Вот как выглядела эта беседа «на тему» в пересказе автора. О напряженности в работе Яцкова (Яковлева-Алексея-Джонни) в качестве исполняющего обязанности резидента НТР в Нью-Йорке после отъезда из страны в 46-м году Леонида Квасникова говорит следующий случай.
Разведчик Калистрат (Фомин-Феклисов), не согласовав с Центром, принял объемную документальную информацию — наставления по авианосцу. Ценность ее была понятна хотя бы потому, что это был важный источник, пользующийся доверием. Но он принес информацию неожиданно, не предупредив об этом разведчика.
Анатолий Антонович, вспоминал Феклисов, ознакомился с материалами, выслушал обстоятельства их получения и понял, что возвращать их придется немедленно. Любопытна реакция Яцкова на «самоуправство»: «Анатолий произнес что-то сердитое и невнятное… Он был расстроен из-за возможной негативной реакции Центра на встречу с агентом без его предварительного согласия». Но Яцков решил сам принять участие в возврате «злополучных двух томов» агенту. Возврат произошел успешно.
А сам факт ситуации вокруг этих двух томов Анатолий Антонович объяснил как пример своеобразной партизанщины между нарушением указания сверху и появлением нужной информации в руках разведчика. И действия своего коллеги Феклисова все же, казалось бы, не оправдывая, пояснил как правомерность разведчика «с опорой на свое чутье и опыт самостоятельно принимать решение, на свой страх и риск».
…Одной из особенностей общения будущих разведчиков с ветеранами были встречи в больших и малых аудиториях, а временами — в учебных классах одного отделения. Анатолий Антонович приветствовал такие встречи, считая их одной из трудно оспариваемых форм общения лицом к лицу с опытом былых времен. (Были и другие мнения среди «младопоколения» послевоенного времени: мол, старый опыт только «дезориентирует» начинающих разведчиков, ибо времена изменились.)
Автор был свидетелем и участником этих встреч и иногда рассказывал о беседах с «легендой разведки» Зарубиным в бытность его прихода в Высшую школу разведки в конце пятидесятых годов. Тогда Василий Михайлович, ветеран разведки с опытом работы с двадцатых годов, в узком кругу будущих разведчиков вел неторопливый разговор о разведке и жизни. Вот как автор вспоминает встречу с легендарной личностью во время учебы в спецшколе в конце пятидесятых годов:
«Зимними вечерами в фойе жилых домиков появлялся скромного вида человек с мягкой улыбкой. Это был Василий Михайлович Зарубин, выдающийся разведчик прошлых лет. Сняв пиджак и оставшись в серой шерстяной кофте не первого года носки, он делился с нами воспоминаниями о закордонной работе, житейскими премудростями.
С его помощью мы заглядывали в столицы стран западного мира глазами опытного, наблюдательного и пытливого человека. Перед нами раскрывались не оперативные хитрости, а труд разведчика-нелегала, нелегкий и увлекательный. Естественно, мы при встречах обсуждали и уточняли отдельные эпизоды из секретных воспоминаний Зарубина, которыми зачитывались, нарушая режим дня и ночи…»
Уже много позднее, помня отношение Анатолия Антоновича к встречам с известными разведчиками, автор при работе на факультете НТР и затем занимаясь историей службы, поощрял и организовывал торжественные встречи с ветеранами, правда, значительно в более широкой аудитории и в плане профессионально-патриотической подготовки на институтском и академическом уровнях.
В частности, на факультете в институте чтили память о Зарубине. О нем всегда тепло отзывался Анатолий Антонович. Ибо до ухода «аса разведки» из жизни в 72-м году он чуть ли не по несколько раз в неделю играл с ним на теннисных кортах секции чекистского общества «Динамо», которую Василий Михайлович десятилетия возглавлял.
Такие торжества были дважды: по случаю столетия и стодесятилетия Василия Михайловича Зарубина. В эти дни автор познакомился с его детьми — Зоей Васильевной и Петром Васильевичем Зарубиными, которые стали в своем деле великолепными специалистами. Так, Зою Васильевну при жизни называли «королевой синхронного перевода» и «достоянием Республики», а Петр Васильевич отличился в создании лазерного оружия. Многое было узнано об удивительной личности Василия Михайловича — патриота и профессионала.
И действительно, энтузиасты «из гнезда Квасникова» и единомышленники Яцкова в «полевых условиях» работы в НТР и в стенах факультета помогали слушателям утвердиться в мысли, что разведка — это одна из лучших профессий, где личность каждого может раскрыться в полной мере, и, работая в ней, можно реализовать свои способности в интересах защиты Отечества.
Под началом ветерана
Под началом Анатолия Антоновича автор проработал пять лет. И уже после ухода «атомного ветерана» с факультета он вновь работал до его ликвидации в 93-м году. «Изгнание» автора не произошло только потому, что в момент трагедии в 90-е он выполнял особое поручение по индивидуальной подготовке группы будущих разведчиков линии НТР. И до 2010 года продолжал работать со слушателями.
