Материал получил высокую оценку Центра».
Если заменить в этой истории Петра Ласточкина на Юлиуса Розенберга, то мы получим один из вариантов реальной картины происходившего тогда.
В феврале 1944 года Юлиус Розенберг связывает Макнатта с КГБ. Хотя высока вероятность того, что секретные сведенья Макнатт начал передавать значительно раньше.
Согласно интервью Макнатта размещенному на веб-сайте Фонда атомного наследия "Голоса Манхэттенского проекта”, историк Хейнс отмечает, что Макнатт был "частью проектной группы Kellex для строительства многих крупных объектов в Ок-Ридже, включая массивный объект K-25, который работал в основном на газовой диффузии". В то время как Макнатт посещал Ок-Ридж во время строительства, он в основном работал в дизайнерском бюро Kellex на Манхэттене.
Хотя должность Макнатта позволяла ему передавать структурные проекты и чертежи объекта в Ок-Ридже КГБ — «передал мат-лы об оборудовании, применяемом в “Энормоз”. + план лагеря № 1», но его служебное положение препятствовало к получению доступ из первых рук к научным данным, собранным в Ок-Ридже. Эта реальность была причиной того, что КГБ настоятельно убеждал Макнатта принять предложение Келлекса о постоянном переезде в Ок-Ридж. Макнатт, однако, отказался от этого шага по двум причинам.
Первая причина заключалась в том, что он не хотел, чтобы его жена и ребенок жили в "бесплодном" и изолированном районе Ок-Ридж. Вторая причина заключалась в том, что "он не хотел рисковать потерей своих инвестиций в свой курорт на севере штата".
В начале 1945 года принято решение, что связь с Макнаттом будет осуществлять Анатолий Яцков. 11 марта 1945 года они впервые встречаются. Впрочем в конце того же года советская разведка прекратила связь с Макнауттом.
В 1946 году Дэвид Грингласс встретился с Макнаттом, когда он и Джулиус Розенберг обсуждали возможность того, что Макнатт станет южноамериканским представителем их родственника по производству мелких деталей для машин. В следующем году Макнатт переехал в Каракас (столица Венесуэлы) и получил работу в "Галф Ойл", в которой проработал до 1949 года.
После ареста Розенберга 17 июля 1950 года попадает под подозрение американской контрразведки. ФБР смогло только доказать, что Макнатт симпатизировал коммунистам и, возможно, был членом партии; оно не смогло доказать, что он был частью шпионской сети Розенберга. Без этих доказательств Макнатт смог прожить остаток своей жизни без дальнейшего расследования или судебного преследования.
«Мар»(«Mar»)
В апреле 1943 года, через месяц после открытия Лос-Аламоса, нью-йоркская резидентура сообщила о важном источнике информации по Манхэттенскому проекту. Неизвестная женщина явилась в советское генеральное консульство и передала письмо, содержащее секретную информацию о программе создания атомного оружия. Месяц спустя та же женщина, которая опять отказалась назвать свое имя, принесла еще одно письмо с подробностями исследований о пути плутония к атомной бомбе. Расследование, проведенное нью-йоркской резидентурой, показало, что эта женщина была итальянской медсестрой, которую звали Лючия, дочерью антифашистского лидера итальянского профсоюза “Д”. На встрече, организованной резидентурой через руководителей Общества друзей СССР, Лючия заявила, что действовала только как посредник. Письма пришли от ее шурина, американского ученого, работавшего над исследованиями плутония для компании “Дю Понт” в Ньюпорте и одновременно заканчивавшего курс обучения в Нью-Йорке, который попросил свою жену Регину передать его корреспонденцию в советское консульство через ее сестру Люсию. Ученый был завербован под кодовым именем MAР; Регина стала «Mоной», а Лючия — «Oливией»[221].
В октябре 1943 года «Мар» был переведен на завод “Дю Понт” в Хэнфорде, штат Вашингтон, который производил плутоний для Манхэттенского проекта. Он сказал своему связнику — сотруднику советской внешней разведки, что его цель — победить “преступную” попытку американских военных скрыть от СССР создание атомной бомбы[222].
В течение 1943 года «Мар» передал информацию о строительстве атомных реакторов, их охлаждающей системе, о производстве плутония из облученного урана и о защите от радиации. Впоследствии он уже не вышел на связь[223].
«Находка»
О нем известно лишь, что во время войны участвовал в качестве технического специалиста в американском атомном проекте. В 1947 году учился в Чикагском университете и сотрудники внешней разведки хотели, что бы он снова вернулся к своей работе в Лос-Аламосе.
Подольский Борис Яковлевич(«Квант») (1896–1966)
Родился 29 июня (по новому стилю) 1896 года в Таганроге.
Эмигрировал в США в 1913 году. В 1918 году закончил бакалавриат университета Южной Калифорнии по специальности инженер-электрик. В 1926 году окончил магистратуру в университете Южной Калифорнии по математике, а в 1928 году защитил диссертацию доктора философии в Калтехе под руководством Пауля Эпштейна.
