Лоскутное одеяло часто рассматривают как метафору самих США, ведь они состоят из множества наций и культур. Они подобны лоскуткам ткани – разного цвета и размера, со своим прошлым, – которые собирают, а потом сшивают. В этом смысле квилтинг – символ современной Америки. Надо сказать, что он мне нравится куда больше устаревшей концепции «плавильного котла» или «салатницы» (все мы помним, что салаты портятся со временем.) Однако постель теперь имеет политический оттенок. «Мы рады быть страной иммигрантов, – говорит мой друг, – но не скрываем интереса к своей истории. Нам важно знать, откуда мы». Концепт домашнего уюта всегда играл в этом большую роль. Голливудские художники по декорациям обязательно ищут лоскутные одеяла и вязаные вещи, чтобы намекнуть на то, что у героев есть история и прошлое. Я много лет гощу у друзей в США. У меня складывается ощущение, что они точно так же относятся к украшению дома, разыскивая уютный «реквизит», который мог бы создать своеобразный коллаж прошлого, рассказать о семье и ее ценностях. У тех, кто вырос в цифровом мире, желание воссоединиться со своей историей еще сильнее.
Самые модные крафтеры в США моложе среднего возраста, согласно данным АКИ. Миллениалы говорят, что социальные сети вдохновляют их на творчество. Поищите хештег #крафтинг где угодно; возможно, вы тоже заразитесь! Многие отмечают, что делать вещи своими руками – отдельное удовольствие. «Наш мир становится все более автоматизированным, поэтому сложно оценивать реальность, сложно быть приземленным. Мы хотим создавать нечто весомое, не задействуя монитор компьютера», – признается миллениалка Рейчел (та, что варит мыло). Это импульс и даже в какой-то степени рефлекс. У феномена крафтинга есть и другая сторона. Он полезен для окружающей среды. Люди не покупают новое, они используют, перерабатывают и усовершенствуют старое, производя в итоге куда меньше отходов. «Миллеаниалы тонко понимают природу. Мы видим, что наделали до нас: Большой Барьерный риф до сих пор под угрозой уничтожения из-за пластика и мусора. Мы не хотим такого!» Однако хоуминес может спасти не только планету, но и вас – от излишних трат. В сложный экономический период это тоже важно. Рейчел признается: «Нам приходится откладывать на старость, мы не можем рассчитывать на пенсию, социальное страхование и помощь со стороны нанимателя». Кроме того, у крафтинга есть еще один плюс. США – страна свободной экономики, где продается и покупается практически все. Крафтинг избежал этой участи. Крафтинг демонстративен. Стеф говорит, что хоуминес – это желание отдавать, чувство комфорта и любви.
По сути, данное явление не предполагает набега на местный магазин рукоделия и последующие прятки от мира. Хоуминес – общность. Во время Первой мировой войны вязание считалось патриотическим долгом. Для находящихся вдали от дома солдат было связано полтора миллиона предметов одежды – чтобы они могли согреться и вспомнить о родине. Вязание стало настолько популярным, что в 1915 году администрация Нью-Йоркской филармонии попросила зрителей прерваться. Стук спиц мешал представлению. В 1987 году жители Сан-Франциско решили создать лоскутное одеяло в память о близких, умерших от СПИДа. Они боялись, что история сотрет их имена, и положили начало Международному СПИД-мемориалу «Квилт». Многие все еще творят на благо людям. Дрю вяжет шапки и шарфы для местного приюта для бездомных. «Не то чтобы я альтруист, – говорит он. – Мне повезло, что мое хобби совпадает с чьими-то нуждами, и я не прочь поработать. В целом зимы в Солт-Лейк-Сити очень холодные. Всегда рад помочь». Нора, Стеф и обе Рейчел признаются, что их творения приносят радость другим и это очень здорово. Именно поэтому они не хотят делать вещи на продажу – чтобы удержаться за эту особенную простоту.
Мужчины постепенно вовлекаются в процесс. Да, Дрю часто приходится проводить время в компании женщин, но некоторые его друзья уже взялись за спицы или крючок. Хорошая идея! Согласно исследованиям Гарвардской медицинской школы, вязание уменьшает стресс и нормализует давление. Рейчел узнала о варке мыла от мужчины-коллеги, а еще один ее знакомый занимается икебаной. Впрочем, она замечает, что в большинстве случаев мужчины по-прежнему предпочитают традиционные занятия, например строят или чинят. Муж Норы стал учиться работе по дереву, а она сама просто помешалась на варке пива. Исследования подтверждают, что мужчинам нравится творческий процесс. АКИ заявляет, что прежде эти показатели были занижены. Мужчины с удовольствием рисуют, пишут маслом, делают разные вещи из дерева, а также занимаются декором интерьера. Стоит только пройтись по Бруклину – и вы натолкнетесь на толпу хипстеров, рулящих односкоростными велосипедами, чтобы побыстрее добраться домой – к своим гравюрам, резьбе по дереву и акварельным краскам.