Во флотской практике маневра на море есть такая команда: «Делай как я». Это означает, что все корабли следуют в фарватере ведущего эскадру. Так вот, и работа с замечательным разведчиком и личностью Анатолием Антоновичем в Центре и в Институте наложила весьма положительный отпечаток на всю последующую жизнь в разведке и на ее преподавательской стезе.
На «тайном фронте» разведчик Яцков активно трудился десятилетия. Через год, уже в штаб-квартире и в роли заместителя начальника НТР самого ее идеолога и стратега Леонида Квасникова, Анатолий Антонович внушал упомянутые выше «принципы» работы молодым коллегам, среди которых был и автор: «Развивать у молодых сотрудников самостоятельное оперативное мышление, воспитывать сознательное отношение к работе, желание отдать все силы и знания для успешного выполнения поставленных задач».
Казалось бы, дежурные призывы мэтра от разведки, но… Конкретизация призывов в работе автора выразилась в своеобразном прорыве при проникновении за «стену секретности» при использовании разведкой одного из ведомств.
Справка. Степенью профессиональной поддержки в работе коллектива одного из подразделений НТР с территории Союза стало курирование Анатолием Антоновичем их работы с позиции Минвнешторга.
В середине 60-х годов под прикрытием этого ведомства за рубежом начала формироваться агентурная группа. Костяк ее составили деловые люди, специалисты, ученые…
А началось все с двух агентов, которые добывали информацию и образцы новой техники. Поступавшая от них информация вносила конкретный вклад в оборонные проблемы. Особенно группа проявила себя при работе над скрытым проектированием и изготовлением по заказам советской стороны (через разведку) за рубежом спецоборудования для имитации условий космоса на Земле — климатических камер, центрифуг, имитаторов солнца, скафандра для выхода из станции и др.
Об этой проблематике просто необходимо сказать подробнее, так как автор принимал участие в работе по более чем десятку позиций из списка разведывательных заданий по космической проблематике.
Так случилось, что в начале шестидесятых годов, работая в Японии, автору удалось побывать в кабине первого американского спутника Земли, привезенного на базу ВВС для показа личному составу оккупационных войск. А первые специальные ионообменные смолы для очистки жидкости в космической станции на орбите были получены от японского источника.
Кондиционер воздуха для новейшего лайнера американской авиакомпании, а для советской стороны — это «воздух» и для стратегических бомбардировщиков, и для подводных лодок. Причем добыта была вся документация… бесплатно, что привело к экономии на сумму более ста тысяч долларов. Не говоря уже о сроках добычи в три месяца.
Два месяца потребовалось на появление в наших КБ образца устройства от лазерного прицела, без которого стыковочный узел космических кораблей-«грузовиков» не срабатывал и они один за другим сгорали в атмосфере. Потеря в миллион рублей от такой неудачи…
Вот как представлена ситуация с климатическими так называемыми термобаровлагокамерами (с глубоким вакуумом) для космических испытаний на земле после тайного изготовления их за рубежом. Эта пометка, видимо, была сделана Анатолием Антоновичем с какого-то документа от НИИ по космической технике: «Изготовление отечественных климатических камер может быть налажено в Союзе только через семь лет, а специальная медицинская техника для работы в них в Союзе вообще не производится».
И таких камер за рубежом силами разведчиков под прикрытием Минвнешторга было в 1966–1968 годах изготовлено три — 8, 17, 100 куб. м.
А первые советы и последующие инструктажи давал автору и его коллегам атомный разведчик Яцков. Такое не забывается, и автор горд, что на работу на факультете НТР его начальник позвал его, еще молодого сотрудника, которому не было и сорока трех лет!
Оперативную работу разведчиков с группой во Внешторге в течение двадцати лет из штаб-квартиры НТР курировали разведчик-атомщик Анатолий Яцков, Владимир Барковский и их преемники по работе с позиции «ведомства прикрытия»: соратник Яцкова — Иван Москаленко, из послевоенного времени — Дмитрий Мазуров и Петр Терещенко.
Работая над заданиями разведки, казалось бы, на канале промышленного шпионажа в развитых странах, группа на самом деле преодолевала броню эмбарго со стороны Запада. Разведчики и агенты группы способствовали появлению новых технологий и образцов техники в Союзе. А это нужные для обороны даже целые отрасли промышленности — в области электроники, космической проблематики, спецматериалов, военного судостроения. Через группу прошло «заказов» на общую сумму в сотню миллионов долларов. И все это потребовало филигранной работы на канале комплектации оборудования из разных стран в одной, последующей его проверки и скрытой доставки в Союз.
Группа в силу предательства в ее рядах прекратила свое существование. Но заслуга разведчиков заключалась в том, что в момент зарождения группы в 60-е годы во главе НТР стоял сам Квасников, затем — его единомышленники Яцков и Барковский, а затем — «гвардейцы Квасникова», среди которых генерал Михаил Иванович Лопатин.