е лежала в моих объятиях, ровный звук ее ритмичного дыхания убаюкал меня. Я проснулся несколько часов спустя и медленно освободился из объятий, собираясь спуститься в мой номер. Она пошевелилась, и я поцеловал ее в лоб.
– Прости, что разбудил тебя, – прошептал я. – Я собираюсь спуститься к себе и кое-что организовать для поездки.
– Хорошо. Увидимся на борту «Ориента», как договорились?
– Да, встретимся в половине десятого, поспи еще немного, моя милая.
Я взялся за ручку двери, повернулся и посмотрел на мою будущую жену, мирно лежавшую в кровати. Разметавшиеся волны светлых волос и жемчужно-белая кожа делали ее похожей на ангела, сошедшего с одного из полотен Микеланджело.
Я часто пытался найти определение для любви. Думаю, теперь я знаю, что это такое – беззаветно и радостно раскрывать свою душу перед другой, невзирая на последствия. Когда я наконец отвернулся и аккуратно закрыл за собой дверь, мое сердце было преисполнено любви и гордости за эту поразительную женщину, которая уже двадцать лет находилась рядом со мной. И на которой я завтра собирался жениться.
Атлантический океан,
1949 год
Без тебя я превращаюсь
В горстку космической пыли.
Звезды черны, ночь бесконечна,
И Плеяды рыдают.
Мой свет ушел,
Моя жизнь прошла,
Я один в постели[20].
Моего мира больше нет. Если вы читаете эту дневниковую запись, то, думаю, она будет последней, и на этом завершится история Атласа Танита. Все эти годы я выживал благодаря основополагающей энергии, которая заставляет людей двигаться вперед, несмотря ни на что, энергии надежды. Но теперь даже этот огонь погас, и у меня больше нет сил продолжать. Когда наступит ночь и на палубе не останется никого, я собираюсь броситься в океан, чтобы ледяная вода поглотила меня. Надеюсь, волны будут милосердны ко мне, и моя смерть будет быстрой.
Я решил оставить эту последнюю запись лишь из долга перед тобой, читатель. Это не тот конец, о котором я мечтал мальчишкой, когда впервые стал доверять свои мысли бумаге. Возможно, кто-то обнаружит мой дневник и сразу же заглянет в самый конец, чтобы выяснить, что автор добровольно спрыгнул за борт парохода. А может быть, он закончит историю моей жизни, которая, я надеюсь, была мало-мальски интересной. В таком случае уверен, что вы уже догадались о постигшей меня участи.
Элле больше нет рядом.
Мой худший кошмар воплотился в действительности, и груз бытия стал невыносимо тяжелым.
Ранним утром покинув комнату Элле, я направился в свой номер. Я сделал запись в этом дневнике, а потом забрался в постель с мечтами о нашей будущей свадьбе, погрузившими меня в подобие священного сна. Я проснулся в восемь утра, встал и заплатил по счету в отеле, а также за доставленные билеты для нас обоих. Потом я поднялся на борт «Ориента» и нашел нашу каюту. Я даже восторженно поведал молодому стюарду, который помог с багажом, о своих планах сыграть свадьбу на борту корабля, и он заверил меня, что капитан будет только рад. Потом я выпил кофе и вышел на палубу в ожидании Элле.
У края воды собралась громадная толпа. Люди с явной неохотой расставались со своими любимыми и близкими, которые уплывали в Австралию. Боль человеческой разлуки ощущалась почти физически, и я поблагодарил звезды за то, что уплываю с единственным членом семьи, который мне когда-либо понадобится.
Когда время приблизилось к половине десятого, я спустился по трапу туда, где мы собирались встретиться. Когда на моих часах было без двадцати десять, я начал беспокоиться, что Элле проспала. Я объяснил ситуацию стюарду, и тот заверил меня, что времени еще вполне достаточно, чтобы сбегать в гостиницу «Вояджер» и вернуться на борт до отплытия.
Я бегом спустился по трапу, едва не отправив в воду целую семью, которая поднималась на борт. Ворвавшись в холл, я устремился по лестнице к номеру Элле и забарабанил в дверь, но никто не ответил.
– Элле! – крикнул я. – Элле, пароход скоро отчалит!
Я понял, что мои усилия бесплодны, и спустился в холл, где вчерашний администратор в очках заступил на смену.
– Доброе утро, сэр! Вам предстоит большой день. Но почему вы еще не на борту? Трап поднимут через пятнадцать минут.
– Я знаю, но моя невеста по-прежнему в постели. Мы должны были встретиться у парохода, но она так и не пришла. Вы не могли бы отпереть дверь ее спальни, чтобы я разбудил ее?
Администратор озадаченно покачал головой.
– Вообще-то, сэр, я видел, как она ушла полчаса назад. Она вышла из гостиницы с чемоданом в руке.
Я нахмурился.
– Но это невозможно; она так и не поднялась на борт. Должно быть, вы обознались. Пожалуйста, нужно открыть ее спальню!
– Право же, сэр, вы должны мне поверить. Я…
– Сейчас же! – выкрикнул я, и все взгляды в холле устремились на меня.
– Как пожелаете, сэр. Мой коллега проводит вас…
– Дайте ключ, я сам открою. – Я выхватил ключ у него из рук и побежал наверх, где поспешно отпер замок и распахнул дверь. В номере было пусто, кровать аккуратно заправлена, на столике стояла чашка с остатками кофе и следами розовой губной помады Элле на ободке. Она явно была здесь утром и ушла, как мне и сказали.
