Думая об обеспечении страны атомным оружием, разведка понимала, что для этого требовалось не только разработка конструкции самой бомбы, но и создание принципиально нового и необычного оборудования, сложных технологических процессов, специальных материалов с уникальными свойствами, которые были необходимы для промышленного производства урана-235 и плутония. США довелось пройти по этому неизведанному пути, опираясь на свой, более высокий, чем у СССР, промышленный потенциал.
Решать те же задачи в СССР в условиях войны с Германией и более скромных возможностей было бы неизмеримо труднее, если бы в предвоенные годы ядерная физика в нашей стране не достигла существенных высот в своем развитии и если бы не существовала перспектива пользоваться плодами англо-американского опыта с помощью научно-технической разведки.
Поэтому главной целью НТР было освещать для наших ученых оперативней и как можно подробней англо-американский путь к атомному оружию. Диапазон ее интересов был достаточно широк, ибо речь шла, ко всему прочему, о становлении у нас дотоле не существовавшей и принципиально новой атомной промышленности. Начиная с 1941 года, когда НТР приступила к проникновению в атомные секреты, и по 1945 год, год испытания первой американской атомной бомбы, в США и Англии было добыто около десятка тысяч листов секретнейшей документальной информации, которая полностью шла в дело, охватывала широкий круг теоретических и технических проблем создания атомного оружия, содействовала решению этой сложной научной и инженерной задачи, а также прогрессу ядерной физики и становлению атомной промышленности.
Успех решения всех этих задач находился в прямой зависимости не только от расчетливости и умелости проведения разведывательных операций, но и от способности научно-технической разведки оставить специальные службы разведываемых стран в полном неведении относительно источников информации. А это были непосредственные участники исследований и разработок, связанных с созданием атомного оружия, хорошо проверенные и обученные методам разведывательной деятельности, пользовавшиеся доверием разведки и точно осведомленные о состоянии и реальных путях решения связанных с атомным оружием проблем. Только при этих условиях можно было обеспечить тайну разведывательных операций, а также получение достоверной, подлинной информации.
Все, что было передано ими, не перечислить, но на нескольких примерах можно показать очевидную полезность информации, добывавшей НТР.
Можно назвать методику определения критической массы ядерного заряда, данные об инициаторе цепной реакции в плутониевом заряде атомной бомбы, расчеты, схему и описание американской атомной бомбы, испытанной в 1945 году, далее можно назвать подробные данные о конструктивных особенностях газодиффузионного каскада для производства урана-235, включая чертежи секции этой промышленной установки, образцы и технологию изготовления мембран, информацию о ядерном реакторе тепловой мощностью 100 тыс. кВт для производства 100 граммов плутония в сутки, отчет об изучении спектра вторичных нейтронов и определении коэффициента их размножения в массе чистого металлического урана, уточненные константы ядерных реакций, нормы допустимого радиоактивного облучения, поведение масс меньше критических, изготовление урановых стержней в защитных оболочках, технологию извлечения урана из руды, которая была признана столь уникальной, что в течение года был построен специальный завод для ее применения. В апреле 1945 года была получена подробная информация о конструкции американского опытного реактора Ферми, которая, как я полагаю, могла послужить прототипом реактора, заработавшего в Лаборатории № 2 в августе 1946 года.
Если подойти к пределу откровенности НТР, то можно сказать, что в пятидесятые годы, например, были добыты подробные сведения о мощных энергетических реакторах и реакторах для подводных лодок. Поскольку в эти годы главными видами СНВ стали МБР с ядерными боеголовками, у НТР появился интерес к информации по таким, например, проблемам, как удешевление производства расщепляющих материалов, уменьшение габаритов и массы ядерных боеприпасов при заданной мощности, повышение КПД ядерной реакции в зарядах боеголовок и т. д.
Из этого, далеко не полного перечня видно, каким широким был охват разведкой теоретических и технических проблем создания атомного оружия и каким был вклад разведки в решение этой сложной научной и инженерной задачи нашими учеными и производственниками.
Успехи НТР объяснялись тем, что она опиралась не только на Клауса Фукса, но и на созданные в США и Англии агентурные позиции, расположенные в важных исследовательских центрах этих стран. Эти позиции надо было сохранять в полной неприкосновенности, а для этого тщательно конспирировать не только свою деятельность, но и не допустить огласки того, ведутся ли и где именно отечественные работы по созданию собственного атомного оружия. С этой целью знать об источнике информации позволялось только резиденту и разведчику, руководившему деятельностью этого источника, а в центральном аппарате — начальнику НТР и его доверенному помощнику по атомной проблематике. Вся поступавшая из резидентур информация передавалась лично И.В. Курчатову и в его интерпретации доводилась им до своих избранных сподвижников. В результате получаемая ими информация теряла свой разведывательный облик и, по свидетельству Игоря Васильевича, воспринималась как сведения, вероятно поступавшие из других отечественных секретных центров. Такая естественная маскировка соответствовала интересам разведки, ибо обеспечивала безопасность в такой чувствительной сфере, как применение ядерной физики для военных целей. Такое положение существовало до создания в 1945 году Специального комитета Совета Министров СССР по Проблеме № 1, после чего круг адресатов расширился.
