я готовила для детей и помогала с уборкой. Естественно, средства приюта были ограничены, поэтому нам платили очень мало.
Ее выдумка звучала непринужденно и правдоподобно.
– Это был большой приют? – спросил лорд Воган, приподняв брови.
Элле энергично кивнула.
– О да, огромный. Он называется «Apprentis d’Auteuil»; если хотите, можете проверить. Я гарантирую вам, что бы там ни вытворял мастер Тедди, это ничто по сравнению с хаосом, который может сотворить сотня детей!
Арчи запрокинул голову и допил остатки пива из пинтовой кружки.
– Пожалуй, я не представляю, что может вас смутить после такой работы. Что же, не отрицаю, Флора будет очень благодарна, тем более что я занят на авиабазе. – Он немного подумал. – Слушайте, хотя с оплатой будет трудновато, в поместье Хайвельд есть несколько коттеджей, в данное время необитаемых. Крыша над головой и дичь для пропитания будут досто