Среди «объектовых» теннисистов были и сильные игроки, и мастер спорта СССР Тамара Соколова, вспоминала, что играл Давид Абрамович в силу третьего разряда. Особенно любил парные игры и обычно играл с сыном Николаем. На корте действовал активно, всегда старался сильно ударить по мячу. Для его уровня игры это было рискованно — мяч мог уйти в «аут», что нередко и происходило. Тогда Коля говорил: «Па! Ну, никакой эффективности от твоей игры нет!»
Давид Абрамович обычно улыбался в ответ и терпеливо молчал. Характер у него на корте был бойцовский. Даже проигрывая, не унывал, боролся за каждый мяч до последнего.
ЕМУ НРАВИЛИСЬ острое слово, умная, точная фраза — он и сам был на них мастер, и все, знавшие Фишмана, повторяют его «словечки». Но так же чуток он был на новое понятие, новую информацию. Услышав или прочитав это новое, старался зафиксировать его — когда в записной книжке, блокноте, а когда — просто на отдельном листке, как это видно по одному из таких листиков осени 1972 года:
«Кичкинэ — малютка. Имение Великого князя из семьи Романовых.
Диабаз— камень, из которого построен Воронцовский дворец, тяжелее гранита.
— Быть бы ненастью, да дождь помешал.
— Антоновки — поклонницы А.П.Чехова.
— Говорят: не выливай помоев, заготовь сперва чистой воды.
— И так бывает: поехали пир пировать, а пришлось горевать.
«Ох, какая гадость! Недаром слово «ужас» происходит от «ужа» (И.Бунин, «Руся»).
«Никто не победит кроме бога (аллаха)»- надпись на арабском языке на парадном входе Воронцовского дворца».
И среди этих же записей, на том же листике читаем:
Александр Андреев — «Есенин».
«Октябрь» №№ 4–5 1971 г, №№ 5,6,7 — 72 г.
Сказать Алекс. Алексеевичу. То же — относительно восп. Микояна. «Н. мир», №№ 9,10,11.
Для революции в большей степени, чем в каком бы то ни было другом деле, нужна жесточайшая и умная дисциплина — Алекс. Андреев. «Есенин».
«Нева» № 5 и далее — Димфна Кьюсак. Черная молния.
Урал № 10 — Чугаев хутор (окончание).
Сибирские огни, №№ 1,2— 171 г. Вас. Шукшин — Я пришел дать вам волю (Степан Разин).
Это ведь из записной книги не литературного критика, не литературоведа и не профессора русской литературы… В начале 70-х годов Главный атомный конструктор СССР (главный не по должности — он по-прежнему оставался Первым замом, а по своему значению и весомости) Фишман был загружен «выше крыши» множеством крупных и мелких чисто профессиональных проблем! Начало 70-х — это новое качество зарядов, это заряды третьего поколения… Одни испытательные «сессии» из года в год чего стоили, за каждой — труды и труды.
Тем не менее, как видим, у Фишмана находились время и силы на книжные и журнальные новинки.
Сомневаюсь, что многие нынешние руководители крупных технических разработок хотя бы знают те имена, чьи книги не просто читал, но внимательнейше читал оружейник Фишман.
На упомянутом листке была, к слову, и еще одна запись — не литературная, а чисто житейская, но в общем контексте тоже кое-что говорящая об авторе выше приведенных записей. Это была всего-то пометка: «Выклеить крепление черных очков»,
В распоряжении Фишмана были три завода, не считая находящегося под боком, рядом со зданием 87/1, мощного экспериментального цеха сектора 05. Отдать эти несчастные очки на ремонт, и они были бы возвращены хозяину не то что с выклеенным креплением, но чуть ли не с золотым покрытием.
Ан, нет!
Да, старый конь борозды не портил.
ЛЮБИЛ Давид Абрамович собирать грибы.
И это — отдельная «песня»! Можно без особых преувеличений сказать, что для многих оружейников грибная охота становилась особой частью жизни — благо, личных автомашин на «Объекте» хватало издавна. Вокруг «Зоны» — заповедные леса, переходящие уже в просто леса, но тоже — вековые, богатые грибами и ягодами. Что там подберезовики или лисички! В урожайные годы из лесу привозили багажниками отборные белые, боровики! Собирали корзины груздей, рыжиков! И Давид Абрамович был великолепным знатоком и мастером сбора. Заготавливать грибы он тоже, впрочем, любил и умел, как любил потом и угощать ими гостей.
Как-то он признался сам себе (как всегда — в блокноте): «Собирать «белые» — это поэзия, класть в корзинку маслята — это проза». Публично же не раз поучал: «Грибы не любят суеты».
Случалось — он устраивал целую кавалькаду из грибников: Фишман во главе, затем — Воронин, Воронов, Малыхин, еще кто-то из «ближних» молодых подчиненных. Однако личных заповедных мест — как и положено настоящему грибнику — никому не показывал. «Добычи», конечно, и так хватало всем, но первенство чаще всего оставалось за лидером кавалькады.
Впрочем, порой не требовалось и особых «мест». Не раз бывало так: все разбегались по своим «местам», уходили далеко, аукались, а Давид Абрамович оставался рядом с машинами, никуда не торопился, ходил вокруг не спеша, с палочкой в руке внимательно осматривал мох, траву.
