Октябрьской Революции, и это была последняя его правительственная награда… Последняя, полученная им от страны, ровесником которой он был.
Вернемся, впрочем, от прямого рассказа героя книги к рассказу о нем.
Глава 9Неполученная вторая Звезда и горбачевские моратории
В 1982 году — как раз в День советской милиции — радио- и телеканалы СССР сообщили о смерти Брежнева. То, что в стране не все ладно, и даже очень неладно, понимали все, но мало кто тогда догадывался, чем все это кончится.
К тому времени даже многие смежники ВНИИЭФ разучились работать так, как работали прежде, но ядерщики еще сохраняли достаточно боевой тонус и работать все еще умели. Тому был ряд причин, начиная с особого кадрового отбора молодых специалистов и заканчивая неплохой оплатой труда уже с первых лет работы в институте. Так что в чисто профессиональном плане смерть Брежнева, а затем и смерть Андропова в 1984 году, на общую рабочую атмосферу повлияли мало. «Объект» пока работал, а не имитировал бурную деятельность.
В 1984 году ВНИИЭФ отметил юбилей местного, однако немалого значения: академику Харитону в конце февраля исполнилось восемьдесят лет. Юлий Борисович дожил до девяноста двух, так что в восемьдесят он был еще «в форме». Во всяком случае, в свой кабинет на втором этаже внииэфовского «Белого дома» — здания № 87/1, поднимался не на лифте, а по лестнице. К тому же — через одну ступеньку, как и всю жизнь до этого.
От тех дней сохранились черновики речи и тоста Фишмана в честь Харитона, и один черновик (судя по всему, самый первый и поэтому самый «сочный»), приводится ниже:
«Дорогой Юлий Борисович!
Дорогие товарищи!
Как-то в угаре непрерывной и титанической работы незаметно промелькнули Ваши, Юлий Борисович, юбилеи (50, 60, 70 и 75 лет), и вот незаметно подкралось 80-летие.
Почти половина прожитого отдана великому служению науке во имя Мира, которая в современных условиях равноценна борьбе (за право человеческого существования), за само существование жизни на земле.
Вряд ли какие-то, даже необыкновенные, слова могут сказать больше, чем сам факт столь длительной и не знающей устали Работы с большой буквы.
От всей души желаю одного, но самого главного — пусть все также продолжается на благо нашей великой Родины, а Вам, дорогой Юлий Борисович, — здоровья и радости!
27.02.84 г.»
Самому Фишману в этом году оставалось три года до 70-летнего собственного юбилея, и все, что он намеревался сказать Юлию Борисовичу — легендарному «ЮБ», можно было со спокойной совестью отнести и к самому Давиду Абрамовичу— тоже легендарному
«ДАФу». Именно что «в угаре непрерывной и титанической работы» в Сарове незаметно пролетело уже без малого сорок лет его жизни, и уже четверть века Фишман отвечал за конструкторскую разработку основной гаммы ядерных и термоядерных зарядов, входящих в ядерное боевое оснащение всех видов и родов Вооруженных Сил СССР.
Тот год был отмечен и юбилеем академика Зельдовича— в марте ему исполнялось семьдесят. Зельдович давно от оружейной тематики отошел, и, получив свои три Золотые Звезды, жил в Москве. Фишман в письме ему (ниже дан тоже черновик) писал:
«Дорогой Яков Борисович!
По правде говоря, никак не верится, что Вам уже 70!
Расстались мы с Вами уже порядком, но для нас, конструкторов, Вы навсегда останетесь молодым увлеченным, блестящим ученым — олицетворением выдающегося физика.
Не забывайте доброе время, когда мы вместе славно трудились.
Оставайтесь долго, долго таким, как мы увидели Вас по ТВ 28 февраля 1984 года.
Д.А Фишман.
08.03.84 г.».
Что ж, «подкравшиеся» юбилеи корифеев сами по себе заставляли вспоминать, оценивать, сопоставлять. Фишман ведь и сам был корифеем: более сильной, влиятельной и уважаемой фигуры среди конструкторов-зарядчиков в СССР не имелось.
Главный конструктор зарядов во ВНИИЭФ — генерал-лейтенант Е.А. Негин, с 1974 года был членом-корреспонден-том, а с 1979 года — действительным членом Академии наук СССР. Роль Фишмана в советском зарядостроении была, как минимум, не меньшей, а как «чистого» конструктора — ведущей. И в 1984 году Ученый совет Всесоюзного НИИ экспериментальной физики выдвинул первого заместителя Главного Конструктора ВНИИЭФ Д.А. Фишмана кандидатом в члены-корреспонденты Академии наук СССР по отделению механики.
В особых комментариях этот факт не нуждался. Фишман — соратник и коллега блестящей плеяды советских академиков Курчатова, Харитона, Тамма, Зельдовича, Сахарова,
Негина, Забабахина, Флерова в стенах Академии наук не выглядел бы несоразмерно и чужеродно.
К выборам в Академии необходимо было подготовить открытую характеристику на кандидата, но что можно было написать в открытом документе — без грифа не то что «Особой важности», но, хотя бы, «Совершенно секретно»?
