Атомный сон — страница 33 из 35

В жизни писателя иногда случается волнующий момент – ему звонят с телевидения или киностудии и предлагают снять поего произведениям фильм.

Все писатели прекрасно знают, что результат будет чудовищным.

Все писатели с готовностью соглашаются и даже некоторое время верят в лучшее.

Я пока тоже пребываю в состоянии этой веры.

Будет ли снят фильм по «Ночному Дозору» – не знаю. Хотелось бы, конечно. И еще лучше, если фильм окажется хорошим. Слава Богу, от сьемок отказалась первая команда постановщиков, чей вариант сценария под слоганом «Петербург бандитский, а Москва-то – вампирская» поверг меня в шок. Этот фильм мог бы претендовать на все в озможные призы за чернуху и кич, существующие в России.

Разумеется, я не дал разрешения на сьемку.

Впрочем, режиссер намекнул мне, что они могут убрать из сценария имена моих героев, изменить самые явные сцены, оставшиеся от «Ночного Дозора», выкинуть мое имя, а фильм все-таки снять.

Вот такое вот кино…

Представленный в книге сценарий сделан уже мной самим и для другой, команды, которая отнеслась к книге и автору куда с большим уважением. Я понимаю, что от этого сценария в кино все равно останутся рожки да ножки. Но сценарий, как мне кажется, будет интересен и сам по себе. В нем сохранен основной сюжет первых двух частей «Ночного Дозора», но он практически переписан заново – начиная от диалогов и кончая некоторыми сценами, которые отсутствуют в книге.

А выхода фильма я все-таки жду с робкой надеждой!

Ночной Дозор

Серия 1

Какой-то из новых районов Москвы. Ряды домов, асфальт, припаркованные на тротуаре машины. Ранний вечер. Светит солнце, но погода явно прохладная, ранняя весна или поздняя осень.

В одной из машин сидят и негромко разговаривают двое мужчин и молодая девушка.

– Ненужная суета… – с печалью говорит первый мужчина – средних лет, кряжистый, невысокий, простоватой наружности, затрапезно одетый. – Время тратим… раньше так не церемонились. Бросаешь в воду – и смотришь, выплывет ли.

Он вздыхает, закуривает дешевые сигареты. Девушка морщится, но не протестует. Девушка молодая, симпатичная, одета в черное – с обилием каких-то затейливых колец, сережек, подвесок. На концерте металлической рок-группы она бы ничем не выделялась из толпы. Девушка внимательно смотрит на один из подъездов здания – ничем не примечательный, с разболтанной незакрытой дверью.

– Тебя послушать, так на каждого пловца пришлось бы по утопленнику, – отвечает первому второй мужчина – более молодой, интеллигентного вида, в дорогих очках, хорошем костюме, пижонском галстуке. Даже странно, что два столь непохожих человека сидят рядом и беседуют. – Постой… или ты о другом?

– И о том, и о другом, – кивает кряжистый. – Все было лучше. Сурово, честно, но справедливо.

– Тише, Семен, – обрывает его девушка. – Разгалделись… идет наш подопечный.

– Да вижу я, – спокойно отвечает Семен. – Пусть идет, время есть.

Невдалеке останавливается такси. Из машины выбирается мужчина лет тридцати. Он ничем, пожалуй, не примечателен: среднего роста, лицо приятное, но совсем не красавец, одет в джинсы и хлопковый свитер. Трудно даже представить, чем он занимается в жизни. Мужчина закуривает, почти сразу бросает сигарету и решительно идет к подъезду.

– Нервничает… – насмешливо говорит Семен.

– А ты бы не нервничал? – интересуется девушка.

– У меня на нервы времени нет.

– Завидую, – со вздохом замечает девушка.

Мужчина поднимается в лифте. Выходит на площадку, оглядывается – как человек, никогда здесь не бывавший. Звонит в одну из дверей – простую, небронированную, с металлическим номерком.

Слышится легкая, бодрая походка. Но открывшая дверь женщина совсем немолода. При виде гостя она улыбается и кивает, приглашая войти.

Мужчина как-то теряется. Входит, начинает переминаться с ноги на ногу. Открывает рот, будто хочет поздороваться, но молчит.

Прихожая захламленная, грязноватая. При этом на стене – старинное зеркало, рядом – какой-то морской пейзаж, подозрительно похожий на подлинник Айвазовского. С остальной обстановкой и хилой дверью это никак не гармонирует.

– Это я звонил, – говорит гость. – Мне товарищ рассказал…

– Знаю, знаю, сынок. – Женщина смотрит на гостя. – Ты не разувайся, так проходи, у меня по-простому. – При этих словах она подталкивает ногой по направлению к гостю резиновые шлепанцы. – А хочешь, так переобуйся.

Гость нерешительно переобувается, хозяйка тем временем задумчиво смотрит на него. Потом произносит:

– Тебя Антоном зовут, сынок? А меня Даша.

Антон кивает, внимательно смотрит на Дашу. Женщина одета не просто по-домашнему, а даже неряшливо: застиранный халат, тапочки на босу ногу… Антон колеблется, потом решительно спрашивает:

– Вы ворожея?

– Да, ворожея, – невозмутимо отвечает Даша. – Это у меня от бабушки. И от мамы. Все они ворожеями были, все людям помогали, семейное это у нас… Пойдемте на кухню, Антон, у меня в комнатах неубрано.

Вслед за хозяйкой Антон идет на кухню, тихонько озирается. Кухня маленькая, в раковине – гора грязной посуды, расшатанный столик не вытерт, все вокруг какое-то затрапезное и запущенное.

– Садись. – Даша достает из-под стола табуретку. – Садись, в ногах правды нет.

– Я постою. – Антон, уже не скрывая брезгливости, оглядывает кухню. – Я, собственно, только хотел узнать…

– А что узнавать-то? – Хозяйка поворачивается к нему спиной, возится с чайником. – И так все видно. Жена от тебя ушла. Ну… не жена, подруга, только жил ты с ней как с женой. Любил, заботился, на сторону не ходил… а она ушла.

Антон смотрит на ворожею, молчит, только лицо его меняется – теперь он то ли испуган, то ли просто пытается подавить боль.

– И почему ушла, знаю, сынок… уж извини, что сыном тебя кличу, ты человек сильный, привык своим умом жить, да для меня все вы – как сыновья и дочки родные… Любить-то ты ее любил, а вот внимания, сколько надо, не уделял. С утра на работу, вечером домой, выходные прихватывал, в отпуске год не был…

– Верно, – шепчет Антон.

– Что ж так, милый? – Ворожея укоризненно качает головой. – Достатка в дом хотел?

– Хотел…

– Ох и глупые вы, мужики, – пожимает ворожея плечами. – У меня вон пятеро. С дочками все в порядке, а вот с сыновьями… Двое по военной части пошли, старшенькие. Как их жены терпят? Только моими стараниями! Да еще младший, шалопай… – Она взмахнула рукой. – А ты садись, садись.

Антон неохотно опускается на табуретку, говорит:

– Жизнь так сложилась. Ну не хочу я, чтобы она на каждую тряпку полгода копила!.. Не хотел. Да и работа… все силы отнимает.

– Оно правильно. – Ворожея не спорит. Задумчиво трет лицо ладонями. – Дом – полная чаша… только не в этом, Антон, бабское счастье… не в этом. – Ворожея спохватывается и добавляет: – Оно, конечно, приятно копейку в кармане не считать, но если мужика оттого лишь в постели видишь, да и то – бревном лежащим…

Антон поднимает голову, смотрит на ворожею и ничего не говорит. А та продолжает:

– Какой женщине такое понравится? Ты думаешь, она к разлучнику ушла из-за машины импортной, из-за дачи двухэтажной, из-за ужинов в ресторане? Оттого ушла, что в машине он ее возит, в ресторане – ее ужинает, на даче – ее любит!

На лице Антона начинают играть желваки. Он резко спрашивает:

– Можешь ее вернуть? Или только мораль мне читать?

– Вернуть-то могу, – задумчиво произносит ворожея. – Только… я ж не зря про дачу сказала, не для того, чтоб тебе, сынок, рану растравить. Понесла она. От него, не от тебя.

Антон цедит сквозь зубы.

– Я знаю. Сказала.

Ворожея вздыхает:

– Можно и вернуть… можно. – Ее тон вдруг неуловимо изменился, сделался тяжелым, давящим. – Только ведь трудно будет. Вернуть – несложно, удержать труднее!

– Все равно хочу.

– За все на свете своя цена есть. – Дарья перегибается через стол. Глаза ее будто сверлят Антона. – И не о деньгах речь… ох не о деньгах. Добро со злом – они рука об руку ходят, одни одежды носят… не каждый их и различит… Ничего. Помогу тебе.

Она легонько постукивает кулаком по столу.

– Первое. Дам я тебе приворот. Это грех небольшой… Приворот твою милую в дом вернет. Вернуть – вернет, но удержать не удержит.

Антон неуверенно кивает.

– Второе… Дите у жены твоей родиться не должно. Если родится – ты ее не удержишь. Родная кровь – она сильней любого приворота, наизнанку его силу обратит, только сильней к разлучнику прикипит… – Ворожея переводит дыхание и деловито добавляет: – Придется большой грех творить, невинный плод травить.

– Да что вы несете! – Антон вздрагивает. – Я под суд идти не собираюсь!

– Речь не об отраве, сынок. Я ладонями-то разведу, – ворожея и впрямь разводит руки, сверля Антона взглядом, – а потом как хлопну… Вот и весь труд, вот и весь грех. Какой суд?

Антон молчит.

– Только этот грех я на себя брать не желаю! Если хочешь – помогу, но тогда грех на тебе будет!

