В случае с Литвиненко профессор Генри так же – по внешнему виду пациента уверенно заявил, что картина заболевания соответствует отравлению таллием. Такое отравление могло быть только преднамеренным. Генри сообщил об этом диагнозе не на консилиуме врачей в больнице, а на срочно проведенной пресс-конференции для журналистов. 17 ноября в телевизионных программах, а затем и в газетах появилась сенсационная новость: бывший российский шпион Литвиненко, бежавший из России и перешедший на службу к Борису Березовскому, отравлен большой дозой таллия, который в прошлом использовался в производстве некоторых пестицидов и крысиного яда. Таллий – металл зеленого цвета – токсичен в форме солей и вызывает нарушения в работе нервной системы, желудочно-кишечного тракта, а также выпадение волос на голове. Литвиненко еще не потерял все волосы, но было решено побрить его голову, что увеличивает шансы последующей регенерации волос.
Случившаяся сенсация и немедленный наплыв в больницу репортеров газет и телевизионных команд привели к необходимости перевода пациента в другую больницу. Лондонская полиция взяла дело Литвиненко под свой контроль и начала опрос больного, его жены и друзей. В тот же день, 17 ноября, Литвиненко был переведен в больницу Университетского колледжа, расположенную в центре Лондона, и помещен в гематологическое отделение, имевшее отдел химической патологии. Пациенту предоставили отдельную палату с круглосуточной полицейской охраной.
Диагноз отравления таллием оставался в силе, и больному начали давать большие дозы антидота – краски «прусская голубая» (Prussian blue), которая способна образовывать комплексы с таллием и цезием и ускоряет их выведение из организма. Литвиненко с большим трудом мог заглатывать большие 500-миллиграммовые капсулы по три раза в день. Этот антидот связывает таллий только в кишечнике, не проникая в кровь. В тот период Литвиненко все еще не мог нормально принимать пищу. Его кишечник не функционировал должным образом, и большие дозы краски, накапливавшиеся в желудке и кишечнике, создавали проблемы. Было вообще нелепо давать пациенту такой антидот через 17 дней после предполагаемого отравления. Таллий – медленно действующий яд, но его действие длится несколько дней, а не недель. Назначение антидота было сделано без тестов на присутствие таллия. Полагались на авторитет профессора Генри. Только на четвертый день пребывания Литвиненко в новой больнице и при продолжающемся ухудшении его состояния, за которым следила уже вся британская пресса, радио и телевидение, группа лечащих врачей сделала следующее заявление, появившееся 20 ноября на сайте больницы, публиковавшем рапорты два раза в день: «…Результаты анализов, полученные сегодня, а также клинические признаки болезни приводят к выводу, что отравление сульфатом таллия является маловероятной причиной состояния больного… Все симптомы соответствуют признакам радиоактивного отравления».
Пресса не обратила на это сообщение никакого внимания. Все продолжали говорить и писать про таллий.
Радиоактивное отравление не было пока установлено анализами. Врачи просто обратили внимание на то, что внешний вид больного и анализы крови соответствуют тем, что наблюдаются у пациентов, которые прошли курс интенсивного радиационного лечения.
Между тем рентгеновская томография выявила в кишечнике и прямой кишке больного три округлых уплотнения, каждое 2–3 см в диаметре. Об этих «инородных телах» сообщила вся пресса. Вскоре они были идентифицированы как сгустки антидота – краски «прусская голубая». Профессор Генри продолжал настаивать на правильности своего диагноза, и конфликт между ним и главным лечащим врачом Амитом Натвани тоже стал предметом обсуждения в прессе.
К этому времени Борис Березовский переключил сотрудничавшее с ним знаменитое рекламное агентство Bell Pottinger на освещение всех событий, связанных с болезнью Литвиненко. Эта фирма прославилась в прошлом тем, что осуществляла рекламу предвыборной кампании консерваторов в 1979–1980 гг. и обеспечила победу Маргарет Тэтчер. Глава агентства Тим Белл получил вскоре титул лорда. Лорд Белл от имени Березовского и Гольдфарба заключил с крупнейшей воскресной газетой The Sunday Times эксклюзивный договор на освещение всех событий, связанных с болезнью Литвиненко. Именно по инициативе лорда Белла было решено сделать фотографии больного Литвиненко в больничной палате и распространить их через электронную почту по всем средствам массовой информации. Эти фотографии 21 ноября обошли весь мир. Фотографирование тяжелобольных для коммерческих или политических целей является грубым нарушением элементарной врачебной этики. Такие снимки используются только в пределах больницы для внутреннего обсуждения среди врачей или на научных симпозиумах, но всегда анонимно, с маскировкой лица. Жена Литвиненко Марина протестовала: ей не хотелось, чтобы жалкий вид мужа стал достоянием газет и журналов. Но все нормы этики были отодвинуты на второй план, хотя летальный исход еще не представлялся неизбежным – больному давали 50 % шансов на выздоровление.
22 ноября, когда Литвиненко находился в полубессознательном состоянии от постоянно получаемых обезболивающих наркотиков, Ахмед Закаев, его чеченский друг в Лондоне, неожиданно приехал в больницу вместе с имамом Центральной мечети в Лондоне и заявил, что Литвиненко попросил организовать его переход из православия в ислам. Жена и отец А. Литвиненко, как и А. Гольдфарб, пытались возражать, но Закаев был упрям и сумел совершить над больным какой-то ритуал. Больному была зачитана глава из Корана. Британская пресса этот эпизод замалчивала. Однако чеченский сайт в Интернете и другие мусульманские сайты сообщили о нем в тот же день.
