Я проснулся, когда кто-то положил руку мне на плечо. Вздрогнув, я мысленно выругал себя за беспечность. Ангелина уже могла пройти мимо, и я никогда не узнаю об этом. Я посмотрел на того, кто разбудил меня, и снова вздрогнул от неожиданности.
– Еще раз здравствуйте, Атлас. – Ангелина ласково посмотрела на меня.
– Боже праведный, Ангелина! – Я протер глаза, убеждаясь, что на самом деле не сплю. Тем не менее Ангелина осталась на прежнем месте. Это было поразительно. Прошло тридцать лет, и, хотя в уголках ее глаз собрались тонкие лучики морщин, казалось, что она ничуть не состарилась. Я вскочил на ноги и протянул руку. Она с улыбкой взяла ее, потом привлекла меня к себе и расцеловала в обе щеки.
– Ангелина… – У меня не было слов. – Вы почти нисколько не изменились.
– Вы очень любезны, сеньор. Хотелось бы сказать то же самое про вас, но посмотрите на эту седину! Должно быть, ваши детки доставляют много хлопот?
Я все еще не мог поверить, что она стоит передо мной.
– Я просто… Ангелина, как вы узнали, что я здесь?
Она с широкой улыбкой опустилась на скамью.
– Вас ожидали.
Я медленно присел рядом с ней.
– Ожидали? – Я указал на небо, и она кивнула. Некоторое время мы сидели, просто глядя друг на друга. – Как хорошо видеть вас снова!
– Взаимно, – отозвалась она. – Во время нашей последней встречи вы несли на плечах очень тяжкое бремя. Теперь, похоже, оно стало гораздо легче. Я права… Падре Сол?
Я раздраженно вздохнул: провидение Ангелины выходило за пределы моего воображения.
– Разумеется. Мне нет надобности подтверждать это.
Ангелина усмехнулась.
– Есть, Атлас. Я не могу толковать все на свете.
– Ангелина, – начал я, собравшись с силами, – тридцать лет назад вы сказали мне, что я выращу семь дочерей. Думаю, вы понимаете: тогда я решил, что найду Элле и мы вместе воспитаем этих детей.
Она неловко подвинулась на скамье.
– Я сказала, что вы станете отцом семи дочерей. Это все, что я видела, не более того. Теперь у вас пять дочерей. Мое предсказание почти сбылось, не так ли?
Это утверждение совпадало с тем, что я услышал в Бруме от Инди.
– У меня четыре дочери, а не пять.
Ангелина явно удивилась. Она нахмурилась, потом подвинулась ближе ко мне.
– Можно посмотреть на вашу ладонь?
– Само собой. – Я протянул правую руку.
Она изучила ладонь и покачала головой.
– Это удивительно, но я… – Ангелина как будто хотела что-то сказать, но удержалась в последний момент. – Иногда послания из высшего мира бывают запутанными.
– Как некстати, – сказал я, заметив внезапное замешательство Ангелины. Я убрал руку. – Тридцать лет назад вы сказали, что моя первая дочь жива и ходит по земле, правда? – Ангелина прикрыла глаза и кивнула. – Я понимаю, что это не Майя, которая родилась в 1974 году. Что же вы имели в виду? Я хочу знать, Ангелина.
Она глубоко вдохнула и посмотрела на церковные колокола, обдумывая ответ.
– Я понимаю вашу досаду. Можно… еще раз? – Она указала на мою руку. После секундного колебания я протянул ей ладонь, и она признательно кивнула. После более пристального изучения моей ладони она посмотрела мне в глаза.
– Я не ошиблась, когда сказала, что ваша первая дочь жива.
Мое сердце учащенно забилось.
– Правда?
– Да. – Ангелине было не по себе. – Признаюсь, я предсказала, что вы найдете дочерей поочередно, одну за другой.
Она смотрела в землю.
– Значит, она жива, но… пропала?
Ангелина немного подумала.
– Это хорошее определение. Да. Ее можно называть «потерянной сестрой».
Я обхватил голову руками.
– А я-то надеялся услышать, что вы ошиблись в толковании моей судьбы. Что на самом деле у меня нет дочери, которая родилась тридцать лет назад. – Я шмыгнул носом, сдерживая подступившие слезы. – Я полжизни искал ее и ее мать, но так и не смог найти их.
– Зато в ходе поисков у вас появились другие дети, – осторожно заметила Ангелина.
– Мои приемные девочки? – спросил я. Она медленно кивнула. Я облокотился на спинку скамьи и запрокинул голову к небу. Облака горели оранжевым в предзакатном свете. – Да, я очень люблю их, Ангелина. Вселенная свела нас через самые необыкновенные обстоятельства.
Ангелина немного подумала:
– Вы говорите «необыкновенные», а я скажу «неизбежные».
– В каком смысле?
Ангелина поджала губы, размышляя над вопросом.
– Люди связаны друг с другом задолго до того, как они рождаются в физическом мире.
У меня пересохло во рту, и я потянулся к остаткам лимонада, согревшегося под скамьей. Отхлебнув глоток теплой сладкой жидкости, я поморщился.
– Время беспощадно, Ангелина. С каждым днем «потерянная сестра» становится старше, и мои возможности быть рядом с ней уменьшаются. Я старею, а ей, должно быть, уже больше тридцати.
Ангелина положила ладонь на мою руку.