Антон молчит, и ворожея продолжает:

– Третье… Сам ей дите сделаешь. Тоже помогу. Хочешь – будет дочка, красавица да умница, жене помощница, тебе радость. Хочешь – будет сынок, сильный да смышленый, в старости вам опора верная… Тогда все твои беды и кончатся.

– Вы серьезно говорите? – тихо спрашивает Антон. – Вы все это…

– Я вот что тебе скажу. – Дарья встает. – Скажешь «да» – все так и будет. Завтра жена твоя вернется – прощения попросит, а послезавтра нагулянное выкинет – жалеть не будет. И денег я с тебя не возьму, пока все не наладится. Но потом возьму – и много, это сразу говорю.

Антон криво улыбается:

– А если обману, не принесу денег? Все ведь уже сделано будет…

Он замолкает, ловя сочувственный и снисходительный взгляд ворожеи.

– Не обманешь, сынок. Сам подумай – и поймешь, что не стоит обманывать… – Говоря, она так же неспешно разводит ладони, на которые Антон невольно смотрит, некоторое время держит руки в воздухе, а потом устало опускает на стол. – Ну, что надумал?

Антон неловко улыбается, пытается пошутить:

– Значит, оплата по факту?

– Плохой из тебя бизнесмен, – с иронией отвечает ворожея. – Да я же тебя насквозь увидела, сразу как вошел… не умеешь ты обманывать и слово свое глупое всегда держишь… По факту. По всем фактам.

– Сколько?

– Пять.

– Чего пять? – начинает Антон и осекается. – Я думал, это стоит гораздо дешевле!

– Хочешь жену вернуть – будет дешевле. Только пройдет срок, и снова уйдет. А я тебе настоящую помощь предлагаю, верное средство.

– Хорошо, – решившись, произносит Антон.

– Берешь на себя грех? – требовательно спрашивает ворожея.

– Какой там грех, – с прорвавшимся раздражением отзывается Антон. – Может, и нет у нее ничего!

Ворожея задумывается, будто вслушиваясь во что-то. Качает головой:

– Есть… Кажется, дочка…

– Беру! – решительно и отчаянно говорит Антон. – Все грехи на себя беру, какие хочешь. Мы договорились?

Ворожея посмотрела строго и неодобрительно:

– Так нельзя, сынок… Про все-то грехи. Мало ли что я на тебя навешу? И свое, и чужое… будешь потом отвечать.

– Ничего, разберемся.

Дарья вздохнула:

– Ох молодые… глупые. Ладно, не бойся. Чужого тебе не припишу.

– Я и не боюсь.

Ворожея сидит, будто настороженно вслушиваясь во что-то. Выглядывает в окно, подозрительно косится на стоящую у подъезда машину. Потом пожимает плечами:

– Ладно… давай дело делать. Руку!

Антон неуверенно протягивает ей правую руку.

– Ой!

Ворожея неожиданно колет его чем-то в мизинец. Антон застывает в остолбенении, глядя на набухающую красную каплю. Дарья как ни в чем не бывало бросает в немытую тарелку с застывшими остатками борща крошечную медицинскую иглу – плоскую, с остреньким жалом. Такими берут кровь в лабораториях.

– Не бойся, у меня все стерильно, иглы одноразовые, медицинские. Или ты крови боишься, а?

– Да что вы себе позволяете! – Антон пытается было отдернуть руку, но Дарья перехватывает ее неожиданно сильным и точным движением.

– Стой, дуралей! Снова колоть придется!

Из кармана халата ворожея достает аптечный пузырек темно-коричневого стекла с плохо отмытой этикеткой. Откручивает пробку, подставляет пузырек под мизинец Антона, встряхивает. Капля срывается и падает внутрь пузырька. Ведунья открывает холодильник, достает пятидесятиграммовую бутылочку водки «Привет». Несколько капель водки уходит на клочок ватки, которым Антон послушно залепляет палец. Бутылочку ведунья протягивает Антону.

– Будешь?

Антон колеблется, подозрительно смотрит на бутылочку, мотает головой.

– Ну а я выпью. – Дарья подносит «реаниматор» ко рту, одним глотком всасывает водку. – Так оно лучше… работается. А ты… ты зря меня боишься. Не разбоем живу.

Несколько остававшихся в бутылке капель тоже уходят в пузырек с приворотным зельем. Потом, не стесняясь любопытного взгляда Антона, ведунья добавляет туда – соль, сахар, горячую воду из чайника и какой-то порошок из пакетика.

– Это что? – спрашивает Антон.

– У тебя насморк? Могу полечить. Ваниль это, сынок.

Ведунья протягивает ему пузырек.

– Держи.

– И все?

– Все. Напоишь жену. Сумеешь? Можно в чай вылить, можно в вино, но это нежелательно.

– А где тут… волшебство?

– Какое волшебство?

Антон говорит, почти срываясь на крик:

– Тут капля моей крови, капля водки, сахар, соль и ваниль!

– И вода, – добавляет Дарья. Упирает руки в боки. Иронически смотрит на Антона: – А ты чего хотел? Сушеный глаз жабы? Яйца иволги? Или мне туда высморкаться? Тебе что нужно – ингредиенты или эффект?

Антон молчит, ошеломленный этой атакой. А Дарья, с укоризной и сочувствием, продолжает:

– Золотой ты мой… да если бы я хотела впечатление на тебя произвести – произвела бы. Не сомневайся. Важно не то, что в пузырьке, важно – кто делал. Не бойся, иди домой и пои жену. Зайдет она еще к тебе?

– Да… вечером, звонила, что вещи заберет кое-какие… – бормочет Антон.

– Пусть забирает, только чайком ее напои. Завтра обратно вещички потащит. Если пустишь, конечно. – Дарья усмехается. – Ну что ж… последнее осталось. Берешь на себя тот грех?

– Беру. – Антон уже смотрит на ворожею с испугом, но все-таки повторяет: – Беру…

– Твое слово, мое дело… – Дарья медленно развела руки. Заговорила скороговоркой: – Красная вода, чужая беда, да гнилое семя, да лихое племя… Что было – того нет, чего не было – не будет… Вернись в никуда, растворись без следа, по моей воле, от чужой боли…

Ее голос падает до нечленораздельного шепота. Ворожея шевелит губами.

В полной тишине по лестнице поднимается троица, сидевшая внизу в машине. Останавливаются перед дверью. Лампочка на площадке светит им в спины, отбрасывая на пол четкие тени. Внезапно тени начинают ползти, поднимаются, отрываются от пола и словно прилипают к людям. Мир мгновенно меняется – исчезают краски, все становится серым, слегка нечетким. Трое проходят сквозь закрытую дверь, будто сквозь кисейную пелену, входят на кухню. Все по-прежнему залито серым туманом. Ворожея медленно-медленно шевелит губами, Антон ждет. На пришельцев они не обращают внимания, будто не видят.

Семен кладет руку на плечо ворожеи. Мир стремительно обретает краски, ворожея как раз разводит руки, чтобы хлопнуть в ладоши, – и тут Семен произносит:

– Ночной Дозор. Семен Колобов, Иной. Вы задержаны, Дарья Леонидовна.

Ворожея вздрагивает, с ужасом смотрит на вошедших. Девушка, презрительно глядя на Антона, говорит:

– Как нехорошо. Как гнусно, Антон Городецкий!

– Кто вы такие? – привставая, говорит Антон. Но девушка делает легкий жест – и Антон застывает, будто окаменев. Девушка становится рядом, бросает в рот жевательную резинку.

Ворожея ждет. Она уже оправилась от шока.

– Вы имеете право отвечать на наши вопросы, – говорит Семен. – Любое магическое действие с вашей стороны будет рассматриваться как враждебное и караться без предупреждения. Вам вменяется в вину… Илья?

– Полагаю, набор стандартный, – говорит Илья. – Незаконное занятие черной магией. Покушение на убийство. Хватит, пожалуй?

– Вам вменяется в вину незаконное занятие черной магией и покушение на убийство, – повторяет Семен. – Вашу судьбу решит трибунал.

Дарья Леонидовна некоторое время жует губами, потом говорит с вызовом:

– Не было никакого убийства! Ничего вы не докажете. А что до приворота… как прикажете жить старой больной женщине? Пенсия маленькая, внуки непутевые…

– Дарья Леонидовна… – укоризненно говорит Илья. – Мы все это уже слышали.

– Да вы любую газетенку откройте! – скандально кричит женщина. – Привороты, отвороты, сглаз, порча… Я же не дурью торгую!

– Дарья Леонидовна, вся беда в том, что вы продали этому несчастному человеку настоящее приворотное зелье… – делая ударение на слове «настоящее», говорит Илья.

– Да это водичка из-под крана! – тараща глаза, кричит женщина. – Да, мошенница я старая, на легкие деньги позарилась!

– Кого вы пытаетесь обмануть? – спрашивает Семен. Поворачивается к девушке, говорит: – Разморозь ты Антона, совсем уж в роль вошла…

Девушка хлопает Антона по плечу. Тот мгновенно «оживает», говорит ей:

– Ну спасибо, Тигренок. Предупреждать надо было!

– А ты руководство по задержанию внимательно читал? – спрашивает Тигренок. – Находящиеся на месте происшествия люди подвергаются заклинанию «заморозки» с последующим стиранием воспоминаний.

– Спасибо и на том, что память стирать не стала, – говорит Антон, косясь на ворожею.