На короткое время я обрадовался. Это означало, что Элле, по всей видимости, поднялась на борт, и мы просто разминулись друг с другом. Поскольку до отплытия оставалось меньше десяти минут, я оставил ключ на конторке и поспешно вернулся к трапу.
– Вы видели молодую блондинку в темно-синем пальто и с чемоданом в руке? – обратился я к помощнику, стоявшему возле трапа. – Она должна была подняться на борт.
Тот задумался и покачал головой.
– Прошу прощения, сэр, но я не сопровождал никого, кто соответствовал бы этому описанию. Но, если она на борту, ее должны были проводить в каюту. Это можно проверить у стюарда.
Я торопливо прошел в каюту второго класса, где стоял мой одинокий чемодан. Потом нашел стюарда в коридоре и пристал к нему с просьбой подтвердить, что Элле находится на борту.
– Ее фамилия Лепэн, но, может быть, она назвала фамилию Танит. Невысокая блондинка в синем пальто. Она моя невеста… – Я понимал, что от паники начинаю заговариваться. До отплытия оставалось всего лишь пять минут. Я бегом вернулся к трапу, безуспешно пытаясь описать внешность Элле всем встречным. Мое сердце бешено колотилось в груди, в глазах потемнело от подскочившего давления.
Я услышал рокот пароходных двигателей.
– Нет, нет, пожалуйста! – Я вцепился в руку какого-то члена команды в морском кителе. – Нужно остановить двигатель! Я не знаю, успела ли моя невеста подняться на борт!
– Прошу прощения, сэр, но трап поднимается ровно в десять утра. Никаких исключений.
Я ухватился за поручень и принялся отчаянно высматривать людей на берегу в надежде увидеть мою возлюбленную. Так ничего и не увидев, я снова обратился к мольбой к помощнику у трапа, который сочувствовал мне, но был связан служебными обязанностями.
– Сэр, я понимаю ваше положение. – Он попытался успокоить меня. – Я правда хотел бы помочь вам, но могу предложить лишь покинуть судно, пока еще не поздно.
– Но она может находиться на борту! – воскликнул я.
– В таком случае, сэр, есть другой пароход, отбывающий в Австралию через несколько недель. Вы сможете последовать за ней.
Я развернулся и оказался лицом к лицу с пожилой дамой. У нее были высокие скулы, бледная кожа и пронзительные голубые глаза, что делало ее похожей на Элле. Хотя ее кудри почти совсем поседели, в них оставалось несколько огненно-рыжих прядей.
– Поднять трап! – крикнул стюард. К нему присоединились двое помощников, потянувших за канаты. Пароходный гудок возвестил об отплытии.
– Где она? Мы должны были встретиться здесь! – Я снова повернулся к пожилой женщине, которая смотрела на меня. – Прошу прощения, мадам, вы случайно не видели блондинку, поднявшуюся на борт за несколько минут до отплытия?
– Трудно сказать, – ответила она с шотландским акцентом. – Очень много людей приходило и уходило, но я уверена, что она где-то здесь.
После следующего гудка пароход начал медленно отваливать от причала. Я подумал, не стоит ли прыгнуть за борт. Возможно, стюард был прав, и если я останусь на суше, то в худшем случае Элле благополучно доберется до Австралии и окажется в безопасности, а я смогу несколько недель скрываться от Крига. Но если Элле осталась на берегу, я должен остаться в Англии и защищать ее. Мои мысли бессвязно кружились в голове.
– Боже мой, где ты? – закричал я, обратившись лицом к ветру, но мой голос потонул в грохоте двигателей и криках чаек.
Я побрел по палубе, хватая ртом воздух.
– Элле! Элле! – беспомощно восклицал я, испытывая ощущение падения в черную бездну. Когда я снова перегнулся через поручень, стараясь набрать в грудь побольше воздуха, то заметил на причале нечто знакомое. Трудно было поверить, но за толпой людей, махавших платками и посылавших воздушные поцелуи, лежал голубой бумажный пакет из модного ателье, где мы с Элле побывали вчера.
Это был ее пакет, правда?
Мне было нечего терять.
– Извините! Извините! – крикнул я, обращаясь к толпе провожающих. – Я забыл на берегу пакет!
Я кричал и размахивал руками, пока не привлек внимание какого-то мальчишки.
– Голубой пакет, прямо у тебя за спиной! Пожалуйста, брось его на борт!
Он протолкался через взрослых и подхватил пакет.
– Да! Бросай сюда!
Пароход отошел от причала не больше чем на три метра, и расстояние увеличивалось с каждой секундой. Мальчишка подбежал к краю берега и посмотрел на меня снизу вверх. Я осознал, что нахожусь слишком высоко, и ему не хватит сил на бросок. Тогда я протолкался через пассажиров к стюарду у поднятого трапа.
– Пожалуйста! У этого мальчика мой пакет!
Это был стюард, который раньше хотел помочь мне. Он кивнул и с молниеносной скоростью скрылся за поручнем. Сначала мне показалось, что он спрыгнул за борт, но на самом деле он спустился по железному мостику, прикрепленному к корпусу судна. Стюард поравнялся по высоте с береговой линией и протянул руку, чтобы поймать пакет. Мальчик замешкался.