Через несколько часов возвращались спутники — перекусить, выложить добычу. У кого-то набиралось полкорзины, у кого-то — побольше. У Фишмана, бродившего чуть ли не на одном месте, была уже полная корзина отборного «улова».
Грибы не любят суеты…
Часто он ездил по грибы с семьей, и сын Давида Абрамовича Николай вспоминает, что, обладая, вообще-то, феноменальной памятью на многие вещи и факты, отец с трудом мог выучить какое-то стихотворение… Поэтому во время грибных выездов ехали не молча, а разучивая стихи Пушкина.
«Ах, братцы, как я был доволен, когда церквей и колоколен.» и т. д.
На «Объекте» все знали твердо: «Давид» умеет собирать грибы даже тогда, когда их почти нет. И с годами это умение составило особую легенду. Впрочем, у блестящего практика была и своя теория сбора: ходил, как уже было сказано, очень медленно, с палочкой, и приходил всегда с полной корзинкой.
ДА, ОТДЫХАЛИ тогда просто — без аквапарков, без дайвинга и шопинга, но весело и дружно. В 50-е — 60-е годы часто в весенние дни майских праздников ездили отдыхать на речку в район пионерского лагеря. Там было большое поле, на котором все желающие играли в футбол. Особым шиком считалось искупаться в еще холодной воде. Обычно это мероприятие проводилось 2 мая.
Атмосферу, бывшую тогда обычной, хорошо передает рассказ Валентина Матвеевича Горбачева:
«Выезжали на «маевку» семьями на автомобилях. Круг участников был широк — и начальники, и молодые специалисты. Места хватало всем, все были равны.
В один из таких дней поехали семьей отдохнуть к пионерлагерю. Полевая дорога шла вдоль кустов. На одном из поворотов я немного зазевался и не пропустил шедшую в прямом направлении «Волгу». Автомобили столкнулись, в машинах — взволнованные и испуганные лица пассажиров. Еще бы: все думали, что случилась страшная авария.
Из голубой «Волги» вышел Давид Абрамович. Сказал: «Что же ты, Валя, так лихо ездишь. Надо осторожнее!» Спокойно оценили масштаб бедствия. Оказалось, что машины едва соприкоснулись, вмятин не было, лишь на моей машине еще долго оставался кусочек краски от «Волги» Давида Абрамовича.
Водители миролюбиво расстались. Инцидент мог бы испортить настроение. К счастью, этого не произошло — сработал спокойный характер Давида Абрамовича».
Спокойный характер «мудрого Давида» выручал не только в авариях на проселочных дорогах «солнечной Мордовии», но и в более серьезных передрягах на самых магистральных путях ядерной оружейной работы.
«Ядерная» база прочного внешнего мира для СССР становилась все более прочной, но военно-политическая мировая ситуация была от спокойной, увы, далека. И если 70-е годы стали, все же, годами разрядки, а к началу 80-х годов, несмотря на политические осложнения в отношениях СССР и США, стабильность лишь укрепилась, то объяснение этому отыскивалось, не в промысле Божьем… Все объяснялось, прежде всего, тем, что Харитону, Фишману и их соратникам — в Сарове, на Урале, в ракетных и других оборонных КБ, пришлось много работать, создавая режим стабильности.
Глава 5Пора зрелости: стойкие заряды и маститые ученики…
НАСТУПИЛИ семидесятые годы. Для ядерщиков и ракетчиков это была все такая же напряженная пора, как и ранее. Сделано было много, был создан огромный научнотехнический задел, устойчиво развивались серийные предприятия. Но сделать надо было еще больше — Соединенные Штаты и Запад в целом сохраняли враждебность, и только ракетно-ядерный паритет мог обеспечить устойчивое мирное будущее.
Уже была разработана целая гамма новых стратегических носителей — наземных и морских. Во всех видах и родах Вооруженных сил СССР появились новые войсковые системы с ядерным боевым оснащением, и теперь требовалось форсирование их характеристик, модернизация, а уже в ближней перспективе — новые проекты.
США развертывали новые атомные лодки типа «Огайо» с новыми ракетами «Трайдент», на вооружение готовилась новая тяжелая межконтинентальная баллистическая ракета (МБР) «МХ». Не отпадали проблемы, связанные с противоракетной обороной (ПРО). Более того, с начала 70-х годов в США получила развитие идея «прорыва» советской ПРО за счет постановки на МБР разделяющихся головных частей с боевыми блоками индивидуального наведения (РГЧ ИН). Английская аббревиатура этого термина выглядела как MIRV (Multiple independently targeted Reentry Vechicle). Давид Абрамович записывал в блокноте: «В 1970 г. два варианта MIRV. Минитмен-3: один новый стартовый двигатель, способный нести большую полезную нагрузку. Второй — Минитмен-4, которая, по-видимому, может нести в 2раза большую ГЧтипаМк12»…
Не все проекты становились реальностью — скажем, МБР «Минитмен-4» осталась в замыслах, но США со временем развернули «тяжелую» МБР «МХ» с 10-ю разделяющимися боевыми блоками. Теперь для новых систем советского ракетного оружия требовалось принципиально иное, более совершенное ядерное оснащение. И именно в 70-х — 80-х годах ядерное оружие окончательно обрело тот свой облик, который в основных чертах сохраняется и сейчас, в XXI-м веке.