Ворожея, выпучив глаза, смотрит на Антона. Повышает голос:

– Ах ты гадюка… я ж тебе помочь хотела… я же… да как я тебя не раскусила, козел-провокатор… ты же один из них! Да как я в байку твою поверила! – Она привстает, вглядываясь в лицо Антона, и вдруг пораженно произносит: – Так ты не врал! У тебя и впрямь жена ушла… ты же не врал…

Антон отворачивается, смотрит в окно.

Ворожея замолкает, садится.

– Сударыня, у вас как у официально зарегистрированной ведьмы было право на приготовление и продажу трех настоящих зелий в год, – говорит тем временем Илья. – В целях упрочения репутации и рекламной кампании. Вы свой годовой лимит использовали еще весной.

– Помочь хотела, – холодно говорит ворожея. – Я ведь вижу – хороший мужик, жену свою любит… а любовь – она выше всех запретов…

– Извините, но мне нужна ваша лицензия, – прерывает ее Илья.

Ворожея идет куда-то в комнату, возвращается с листом плотной желтоватой бумаги – какие-то печати, архаичные буквы, подписи… Печать тускло светится зеленым.

Илья проводит над листом ладонью: две светящиеся красные полосы перечеркивают лицензию, появляется красная надпечатка: «Временно аннулирована».

Семен тем временем подходит к Антону, кладет ему руку на плечо. Грубовато говорит:

– А ты молодец. Я думал, не справишься.

– Всего хорошего. Завтра явитесь в Ночной Дозор, – говорит ворожее Илья. Смотрит на свою спутницу, поправляет очки. – Тигренок, а ты займись клиентом.

Девушка подходит к Антону. Протягивает руку. Пузырек, оказывается, все это время был в руках Антона – тот задумчиво крутит его в пальцах, разглядывает… Тигренок убирает руку, с жалостью заглядывает Антону в глаза.

Антон криво улыбается и отдает ей пузырек.

– Антон, – негромко говорит Илья. – Совершенно не обязательно…

Антон качает головой. Кивает девушке, ожидающей чего-то.

Тигренок молча выливает пузырек в раковину. Наигранно-деловым голосом произносит:

– А теперь я тебе внушаю, что ворожея была мошенницей, ты это сразу понял и не стал связываться. О нашем появлении ты тоже ничего не помнишь. В общем-то все так оно и происходит на самом деле. Правда, Зинаида Павловна?

– Истинная правда, – отвечает ворожея. От ее былой угрюмости не осталось и следа, теперь это – милая интеллигентная старушка. – Я думаю, что Антон справился. Зачет ставлю без малейших колебаний.

Антон непонимающе смотрит на ворожею, потом оглядывается на Тигренка: та улыбается и виновато разводит руками.

Семен откашливается и говорит:

– Зинаида Павловна – наш уважаемый и опытный сотрудник. Сейчас на пенсии, но экзамены принимать помогает… Ты уж извини – так принято. В обстановке, приближенной к боевой.

– Угу, – задумчиво говорит Антон. – Понятно. – Смотрит на ворожею: – Дарья… простите, Зинаида Павловна, а я и впрямь был убедителен?

– Абсолютно убедителен, Антошка, – говорит «ворожея». – Ты молодец. Можешь с этой легендой отправляться на настоящее задание.

– Я… не буду, – говорит Антон.

– Почему? – удивляется Илья. – Есть настоящая ведьма, которая именно так действует. Зинаида Павловна замечательно ее сыграла, аж мороз по коже! Год уже следим… все никак не можем взять на горячем…

– Не хочешь выступать провокатором? – с пониманием спрашивает Семен.

– Не в том дело, – говорит Антон. Смотрит на товарищей. – Если я пойду к ведьме с этой историей… чем я буду лучше самой ведьмы? Я все предам, все, что у меня было с Надей…

– Она же тебя предала, – напоминает Илья.

– А я ее – нет, – пожимает плечами Антон. Обводит взглядом коллег.

– Антон, но ведь ты уже пошел, – говорит Тигренок. – Ты согласился, думая, что идешь к настоящей ведьме!

– Я не знал, что это будет так… соблазнительно, – говорит Антон. – Я… не уверен, что вызову группу захвата. Давайте придумаем другую историю, я постараюсь убедить ведьму. А с этой… нет.

Ему больше никто не возражает, и Антон говорит:

– Я пойду, ребята.

– Тебя подбросить? – спрашивает Семен.

– Да нет, я на метро… До свидания, Зинаида Павловна. Вы замечательно сыграли.

Антон выходит, хлопает дверь.

Зинаида Павловна вздыхает, потом преувеличенно бодро говорит:

– Что ж, все перемелется… Ведьму ту придется как-то иначе брать. А допуск к оперативной работе я Антону подписать готова.

Все начинают суетливо двигаться к двери, прощаться с Зинаидой Павловной.

– Реквизит-то восстанови! – окликает Зинаида Павловна Илью. Тот хлопает себя по лбу, проводит над лицензией рукой – красная печать гаснет.

* * *

Улица, машина Ночного Дозора. Семен прогревает двигатель, Тигренок сидит на заднем сиденье, хмурится.

– Чем недовольна? – спрашивает Илья.

– Так… – отвечает Тигренок. – О дуре той думаю, что Антона бросила. Не люблю я таких…

– А должна любить, – наставительно говорит Семен. – Они – всего лишь люди.

В кармане у Ильи звонит телефон. Машина уже трогается, когда он достает трубку, отвечает:

– Илья. Да, все в порядке. Антон молодец, свою роль отыграл замечательно, старушка наша в восторге. Говорит – хоть завтра может работать… Что? Да… Да. Проспект Вернадского… понял. Понял. Да.

– Что стряслось? – спрашивает Семен, выезжая со двора.

– Езжай на Вернадского, – отвечает Илья.

– А отсюда в город только одна дорога. Что у нас?

– Вампиризм.

– Опять? – Семен не ждет ответа. Только лицо его напрягается.

Сзади слышен треск рвущейся ткани. Илья оборачивается – спинка кресла перед Тигренком распорота, будто по ней провели четырьмя острыми ножами. Тигренок сидит, чинно положив руки на колени. Виновато говорит Илье:

– Извини. Я сама в сервис сгоняю… Не сдержалась…

Темная квартира. Зал. Тяжелые шторы, из люстры и бра выкручены лампочки и лежат на столе – чтобы случайно не включить. Спальня – то же самое. Зарывшись в одеяло, спит Антон. Нет, уже не спит – ворочается, не отнимая лица от подушки. Он лежит как человек, привыкший делить с кем-то постель – занимая лишь половину кровати. На другой половине, на подушке, лежит большая мягкая игрушка.

На тумбочке звонит мобильник. Антон протягивает руку, подносит телефон к уху. Молчит.

– Антон? – Голос из трубки. Официальный, суховатый голос женщины-диспетчера.

Мужчина молчит.

– Антон, девять часов. Солнышко уже село. Ты просил тебя разбудить.

– Спасибо, – хрипло говорит Антон.

– Удачной охоты, Антон.

Мужчина встает. Сидит какое-то время на кровати, проводит рукой по плюшевой собачке, потом встает, идет в ванную. Включает свет – в патрон ввернута красная лампочка, свет как в фотолаборатории. Антон проходит на кухню – там тоже плотно задернуты шторы. Открывает холодильник, дергаясь от загоревшегося внутри света: среди йогуртов и прочей еды стоят две медицинские бутылочки с темной жидкостью. Антон мрачно смотрит на них, потом качает головой и возвращается в ванную. Начинает чистить зубы. Подозрительно трогает их пальцем.

В этот момент звенит дверной звонок. Антон идет к двери. Приоткрывает дверь, оставаясь в коридоре.

В дверь заглядывает молодой парень, вполголоса говорит:

– Пойдем… у нас только полчаса.

Антон уходит одеваться.

Кабинет поликлиники. Прием только что закончен. Молодая женщина-врач снимает халат, берет с вешалки пальто – и замирает, о чем-то задумавшись. Рядом собирается молоденькая медсестра. Смотрит на женщину, осторожно спрашивает:

– Света, все в порядке?

Светлана кивает, одевается. Виновато говорит:

– День неудачный. Что ни больной, то осложнение… притягиваю я их, что ли? Все из рук валится…

– Давайте я давление смерю? – предлагает медсестра.

– Да нет, Машенька. Все в порядке. Это погода.

– Ой, не говорите, – подхватывает медсестра. – У меня мама просто извелась! Каждый день мигрень, никакие таблетки не помогают…

Светлана как-то очень неловко улыбается и торопливо говорит:

– До свидания, Маша…

Светлана выходит из поликлиники. У метро останавливается, открывает сумочку в поисках проездного, неловко роется, роняет какую-то мелочевку, начинает поднимать. Ее толкают, обходят стороной, кто-то наступает на упавшее зеркальце, и то разлетается на осколки. Светлана секунду медлит, глядя на разбившееся зеркальце, потом входит в метро.

Какой-то большой супермаркет. Служебный вход. Антон и зашедший за ним парень проходят беспрепятственно – охранник узнает парня и кивает. Они идут узкими коридорами, заходят в комнату – за открытой дверью зал, в котором мясники разделывают мясо. Парень на миг заглядывает туда – и возвращается. Тут же входит мужчина в грязноватом белом халате, вытирая руки полотенцем. Молча кивает, достает из шкафа литровую банку – в ней темная жидкость. Спутник Антона берет банку, протягивает мяснику некрупную купюру. Антон и парень выходят, мясник, без особого любопытства, смотрит им вслед.

Где-то в коридоре парень хрипловато говорит:

– Ты не тяни, она уже не очень свежая.

Антон молча берет банку, стягивает полиэтиленовую крышку и начинает пить. Давится, морщится, но пьет. Костя неотрывно смотрит на банку, сглатывает при каждом глотке Антона. Антон отдает почти пустую банку своему спутнику, вытирает носовым платком губы, платок комкает и кидает в урну. Говорит:

– Спасибо, Костя.

Парень молча протягивает ему жевательную резинку, советует:

– Зажуй.

Антон энергично жует.

– Зачем это тебе? – спрашивает Костя.

– Ничего, что оставил тебя без завтрака? – будто не слыша вопроса, спрашивает Антон.

– Мы же друзья, – с легкой вопросительной ноткой отвечает Костя. – Гематогена пожую, не в первый раз.

Бассейн. На одних дорожках тренируются спортсмены, на других – лениво плещутся граждане повышенной упитанности. Свисток тренера – группа подростков выбирается из бассейна, галдит, толкается… Один из мальчишек торопливо уходит в душевую. Тренер что-то объясняет юным спортсменам, оглядывается, спрашивает:

– Где Егор?

– А он уже ушел. Он сегодня какой-то… – с готовностью говорит кто-то из подростков, крутя пальцем у виска. – Еле шевелится, будто спит на ходу.

Тренер качает головой и продолжает наставления:

– Послезавтра приходим на час раньше. Передайте Егору.

Егор выходит из бассейна. Оглядывается. Очень старательно поправляет шарф на шее. Вслушивается – будто до него доносится чей-то голос или какой-то звук. А звуки и в самом деле слышны:

– Иди ты! – ругаются рядом подростки, его ровесники.

– Пойдем, – зовет девушка подругу, задержавшуюся у витрины магазинчика.

– Проходи, – слегка отталкивает Егора спешащий прохожий, у которого он стоит на дороге.

– Ступай-ступай! – подбадривает молодой парень приятеля, пялящегося на симпатичную девушку.

– Беги быстрее, опоздаешь, – советует человек по мобильному, обгоняя Егора.

– Шевелись! – кричит из окошка машины водитель перегородившему проезд коллеге.

Слова сливаются в общий шум – беги, спеши, иди, торопись… превращаются в ласковый, манящий женский голос: «Иди ко мне!»

Егор быстрым шагом идет к метро. Проходит мимо ларька «Смешные ужасы» – через стекло видны резиновые маски, накладные клыки… Егор на мгновение останавливается и недоуменно смотрит на бутафорию. Из ларька высовывается парень-продавец, он явно скучает. Скалится в улыбке – у него во рту вампирьи клыки. Егор вздрагивает и быстро уходит. Парень радостно смеется, вынимая вставные зубы.

Вагон метро. Антон – в темных очках, с плеером, – словно бы совершенно не замечающий ничего вокруг. Только медленно-медленно крутит головой, оглядывая людей вокруг.

Губы Антона плотно сжаты.

Взгляд Антона сквозь темные очки – он видит мир не как обычный человек, все выглядит иначе. Мир черно-белый и какой-то замедленный. Лишь вокруг некоторых людей мерцают разноцветные отблески. Антон размышляет про себя: «Это Иной… слабенький Иной, неопытный… Это Темный маг. Давно прошел, а след остался… а это человек… но он кого-то очень сильно ненавидит…» Антон осматривает всех в вагоне, выходит, пересаживается на другую линию. И еще раз. И еще. Калейдоскоп станций, вагонов, лиц. Мир то обычный, цветной, то – взглядом Антона – черно-белый и медленный.

Станции, вагоны, лица… В толпе Антона прижимает к молоденькой девушке, стоящей к нему спиной. У нее красивая точеная шейка… Антон вдруг начинает неотрывно на нее смотреть, слегка склоняет голову, будто собираясь ее поцеловать… или укусить… Дергается, его лицо искажает гримаса. Поворачивается в другую сторону – спиной к нему стоит грузный, неряшливый мужик с толстым потным загривком. Антон морщится, потом начинает улыбаться – как человек, избавившийся от неприятного наваждения.

На очередной станции в вагон входит Светлана.

Антон, неторопливо осматривающий людей, вздрагивает. Над Светланой, невидимый обычным зрением, кружится черный вихрь. Он нематериален, проходит сквозь поручни и стенки вагона, клонится из стороны в сторону. Люди, к которым приближается вихрь, начинают сдвигаться в стороны – они его не видят, но что-то чувствуют. Рядом со Светланой начинаются какие-то перебранки, ссоры, скандалит только что улыбавшаяся друг другу парочка, ругается, требуя уступить ему место, пожилой мужчина, хамит ему в ответ молодая девчонка…

Антон снимает очки, смотрит на женщину с удивлением и жалостью. Светлана по-прежнему «в себе», задумчивая и заторможенная. Антон опускает руку в карман. Достает радужный кристаллический многогранник, мерцающий внутренним светом, колеблется, держа его в руке.

Вихрь начинает «тянуться» к Антону – и отшатывается.

Поезд останавливается на очередной станции. Антон мимолетно смотрит на перрон – и видит Егора. В «черно-белом», сумеречном зрении Егор кажется опутанным пылающей красной нитью, затянувшейся у мальчишки на шее. И нить тянет его, заставляет идти куда-то…

Секундное колебание – и Антон крепко сжимает многогранник в ладони. В сумеречном мире его окутывает белое свечение – и сильный поток света бьет по Светлане, по вихрю над ее головой… Вихрь сносит на несколько метров, он кружится, но вновь возвращается к Светлане. Кристалл рассыпается серебристой пылью, падает между пальцев на пол.

Антон, бросив последний взгляд на женщину, выскакивает на перрон. Кажется – через уже сошедшиеся двери вагона, скандальный пенсионер замечает это и растерянно замолкает. Вагон весь будто высветлен, выбелен недавним светом. Полная тишина. Ругань стихает. Девушка вдруг уступает пенсионеру место, тот садится, все еще таращась вслед Антону.

Поезд уносится дальше – вагон, в котором был Антон, будто окутан сиянием. Антон быстрым шагом идет вслед за Егором.

Снова вагон. Антон стоит, внимательно разглядывая Егора. В сумеречном зрении подросток кажется окруженным белым светом. Антон улыбается – нет, во рту у него самые обычные зубы, но сама улыбка такая, будто он чувствует во рту клыки. Снова крепко сжимает челюсти.

Егор выходит, вслед за ним Антон.

На некотором расстоянии друг от друга они едут вверх по эскалатору.

Красная нить по-прежнему тащит куда-то Егора.

На поверхности – это станция «ВДНХ» – напротив выхода горят огни гостиницы «Космос». Егор спускается в подземный переход. Антон забегает в маленький магазинчик у самого метро. Бросает на прилавок деньги:

– Водку. Стаканчик. Быстро.

Продавец лениво поворачивается к нему – и вдруг с неожиданной резвостью бросается выполнять приказание. Антон берет «стаканчик» и торопливо бежит вслед за Егором.

В переходе его останавливает милицейский патруль.

– Сержант Каминский, ваши документы…

Антон смотрит вслед уходящему мальчику. Улыбается милиционерам. Поднимает ладонь, в которой недавно был кристалл, ладонь слабо светится. Проникновенно произносит:

– Меня здесь нет. Все хорошо, все вообще замечательно!

Милиционеры начинают улыбаться Антону. И бодрым шагом уходят.

Антон бежит вслед за Егором.

Егор идет по проспекту Мира. Рядом – эстакада, шумят машины… но на тротуаре никого нет. Уже темно. Егор идет все медленней, озирается, на его лице испуг – но он продолжает идти.

Антон следует в некотором отдалении. Он тоже нервничает, время от времени облизывается. Вроде бы у него во рту появились клыки. На ходу он сдирает пробку со стаканчика водки.

Егор сворачивает в темную подворотню. И замирает.

Вначале кажется, что в подворотне никого нет. Потом – мир меняется, становится серым, туманным. И Егор видит в темноте две фигуры – юноши и девушки. Юноша негромко произносит:

– Вот видишь… все просто.

– Хорошенький, – отвечает девушка, глядя на Егора.

Мальчик стоит будто окаменевший.

– Оставишь… чуть-чуть… – произносит юноша. Улыбается – во рту клыки.

– Тебе? – Девушка кивает. – А… как дальше?

– Зови, – объясняет юноша. – Так же, как звала раньше.

Мимо подворотни, со стороны двора, идет женщина со здоровенным доберманом на поводке. Пес вдруг останавливается, у него дыбится шерсть, он глухо рычит в подворотню.

– Что ты встал, там ничего интересного, – глядя сквозь стоящих, говорит хозяйка. – Идем, идем…

Пес поджимает хвост и натягивает поводок до отказа, торопясь убраться прочь.

– Иди ко мне, – шепчет девушка, глядя на Егора. – Иди ко мне… ко мне… ко мне…

Егор делает шаг к девушке. Теперь видны клыки и у нее.

– Пусть снимет шарф, – советует юноша. – Продолжай его звать – и командуй!

– Сними шарф! – требовательно повторяет девушка.

Егор неподвижен.

– Он не слушается! – капризно, возмущенно говорит девушка. – Он меня не слушается!

– Так бывает… – Юноша-вампир колеблется. – Продолжай.

– Сними шарф!

Егор начинает медленно разматывать шарф. Из его глаз текут слезы, он словно пытается сопротивляться, но не может.

Девушка делает шаг навстречу Егору.

И в этот миг со стороны улицы появляется Антон. Кричит:

– Ночной Дозор! Всем выйти из Сумрака!

На лице парня-вампира страх. А вот девушка с криком бросается на Антона.

В тот же момент серая мгла рассеивается, все снова оказываются в обычном, цветном мире, мимо подворотни стремительно проносятся машины. Девушка бежит к Антону. Антон резким движением плещет ей в лицо водку. Эффект – словно от кислоты. Там, куда попало спиртное, кожа дымится. Девушка с воем мечется по подворотне, держась за лицо.

Парень-вампир тоже кидается на Антона.

Антон вытягивает в его направлении руку – и на груди вампира вспыхивает крупный синий штамп. Свет идет будто из-под одежды, от тела. Антон делает резкий рывок рукой, будто что-то ломая, – синяя печать сминается, гаснет, и лицо вампира искажается судорогой. Он еще бежит, но его плоть начинает ссыхаться, кожа вваливается, глаза вылезают из орбит. Несколько шагов – и к ногам Антона падает полуистлевший труп.

Девушка-вампир снова бросается к Антону, отшатывается – и огромными прыжками удирает в глубь двора. Секундой позже Егор, в ужасе наблюдавший всю сцену, тоже бросается бежать.

Антон устало прислоняется к стене. Поднимает стаканчик с остатками водки, делает глоток, бросает стаканчик на асфальт. Достает мобильник.

– Лариса, это Антон. Я у гостиницы «Космос», во дворах. Кто есть близко? Да. Один упокоен, одна ушла. Вот так и ушла…

Спрятав трубку, он стоит, глядя на горку одежды. Остатки вампира все продолжают и продолжают рассыпаться – в труху.

С визгом шин тормозит машина. Из нее выскакивают трое – Семен, Илья, Тигренок. Бросаются к Антону.

– Цел? – деловито спрашивает Тигренок. Пинает останки вампира.

– Цел, – тихо отвечает Антон.

– Сумел-таки, ученая твоя душа! – Семен одобрительно качает головой, хлопает Антона по плечу. – Молодец, Антон. Молодец.

– Как ты его взял? – спрашивает Илья, подцепляя носком ботинка одежду. Из нее вываливается серая пыль.

– У него была печать. Постоянная московская регистрация, официально зарегистрированный вампир… чего ему не хватало…

– А кто ушел? – продолжает допытываться Илья.

– Женщина. Он ее инициировал… печати у нее не было. Я не смог ничего сделать.

– Тебе же Гесер выдал амулет! – удивляется Тигренок. – А, пустое… Куда она ушла, Антон?

Антон указывает.

– Вижу, хороший след, – говорит Тигренок, хотя ничего не заметно. – Приберись тут!

Она устремляется вслед за вампиршей. Следом – Илья. Семен мгновение медлит, говорит:

– Ты, Антон, расслабься. Это в первый раз только трудно. И не переживай, ты его не убивал, ты ему покой подарил.

Он еще раз покровительственно хлопает Антона по плечу и бежит вслед за товарищами. Антон отлепляется от стены, идет к машине. Открывает багажник «мерседеса» – ключи были оставлены прямо в замке зажигания. В багажнике – обычное никелированное ведро, совок, веник. Антон с инвентарем возвращается в подворотню и начинает неторопливо сгребать останки вампира в ведро.

Кабинет. Большой и современно обставленный кабинет крупного начальника. На ранг хозяина намекает не столько хорошая обстановка, дорогой компьютер и прочая канцелярская ерунда, сколько вольно развешенные по стенам, расставленные в шкафах и на отдельных стойках предметы. Похоже, что хозяин кабинета – коллекционер, вот только предмет его увлечения понять трудно. Здесь есть все – старинные веера и полупустые бутылки мутного стекла, каменные статуэтки и причудливые деревянные фигурки, колбы с кристаллами внутри, широкополая шляпа, чугунный утюг и сверкающая хромированная деталь от какого-то немаленького агрегата, кальян и старинные деревянные коньки, несколько чучел – мелкие звери и птицы. Выделяется чучело белой совы под стеклянным колпаком.

Антон сидит в кресле перед столом, сам хозяин прохаживается по кабинету. Это немолодой мужчина, во внешности его есть что-то восточное – но будто стертое временем или обстановкой. Он в строгом деловом костюме, при галстуке, а в руках мусолит сигару – будто карикатурный буржуй из революционной пропаганды. Временами Антон порывается встать, но каждый раз его останавливают повелительным жестом.

– Плохо! – резко рубя воздух рукой, говорит хозяин кабинета. – Плохо, Антон! Эта парочка за неделю совершила пять убийств! Последнее из них – вчера утром. И ты, выйдя на них, упустил вампиршу!

– Борис Иванович… – Антон пытается привстать. – Но…

– У тебя был амулет. Его энергии хватило бы на десяток кровососов. А ты растратил его на пустяки и упустил вампиршу.

– Борис Иванович, я не оперативник. – Антон говорит это вежливо, но твердо. – Вы знали, что у меня нет навыков поисковой работы.

– Каждый сотрудник Ночного Дозора должен уметь сражаться! – наставительно отвечает Борис Иванович. – Каждый. Повар, маркитантка, костоправ… программист. Ты три с половиной года отсидел в офисе. Стал относиться к службе в Ночном Дозоре словно к обычной человеческой работе. Пришел, ушел… от сих до сих… Именно поэтому я поручил охоту тебе.

– Семен, Илья, Игнат, Тигренок, Медведь, Гарик… любой оперативник настроился бы на вампиров за сутки. Что там за сутки, за ночь… – негромко отвечает Антон. – Взял бы обоих живьем. И жертв среди людей было бы меньше.

Борис Иванович возвращается за стол, щелкает гильотинкой, обрезая сигару, и говорит гораздо более мягко:

– Антон, пойми, может наступить ситуация, когда их работу придется делать тебе. И ты должен справиться. Потому что речь пойдет не об одном человеке, а о десятках и сотнях! Да, трудно учиться плавать, когда тебя бросают на глубину. Но ты засиделся в конторе!

– Мне кажется, причина не только в этом, – говорит Антон осторожно.

Борис Иванович раскуривает сигару. И примирительно отвечает:

– Да, не только. Ты должен понимать, кто такие Темные. Вампир может быть честным и законопослушным гражданином. Он даже может быть милым и приятным в общении. Но он не человек! Иногда ему необходима живая кровь. Ты должен это понимать!

Они смотрят друг на друга, будто Борис Иванович что-то не договаривает – и Антон знает это.

– Я понимаю.

Борис Иванович кивает:

– Хорошо, если так… Ладно. Продолжим разбор полетов. Ты упокоил вампира, молодец. Ты упустил вампиршу, это очень плохо. Она стала упырем недавно, сейчас ей необходимо много крови. Она не знает о существовании Дозоров и Договора между силами Тьмы и Света… или не представляет всей серьезности наших отношений. Что из этого следует? Она будет нападать и нападать на людей. Кто будет ее следующей жертвой?

– Мальчик? – предполагает Антон. – Она ведь уже на него настроилась, приманила…

– Верно, – кивает Борис Иванович. – Установим наблюдение за парнишкой и возьмем ее… Ты проследил, где живет мальчик?

Антон молчит.

– Кстати, как он мог уйти? – спрашивает шеф. – Человек, которого вампир наметил в жертву и приманил, должен был потерять сознание. Ты проверял мальчика на способности Иного?

Антон качает головой, опускает глаза. Борис Иванович смотрит на него. Повисает тягостная пауза.

– Ладно, – кивает Борис Иванович. – Найдем… это может быть крайне интересным. А что случилось в метро, когда ты разрядил амулет?

Антон явно рад переходу на другую тему:

– Я осматривался сумеречным зрением, искал будущую жертву… чувствовал, что она где-то рядом. И вдруг увидел девушку, а над ее головой – черный вихрь…

– Сколько историй начиналось с фразы «вдруг увидел девушку»… – говорит Борис Иванович. – Продолжай. Нет, постой. Показывай!

Он кивает на стену, где висит белый экран – как для кинопроектора. Антон морщится, смотрит на экран – и там появляется изображение. Вначале мутное, потом становится четким – лицо девушки, черный вихрь над ее головой… все остальные детали размыты и будто не в фокусе.

– Мне показалось, что такой большой вихрь надо нейтрализовать, что это очень важно…

– Размеры вихря?

– Высота – около полутора метров, диаметр – метр.

– Антон, – выдержав паузу, произносит Борис Иванович. – Ты не преувеличиваешь?

– Нет. Вы же видите! – Антон отворачивается от экрана, и изображение исчезает.

– Я вижу только то, что ты вспоминаешь. А память порой подводит… у страха глаза велики… – Борис Иванович вздыхает и признает: – Хорошо, верю. Тогда ты был прав, Антон. Черный вихрь таких размеров – это большая опасность. Когда человека проклинает человек, вихрь не может превысить сорока – сорока пяти сантиметров. Ну, шестьдесят… если уж очень сильно ненавидит! Нет, Антон, девушку проклял Иной.

– Черный маг? – спрашивает Антон.

– Не обязательно. Сейчас не Средневековье, они не настолько смелы. Скорее всего твоя таинственная незнакомка поссорилась с потенциальным Иным, еще не знающим о своей силе. На ногу в метро наступила, зарвавшегося наглеца одернула. Ну… тот и пожелал ей смерти.

Борис Иванович барабанит пальцами по столу. Продолжает:

– А что случилось после того, как ты развеял вихрь?

– Я его не развеял.

– Но ведь ты активировал амулет!

– Да. Вихрь отнесло в сторону, потом он вернулся… – Антон тревожно спрашивает: – Это значит, что она умрет?

Борис Иванович молчит. Потом нажимает кнопку селектора, приказывает:

– Семена и Гарика сюда.

Смотрит на Антона:

– Ты кому-нибудь это рассказывал?

– Нет.

– Антон, если ты не смог уничтожить вихрь, значит, он еще только растет. Подпитывается энергией. Понимаешь?