Никакого серьезного лечения пациента все еще не проводилось. Радиационное поражение пока подозревалось, но не диагностировалось. На гамма-радиацию Литвиненко проверяли еще в Барнет-госпитале, но с негативным результатом. При лучевой болезни острого типа лечение состоит из частых переливаний крови и пересадки костного мозга, обязательно от родственников. В данном случае донорами могли быть прилетевший из России отец Литвиненко и двенадцатилетний сын Толя. А. Гольдфарб впоследствии писал, что разговоры о возможных пересадках костного мозга уже велись. Последняя стадия лучевой болезни, как правило, сопровождается различными инфекциями из-за прекращения иммунных функций. Исчезают иммунные барьеры для микрофлоры в ротовой и носовой полостях, в кишечнике. Активизируются скрытые вирусы, обычно в виде массивной сыпи на коже. Наиболее подробно все эти симптомы были описаны для жертв Чернобыльской аварии. У Литвиненко таких признаков не было, у него начались перебои в работе сердца и легких. Вечером 22 ноября состояние больного резко ухудшилось и его перевели в отделение интенсивной терапии, где он был подключен к аппарату искусственного дыхания. Под постоянным контролем находились и другие органы. Одновременно мочу и кровь Литвиненко отправили на проверку радиоактивности в радиологическое отделение больницы. Проверка показала наличие альфа-радиации. Обычный сцинтилляционный счетчик может определить наличие альфа-радиации, но не способен установить характер радиоактивного изотопа. Для идентификации источника облучения образцы крови и мочи Литвиненко срочно послали в научную лабораторию при британском атомном центре в Олдермастоне.
Природу радиоизотопа можно было определить спектральным анализом излучения. Все альфа-источники выбрасывают небольшое количество гамма-импульсов, и соотношение альфа– и гамма-импульсов уникально для каждого из них. Результаты анализа, которые сообщили в больницу 23 ноября, оказались совершенно неожиданными – полоний-210. Смертельные отравления этим изотопом были исключительно редкими и только в результате несчастных случаев в атомной промышленности. Большинство данных по токсикологии полония были получены в опытах на животных. Были известны и антидоты, их, в частности, получают рабочие урановых рудников, в воздухе которых концентрация полония значительно повышена. Возможно, что кто-то в больнице колледжа срочно начал проверять по Интернету данные о полонии. Но было уже поздно. Литвиненко скончался вечером 23 ноября от сердечного приступа, через три часа после информации о полонии.
Информация о смерти Литвиненко появилась на сайте больницы без указания причин. Полиция ввела двухдневный мораторий на сообщения о радиоактивности, чтобы определить уровень радиации и распространенность загрязнений. Идентификация полония не представляет слишком больших трудностей. Однако определение количества полония-210 в организме требует очень сложного и длительного анализа с выделением полония на какую-то металлическую мишень-электрод. Широкая общественность узнала о смерти Литвиненко 24 ноября не из сообщений больницы, а из заявления Гольдфарба, который собрал возле больницы срочную пресс-конференцию. Перед множеством телекамер и микрофонов он зачитал заявление самого Литвиненко, продиктованное им якобы за два дня до смерти. Текст заявления на русском языке в устной форме не был зафиксирован, но английский вариант никак не походил на то, что мог сказать умирающий человек. Никто, однако, не имел возможности что-то проверить. Зачитанное Гольдфарбом заявление сразу ушло в вечерние программы телевидения. Ответственным за смерть Литвиненко оказывался, судя по тексту, лишь один человек, находившийся в данный момент в Финляндии на саммите ЕС – Россия, – президент Владимир Путин.
Точные причины смерти Литвиненко официально не сообщались даже в том досье, которое было направлено в Москву британской прокуратурой в мае 2007 года. Не сообщались и дозы полония-210, которые были обнаружены в теле покойного. Определить их только по моче и крови нельзя, так как главными органами выделения полония из организма являются печень, желчный пузырь и кожа, а не почки. Литвиненко попал в больницу в начале ноября с симптомами острого желудочно-кишечного синдрома неизвестной природы. При сильных лучевых поражениях организма радиационный кишечный синдром появляется не сразу, а через 10–15 дней после облучения, так как радиация поражает только делящиеся стволовые клетки кишечника, а не функциональные клетки внутренних слизистых поверхностей. Уменьшение числа лимфоцитов в крови также происходит постепенно, так как костный мозг перестает регенерировать их число. Полоний-210 как альфа-источник мало повреждает стенки кишечника, поскольку крупные альфа-частицы не пробивают стенку кишечника и не влияют на стволовые клетки на его наружных поверхностях, пронизанных капиллярами. Критическими органами при полониевом отравлении являются почки, печень и костный мозг. Высказывались предположения, что Литвиненко умер от токсического шока, который мог быть вызван нарушениями работы почек. Однако систематические анализы крови и мочи не могли пропустить нарастание такой опасности. Симптомы, которые появились у Литвиненко в ночь на 2 ноября, если они были связаны с альфа-радиацией, не могли быть результатом отравления 1 ноября. Повреждающий эффект радиации, и особенно альфа-радиации, появляется не сразу, а накапливается постепенно, так как постепенно растет и аккумулированная доза. Если связывать смерть с полонием, то он поступил в организм где-то между 15 и 20 октября.