После защиты диссертации проработал по одному году в Калифорнийском университете в Беркли (1928–1929) и в Лейпцигском университете (1929–1930). В 1930 году вернулся в Калтех и в течение года работал с Ричардом Толменом. В 1931–1933 годах работал в Харькове (Украинский физико-технический институт), в 1933–1935 годах в Принстоне в Институте перспективных исследований. В 1935 году Борис Подольский принял пост профессора математической физики в Университете Цинциннати, Огайо.
Борис Яковлевич Подольский
Область научных интересов — квантовая электродинамика, квантовая механика, магнитная гидродинамика, прикладная математика, биофизика.
В начале 1930-х годов сотрудничал с Львом Ландау и Владимиром Фоком, работая в Харькове по контракту в Украинском физико-техническом институте. Также в УФТИ на контрактной основе были приглашены нобелевский лауреат 1933 года Поль Дирак и Пауль Эренфест.
Совместно с В. А. Фоком и П. Дираком в 1932 году развил многовременной формализм и построил релятивистски инвариантную форму квантовой электродинамики. Исследовал роль постоянной тонкой структуры.
В 1935 году Альберт Эйнштейн вместе с Борисом Подольским и Натаном Розеном опубликовали статью «Можно ли считать, что квантово-механическое описание физической реальности является полным?» («Can Quantum-Mechanical Description of Physical Reality Be Considered Complete?»). Впервые рассмотренный в этой статье квантовомеханический мысленный эксперимент, позже получивший название «парадокс ЭПР» (по фамилиям авторов), имел принципиальное значение для понимания и интерпретации квантовой механики.
В начале 1942 года Подольский по своей инициативе вышел на контакт с советским полпредством в США и рекомендовал СССР начать работу по выделению урана-235, а также заявил, что хотел бы поехать в СССР «для разработки проблемы урана-235».
В апреле 1942 года он встречался в здании «Амторга» в Нью-Йорке с сотрудниками резидентуры С. М. Семёновым и В. С. Правдиным. Советские разведорганы дали информатору псевдоним «Квант». Советское руководство решило, что вызывать Подольского в СССР нет необходимости, хотя и выразило заинтересованность в его переходе из Университета Цинциннати в какую-либо организацию США, непосредственно включённую в ядерный проект.
Процитируем указание Центра по поводу Подольского:
«В инстанции решено, что вызывать «Кванта» в нашу страну нет необходимости. Поэтому мы должны использовать его на месте.
Поскольку нам известно, что в США ведутся большие работы по «Эн-зу», мы заинтересованы в том, чтобы «Квант» включился в эти работы.
Сообщив ему о нецелесообразности его поездки в Сов. Союз в наст. время, убедите его в большей полезности пребывания его в США и включении в работу в одно из интересующих нас мест.
У нас нет сведений, что в унив-те в г. Цинциннати ведутся работы по «Эн-зу». Если там их нет, то с «Квантом» нужно обсудить возможность перехода на др. место работы. При этом желательно, чтобы внедрение в эту область формально происходило не по его инициативе, т. е. нужно добиться его приглашения.
В кач-ве стимула в работе «Кванту» можно дать понять, что в зависимости от степени важности сведений, к-е он может нам дать, ему может быть уплачена и соответствующая сумма. В деньгах он нуждается, и этот момент следует учесть»[224].
Согласно отдельным западным источникам на май 1943 года Подольский был единственным источником нью-йоркской резидентуры советской разведки в отношении урановой проблемы.
8 мая 1943 года из Нью-Йорка в Центр было отправлено новое сообщение по поводу «Кванта». Процитируем его:
«С целью окончательного выяснения результатов его теорет. изысканий в этой проблеме, в апреле месяце он был приглашен в помещение «Завода», где с ним провели беседу «Твен» и «Сергей»[225]. Последний был представлен как Огнев Василий Иванович, недавно прибывший из Союза и имевший якобы указание на встречу с Квантом и выяснение, что именно он желает передать.
Первое время, обосновывая желанием сохранить в секрете свои изыскания и высказывая недоверие в сохранении нами этой секретности и связи его с нами, он отказывался вообще передать здесь свои работы и считал возможным передачу их только в Союзе.
После поставленного вопроса, кому же, наконец, он может доверить и сообщить свои действит-е результаты здесь, т. к. без этого не может быть речи о поездке в Союз, он выразил согласие на передачу материалов только лично «Деду».
Поясним, что «Дед» — это заместитель наркома иностранных дел СССР в 1941–1946 годах и одновременно в 1941–1943 годах посол в США Максим Максимович Литвинов.
Впрочем, запланированная на май встреча с «Дедом» не состоялась. Процитируем сообщение из Нью-Йорка в Центр.: