В целом деятельность Жолио-Кюри доставила много хлопот американцам, что не могло не сказаться на его судьбе. По мнению административного руководителя Манхэттенского проекта Гровса, Франция сумела захватить позиции, совершенно непропорциональные ее вкладу в атомные исследования. Она получила возможность, используя свою осведомленность о достижениях американцев, применять политический нажим и угрожать обращением к России. "Соединенные Штаты Америки были вынуждены только сидеть и помалкивать, в то время как вся сложная система охраны их важнейшей военной тайны подвергалась серьезной опасности со стороны произвольных действий посторонней державы"[274], — подчеркивал американский генерал.
Еще в мае 1945 г., когда правительство Франции поручило Жолио-Кюри приступить к развертыванию работ по атомной энергии, тот предложил Пьеру Оже, работавшему в то время в лабораториях Монреаля, принять участие в этих исследованиях. Предчувствуя беспокойство американцев в связи с этим, англичане поспешили уверить их в том, что Оже не будет участвовать в работах французов, а будет лишь помогать им избежать грубых ошибок. Гровс с Д. Чедвиком высоко оценивали научные способности Оже, но им было ясно, что интересы Франции, конечно, для француза важнее. Жолио-Кюри был целеустремленной личностью и осенью 1945 г. обратился к де Голлю с письмом. Он обращал внимание его на то, какой интерес представляет для Франции развитие промышленности, основанной на достижениях французских ученых в области изучения атомной энергии. В последующем председатель Временного правительства Франции де Голль несколько раз принимал Жолио-Кюри и поддерживал его предложения. В результате были приняты решения о создании специального ведомства — Комиссариата по атомной энергии (КАЭ)[275] и о подчинении этого Комиссариата непосредственно председателю Совета министров, что облегчало его финансирование.
18 октября 1945 г. Жолио-Кюри был назначен Верховным комиссаром по атомной энергии. Опираясь на заслуженный авторитет, он призвал возвратиться во Францию ученых, которые досконально знали, как строить атомные реакторы. Возвратившиеся Оже, Перрен, Коварски, Гольдшмидт и Герон вошли в состав Комиссариата по атомной энергии и составляли основу его научного потенциала. Один только любимый ученик Жолио-Кюри Халбан остался в Англии, в Оксфорде.
Такого США не могли простить Жолио-Кюри, тем более, что он не скрывал своих политических симпатий к СССР и вступил во Французскую коммунистическую партию. Успешный пуск первого французского экспериментального реактора американский журнал "Time" ознаменовал статьей под заголовком "Коммунистический реактор". Британский журнал "Economist" писал 25 декабря 1948 г.: "В Соединенных Штатах проявляется известное беспокойство в связи с перспективой дальнейшего развития исследований в области атомной энергии. Атомные исследования во Франции, в которых принимают участие коммунисты, вряд ли совместимы в дальнейшем с военными обязательствами Франции внутри Западного союза или Атлантического пакта"[276]. А европейское издание газеты "New York Herald Tribune" 27 декабря 1948 г. поместило статью, в которой утверждалось, что существование французского реактора представляет настоящую угрозу для интересов англоязычных наций[277]. Основной вывод статьи, сделанный с известной горечью, сводился к тому, что англо-американской монополии в области атомной энергетики положен конец. Выражались опасения по поводу военных секретов.
Нападки на Жолио-Кюри активизировались на фоне усиления международной напряженности и повышения подозрительности по отношению к ученым, когда в сентябре 1949 г. появилась информация, что Советский Союз испытал свою первую атомную бомбу. Для американцев это событие явилось неприятным сюрпризом, так как еще 31 октября 1947 г. "New York Times" сообщала прогноз Гровса, что "русским потребуется 15–20 лет на разработку атомной бомбы"[278].
Смещение Жолио-Кюри с поста верховного комиссара по атомной энергии Франции 29 апреля 1950 г. не получило большого международного или даже внутриполитического резонанса. 28 апреля новый комиссар Перрен, директора Коварски, Гольдшмидт, Герон и девять начальников отделов Комиссариата по атомной энергетике выступили с заявлением, в котором говорилось, что должность верховного комиссара не требует от того, кто ее занимает, каких-либо ограничений права свободы политических убеждений. Несмотря на то, что и Парижская академия наук направила премьер-министру Франции единогласный протест против такого решения, это не возымело действия, глава правительства Ж. Бидо не отменил постановления.
Эта мера являлась необоснованным и конъюнктурным актом в ряду демонстрационных мер, предпринятых французским государственным руководством с целью подтвердить свою верность союзническим обязательствам в отношении США и Англии перед лицом жесткой позиции СССР по германскому вопросу и войне в Корее.
В 1950-е годы французское правительство больше не посылало Жолио-Кюри в качестве официального члена делегаций для участия в международных или двусторонних правительственных переговорах по проблемам атомной энергии. Он продолжал участвовать в различных международных научных съездах, где представлял французскую научную элиту, и неоднократно бывал в СССР. До конца своей жизни (он умер 14 августа 1958 г. в возрасте 58 лет) французский ученый неутомимо боролся за ликвидацию постоянно существовавшей угрозы ядерной войны.
Публикуемые документы хранятся в Архиве Президента РФ (АП РФ). Публикацию подготовил А. В. Зинченко.
№ 1. Письмо Ф. Жолио-Кюри президенту АН СССР В. Л. Комарову с предложением о сотрудничестве между специалистами СССР и Франции в области использования атомной энергии
Не позднее 23 июня 1945 года
Секретно
Президенту Академии наук СССР В. Л. Комарову
Я хотел бы иметь беседу с В. М. Молотовым или И. В. Сталиным по вопросу об использовании внутриатомной (ядерной) энергии. Начиная с января 1939 г. по июнь 1940 г. мне удалось во Франции совместно с моими учениками добиться некоторых результатов, которые показывают, что эти исследования представляют большой интерес с промышленной и военной точек зрения. Начиная с 1942 г. эти исследования проводились независимо, в очень большом масштабе в США и в меньшем масштабе англичанами в Канаде (при участии нескольких моих учеников). Результаты, уже полученные в этих странах, указывают на большое значение этих работ.
Практическое осуществление их в относительно короткий срок возможно лишь в большой стране (располагающей сырьем и развитой промышленностью). Во Франции мы располагаем хорошими специалистами по указанным вопросам. Мне хотелось бы, в случае, если это представляется возможным, установить связь между этой французской группой и работниками Советского Союза.
Ф. Жолио
АП РФ, ф. 3, оп. 47, д. 26, л. 2–3 об. Подлинник рукописный.
Гриф секретности вписан от руки, возможно, Френкелем.
Имеется также надпись Френкеля: "Перевел чл. — корр. Я. И. Френкель, Оригинал (французский) прилагается". Текст перевода написан Френкелем и подписан Жолио-Кюри. Датируется по письму Комарова Сталину.
№ 2. Письмо В. Л. Комарова И. В Сталину в связи с предложением Ф. Жолио-Кюри
23 июня 1945 года
Глубокоуважаемый Иосиф Виссарионович!
Ко мне обратился знаменитый французский физик Фредерик Жолио-Кюри с прилагаемым письмом. По моему глубокому убеждению, работы по использованию внутриатомной (ядерной) энергии могут в ближайшем будущем вызвать коренной переворот в промышленной и военной технике и Советский Союз должен стать ведущим центром в этой области. Поэтому я счел своим долгом немедленно переслать Вам это письмо.
С глубокой преданностью, Ваш В. Комаров
АП РФ, ф. 3, оп. 47, д. 26, л. 1.
Подлинник на типографском бланке президента Академии наук СССР.
Подчеркнуто неустановленным лицом; выделенная жирным шрифтом часть предложения отчеркнута на полях.
№ 3. Письмо Я. И. Френкеля В. Л. Комарову о предложении Ф. Жолио-Кюри по сотрудничеству между специалистами СССР и Франции в области использования атомной энергии
1 июля 1945 года
Сов. секретно
Президенту Академии наук СССР акад. В. Л. Комарову Проф. Ф. Жолио-Кюри во время своего пребывания в Москве сообщил мне некоторые данные, характеризующие развитие работы по урановой проблеме в США. В настоящее время этой работой занято 150 тысяч человек. За последние 2 года американцами достигнуты громадные успехи, и, в частности, уже осуществлены машины в 10–15 тысяч лошадиных сил, работающие за счет энергии, которая выделяется при делении ядер урана. Эти машины используются для дальнейшего обогащения урана легким изотопом, подвергающимся делению, что в конце концов должно будет привести к максимальному использованию энергии деления урана как для промышленных, так и, м[ожет] б[ыть], для военных целей. При этом американцы организовали в громадном масштабе добычу необходимых исходных веществ — металлического урана, тяжелой воды (десятки или сотни тонн) и графита (тысячи тонн).
У нас в СССР, насколько мне известно, работа по урановой проблеме ведется в относительно ничтожном масштабе, причем получение исходного сырья (уран, тяжелая вода и т. д.) практически еще вовсе не налажено. При таких условиях мы можем оказаться в крайне невыгодном положении по отношению к США, которые стремятся, и притом весьма успешно, к овладению монополией в новой технике использования внутриатомной энергии.
Учитывая вытекающую из подобного положения опасность, проф. Жолио, который является не только крупнейшим специалистом в вопросах ядерной физики (в частности, ему принадлежит открытие цепного характера реакции деления урана и ее практического использования), но также и коммунистом (членом компартии Франции), предлагает нам свое сотрудничество в разработке урановой проблемы в СССР. Это сотрудничество может быть осуществлено, по желанию Правительства СССР, либо в форме консультаций советской группе, занимающейся этой проблемой, либо же, что представляется мне более ценным, — путем объединения этой группы с французской группой, возглавляемой проф. Жолио и состоящей в основном из его учеников (в количестве 30 человек, часть которых находится в настоящее время в Канаде, откуда, однако, они могут быть отозваны). Проф. Жолио полагает, что практическое решение проблемы урана по плечу лишь таким большим странам, обладающим громадными ресурсами сырья и высокоразвитой индустрией, как США и СССР. Все его симпатии на нашей стороне и, несмотря на многократные попытки американцев привлечь его к работе, ведущейся в США, он готов предоставить все свои знания и опыт нам, с тем чтобы помочь СССР догнать и перегнать Америку в этой новой, исключительно важной области техники, в которой американцы опередили нас, по крайней мере, на два-три года.