– Атлас, я только что изучила вашу ладонь. Могу уверенно сказать, что с такой линией жизни у вас впереди еще много лет на этой земле.
Перед нами на площади появилась стайка девочек, которые начали расчерчивать мелками плитку мостовой. Это напомнило мне первый визит в «Apprentis d’Auteuil», где несколько детей играли в классики. Спустя пару минут маленький хулиган Жандрет попытался разбить мою скрипку… но Элле спасла меня.
– Я никогда не откажусь от поисков, – твердо заявил я. – И не остановлюсь, пока не найду Элле и «потерянную сестру».
– Знаю, – тихо ответила Ангелина.
Я занервничал, прежде чем задать следующий вопрос.
– Думаете, я найду ее, Ангелина? Только не внушайте мне ложную надежду, как в прошлый раз.
– Ложной надежды не бывает, Атлас. Надежда – это выбор. Человек продолжает надеяться, даже когда положение кажется безнадежным. Если вы выбираете надежду, могут случиться поразительные вещи.
Она ободряюще похлопала меня по колену.
– Тогда надежда – мой выбор. – Я посмотрел на фонтан. – Возможно, мне следует бросить туда еще одну песету.
Мой взгляд переместился на узкую улицу, где я покупал мороженое тридцать лет назад.
– Кстати, как ваша младшая кузина? Простите, не припомню ее имени.
Глаза Ангелины моментально утратили лучистый блеск.
– Айседора. Теперь она вместе с духами.
– Соболезную, Ангелина. Без нее мы бы никогда не встретились.
Ангелина провела руками по волосам, таким же блестящим, как раньше.
– Не печальтесь, сеньор. Жизнь Айседоры была полна любви и смеха. Она вышла замуж за своего друга детства Андре, с которым познакомилась прямо здесь, на площади.
– Они были счастливы вместе?
– Я никогда не видела других людей, которые приносили бы столько радости друг другу, сеньор.
– Любовь – это прекрасно.
Ангелина посмотрела на небо, и солнце осветило нежные черты ее лица.
– Да. Но верхний мир часто имеет странные планы, и даже мне не под силу ясно понять их.
– Что вы имеете в виду?
Ангелина встала и протянула мне руку.
– Пойдемте. Мы прогуляемся к Альгамбре, и я расскажу вам их историю.
Я поднялся, Ангелина взяла меня за руку, и мы вместе пошли через площадь в сторону заходящего солнца.
– Андре и Айседора годами старались завести ребенка, но она не могла зачать. Много раз им казалось, что они преуспели, но уже через несколько недель ребенок погибал в материнской утробе.
– Ох, Ангелина. Как это ужасно.
Мы покинули площадь и вышли на дорогу, которая когда-то была сухой и пыльной. Теперь здесь уложили асфальт, который определенно сделал бы более удобной дорогу от вокзала в 1951 году.
– Конечно, я пыталась помочь и обращалась к духам… но так и не получила ответа. – Ангелина грустно пожала плечами. – Я уже думала, что этому не суждено случиться. Но потом, через двадцать лет их совместной жизни, случилось чудо. Айседора зачала ребенка.
– Ого. – Я повернулся к ней. – Вот это звучит чудесно.
Ангелина кивнула, и ее лицо просветлело.
– Сеньор, я никогда не видела такого человеческого счастья, как в тот день, когда моя Айседора сообщила мне, что она на третьем месяце беременности. – Она тоскливо вздохнула. – Андре тоже был на седьмом небе. Мы устроили вечеринку в пещерах.
– Могу себе представить. – Альгамбра вырастала у нас на глазах, такая же величественная, как и раньше.
– После того как Андре узнал о беременности, он относился к жене как к драгоценной китайской вазе, – продолжала Ангелина. – Он начал работать сверхурочно, чтобы накопить побольше денег к тому времени, когда родится ребенок. Но потом… – Ангелина замолчала и закрыла глаза. – Несколько месяцев назад Андре погиб; он разбился на мотоцикле. Дорога была очень скользкой после ливня, а он перевозил тяжелый груз.
Она опустила голову, и мне захотелось обнять ее.
– Сердце Айседоры было разбито, ее дух сломлен. После гибели Андре она отказывалась от еды и питья. Я внушала ей, что она должна держаться ради ребенка, но она медленно угасала.
– Как жаль, Ангелина…
– Ребенок родился на месяц раньше срока, – стоически продолжала она. – Я делала все возможное, чтобы спасти Айседору, но не смогла остановить кровотечение, как и врачи «Скорой помощи», когда они наконец добрались до наших холмов. – По щеке Ангелины сползла слезинка. – Айседора умерла на прошлой неделе, на следующий день после рождения младенца.
– Ангелина, у меня просто нет слов.
– Айседора назвала свою малышку Erizo. Это значит, как бы сказать… – Она задумалась над переводом.
– Ежик? – догадался я.
– Si, да. Ежик. Понимаете, ее волосы торчат, как иголки! – Несмотря ни на что, Ангелина рассмеялась. – Теперь мы присматриваем за маленьким ежиком, Пепе и я.
– Пепе?
– Это наш дядя… Брат Лусии, чью статую вы доставили в Альгамбру.
– Понятно.
Мы достигли развилки на дороге. Один путь вел прямо к дворцу. С того места, где мы стояли, примерно в двухстах метрах, в центре площади я разглядел статую Ландовски.