5 сентября 1945 года на Запад сбежал шифровальщик военного атташе Игорь Гузенко. На следующий день об этом узнал Роуз. Он передал новость своим контактам, сказав им: "Затаись. Не болтай. Ничего не случится". Он заверил Лунана, что ему вряд ли придется прибегать к какой-либо помощи, поскольку премьер-министр Канады Уильям Лайон Маккензи Кинг не хотел бы портить отношения с Советским Союзом. С течением времени Лунан, казалось, стал более расслабленным; 7 ноября, в годовщину Октябрьской революции, Лунан и Роуз присутствовали на праздновании в советском посольстве.
В течение пяти месяцев предсказание Роуза, казалось, сбывалось; дезертирство Гузенко оставалось тайной. Премьер-министр Уильям Лайон Маккензи Кинг не решался вмешиваться из-за боязни испортить отношения с Советским Союзом и подорвать переговоры о контроле над ядерным оружием. Кроме того, Советский Союз в значительной степени прекратил свою разведывательную деятельность на территории Канады после дезертирства Гузенко, и подозреваемые не представляли непосредственной угрозы безопасности Канады.
9 января 1946 года Лунан был отправлен в Лондон, где его разместили в Канадском доме. Первоначально ему было поручено обеспечивать рекламу на первой сессии Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций, но в итоге он стал автором речей Пола Мартина-старшего, королевского государственного секретаря по внешним связям. Мартин знал, что Лунан находится под подозрением в шпионаже.
3 февраля 1946 года дезертирство Гузенко стало достоянием общественности, когда Дрю Пирсон, ведущий радиостанции NBC, объявил в своей еженедельной передаче, что советский агент сдался канадским властям и что Канада тайно расследует деятельность советской шпионской сети. 5 февраля Кинг поспешно учредил Комиссию Келлока — Ташеро, королевскую комиссию под председательством судей Верховного суда Роя Келлока и Роберта Ташеро, для расследования информации Гузенко.
13 февраля Лунану была отправлена телеграмма, отзывающая его в Канаду под предлогом того, что он срочно нужен для выполнения "важного задания" в Оттаве. Он прибыл в аэропорт Дорваль 15 февраля. Он услышал, как из громкоговорителя выкрикнули его имя. Его направили в небольшую комнату, где несколько офицеров КККП (канадская королевская конная полиция — одна из ее функций контрразведка) в штатском окружили его и задержали. В тот же день еще 10 человек были задержаны в ходе серии полицейских рейдов в Монреале, Оттаве и Кингстоне, еще двое были задержаны на следующий день. Среди задержанных были Гальперин, Мазералл и Смит. Роуз не будет взят под стражу до 14 марта.
Лунан и другие задержанные содержались в казармах КККП в Рокклиффе. Их держали изолированными и отказывали в доступе к семье или адвокату. Им было запрещено разговаривать с охранниками или другими задержанными. Окна в изоляторе были заколочены гвоздями, а свет оставлен включенным 24 часа в сутки. За заключенными следили за как за склонными к суициду.
Лунан был одним из первых, кого подвергли допросу. Он был допрошен Клиффордом Харвисоном Харвисоном, офицером КККП, который впоследствии станет комиссаром КККП.[53] В своих мемуарах Лунан вспоминает, как Харвисон сказал: "Что ж, мы уже сталкивались с вами, красными, раньше, и вы тогда смогли избежать наказания, но вам сейчас ни за что не выкрутиться из этой ситуации. Вы знаете, почему вы здесь. Вы готовы рассказать нам, что вам известно?" Лунан заявил, что сначала отрицал какую-либо причастность к шпионской деятельности и потребовал поговорить с адвокатом. Харвисон отклонил этот запрос, сказав: "На данный момент у вас нет никаких прав. Вы законно задержаны по приказу Городского совета, и по закону вы обязаны отвечать на мои вопросы".
Харвисон настаивал, показав ему копии документов, которыми поделился Гузенко, и записи наблюдения за Лунаном канадской контразведки, датированные 1939 годом. Харвисон знал его кодовое имя "Бэк" и располагал подробностями его встреч с Роговым. Лунану сказали, что другие заключенные обвинили его (и, фактически, Мазералл так и сделал). В какой-то момент Харвисон, очевидно, не подозревавший, что жена Лунана была еврейкой, прибегла к антисемитизму, спросив его: "Вы собираетесь стоять в стороне и позволить людям с такими именами, как Розенберг, Коган, Мазералл, Рабинович и Гальперин, продать Канаду за бесценок?"
Через несколько дней Лунан, опасаясь, что как военнослужащий он может быть расстрелян за государственную измену, смягчился и признался в своей причастности. 28 февраля он был вызван для дачи показаний перед Комиссией и предоставил подробности своих встреч с Гальпериным, Мазераллом и Смитом, но не с Роузом. 20 февраля следователи сообщили об этом в меморандуме для MI6 (британская контрразведка):
«После долгого и деликатного допроса, в ходе которого было сообщено о неопровержимых уликах против него, ЛУНАНА, наконец, довели до того, что он заявил, что, возможно, готов помочь канадскому правительству и что он мог бы оказать большую помощь. Он зашел достаточно далеко, чтобы затруднить опровержение, и, если повезет, он сделает заявление завтра».
