[73].
12 марта 1949 года Москва направила в Лондон указание по организации связи с Клаусом Фуксом:
«В связи с последними событиями в Тире [США] и чтобы избежать повторения подобных случаев в др. местах, необходимо срочно и самым внимательным образом пересмотреть практику проведения встреч с атлетами [агентами] и приема от них материалов…»
Высока вероятность того, что «последние события в США» — задержание ФБР 4 марта 1949 года помощника аналитика Отдела регистрации иностранных агентов Министерства юстиции США Джудит Коплон («Сима») и инженера отдела архитектуры Секретариата ООН Валентина Алексеевича Губичева во время их встречи в Нью-Йорке. В сумочке у нее обнаружили 34 документа с грифом «совершено секретно».
Коплон в 1943 году заняла должность журналиста-обозревателя в министерстве юстиции, представительство которого располагалось в Нью-Йорке. Есть информация, что именно тогда Коплон и была завербована советской разведкой. Она сочувствовала СССР, воюющему с фашистами, призывала соотечественников к скорейшему открытию второго фронта. А Губичев был сотрудником советской разведки, который в 1946 году приехал в США[74].
«Практикуемое до сих пор некоторыми конторами проведение встреч на улице, осуждено Инстанцией как невежественный прием работы, не гарантирующий безопасность наших людей и атлетов.
Исходя из этого, мы просим Вас пересмотреть вместе с Кал-том всю методику проведения встреч и в первую очередь с Ч.
Нужно отказаться от проведения встреч с ним на улице, поскольку это сопряжено с большим риском. Этот риск возрастает сейчас еще и потому, что полиция начала практиковать выборочную проверку док-тов у прохожих и особенно на безлюдных улицах, с целью б-бы с преступностью. Даже случайная проверка док-тов у Ч-за и Кал-та сразу же приведет к расшифровке нашей связи с Ч-зом».
Действительно, а как иначе среагирует британская полиция в разгар «холодной войны», когда обнаружит факт встречи советского дипломата и британского ученого-ядерщика.
«Ц. предлагает след. варианты:
1. Посоветовать Ч-зу купить подержанную машину, но с хорошим мотором, за счет рез-ры [резидентуры]. Встречаться в ней.
2. Раз-два в год на квартире его подруги.
3. Связать с нелегалом»[75].
Поясним, что речь идет о разведчике-нелегале, который действует в Великобритании под «личиной» британского подданного и чью связь с советской разведкой нужно еще доказать. По этому пути советская разведка действовала в США, когда большинство «атомных шпионов» из числа тех, кто не был арестован, уехал в СССР или прекратил сотрудничество, передавали секретную информацию разведчику-нелегалу Вильгельму Фишеру. Подробнее об этом — см. главу посвященную США.
1 апреля 1949 года Фукс в последний раз встретился с представителем советской разведки. Никаких письменных сообщений не передавал, только устную информацию. Планировалось, что документы он передаст на следующей встречи запланированной на 25 июня 1949 года. Снова всплыла тема его личной жизни.
«Никакой постоянной девушки в нашем городе у Ч. нет. На мой в-с, имеется ли у него в нашем городе девушка, с кем он регулярно проводит время, Ч. ответил, что проводит время с различными девушками, к-е ему попадутся… Я не стал у Ч. конкретно выяснять, с какого рода «различными девушками» он проводит время, но у меня сложилось мнение, что это проститутки. В связи с этим в-с об использовании для бесед квартиры девушки Ч. отпадает»[76].
О том что происходило дальше в своей книге "Предательство: измены, грубые ошибки и сокрытие: Шесть десятилетий шпионажа против Америки и Великобритании" рассказал британский журналист Чэпмен Пинчер.
В марте 1950 года британская контрразведка МИ-5 направила французской контрразведке документ, где описала историю разоблачения Клауса Фукса. Кратко расскажем содержание этого документа.
В конце августе 1949 года ФБР сообщило МИ-5, что во время войны кто-то из участников британской миссии по атомной энергии в США информировал СССР. В результате расследования выяснилось, что этим человеком был Клаус Фукс.
В октябре 1949 года «Чарли» обратился к начальнику службы безопасности Harwell Генри Арнольду с новостью о том, что его отцу — Эмилю Фуксу дали кафедру в Лейпцигском университете в Восточной Германии. Поясним, что последний был убежденным христианином и социалистом. Живя в ГДР, написал ряд книг об отношениях марксизма с христианством. В 1958 году стал почётным членом восточногерманского Христианско-демократического союза, который участвовал в правительстве Восточной Германии и проводил прокоммунистический курс.
К началу декабря 1949 года МИ-5 достигла трех результатов. Во-первых, подтвердила выводы ФБР о том, что Клаус Фукс — советский атомный шпион. Во-вторых, выяснило его его довоенное коммунистическое прошлое. В-третьих, не смогло найти доказательств того, что он занимался шпионажем на территории Великобритании.
