Я потер глаза ладонями, размышляя о том, какие невзгоды им довелось пережить.
– Ну да, конечно. Как вы добывали еду?
Мальчик высыпал последние орехи и предложил львиную долю своей сестре.
– Я умею рыбачить, но наловил очень мало. Мы пробовали разные ягоды и однажды сильно отравились.
Я понял, что должен как можно быстрее вернуть этих детей в лоно цивилизации. Они нуждались во врачебном осмотре и в теплой постели.
– Понимаю, мы только что познакомились, – осторожно начал я. – Но не хотите ли вы присоединиться ко мне в этой лодке? Я собираюсь вернуться в город и знаю людей, которые могут помочь.
Мальчик замер на месте.
– Как мы можем доверять вам?
Я поразмыслил над вопросом.
– Ты прав… но я не могу дать такой ответ, чтобы ты мне поверил… – Я досадливо нахмурился. – У меня нет с собой газеты, и я не могу доказать, что война в Европе закончилась. Но я могу показать вот это.
Я достал свой британский паспорт и передал его мальчику.
– Британец? – Он отступил на шаг. – Кажется, вы назвались швейцарцем.
– Да, верно подмечено. – Я мысленно выругал себя. – А ты хорошо соображаешь! Мой отец был швейцарцем, а я приехал сюда для того, чтобы унаследовать бабушкино поместье.
Тут меня озарило.
– У меня есть письмо от нее. Ты умеешь читать по-французски?
– Немного, – прищурившись, ответил мальчик.
Я протянул ему письмо Агаты.
– Пожалуйста, прочитай это. – Я опустился на землю и скрестил ноги. – Если понадобится помощь с переводом, не стесняйся.
Мальчик отошел примерно на десять ярдов и сел напротив меня, рядом с сестрой. Он медленно прочитал письмо, шевеля губами, потом встал.
– Хорошо, мы пойдем с вами, – сказал он.
Лицо Клавдии озарилось радостью.
– Правда? – обратилась она к брату.
Он кивнул.
– Рад это слышать. – Я облегченно вздохнул и поднялся на ноги. – Спасибо за доверие. Положим ваши вещи в лодку?
– Нет, – сказал мальчик и взял сестру за руку. – Мы можем оставить все здесь.
– Понимаю, – ответил я. – Теперь, раз уж мы познакомились, может быть, ты скажешь, как тебя зовут?
Мальчик серьезно посмотрел на меня.
– Меня зовут Георг.
Мистер Кехлер был немного ошарашен, когда снова увидел меня во второй половине дня, тем более что я вошел в его кабинет в сопровождении двух истощенных и чумазых детей.
– Что стряслось? – спросил Эрик, едва не опрокинув чашку чая со стола. Я постарался как можно короче описать ситуацию.
Дорогой читатель, просто поразительно, что могут сделать деньги. В тот же вечер мистер Кехлер смог организовать визит врача, социального работника и неограниченный доступ к сытной еде. Все было оплачено из средств Агаты Танит; Кехлер сразу же выделил определенную сумму, учитывая чрезвычайные обстоятельства, он был уверен в том, что моя бабушка одобрила бы это.
– Что с ними будет, мистер Кехлер? – поинтересовался я.
Юрист пребывал в недоумении, и я не мог винить его за это.
– Если мы сможем подтвердить их личность, то посмотрим, можно ли будет вернуть их к оставшимся родственникам в Германии.
Я изогнул бровь.
– Думаете, это возможно?
Эрик обхватил голову руками.
– Нет. Скорее всего, швейцарское правительство профинансирует опеку и отправит их в детский дом, где они, если повезет, смогут обрести приемных родителей. Поскольку они стали беженцами в таком юном возрасте, я надеюсь, что они без особых проблем получат швейцарское гражданство.
Я опустился на кожаный стул напротив мистера Кехлера.
– Вы хотите сказать, их отправят в сиротский приют?
Эрик кивнул, и я мысленно вернулся в «Apprentis d’Auteuil». Такой приговор для Георга и Клавдии после всего, что им довелось пережить, казался очень жестоким. Как и я, они бежали от гонений. Я вспомнил Буйонь-Билланкур. Что там говорил мсье Ландовски?
«…Я уверен, что однажды ты сам сможешь помогать другим. Не забывай об этом, мой мальчик».
Я понял, чего хочу на самом деле.
– Мне хотелось бы позаботиться о детях, – обратился я к Эрику.
– Прошу прощения?
– Георг и Клавдия нашли себе убежище на земле Агаты, на моей земле, и я хочу, чтобы с ними хорошо обращались. Я имел честь познакомиться с вами лишь из-за доброты незнакомого, пусть и родного человека. До сих пор в моей жизни было мало поводов для альтруизма, но теперь мои жизненные обстоятельства изменились.
Мистер Кехлер откинулся на спинку стула, обдумывая мое предложение.
– Это очень великодушно с вашей стороны, Атлас, но не думаю, что это поможет Георгу и Клавдии избежать отправки в детский дом. Если только вы не собираетесь забрать их в Лондон.
Настал мой черед задуматься. С учетом угрозы, по-прежнему исходившей от Крига, брать детей с собой значило подвергать их опасности. Я оторвал взгляд от высокого потолка и тяжело вздохнул.