– Девушка умрет, – говорит Антон.

– Нет, ты не понимаешь… – Борис Иванович подходит к стеллажу с книгами, достает какой-то большой том, быстро находит нужную страницу – там схемы, нарисованные в немного старомодной манере. Фигуры людей, а над ними – черные вихри разного размера и текст. Картинки тут же начинают двигаться, будто мультипликационные кадры, – люди шагают на месте, вихри крутятся… Борис Иванович кладет том перед Антоном и продолжает говорить: – Вихрь десяти – двадцати сантиметров возникает при проклятии средней силы. Последствия – тяжелые болезни, потеря работы, разводы. Сорок – сорок пять сантиметров – это верная смерть. От неизлечимой болезни, от ножа пьяного гопника… Полтора метра – это уже общая трагедия. Упавший с моста автобус, взорвавшийся газ, спятившие бандиты, затеявшие перестрелку посреди улицы. Девушка не просто умрет, погибнут и те, кто рядом с ней.

– Но если вихрь еще растет…

– Это катастрофа. Доползет до пяти метров – я не берусь предсказать последствия. Падение самолета на жилой квартал… вспышка не существовавшей ранее инфекции… атомный взрыв. Жил когда-то в городе Хиросиме один вздорный Темный маг, очень любивший решать все проблемы при помощи проклятия… и чем-то его обидел сосед…

В кабинет входит Семен и еще один дозорный, Гарик, по виду – совсем уж простой и не отягощенный интеллектом.

– Доброе утро, шеф, – говорит Семен без особого пиетета.

– Доброе утро, Борис Иванович, – очень интеллигентным голосом говорит Гарик. – Я подготовил прогностический анализ по Центральному округу на следующий квартал…

– Садитесь, – прерывает его Борис Иванович. – Вчера Антон истратил заряженный мной амулет на чье-то проклятие, повисшее над хорошенькой девичьей головкой.

Семен и Гарик, присев, внимательно слушают. Борис Иванович делает короткую паузу и продолжает:

– Черный вихрь был высотой в полтора метра и диаметром в метр.

– Ого, – говорит Семен. Смотрит на Антона с уважением. Гарик только качает головой.

– Вихрь не рассеялся, – заканчивает Борис Иванович.

Семен и Гарик переглядываются, встают.

– Разрешите приступать? – спрашивает Семен.

– Вызовите всех, кого сочтете нужным привлечь, – говорит Борис Иванович. – Можете запросить помощь у питерского Дозора… у них есть хорошие оперативники. Снаряжение, деньги… Семен, скажешь в арсенале, что у тебя карт-бланш. Я сейчас закончу с Антоном, он расскажет вам приметы девушки.

Семен спрашивает:

– Возможно, стоит проинформировать Дневной Дозор?

Наступает тяжелое молчание. Наконец Борис Иванович качает головой:

– Нет. Пока нет. Возможно, что они сами замешаны в происходящем…

Семен и Гарик выходят.

– Это так опасно, Борис Иванович? – спрашивает Антон.

– Это еще опаснее. Ты молодец, что использовал амулет. – Борис Иванович досадливо втыкает сигару в пепельницу. – Этим ты выиграл время, сутки или даже двое… Видишь, как получается? Самое простое, самое доброе решение при всей его внешней нелепости оказалось самым верным. Да, ты упустил вампиршу… зато спас сотни людей. Будем надеяться, что спас.

– Мне тоже искать девушку? – спрашивает Антон.

Борис Иванович размышляет вслух:

– Времени на учебу нет… Доведи уж до конца дело с вам-пиршей, там посмотрим. Проверь в картотеке, кто из людей записан на упокоенного вампира. Возможно, это даст след. Если ничего не получится – отыщи мальчика и устрой засаду. Знаешь, есть такая охота на тигра – с привязанным козленком?

– Люди не козлы, – возмущенно говорит Антон.

– Так и вампиры не тигры. Я дам тебе напарника, Антон. Напарницу.

Борис Иванович встает, подходит к чучелу совы, снимает стеклянный колпак. «Чучело» открывает глаза.

Борис Иванович и сова смотрят друг на друга.

– Вот и дождались, – тихонько говорит Борис Иванович. – Ты все слышала… давай работай.

Сова взлетает и садится на плечо Антону. Тот с опаской косится на птицу, спрашивает:

– Это необходимо? Я ничего не имею против птиц…

– Не все то птица, что в перьях. – Борис Иванович задумчиво смотрит на сову. Садится за стол, всем видом показывая, что разговор окончен: – Иди, Антон. Работай.

– Так с совой и идти? – спрашивает Антон. – По улицам?

– Люди ее не увидят… пока она сама не захочет.

Антон выходит, все еще недоуменно глядя на Бориса Ивановича. В приемной его появление с совой производит некоторый переполох. Молоденькая симпатичная секретарша вскакивает, краснеет, смотрит на сову с какими-то странными смешанными чувствами. Дожидающийся Антона Гарик встает, кивает и очень уважительно говорит:

– Доброе утро.

– Мы же здоровались, Гарик, – отвечает Антон.

Гарик улыбается:

– Я не тебе, Антон. Извини. Давай вспоминай девушку с проклятием…

Антон идет офисными коридорами. Попадающиеся люди смотрят на сову по-разному: некоторые улыбаются или удивляются, но те, кто старше или явно занимают больший пост, сразу же преисполняются уважения, кивают, здороваются – не с Антоном, а с совой.

Обстановка странная – это смесь офиса, учебного заведения и казармы службы спасения или иной полувоенной структуры. В некоторых кабинетах – чинная бюрократическая работа. В других – очереди, взволнованные или плачущие люди что-то рассказывают сотрудникам. В каких-то комнатах, похоже, идут занятия – доска на стене, несколько человек самого разного возраста, от детей до пенсионеров, слушают преподавателя – чинную аккуратную старушку. Увидев сову, та радостно улыбается, потом хмурится и становится задумчивой.

Антон проходит мимо двери с понятным значком «для джентльменов». И вдруг резко бросается внутрь, заскакивает в одну из кабинок. Его тошнит…

Антон вновь идет по коридору. Заходит в дверь с надписью «Вычислительный центр». Просторное помещение, серверы, ряды кондиционеров в окнах, обычный программистский беспорядок на столах, часть компьютеров полуразобрана. За одним из компьютеров сидит молодой бородатый парень, за другим – девочка лет четырнадцати. Похоже, они играют в какой-то три-дэ шуттер – на экране носятся монстры, сверкают разряды, взрываются здания.

– Убит! – радостно кричит девочка. – Антон, смотри, как я Толика сделала! Десять фрагов продул! Ух ты, откуда у тебя сова?

Толик тоже встает, кивает Антону:

– Привет. Все, отпустили?

– Да никуда меня не отпустили… – с досадой говорит Антон. – Тут вообще что-то странное происходит…

– А Тигренок сказала, что ты вампира убил, – с жадным любопытством произносит девочка.

– Упокоил, – поправляет ее Антон. – Была еще вампир-ша, но она ушла. Вот ее и велели искать…

– Ты уж побыстрее, – беззаботно говорит Толик. – Я тут без тебя как папа Карло вкалываю…

– Вижу, – кивает на компьютер с игрушкой Антон. – Юля, а ты что у нас делаешь?

– Мне назначили месяц практики в компьютерном центре, – говорит девочка. – Здорово, верно?

– Угу… – Антон косится на сову. – Слушайте, что это за чудо в перьях? Мне ее Борис Иванович вручил…

– Сам? – уважительно произносит Толик. – Растешь… Наверное, решил, что тебе нужен домашний любимец.

– А я сов не люблю, – встревает Юля. – Они мышек едят, а мне их жалко.

Сова словно бы дремлет. Глаза закрыты, интереса ни к чему она не проявляет.

– Кое-кто из наших с ней здоровается. – Антон кивает на сову. – Представляете?

– Кто именно? – спрашивает Толик.

– Гарик, Полина Васильевна… а секретарша шефа чуть со стула не упала… Толик, вчерашнего вампира опознали?

– Да, конечно.

– Выведи-ка мне данные на него…

Толик подходит к одному из компьютеров, возится несколько секунд. На мониторе появляется файл – фотографии, карты, какие-то данные… Антон быстро проглядывает данные, выделяются отдельные строки:

«Артур Румянцев… двадцать шесть лет… природный вампир… выдана лицензия… выдана лицензия…»

– Два раза получал лицензии, собака, – мрачно говорит Антон.

– Какие лицензии? – интересуется Юля.

Антон и Толик переглядываются.

– Охотничьи. На людей.

Юля не верит, переводит взгляд с Антона на Толика.

– Понимаешь, – говорит Антон, – вампирам иногда нужна живая кровь. В период роста, по меньшей мере один раз, и… в брачный период. Как комарам. Поэтому, если вампир законопослушный, если не нападает на людей по своей воле, он может прийти к нам, в Ночной Дозор… и получить лицензию на охоту. Изредка.

– И ему… разрешают?.. – возмущенно кричит Юля.

– Да. Случайным образом выбирается кто-нибудь из людей.

– Так ведь нельзя делать! – говорит Юля. – Мы ведь должны их защищать!

– А мы и защищаем. Если не давать лицензии – вампиры будут таиться от нас и нападать на кого попало. Убивать людей десятками. Мы только и будем делать, что за ними гоняться. Поверь, лицензии – это меньшее зло.

– И меня могли отдать вампиру? – спрашивает Юля.

– Тебя нет, ты ведь не человек, ты Иная.

– А когда я была маленькая и вы про меня не знали?

– Могли, – признается Антон.