21 декабря 1949 года Клаус Фукс в течение четырех часов беседовал с офицером МИ-5 Уильямом Скардоне. В процессе «допроса» «Чарли» признал о своем довоенном увлечение коммунистическими идеями, но категорически отверг обвинения в шпионаже. Как было сказано в отчете МИ-5 для французской контрразведки: «он был одновременно дружелюбен и сдержан и на протяжении четырех часов тщательного допроса создавал видимость невиновности». По утверждению Нэнси Торндайк Гринспен, автора книги «Атомный шпион: темные жизни Клауса Фукса» (2020 год), Скардон сказал Фуксу, что если он признает свою предыдущую шпионскую деятельность, ему может быть разрешено продолжать работать в Harwell.
Он был повторно допрошен 30 декабря 1949 года с тем же результатом; вскоре после этого ему сообщили, что из-за отца он должен уйти в отставку, но что ему будет оказана всяческая помощь в поиске подходящей должности в другом месте в Великобритании[77].
23 января 1950 года Клаус Фукс попросил о встрече с сотрудником Службы безопасности. Согласно версии МИ-5 в процессе этого допроса контрразведчики «смогли убедить его сделать полное признание в том, что в течение семи лет он передавал русским совершенно секретную информацию».
Так же в отчете МИ-5 сообщалось, что «судебное преследование Клауса Фукса было основано исключительно на его собственных признаниях. По его словам, он начал свою карьеру активного шпионажа в пользу русских по собственной инициативе в начале 1942 года. К тому времени он полностью изучил характер работы, проводимой в Бирмингемском Университете, и он почувствовал себя обязанным сообщить об этом русским. Через неназваного друга, который был коммунист, он искал и получил контакт с российским чиновником, который был идентифицирован как Саймон КРЕМЕР, тогдашний секретарь советского военного атташе в Лондоне… Как правило, встречи проходили с интервалом в два-три месяца и длились всего несколько минут, необходимых ему для передачи документов и получения инструкций… Если возникнет необходимость организовать экстренное свидание, Фуксу было поручено записать время и место на определенной странице журнала, который он затем перебрасывал через садовую ограду лондонского пригородного дома. Он сказал, что не знал жильцов этого дома и у него не было никаких оснований предположить, что они знали его. Если бы какая-либо из сторон хотела предупредить, что они не смогут встретиться, они бы нарисовали мелом крест в заранее оговоренном месте на лондонской улице.
За восемнадцать месяцев, предшествовавших его отъезду в Соединенные Штаты, у него было не более шести встреч, сначала с Кремером, а затем с женщиной. На последней из этих встреч была назначена предварительная встреча в Нью-Йорке, где он был встретился с человеком, который оставался его связным в течение следующих двух лет, сначала в Нью-Йорке, затем в Бостоне и, наконец, в Санта-Фе.
По возвращении в Великобританию в 1946 году контакт был возобновлен с другим человеком, вероятно, русским. Последняя встреча состоялась в феврале или марте 1949 года (за шесть месяцев до начала расследования со стороны МИ-5)…».
Во время очередной встречи со Скардоном 24 января 1950 года, Фукс добровольно признался, что поделился информацией с Москвой. По словам Нэнси Торндайк Гринспен, в отчете Скардона об их встрече «не упоминалось о его обещании Фуксу остаться в Харвелле, если он сознается», но при последующем разборе было решено «поддерживать Фукса в его нынешнем состоянии духа…».
Чтобы сделать возможным судебное преследование Фукса, Скардон предложил попросить Фукса написать добровольное и чистосердечное признание в том, что он занимался шпионажем в интересах СССР. «Чарли» написал такой документ адресованный в военное министерство Великобритании. В нем была такая фраза: «Мне был предоставлен шанс признать это [шпионаж] и остаться в Харуэлле или уехать [из Великобритании]».
Согласно западным источникам Клаус Фукс рассказал следователям, что советская внешняя разведка завербовала агента в Беркли, штат Калифорния, который проинформировал Советский Союз об исследованиях электромагнитного разделения урана-235 в 1942 году или ранее. Заявления Фукса британским и американским спецслужбам были использованы для привлечения к ответственности Гарри Голда, ключевого свидетеля на процессах Дэвида Грингласса и Джулиуса и Этель Розенбергов в Соединенных Штатах. Позже Фукс заявил, что он передал подробную информацию о проекте Советскому Союзу через курьера Гарри Голда в 1945 году, и дополнительная информация о неосуществимом проекте Эдварда Теллера по созданию водородной бомбы в 1946 и 1947 годах. Фукс также заявил, что «последний раз, когда я передавал информацию [СССР], был в феврале или марте 1949 года»[78].