Вернувшись в Лондон, я обнаружил, что сотрудник ЦРУ Вильсон, обещавший прислать мне новые документы, которые будут рассекречены, сдержал свое слово. Среди накопившейся почты оказалось и письмо из ЦРУ с комплектом тех же документов, которые были направлены и в The Washington Post, и Ральфу Надеру. Мне эти же документы были посланы несколько раньше – письмо датировано 14 ноября 1977 г.
Среди четырнадцати документов, полученных мною, первые три, представленные в мое распоряжение «без сокращений», не представляли никакого интереса. Это был, во-первых, разделенный на две части полный текст моей собственной статьи в New Scientist от 4 ноября 1976 г., переданный по радио в США из Англии и попавший в папку ЦРУ из Foreign Broadcast Information Service.
Третий документ был ксерокопией статьи из The Christian Science Monitor от 12 января 1977 г., которая пыталась объединить мою раннюю публикацию с показаниями Льва Тумермана. Остальные одиннадцать документов были хорошо «санированы». Документы № 4 и 5 уже были известны по прежней «выдаче» – от 4 марта 1959 г. и от 16 февраля 1961 г. Документ № 6 оказался просто короткой памяткой ЦРУ от 27 декабря 1976 г. об обсуждении сведений Л. Тумермана. Документ № 7 от 21 мая 1958 г. уже процитировала The New York Times – это были аналитические выводы о разговорах сотрудников советского павильона Всемирной выставки в Брюсселе в 1958 г., где экспонировались макеты первой атомной электростанции и другие объекты атомной энергии, и, по-видимому, разговоры сотрудников, дававших объяснения на стендах, внимательно слушались и записывались. В газете не сообщалось только то, что, по слухам, авария произошла в Челябинской области.
Новым был документ от 5 августа 1959 г. (в списке № 8), но из него, и без того небольшого (одна страница), были рассекречены только две первые фразы.
Документ № 9 от 5 декабря 1961 г. и документ № 10 от 21 декабря 1961 г. связаны между собой, ибо последний помечен как «дополнение» к документу 3. 202. 034 от 5 декабря 1961 г. В этих двух документах рассказывается история таинственного взрыва в Челябинской области вблизи г. Еманжелинска, вызвавшего много жертв. Это как раз именно те показания о переполненных больницах и «ужасном зрелище», которые были приведены в The New York Times.
Судя по текстам, которые я здесь привожу, сведения исходят от второго лица – человека, разговаривавшего с какой-то женщиной. Речь идет о якобы «взрыве», который эта женщина сама не видела. В одном случае «взрыв» описывается как произошедший в мае 1960 г., в другом – в мае 1961 г. Деревья на листьях (упоминается тополь) покрылись красной пылью и вскоре засохли и опали. Та женщина сказала, что взрыв был примерно в 50–60 км от Челябинска, но в каком направлении, она не знала. Из параграфа 7 видно, что и сама эта женщина знала о «взрыве» по рассказу другого человека, имя которого в отчете ЦРУ удалено.
Больница, куда отправили пострадавших от взрыва, находилась в самом Челябинске, рассказ об этой больнице ведется женщиной уже от первого лица – она эту больницу посещала вместе с кем-то (здесь купюра), кто и рассказал ей о взрыве.
В этих двух документах местом взрыва считается Еманжелинск – небольшой город к юго-востоку от Челябинска, а не к северо-западу, как следовало бы, если бы речь шла о Кыштыме. Поэтому либо это была еще одна авария, либо женщина просто не знала ни места, ни даты взрыва. Тополь вообще не типичен для Челябинской области. Человек, который передавал эту информацию в ЦРУ (где она зафиксирована 5 декабря 1961 г.), заинтересовался рассказом, но поскольку он не показался ему достоверным, то позднее он нашел того самого знакомого женщины, который рассказал ей о взрыве. Этот новый источник (документ № 10) четко отвечает на поставленные ему вопросы. Из его ответов по повторам фактов видно, что женщина практически все рассказала с его слов, за исключением того, что касается больницы, в которой женщина провела около трех месяцев (примерно с мая по июль 1960 г.). Адрес этой больницы «источник» дает как «Челябинск, улица Зеленого магазина» (очень странное название для улицы!) в южной части города.
Из всех этих свидетельств очевидно, что город Еманжелинск назван случайно, ни первый, ни второй «источники» не знали реального места или даже приблизительного его расположения, кроме того, что это была «запретная зона». Не слишком уверены они и в реальной дате взрыва. Единственное, о чем они говорят с уверенностью, – это то, что в больнице находились пострадавшие от взрыва, так как женщина была в другом отделении этого же госпиталя, а мужчина посещал ее там.