Склоняется над компьютером. Смотрит файлы. «Лицензия выдана… мы, нижеподписавшиеся, подтверждаем, что генератор случайных чисел выдал номер жительницы города Москвы Ларисы Грачевской… лицензия открыта…» Фотография – той самой вампирши, которую Антон упустил.

– Вот она… – говорит Антон. – Шеф был прав. Вампиру выдали лицензию на эту девушку, а он не стал ее убивать. Высосал немного крови – и превратил ее в вампиршу. Разрешения у него не было, а у новообращенного вампира страшный голод. Свежую донорскую кровь мы отслеживаем, консервированная не годится… Они и стали браконьерствовать… пять убийств подряд.

– Зачем он это сделал? – удивляется Толик. – Он же знал, что за такое казнят!

Антон пожимает плечами. Делает распечатку, прячет лист в карман.

– Пойду я…

Пожимает руку Толику, смотрит на Юлю. Та сидит спиной к ним, мрачно смотрит в неработающий монитор.

– Пока, Юлька.

Девочка не отвечает.

Квартира Антона. Он входит, уже привычно поглядывает на сову – та дремлет на плече. С иронией спрашивает:

– А в душ ты тоже со мной отправишься?

Сова приоткрывает один глаз. Вспархивает с плеча, летит по коридору. Антон идет следом, заглядывает на кухню – сова уселась на холодильнике. Пожимает плечами. Говорит:

– Сдается мне, что мышей ты ловить не станешь…

Открывает холодильник, достает колбасу, сыр, нарезает, ставит на стол тарелку. Сова не шевелится.

Антон уходит в ванную. И тут же склоняется над раковиной – его тошнит…

Через несколько минут Антон возвращается, уже в халате. Он побледнел, но вроде бы с ним все в порядке. Смотрит на стол – тарелка пуста. Антон смеется:

– Публично колбасу не клюем? Понимаю.

Уходит, возвращается с книгой – томиком Брема. Смотрит то на рисунок в книге – сова на ветке, то на сову, сидящую на холодильнике. Спрашивает, поплотнее запахивая халат:

– А ты мальчик или девочка? А спишь ты ночью или днем? Спасибо Борису Ивановичу за напарника, но мне бы хотелось работать с человеком…

Он отворачивается, ставит чайник. Сзади слышится шум – будто сыплется песок. Антон поворачивается как раз вовремя, чтобы увидеть, как сова на холодильнике будто рассыпается мелкой пылью – пыль струится вниз, вырисовывая человеческую фигуру, потом силуэт начинает обретать объем и краски. Через несколько мгновений рядом с Антоном стоит молодая женщина. Она странно одета – гимнастерка, военные брюки, причем все старое, словно времен Второй мировой войны. Светлые волосы растрепаны, лицо грязное, но видно, что женщина красива. Она держится очень гордо, с достоинством, которое не зависит от внешнего вида. Женщина улыбается, глядя на Антона:

– Давайте знакомиться.

Голос у нее сильный, низкий. Антон застывает с чайником в одной руке. Кивает:

– Давайте… Антон.

– Ольга. Будем на «ты», партнер.

Она протягивает ему руку – не для рукопожатия, для поцелуя. Антон в последний момент соображает это, целует ладонь.

– Ты умница, партнер, – говорит ему женщина. – Я все ждала, когда ты разрешишь мне сбросить перья.

– Разрешу?

– Конечно. Я ведь временно придана в твое распоряжение и обличье совы могу покидать лишь с твоего согласия. У тебя найдется женская одежда?

– Да… зачем? – растерянно спрашивает Антон.

Ольга улыбается.

– Может быть, джинсы? – спрашивает Антон. – И какая-нибудь рубашка… или свитер…

– Да хоть сюртук и панталоны. – Ольга идет мимо него в ванную, останавливается на пороге. – Как пользоваться… этим?

Антон заглядывает через ее плечо. Медленно поворачивает голову, смотрит ей в лицо:

– Чем?

– Краном, – спрашивает Ольга, глядя на «шаровой» смеситель.

– А… это просто… – Антон показывает. – Вот так и так…

– Принеси мне одежду, – просит Ольга. – И полотенце.

Антон выскакивает из ванной. Роется в шкафу, достает какие-то джинсы, тонкий свитер, с сомнением смотрит на «семейные» трусы, качает головой. Достает закрытую сумку, задумчиво смотрит на нее. Потом горько улыбается, открывает и роется – там всякая женская мелочевка. Антон извлекает из сумки женское белье, носки, несет все это к ванной, стучит в дверь.

– Зайди, – сквозь шум воды зовет Ольга.

Антон заходит. Ольга стоит под душем, медленно водит лейкой по телу. Поворачивает голову, говорит:

– Знаешь, я шестьдесят лет этого ждала…

– Чего? – спрашивает Антон.

– Возможности вымыться. – Ольга улыбается. – И ничего более.

– Ты оборотень? – спрашивает Антон.

– Нет оборотней, способных перекинуться в птицу, – отвечает Ольга. Ловит губами воду. Продолжает: – Это тело… вроде ссылки. Наказание.

– Я никогда не слышал о таких наказаниях, как твое… – признается Антон.

– Ты и о проступках таких не слышал, как мои… – говорит Ольга. – Сколько лет ты Иной?

– Четыре года.

Ольга улыбается. Потом говорит:

– Спасибо за одежду.

Антон спохватывается, выходит. Уже из-за двери говорит:

– Извини, белье не новое. Но чистое.

– На войне – как на войне, – весело отзывается Ольга. – Я очень надеялась на забывчивых подружек.

Антон улыбается, идет на кухню. Но тут раздается звонок в дверь. Антон открывает – на пороге стоит молодой парень со стопкой компакт-дисков в руках, тот самый, что утром приносил ему кровь. Он в домашней одежде, в тапочках – похоже, вышел откуда-то из соседней квартиры. Говорит, неловко пряча глаза:

– Вот… я принес.

– Заходи, Костя, – дружелюбно зовет Антон. – Что встал-то?

– Не надо тебе звать меня в дом, – бормочет парень. Но входит, прикрывает дверь.

– Звал же раньше – и ничего… – Антон замолкает. – Так. Ты уже знаешь?

– Знаю. У нас свои новости. – Парень смотрит на него.

– Костик, ты же понимаешь. Это был убийца. Психопат. Он превратил девчонку в вампира… вместе они убили несколько невинных людей…

– Мы все убийцы, – говорит Костя. И внезапно улыбается – сверкают клыки.

Антон морщится:

– Не паясничай.

– Я – вампир, – произносит Костя. – Ты – убийца вампиров. Все просто, верно?

– Я Иной, – говорит Антон. – И ты Иной. Наши разногласия… это уже вторично.

– Нет, – убежденно говорит парень. – Это так только казалось. Родители просили передать… чтобы ты не заходил. И еще – они возвращают приглашение приходить к тебе в гости. И я тоже возвращаю.

– Ты никого не убивал, – говорит Антон. – Я не хочу относиться к тебе как преступнику.

– Но ведь я убью, – убежденно говорит Костя. – Рано или поздно. Мне уже нужно, понимаешь? Я приду в ваш офис и подам заявку. Мне выпишут разрешение… как Артуру. А потом, может быть, убьют. Как Артура.

– Ты его знал? – спрашивает Антон.

– Да. Нас очень мало, Антон. Ты же знаешь. – Парень кладет стопку дисков на полку. – Не следует нам общаться. Дурная была идея – дружить Светлому магу и семье вампиров.

– Понятно, – говорит Антон после паузы. – Что ж… Ладно. Мне тут выдали… свежую донорскую кровь… чтобы настроиться на зов вампиров. А я обошелся говяжьей…

– Говяжьей, значит, обошелся. – Костя улыбается. – Телячьи нежности. Знал бы, зачем она тебе, – ни за что бы не поделился!

– А ты что думал, я решил на ваш рацион сесть? – спрашивает Антон. – Забери кровь, вам нужнее.

– Не надо нам подачек!

– Я же знаю, что вам вечно не хватает! – резко говорит Антон. – А мне что с ней делать? Выбрасывать?

Он быстро проходит на кухню, приносит несколько пузырьков с донорской кровью. Сует в руки Косте:

– На, бери!

Костя молча сдирает крышку с одного флакона. Запрокидывает, делает глоток. Смотрит на Антона, вытирает рот, спрашивает:

– Противно?

– Многие люди нуждаются в переливаниях крови. Каким образом эту кровь переливают… не так уж важно, – отвечает Антон.

– Сам-то ты ее пить побрезговал.

– Я не вампир! И ты еще никого не убивал…

– Это ненадолго. – Костя собирается что-то еще сказать, но вдруг смотрит через плечо Антона и теряется. На его лице паника.

Антон оборачивается, в коридоре стоит Ольга. Одетая, причесанная, очень уверенная. Произносит:

– Как мило. Умненький-разумненький вампиреныш…

Костя начинает пятиться, сжимая в руках флаконы.

– Пакет возьми, дурак! – кричит ему Антон. Но Костя уже выскакивает и убегает.

– И славный, наивный Светлый маг, – продолжает Ольга, глядя на Антона. – Это и есть представитель семейства, с которым ты дружен?

– Был дружен, – мрачно отвечает Антон, закрывая дверь. – Он мне даже помог… завтраком, можно сказать, поделился. А теперь… – Антон мрачно машет рукой.

– А что ты хотел, Антон? – спрашивает Ольга. – Хороший вампир – мертвый вампир. Они ведь даже не живые. Одна видимость. Ходячие пиявки.

– Парнишка-то чем виноват? – спрашивает Антон. – Его никто не спрашивал. Его инициировали собственные родители. Костя в четырнадцать лет узнал, что он вампир.