Что бы вы ни делали в плане хоуминес, все пойдет вам в зачет. И повысит уровень счастья! Ученые говорят, что творческие задачи помогают создать новые нейронные связи в мозге. Обучение чему-то радует нас и повышает уровень удовлетворенности, сообщает Государственный университет Сан-Франциско. Британское исследование, опубликованное в Oxford Review of Education, показало, что хобби помогают справиться со стрессом. Обучение также благотворно влияет на самооценку, привносит в жизнь цель и расширяет круг знакомств, считают ученые Лондонского университета. Моя подруга Бекка из Техаса пафосно говорит: «Квилтинг равняется сообществу».
Рейчел из Флориды согласна: «Это общественное мероприятие. Мама ходит на занятия квилтингом. Все эти старушки собираются раз в месяц, шьют, болтают, делятся историями. Мне нравится, что у нее есть знакомые». Рейчел из Калифорнии заявляет, что американские женщины всегда собирались вместе, чтобы создавать что-то новое. И они могли сшить форму для офицеров – или подготовить акцию протеста. Поэтому хоуминес – очень женская штука.
Бекка вспоминает, как спала под тяжелым лоскутным одеялом и чувствовала любовь, вложенную в каждый лоскуток и стежок. Стеф замечает, что, если вам подарили самодельное одеяло, вас любят. Ведь этот человек потратил на работу более двенадцати часов своей жизни! «Глядя на свой дом, я чувствую любовь, вложенную в каждую из этих вещей», – говорит Рейчел. Хоуминес – воплощение любви и счастья. По крайней мере, люди в США стараются быть счастливыми. Так что занимайтесь рукоделием. Обустройте дом, обзаведитесь уютным хобби и соберите вокруг себя друзей. Все будет отлично, обещаю.
1. Сделайте что-то: печенье, салфетки, лоскутное одеяло, свяжите свитер, нарисуйте картину, сварите пиво. Просто творите.
2. Найдите людей, создайте сообщество, собирайтесь как можно чаще, чтобы творить вместе.
3. Делитесь с миром. Подарите любимому человеку нужную вещь, сделанную собственными руками.
4. Берегите подарки. Цените труд, который в них вложен. Осознайте, что много значите для этого человека.
5. Сдайтесь на милость беспорядка. Отставьте в сторону принципы скандинавского минимализма (и я тоже постараюсь это сделать!) и понаблюдайте за эффектом от хоуминес. Если вам понравится, избавьтесь от хрома и обставьтесь хэндмейдом.
УЭЛЬСХойл
Hwyl (хойл) означает сильные эмоции, энтузиазм, рвение, без которых трудно представить валлийский характер. Происходит от валлийского слова hwylio (плавание на корабле), первоначально обозначало надутый ветром парус. Хойл переводится как «делать что-то со вкусом», «веселье», также используется в качестве прощания, пожелания удачи или всего наилучшего (pob hwyl!).
Моя подруга Сьюзи выходит замуж за отличного парня из Порткоула. Я сижу на своем месте, слушаю их клятвы, потихоньку плачу (это нормально) – и тут вступает мужской хор. Внезапно я начинаю рыдать, растроганная до предела, и чувствую, что сейчас меня хватит удар. Я не одинока: наша подруга Бекки тоже плачет, да и мой муж говорит, что ему что-то в глаза попало. Собираетесь в Уэльс? Пакуйте носовые платки.
«Мы испытываем хойл повсюду. На регби, во время пьяного пения в баре, на проповеди в церкви и, конечно, при выступлении наших мужских хоров», – рассказывает мой друг Бен из Блэнавона. Эта часть валлийской культуры пропитана хойл. Музыка очень важна для них, и даже неодушевленные предметы могут иметь хойл. Особенно духовые и тромбон. «Мы любим все большое. Нам нравится выражать эмоции – не в укор нашим соседям англосаксам – и говорить про это». Если у валлийца хорошо идут дела, вы точно об этом узнаете, и наоборот. «Мы не прячем эмоций. У нас два состояния: все прекрасно и все ужасно, – говорит Бен. – Нам нравятся крайности. Нас мотает то вверх, то вниз». Он произносит эту фразу нараспев, сильно интонируя, чтобы выразить свою мысль. Говорю ему об этом – не страшно, мы дружим уже двадцать лет. «Да, валлийцы такие, и я не исключение». Бен – успешный актер, он сведущ в акцентах, так что понимает, о чем говорит. Он рассказывает мне, что интонацию стараются подстроить под рельеф местности, чтобы голос было слышно. «В низинах, например, все гласные плоские, а вот в долинах наоборот». Рельеф и интонация имеют пики и нижние точки – подобно им хойл состоит из горячечных взлетов и драматичных падений.
«Хойл не связан с уютом или теплом. Он протяжен и меланхоличен», – объясняет Диана. Она преподавала валлийский моему другу Хайвелу из Уэлшпула (он квинтэссенция валлийскости). «Валлийцы очень взрывные», – предупреждает Диана. Самый известный поэт Уэльса Дилан Томас своим стилем обязан священнику Дэвиду Ризу, мужу его тети Доузи. Молитвы Риза были полны страсти, и Дилан стал размышлять над мощью слова и валлийским концептом хойл, который позднее отразил в стихотворении «Персики». Сегодня хойл – светский термин, в нем нет нравственного подтекста. А вот страсть к театральности и эффектности остается. «Валлиец в годах сразу пролистывает газету до некрологов и спрашивает: «Кто умер?» – объясняет Диана. – Это наша особенность, нам нравится легкая меланхолия, мы любим драму».