Под № 11 ЦРУ предоставило прессе документ № ООК 323/205 87–76. Он состоит из двух страниц, но первая полностью «санирована», за исключением заглавия. Документ исходит от Иностранного отдела ЦРУ и Директората операциями. Он поступил в ЦРУ только 20 сентября 1976 г., то есть за полтора месяца до моей первой публикации в New Scientist. Можно было бы подумать, что кто-то из редакции передал в ЦРУ первоначальный текст моей статьи, но этот вариант исключается. Во-первых, я написал статью в конце сентября и передал ее в редакцию в начале октября 1976 г. Во-вторых, как следует из единственного параграфа (№ 3), рассекреченного для прессы (всего в документе пять параграфов), «источник» информации отчетливо говорит о Кыштыме и адресе «объекта» – «Челябинск-40» – этот адрес уже встречался в документах, рассекреченных ранее. Я же в своей первой статье не давал никаких четких адресов, кроме указания на то, что авария произошла недалеко от г. Благовещенска. Благовещенск расположен примерно в 150 км юго-западнее Кыштыма. Этот город запомнился мне по одному из рассказов В. М. Клечковского, название «Кыштым» он никогда не упоминал. Такое географическое искажение также нормально: люди из «того» мира – из кругов, где обсуждают государственные тайны, в беседах с людьми из «этого» мира, то есть с «незасекреченными», обязаны использовать географические искажения в разговорах о тех или иных событиях или объектах. Но большой ошибки в моей статье не было, так как по масштабам Сибири и Урала 150 км – это действительно недалеко. Документ под № 13, который все газеты процитировали как наиболее важный, представляет собой дословное изложение письма профессора Льва Тумермана в газету The Jerusalem Post и его последующих дополнений для других газет, радио и телевидения. Кто-то уже в ЦРУ собирал этот материал по обычным печатным источникам (полные словесные совпадения), а затем подготовил сводный документ, датированный 25 марта 1977 г.
Что же касается намеренного взрыва атомной бомбы в 20 мегатонн, который якобы советские ученые провели в 1959 г. над ранее уже загрязненным районом Кыштыма и сообщение о котором обошло почти все газеты и вошло в резюме ЦРУ, то описание такого взрыва содержится в документе от 24 января 1977 г. Этот документ поступил в ЦРУ после моей первой публикации и после описаний, данных Л. Тумерманом. Неназванный источник в своем письме в ЦРУ сообщает, что не исключено, что сообщения в печати о взрыве в районе Южного Урала – по существу, сообщения об испытании ядерного оружия. Я привожу здесь этот последний рассекреченный документ полностью просто для того, чтобы показать, что он никакого отношения к тому, что описано в данной книге, не имеет. Это было обычное испытание ядерного оружия, автор письма относит его к 1957–1958 гг., когда проводились десятки таких испытаний и в СССР, и в США. Если это был район Урала (что весьма сомнительно), то можно предположить лишь его арктическую зону, где нет населения. Кроме того, хорошо известный большой (длиной 600–700 км) арктический остров Новая Земля, который является атомным полигоном СССР, географически представляет собой продолжение Уральского горного хребта. По всей вероятности, испытание атомного оружия было проведено именно в этой части Урала, расположенной в 2 000 км к северу от Челябинска (см. документ № 15).
Маловероятно, чтобы 20-мегатонную бомбу (в 1 000 раз большей мощности, чем сброшенная на Хиросиму в 1945 г.) сбросили с самолета в 1959 г. в ходе плановых испытаний в районе Кыштыма, потому что, во-первых, такая бомба вызвала бы существенные разрушения в Свердловске и Челябинске, а во-вторых, в 1959 г. (а также в 1960-м.) не было зафиксировано ни одного испытания атомного оружия в атмосфере. Два года после интенсивных испытаний в конце 1958 г. СССР соблюдал некоторый мораторий на такие испытания. Не проводили их также ни США, ни Великобритания. Кроме того, и сам «источник» информации явно не помнит, к какому году относится виденный им «секретный» фильм.
В списке документов, которые все еще считаются секретными, ЦРУ перечисляет пятнадцать с порядковыми номерами с 15-го по 29-й. При этом указаны их номера, под которыми они официально зарегистрированы, даты и имена тех сотрудников ЦРУ, которые несут ответственность за их секретность. И мне, и другим получателям рассекреченных документов предоставляется право запросить пока еще засекреченные документы, обосновав причины и цель своих запросов. Пока я этим правом не воспользовался.
Наиболее ранний из пока что не рассекреченных документов датирован декабрем 1958 г., два засекречены с 1959 г. Восемь документов поступили в ЦРУ в 1961–1962 гг., и все они имеют тот же первичный буквенный код СS, которым отмечены документы № 3, 5, 7, 8. Я предположительно расшифровываю этот код как Cheliabinsk – Sverdlovsk. Буквенный код одного из документов SD-КН можно, очевидно, расшифровать как Sverdlovsk – Kyshtym.
Ко всем первым тринадцати документам приложено резюме ЦРУ, составленное уже в 1977 г. (точная дата не указана), так как в нем учтено и сообщение об испытании ядерного оружия, поступившее в ЦРУ в том же 1977-м. Из текста резюме совершенно очевидно, что для его составления понадобились материалы не только открытых, но и еще закрытых источников (см. документ № 16).
Сопоставление указанного документа с известными фактами подтверждает, что именно этот поселок с подземными постройками был тем первым атомным центром на Урале, где запустили первый военный реактор для производства плутония и первый радиохимический завод по выделению плутония. В двух биографиях научного руководителя и главного руководителя советского атомного проекта академика Игоря Курчатова [