– В данный момент это невозможно, мистер Кехлер. Тем не менее мне бы очень не хотелось отправлять этих детей в приют. Они потеряли родителей, и их мир перевернулся вверх тормашками. Им нужны уют и безопасность, а неопределенность и неуверенность в своем положении будут губительны для них. Вы можете что-нибудь придумать?
Эрик побарабанил пальцами по крышке стола.
– Полагаю… что ж, я не могу ничего обещать. Но супруги, которые ухаживали за вашей бабушкой в ее преклонные годы, могут принять их, если вы оплатите издержки за проживание.
– Правда? – спросил я, немного изумленный его предложением.
Эрик кивнул.
– Они весьма благодарны за то, что Агата завещала им свой городской дом. – Он вдруг захихикал. – В сущности, мне пришлось приложить немало усилий, чтобы добиться их согласия на такой подарок. Я позвоню им сегодня вечером.
Я встал и пожал руку Эрику.
– Спасибо, мистер Кехлер! Мне хотелось бы познакомиться с ними после вашего телефонного звонка. Как их фамилия?
– Гофман.
Супруги Тимео и ДжоЭлле Гофманы оказались приветливыми и удивительно скромными людьми, и я несколько раз встречался с ними во время моего пребывания в Женеве. Они с любовью вспоминали Агату и ее доброту и были искренне рады тому, что Эрику Кехлеру наконец-то удалось найти меня. Юрист не ошибся в своем предсказании, и супруги охотно согласились разместить Георга и Клавдию в своем городском доме, впечатляюще просторном и превосходно оборудованном.
– Это будет честью для нас, мистер Танит! – заверила ДжоЭлле. – По правде говоря, мы чувствовали себя немного бесполезными с тех пор, как потеряли вашу бабушку.
Тимео кивнул.
– Этот огромный дом с четырьмя свободными спальнями слишком велик для нас. Здесь полно места. Это самое меньшее, что мы можем сделать для бедных малюток после всего, что они пережили.
Я был тронут их безоговорочным великодушием.
– У вас есть собственные дети? – поинтересовался я.
Супруги удрученно молчали.
– Нет, – наконец ответила ДжоЭлле. – Мы были лишены этого благословения. – Она вдруг с беспокойством посмотрела на меня. – Но мы весьма умелые опекуны, мистер Танит, и мы никогда бы…
Я поднял руку, останавливая ее.
– Я понимаю, ДжоЭлле. Не могу выразить, как я рад, что вы готовы принять Георга и Клавдию в вашем доме. Обещайте мне, что будете обращаться к мистеру Кехлеру за оплатой любых расходов, будь то еда, одежда или обучение.
Я подошел к ним, чтобы обменяться рукопожатиями, но ДжоЭлле обняла меня. Тимео тихо рассмеялся.
– Прошу прощения, мистер Танит. Моя жена хочет показать, как счастлива была бы Агата, если бы узнала, что вы стоите здесь, в ее гостиной.
ДжоЭлле отстранилась и посмотрела мне в лицо.
– Вы рассчитываете вернуться в Швейцарию и обустроиться здесь? – спросила она. – Это чудесное место для жизни!
Я тепло улыбнулся.
– Возможно, ДжоЭлле. Но мне нужно решить несколько дел в Англии, прежде чем я рассмотрю такую возможность. – Я направился к двери. – Пожалуйста, сообщайте мистеру Кехлеру, как продвигаются дела у детей. Я буду чрезвычайно рад их успехам.
Остаток моего времени в Швейцарии ушел на подписание документов, встречи с управляющими банками и разбор дел с Эриком Кехлером, который официально перестал работать на Агату и начал сотрудничать со мной.
– Я пришлю ваш паспорт и любые другие документы в «Артур Морстон Букс», мистер Танит. Пожалуйста, сообщите заранее, если вы решите переехать в другое место; я не хочу гоняться за вами еще пятнадцать лет. – Он добродушно хохотнул и покачал головой, когда я закрыл громадную ореховую дверь и вышел из его кабинета.
Как и предсказал Эрик, процесс приобретения гражданства оказался медленным. Я привык к ежемесячным письмам от него, где он рассказывал об очередной досадной задержке в рассмотрении моего прошения, обычно с приложением множества документов для подписи. Помимо административных дел мне всегда было приятно узнавать о том, как улучшается жизнь детей с полуострова. Оба стали ходить в местную независимую школу, рекомендованную мистером Кехлером, и Георг выказывал особенно многообещающие академические способности.
К счастью, мне не понадобилось долго убеждать Элле, что наше будущее в Швейцарии.
– Как только я получу официальные документы, мы приступим к строительству надежного убежища для нас обоих, – пообещал я. – Только представь, у нас будет собственный уединенный рай!
Она просияла при мысли об этом.
– Ох, Бо, это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой! Но когда ты получишь гражданство, мы сможем пожениться, открыто и официально. Жду не дождусь, когда это наконец случится.
Я знал, как сильно ей хочется иметь постоянное жилье. Несмотря на жгучее желание, я не мог ускорить процесс получения швейцарского гражданства, но между тем мне хотелось сделать ей предложение, которое стало бы залогом на будущее. С разрешения мистера Кехлера я получил кое-какие средства из состояния Агаты и отправился в ювелирный магазин на Бон-стрит в Лондоне.