29 августа 1949 года желанным успехом завершилось испытание первого образца отечественной атомной бомбы. Вся страна приветствовала это выдающееся достижение своих ученых, конструкторов, инженеров и рабочих. После испытания в США в июле 1945 года атомной бомбы была поставлена задача сделать свою бомбу как можно скорее. Появление у Советского Союза атомного оружия значительно раньше срока, отведенного нам западными политиками для ее создания, кардинально усилило оборонительный потенциал страны и повело к образованию паритета атомных вооружений. Изготовление атомной бомбы имело также научно-техническое значение с точки зрения развития ядерной физики и зарождения атомной промышленности.
Реально расценивая свой вклад в создание отечественного атомного оружия, научно-техническая разведка никогда не противопоставляла себя отечественным физикам, конструкторам и производственникам, ибо не занималась расчетами, экспериментами, конструированием его образцов, а говорила лишь о полезности и важности добываемой информации для своих ученых коллег. Разведка отдавала себе отчет и в том, что ее информация предназначалась не для механического копирования, и в тех условиях, в которых она добывалась, могло случиться, что она была неполной, не представляла новизны для наших физиков и даже отражала ошибочные поиски их иностранных коллег. Однако ее достоинством являлось то, что она всегда отражала достигнутый в США и Англии уровень теоретических и прикладных исследований в данный момент времени, была свободна от преднамеренной дезинформации.
В 1945 году научно-техническая разведка уловила зарождение в США идеи создания термоядерного оружия. В общих чертах говорилось о реакции синтеза в легких элементах, потом о реакции ДД с энергией 17–19 МэВ, о необходимости использовать дейтерий в смеси с тритием для снижения температуры возбуждения реакции синтеза. Испытание атомной бомбы в Аламогордо в июле 1945 года позволило определить, что в эпицентре взрыва температура достигала свыше 7 107 °C. Появилась уверенность в возбуждении реакции ДТ с помощью атомной бомбы. Часть физиков в Лос-Аламосе, среди них — Ферми, переключилась на исследования этой проблемы.
В конце 1945 года была добыта лекция Ферми, которая походила на математическое обоснование осуществимости такой реакции. В ней имелось много допущений, но и содержались интересные намеки на возможность образования трития из лития в ходе термоядерной реакции, а также на уменьшение потерь на теплопроводность с помощью магнитного поля (идея, в чем-то созвучная с предложением академиков Тамма и Сахарова о магнитной термоизоляции горячей плазмы). Имелась принципиальная схема устройства для осуществления термоядерной реакции (диапозитив).
Более подробная информация была получена от Клауса Фукса в марте 1948 года и содержала следующие разделы: Расчетные размеры: Эффективность действия ДТБ (“малая» бомба — основной заряд 1 тонна дейтерия, радиус действия ударной волны 8 км, «большая» бомба 10 тонн дейтерия, действие ударной волны на площади 26000 кв. км); Скорости реакций; Рассеяние нейтронов дейтерием; Скорости обмена энергией между заряженными частицами; Скорость образования энергии; Бесконечная среда идеальных температур; Потери на тормозное излучение электронов; Радиационные потери, обратный эффект Комптона; Пространственные эффекты; Воспламенение в пространственном поле излучения (диапозитивы).
Об этой информации было доложено в ЦК 28 апреля 1948 года, а 24 мая в Лондон сообщили, что она получила у потребителей наивысшую оценку и поручили выяснить, ведется ли кроме теоретических изысканий разработка конструкции водородной бомбы, кем и где.
Принципиальная схема устройства этой ДТБ тоже оказалась пройденным этапом по сравнению с американским водородным устройством «Майк». Уже из упоминавшихся допущений и судя по потребному количеству дейтерия, для самой разведки было ясно, что информация касается не окончательной конструкции термоядерного заряда, а экспериментальной установки для проверки осуществимости термоядерной реакции, поскольку дейтерий и тритий присутствовали в ней в жидкой фазе.
В итоге можно сказать, что атомное оружие стало в нашей стране реальностью, благодаря совместным усилиям его непосредственных создателей и разведчиков. Все они в своих сферах деятельности, в силу понимания огромной важности для Отечества обладать новейшим средством сдерживания ретивых недоброжелателей нашей страны, отдавали всю свою энергию и знания