– Да, это будет трудно принять… – Марина помедлила.
– Пожалуйста, рассказывайте.
– Я долго сомневалась, рассказывать ли вам об этом, Атлас. Но пришла к выводу, что обязана это сделать. Дело в том, что… – Она нерешительно замолчала.
Настал мой черед налить виски.
– Выпейте. – Я протянул ей бокал, и она сделала большой глоток.
– Майя беременна, – сообщила она.
Я осушил свой бокал. Потом постарался сохранить неподвижность, позволив волне холодного ужаса окатить меня, пока я собирался с мыслями.
– Спасибо, Ма. Это очень полезная информация.
– Мне очень жаль, Атлас. Не могу представить, что вы сейчас чувствуете.
– Да, – прошептал я, непроизвольно стиснув кулаки. – Само собой, это наводит меня на мысль, что все было спланировано. Как высшее унижение.
Ма тяжело сглотнула.
– Должна признать, что это вполне возможно.
– Что за отвратительная жестокость! – не выдержал я. По моим щекам вдруг заструились слезы, и я безутешно разрыдался. Марина положила руку мне на плечо.
– Потому что на каждого ангела найдется демон, которого нужно одолеть.
Я вытер слезы носовым платком.
Марина кивнула.
– Она поделилась со мной описанием симптомов, и я заставила ее сделать тест на беременность. Ох, chéri, я едва не умерла, когда он оказался положительным. Но я не могла проявить слабость перед нашей дорогой Майей. Мне нужно было оставаться сильной ради нее.
– Конечно, Ма. Не могу сказать, как я благодарен вам за все. – Я похлопал ее по плечу. – И, разумеется, Майя ни в чем не виновата. Но нужно признать, это чрезвычайно тревожные обстоятельства. Как настроение у Майи?
Марина глубоко вздохнула и пожала плечами.
– Она переживает то, что переживает любая девушка в случае нежданной беременности. Страх. Стыд. Чувство вины.
У меня ныло сердце.
– Моя бедная маленькая девочка. Хочется взять ее на руки и обнять покрепче.
Марина неожиданно взволновалась.
– Она не должна знать, что вам известно о ее положении, chéri! Вы для нее самый важный человек в мире, и если она поймет, что вы все знаете, то может не вынести этого.
Я кивнул.
– Да, Марина, и это разбивает мне сердце. – У меня встал комок в горле. – Надеюсь, ты понимаешь, что я не желал этого ни для кого из моих детей. – Я прикрыл глаза. – Если бы я только мог как-то помочь ей! Сейчас ей как никогда нужно больше отцовской любви и поддержки, а я не могу это обеспечить. Зед знает о ребенке?
Марина покачала головой.
– Нет, и Майя твердо уверена, что он не должен знать. – Марина потерла лоб. – Зед глубоко ранил нашу Майю. Он сообщил ей, что их отношения были всего лишь бессмысленной интрижкой. Он не хочет иметь с ней ничего общего.
Я обхватил голову руками. Мои кошмары обретали реальность.
– Пожалуйста, Марина, свяжись с ней. Дай ей понять, что, какое бы решение она ни приняла, у нее есть твоя полная и безраздельная поддержка.
– Пойду позвоню ей.
– Пожалуйста. А потом сообщи о результате.
Майя окончила второй курс университета летом 1993 года. Она вернулась в Атлантис, облаченная в свободные одежды и накидки, чтобы скрыть свой живот, несмотря на пик жаркой погоды. Неделю назад я предложил ей жить в Павильоне, как подобает старшей сестре. Это отдельная резиденция, расположенная примерно в двухстах метрах от главного дома. Раньше там жила Марина.
– Думаю, милая, ты заслужила отдельное жилье, – сказал я Майе.
Она посмотрела на меня так, как будто была готова заплакать.
– Правда, Па? Ох, спасибо, спасибо тебе! Я обожаю это место.
Когда она подошла обнять меня, я заметил, что она держится боком, чтобы прикосновение ее живота не выдало ребенка.
Читателя не должно удивлять, что Майя не вернулась в университет для возобновления учебы на третьем курсе. Она сказала, что у нее сильная ангина и что она вернется к занятиям, как только сможет. Ее беременность развивалась, и мы встречались все реже и реже. По правде говоря, мне хотелось войти в Павильон, крепко обнять ее и заверить, что все будет в порядке. Но я понимал ее потребность в уединении. Я часто повторял Марине, что если Майя захочет видеть меня, то не найдет ничего, кроме любви и сочувствия. Но этот день так и не наступил.
Подозреваю, что Алли все знала. Она проводила много времени в Павильоне, и я был рад, что Марине не приходится в одиночку нести это бремя.
Пожалуй, Тигги тоже догадалась о происходящем. Однажды я заметил, как она смотрит на живот Майи. Из-за «ангины» нам не дозволялось подходить слишком близко, но Тигги была способна все разглядеть даже с расстояния в несколько метров.
Однажды вечером, когда Майя находилась на шестом месяце беременности, Марина сообщила мне, что Майя приняла решение о будущем ребенка.
– Она хочет отдать ребенка в приемную семью.
Я не знал, что сказать по этому поводу.
– Она на самом деле этого хочет? Потому что если она принимает такое решение из чувства вины или стыда, то мне придется вмешаться в это дело.