На следующий день был отправлен еще один меморандум:
«ЛУНАН полностью признался… и полностью обвинил Смита, МАЗЕРАЛЛА и ГАЛЬПЕРИНА.
4 марта 1946 года Комиссия опубликовала промежуточный отчет, в котором были публично указаны имена четырех задержанных: Лунан, Мазералл, Кэтлин Уиллшер и Эмма Уойкин. В тот же день все четверо были освобождены из Рокклиффа, а затем арестованы и предстали перед судом в Оттаве, где каждому из них предъявили два обвинения в нарушении Закона о государственной тайне: в сговоре с целью предоставления информации Советам и в том, что он предоставил эту информацию. Судья решил, что не может выдвигать обвинения в государственной измене, поскольку информация была передана Советскому Союзу, который в то время был союзником Канады. Лунан не признал себя виновным. После предъявления обвинения Лунан был доставлен в тюрьму Оттавы.
Гузенко представил значительное количество доказательств, изобличающих Лунана, и, следовательно, Лунан считался ключевой фигурой в деле Гузенко. Пресса называла его "главой шпионской ячейки" и "мастером-шпионом". Однако в более позднем интервью Мазералл оспорил эти оценки, заявив:
«По какой-то странной причине они придерживались мнения, что Лунан был более закаленным человеком. Я не понимаю, каким он мог бы быть, потому что он не сдался бы так рано в казарме, если бы был опытным человеком».
12 марта Лунан вернулся в суд, чтобы узнать, что ему предъявлено пять дополнительных обвинений в соответствии с Законом о государственной тайне. 14 марта судьей был назначен залог в размере 6000 долларов. Он внес залог на следующий день.
На предварительном слушании 28 марта адвокат Лунана Х.Л. Картрайт попытался поставить под сомнение его признание перед Комиссией, расспросив его об условиях содержания под стражей. Лунан описал условия содержания как "психологическую пытку", сославшись на свою изоляцию, круглосуточное освещение и "крайне мстительное" отношение Харвисона, хотя он не смог назвать каких-либо конкретных случаев физических угроз или запугивания. Однако мировой судья Гленн Страйк отклонил эти доводы, признав показания приемлемыми.
В мае суд над Мазераллом вынес решение, которое послужит прецедентом для других обвиняемых в шпионаже. Председательствующий судья, Джеймс Чалмерс Макруэр, разрешил использовать протоколы заседания Комиссии в качестве доказательства против Мазералла. Он заявил, что незнание закона не является защитой, и утверждал, что обвиняемый мог избежать самообвинения, потребовав защиты в соответствии с Канадским законом о доказательствах. Лунан был вызван для дачи показаний на процессе Мазералла, но отказался; однако Макруэр не обвинил его в неуважении к суду. Тем не менее, 22 мая Мазералл был приговорен к четырем годам тюремного заключения.
Однако в июне Лунану было предъявлено обвинение в неуважении к суду и он был приговорен к трем месяцам лишения свободы за отказ давать показания на процессе Роуза. Он отбывал наказание в тюрьме Бордо в Монреале в ожидании собственного суда.
Суд над Лунаном начался 13 ноября и продлится четыре дня. Его представлял Джозеф Коэн, который также защищал Роуза. Стратегия защиты Коэна была в значительной степени сосредоточена на дискредитации Комиссии и признании показаний Лунана неприемлемыми, аргументируя это тем, что "запугивание, угрозы, обещания и побуждения в юридическом смысле — все это делает его показания неприемлемыми". Он вручил повестки ряду официальных лиц, включая Кинга, Келлока и К. Д. Хоу, министра реконструкции Канады. Однако председательствующий судья А. Гордон Макдугалл признал показания приемлемыми. Коэн также возражал против допроса Гузенко в качестве свидетеля, утверждая, что документы, которые он забрал из посольства, имеют дипломатический иммунитет от суда, но его решение было отклонено.
В пятницу, 15 ноября, после того, как обвинение завершило изложение своей версии, судебный процесс внезапно завершился, когда Коэн заявил, что не будет представлять никаких доказательств защиты. Ни один из вызванных им свидетелей не явился в суд. В следующий понедельник, 18 ноября, Макдугалл признал Лунана виновным в заговоре и приговорил его к пяти годам тюремного заключения в Кингстонской тюрьме. Вынося приговор, он сказал Лунану:
«Лунан, ты образованный и способный человек. В этой стране тебе были предоставлены все возможности, и ты получил королевское звание в канадской армии. Я не могу найти никакого оправдания тому, что вы сделали».
Лунан оставался на свободе до подачи апелляции. Однако Коэн не представлял его интересы в процессе обжалования, поскольку отношения между двумя мужчинами вскоре испортились из-за спора о гонорарах.
27 декабря Смит был признан виновным в заговоре с целью передачи конфиденциальной информации Советам после четырехдневного судебного разбирательства. В своем решении Макдугалл сослался на "подавляющую массу доказательств" и сказал Смиту: "Крайне прискорбно, что человек с вашими способностями [виновен в таком преступлении]". Смит был приговорен к пяти годам заключения. Его апелляция была отклонена. Лунан выразил сожаление по поводу привлечения Смита к ответственности и отказался давать показания на суде.