В итоге в характеристике было написано вот что:
«Характеристика к выборам в АН СССР
КАНДИДАТ В ЧЛЕНЫ-КОРРЕСПОНДЕНТЫ АН СССР ПО СПЕЦИАЛЬНОСТИ «МЕХАНИКА»
ФИШМАН ДАВИД АБРАМОВИЧ
Первый заместитель главного конструктора ВНИИ-ЭФ, 1917 года рождения, еврей, член КПСС, доктор технических наук, профессор, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственных премий.
Фишман Д.А. - специалист в области механики, крупный конструктор, ученый, автор многих научно-технических работ и изобретений.
Конструкторская деятельность Д.А. Фишмана началась в 1941 г. после окончания Ленинградского политехнического института. Первые его конструкторские работы были связаны с созданием танковых и авиационных дизелей.
С 1948 г. по настоящее время т. Фишман Д.А. работает во Всесоюзном научно-исследовательском институте экспериментальной физики, где занимается конструкторскими разработками новой техники и методов ее экспериментальной отработки на воздействие сложного комплекса эксплуатационных нагрузок.
Уже в первые годы работы во ВНИИЭФ, которую Д.А. Фишман начинал под руководством академиков Ю.Б. Харитона, Я.Б. Зельдовича, Е.А. Негина, Е.И. Забабахина, члена-корреспондента АН СССР Н.Л. Духова, проявилась его высокая ответственность, настойчивость, последовательность и твердая точка зрения в научно-технических основах разрабатываемых конструкций. Он является участником конструкторско-технологической разработки механических узлов из необычных, принципиально новых материалов первого изделия, созданного в стране.
Он один из руководителей коллектива конструкторов института, который в творческом содружестве с академиком С.П. Королевым, членами-корреспондентами АН СССР К.Д. Бушуевым, Н.Л. Духовым и их сотрудниками участвовал в создании первых образцов новой отечественной техники.
С 1959 г. Д.А. Фишман назначается на должность Первого заместителя Главного конструктора ВНИИЭФ и с этого момента становится одним из руководителей всей конструкторской деятельности в институте.
Под его руководством и при непосредственном творческом участии выполнен ряд конструкторских работ пионерского основополагающего характера, решен комплекс сложных научно-технических проблем, связанных с разработкой методов лабораторных испытаний, отработкой технологии изготовления и способов контроля принципиально новых механических узлов, создан ряд конструкций с рекордными характеристиками и высокой технико-экономической эффективностью.
Плодотворная конструкторская и научно-техническая деятельность т.
Фишмана Д.А. отмечена Ленинской и тремя Государственными премиями.
За особые заслуги перед страной в 1962 г. он удостоен звания Героя Социалистического Труда, награжден многими орденами и медалями СССР.
Много внимания и времени Д.А. Фишман уделяет воспитанию и научному росту кадров. Многие его аспиранты и ученики защитили диссертации и стали ведущими специалистами в институте и в отрасли. Его усилиями создана школа конструкторов института нового научно-технического направления.
Д.А. Фишман является членом 4 ученых Советов по присуждению степеней доктора и кандидата наук, он председатель секции научно-технического совета института, член НТС-2 Министерства.
Крупный конструктор и ученый, трудами которого создана самая передовая техника, профессор Фишман Д.А. является достойным кандидатом в члены-корреспонденты АН СССР по отделению механики и процессов управления, специальность «Механика».
Д.А.Фишман выдвинут кандидатом в члены-корреспонденты АН СССР по специальности «Механика» Ученым советом Всесоюзного научноисследовательского института экспериментальной физики.
06.10.84
БЫЛ ЛИ Фишман ученым? Его непосредственный начальник — Главный конструктор Негин говорил, правда, что не поймешь, где кончается Фишман-физик и начинается Фишман-инженер, конструктор… Но так ли оно было на деле?
Конечно, Фишман не был физиком в том смысле, что физические проблемы оружие не разрабатывал, хотя и разбирался в них не дилетантски. Но и просто как об инженере, занятом только проблемами конструирования и т. п., о Фишмане говорить нельзя.
Был ли ученым академик-ракетчик Королев?
Да, конечно! Без научного подхода к проблемам ракетно-космической техники ни далеко, ни высоко не улетишь.
А был ли ученым академик-авиаконструктор Туполев?
Вне сомнений! И современный самолет без заложенных в него научных решений много не налетает.
Вот так и с Фишманом. Он, конечно же, был ученым — ученым-«прикладником», не только понимающим научные проблемы инженерной разработки зарядов, но и выявляющим эти проблемы. Причем выявлял их Давид Абрамович и как инженер, и как ученый, а затем — как ученый и инженер, он намечал методы исследования и решения проблем.
Методология его была типично научной, но результатом было не открытие, а конструкция заряда — в идеале серийно пригодная. И вот тут возникала уже отнюдь не научная, и не инженерная, а психологическая проблема. Избираться в Академию наук СССР Фишман мог только по Отделению механики, а не атомной физики. А кто на Отделении механики мог до конца осознать всю специфику проблем разработки ядерных зарядов? Эта сфера была закрыта для непосвященных наглухо — намного более жестко, чем разработки ракет, самолетов, вертолетов, танков, подводных лодок. Статусный же «поплавок» держал Фишмана, все же не очень — как-никак, для внешнего мира он был всего лишь Первый зам, а не Главный.