Марина кивнула.
– Она действительно этого хочет, Атлас. От всей души. Она не верит, что готова быть матерью, и считает, что о ее ребенке лучше позаботится кто-то другой. По ее словам, она много думала о решении своей матери. Благодаря этому выбору она обрела такого отца, как вы.
Я качал головой, словно никак не мог поверить в происходящее.
– Какая трагедия. Ужасная, ужасная трагедия.
Ма обняла меня.
– Знаю, chéri. Но, если отвлечься от ужаса, вы можете гордиться своей дочерью. Она оказалась храбрее и выносливее, чем я думала. Поразительная девушка.
– Да, – согласился я. – Но если перейти к практическим вещам, то Георгу принадлежит решающее слово, где придется разместить ребенка Майи. Надеюсь, он даже сможет организовать передачу его такой семье, которая будет любить… моего внука и заботиться о нем. – Слово «внук» пронзило мое сердце. – Ведь он, несмотря ни на что, будет моим внуком. Мы должны гарантировать ему наилучшую жизнь.
– Мы так и сделаем, Атлас.
– Я переведу тебе несколько тысяч франков. Пожалуйста, предложи Майе оплатить роды в любой клинике. Как обычно, деньги не проблема.
Ребенок родился через три месяца в частной женевской клинике, и Марина сопровождала Майю на каждом шагу. Без ведома остальных я плотно работал с Георгом, чтобы приемная семья могла обеспечить мальчику любовь и заботу. Надеюсь, что Клара Хейл могла бы гордиться мною.
В течение трех недель после родов я не встречался с моей дочерью и с Мариной под предлогом того, что они отправились в развлекательную поездку после долгой «ангины». Когда Майя наконец вернулась на берега Атлантиса, мне было непонятно, знает ли она о том, что я посвящен в происходящее. Почему-то мне кажется, что она знает.
– Теперь я достаточно здорова, чтобы вернуться в университет, Па. Я чувствую себя гораздо лучше.
– Это прекрасная новость, Майя. Но возвращайся только тогда, когда будешь готова. Павильон всегда будет ожидать тебя, как только он тебе понадобится.
– Спасибо, Па Солт. Я люблю тебя.
– Но не так сильно, как я люблю тебя, малышка.
«Титан»
Июнь 2008 года
– Боже мой, он все знал! – воскликнула Майя, когда последние страницы дневника упали на пол ее каюты.
– О чем он знал, Майя? – озадаченно спросил Флориано.
– О моем ребенке, которого я отдала. О ребенке от Зеда Эсзу.
Майя увидела, как Флориано непроизвольно напрягся при упоминании о Зеде. Она не винила его. Когда она впервые рассказала Флориано о своем прошлом, он был очень нежным и понимающим собеседником. Но последние несколько дней добавили массу нового к прошлым событиям.
– Мне очень жаль, дорогая Майя. – Он привлек ее к себе.
– Если оглянуться назад, все это выглядит очень глупо. Все эти месяцы, когда я пряталась в Павильоне и делала вид, что болею ангиной. Разумеется, он знал.
– Но ничего не говорил об этом, потому что любил тебя.
– Вот что самое плохое, Флориано. Я подвела его. Он был всем для меня, а я подвела его.
– Не надо так говорить, любимая. Ты ничего не знаешь о прошлом, которое он разделял с этим Кригом Эсзу. Ты была выбрана как мишень, как невинная жертва. Никто не вправе винить тебя.
Флориано встал и раздвинул занавески на иллюминаторе, над «Титаном» сгустились сумерки.
– Па Солт и Георг работали вместе над поисками подходящей семьи. Я могу узнать, кем стал мой сын.
Флориано наклонился над миниатюрным холодильником и достал банку пива.
– Ветры случайностей господствуют над этим судном, – философски заметил он. – Хочешь чего-нибудь выпить?
Майя покачала головой.
– Я очень ценю, что ты просидел со мной последние несколько часов, Флориано. Должно быть, очень скучно наблюдать за мной во время чтения.
– Любимая, я мог бы неделю сидеть рядом с тобой, лишь бы тебе было спокойнее. – Он нежно поцеловал ее в лоб. – Ты получила ответы на все свои вопросы?
Майя протерла глаза.
– Пожалуй, нет. – Она до сих пор ничего не знала о детстве Па Солта в России или о загадочных обстоятельствах смерти матери Крига Эсзу. – Дневник заканчивается девяносто третьим годом, прошло уже больше десяти лет.
Флориано угнездился на кровати рядом с ней и отхлебнул глоток пива.
– Ты знаешь, что случилось с алмазом? – спросил он.
Из-за всех остальных драматических событий она позабыла о судьбе драгоценного камня.
– Знаешь, о нем не упоминалось с пятидесятых годов. Кто может знать, чем все закончилось?
Флориано потянулся на кровати.
– Интересно, удалось ли Кригу в конце концов добраться до камня?
– Возможно, но мы никогда этого не узнаем. – Майя встала. – Так или иначе, до ужина мне нужно повидаться с остальными сестрами.
Флориано быстро поцеловал ее руку.
– Хорошо, любимая. – Майя собралась уходить, но он притянул ее обратно и нежно поцеловал, на этот раз в живот. – Твои мальчики гордятся тобой.