– Тяжело, – соглашается Ольга уже без иронии. – Тяжело и неприятно. А до четырнадцати лет? Как они кровь-то давали мальчику?

– Говорили, что у него малокровие… что надо пить сырую кровь. Не хотели травмировать.

Ольга кивает, раздраженно произносит:

– А какого дьявола тогда сделали вампиром? Ну и рос бы человеком. Родители – вампиры, ребенок – человек. Часто случается.

Антон пожимает плечами. Говорит:

– Ты можешь смеяться или считать меня идиотом… но они были моими друзьями. Милейшие люди…

– Вампиры!

– Милейшие вампиры, – с горечью говорит Антон. – Неужели я виноват, что мои соседи оказались вампирами? И что я уже был с ними дружен?

– Не виноват, – кивает Ольга. – Но тут ничего не поделаешь. Они – Темные. Они вампиры. Зло в чистом виде. Если даже они стараются сдерживать свои позывы – это их не оправдывает. Ты же пытался усидеть на двух стульях, Антон. И в Ночном Дозоре работать, и с вампирами дружить. Но так не бывает!

– Для того меня и отрядили на охоту? – спрашивает Антон. – Верно? А вовсе не для поддержания формы…

– И для этого тоже. Но ты должен был сделать свой выбор… Ничего, вот у меня когда-то был любовник-вампир, это оказалось куда хуже.

Антон и Ольга возвращаются на кухню. Садятся за стол. Антон подавлен, раздраженно спрашивает:

– За это тебя и… наказали?

– За любовника-вампира? Что ты, конечно же – нет. Это было давным-давно… Ладно, партнер, не переживай. Все равно тебе пришлось бы порвать с ними отношения. Стал бы ты общаться с этим милым мальчиком после того, как он убил бы своего первого человека? Вот так-то. Давай лучше подумаем об убежавшей вампирше.

– Я взял ее адрес, – говорит Антон.

Ольга качает головой:

– Она туда не вернется. Уж поверь старухе…

Антон изучающе смотрит на Ольгу.

– Старенькая я, старенькая, – говорит Ольга, кокетливо улыбаясь. – Но еще ничего, верно? – Она серьезнеет. – Давай договоримся, Антон. Формально я придана тебе в помощь. Ничего не имею против. Но постарайся прислушиваться к моим советам, ладно? У меня за плечами очень долгая жизнь.

– Я маг четвертой категории, – говорит Антон. Морщится, будто прислушиваясь к каким-то ощущениям внутри себя. – Я понимаю, это очень немного… но принимать решения все-таки буду сам.

Ольга испытующе смотрит на него, подперев голову ладонями.

– Советы же я выслушаю с благодарностью, – заканчивает Антон. Морщится, сглатывает, подавляя рвотный позыв.

– Хорошо, – говорит Ольга, внимательно глядя на Антона. – Тогда вот мой первый совет…

Она неожиданно хватает Антона за руку и тащит за собой – в ванную. Антон вяло сопротивляется, не понимая, что происходит. Ольга открывает кран, пуская в ванну холодную воду, затыкает слив пробкой, сама при этом говорит, раздраженно и едко:

– Значит, маг четвертой категории? Пошел охотиться на вампиров, выпил крови, победил… а очиститься ты не забыл? Хотя бы молочка попить? Или думал, что все само собой пройдет? Тебя часто тошнит?

Антон кивает. Ольга резко дергает его, наклоняет над ванной, окунает головой в воду. Антон дергается и затихает. От его головы начинают расходиться по воде кровавые струйки. Ольга дает ему мгновение вдохнуть – и снова окунает в воду.

Ванна будто кровью заполнена. Антон сидит на полу, привалившись к кафельной стене; на кафеле, на раковине, даже на потолке – брызги. На лице Антона розовые потеки, волосы слиплись.

– Ничего не проходит бесследно, Антон, – говорит Ольга, стоя над Антоном. – Не думай, что гадость, которой ты наглотался, выйдет сама собой! Не думай, что в тебе не останется следа. Мы делаем грязную работу, Антон! – Она бросает ему полотенце, добавляет: – Вымойся, я подожду.

Ольга выходит. Антон, не вставая, перегибается через край ванны, выдергивает пробку из стока.

Зал в квартире Антона. Он уже переоделся, вытирает голову. Ольга сидит в кресле, смотрит на него.

Антон закачивает приводить себя в порядок. Поворачивается к Ольге, серьезно говорит:

– Спасибо. Я… я не ждал таких последствий. Я приму все твои советы.

Ольга ждет.

– Но решать все-таки буду сам, – заканчивает Антон.

Ольга кивает:

– И на том спасибо. Только одно учти – в образе совы я просидела уже шестьдесят лет. Могу просидеть и шестьсот… если не помилуют. У меня единственный шанс – совершить что-то очень полезное для Ночного Дозора. Тогда Гесер сможет подать апелляцию…

– Гесер?

– Ты его знаешь как Бориса Ивановича.

– Тот самый Гесер? – Антон поражен и даже напуган. – Истребитель чудовищ? Тот, который…

– Ну да, тот самый. Что с того? Каких только имен мы не носили… Раз уж Гесер рискнул меня пробудить – значит близится кризис. Серьезный кризис, где потребуются мои способности.

– А ты на чем специализируешься?

– Снятие проклятий. Так что давай побыстрее закончим с этой сумасшедшей вампиршей и займемся серьезными делами.

– Ясно. – Антон кивает. – Сейчас, только мне нужно собраться…

Он открывает шкаф, выдвигает ящик – там, совершенно открыто, лежат пистолет, обойма с патронами, кобура.

– Пули вампира не убьют. Даже серебряные, – замечает Ольга.

– Не убьют, но задержат… – прилаживая кобуру под мышкой, говорит Антон.

– Игрушки, – усмехается Ольга. – Спирт – и тот на них действует сильнее.

– Что же мне, с бутылкой в руках по городу ходить? – риторически спрашивает Антон. – Так как-то спокойнее… А тебе потребуется оружие? Впрочем, что это я… Судя по тому, как кинулся от тебя Костя…

– Я сама – оружие, – с улыбкой говорит Ольга.

ВДНХ. Где-то возле метро. Людно, магазинчики, прохожие… Антон озирается.

– Бери след, – раздается голос Ольги – и силуэт совы едва заметно проступает на плече Антона. – Если мальчик ходит тут регулярно, то это несложно. Найдем его, найдем и вампиршу.

– Знаю, не мешай, – бормочет Антон. Становится чуть в сторонке, закрывает глаза.

В этот момент к нему подходит молодой человек с большой сумкой в руках. На лице – приторная улыбка:

– Здравствуйте! У вас сегодня счастливый день! Радиостанция «Эхо Москвы» проводит беспроигрышную лотерею для москвичей и гостей столицы! Вы выиграли замечательный подарок – фен для волос…

Антон открывает глаза. Смотрит на парня. Видно, что ему помешали в самый напряженный момент.

– Жульничать – нехорошо, – говорит он напряженным голосом. – Обманывать – плохо. Тебе очень стыдно, что ты этим занимаешься. Очень стыдно!

Парень меняется на глазах. Перестает улыбаться. Смотрит на дешевый китайский фен в руках. На сумку. На его лице появляется непритворный стыд, он пятится от Антона, теряется в толпе.

– Ну и зачем эти мелкие проявления силы? – укоризненно спрашивает Ольга. – Такие действия ничего не решат… Антон!

В этот момент справа и слева от Антона возникают человеческие фигуры. Красивая темноволосая девушка и крепкий рослый парень. Девушка берет Антона за руку и говорит:

– Дневной Дозор. Алиса Донникова, Иная.

– Петр Нестеров, Иной, – говорит парень.

Антон смотрит на них, потом кивает:

– Антон Городецкий, Иной. В чем проблемы?

– Проблемы у вас, Городецкий, – говорит Алиса. – Вы незаконно воздействовали на человека, направляя его на сторону добра.

Конец первой серии

Серия 2

ВДНХ. Где-то возле метро. Рядом с Антоном Городецким стоят Алиса и Петр.

– Антон Городецкий, Иной, – представляется Антон. – В чем проблемы?

– Проблемы у вас, Городецкий, – говорит Алиса. – Вы незаконно воздействовали на человека, направляя его на сторону добра.

– Пошли в Сумрак, – хмуро говорит Петр.

Антон смотрит на свою тень. Делает шаг, тень поднимается ему навстречу. Антон и Алиса с Петром оказываются в сером, туманном мире. Вокруг медленно двигаются тени прохожих.

– Этот торговец? – спрашивает Антон. – И что же я сделал?

– Вы подтолкнули его в сторону Света, Антон. Усилили неприязнь к обману. – Алиса улыбается.

Неожиданно начинает улыбаться и Антон:

– И что? Протокол писать будем?

– Будем.

– И что напишем?

– Незаконное воздействие на людей. Нарушение Великого Договора.

– Вы в таких случаях не церемонитесь, – добавляет Петр, неприязненно глядя на Антона.

– Я на задании, – отвечает Антон. – Этот человек мне мешал. Пришлось его отогнать.

– Какое еще задание?

– Вы можете направить запрос руководству Ночного Дозора. Точнее – ваше руководство имеет право сделать запрос.

Алиса и Петр переглядываются. Похоже, им не хочется вмешивать в дело начальство.

– Ладно, – вдруг кивает Алиса. – В конце концов, все мы – Иные. Ограничимся устным замечанием.

Антон недоверчиво смотрит на Алису. Спрашивает:

– Условия?

– Никаких.

– Нет. – Антон качает головой. – Так не пойдет. Давайте договоримся – если это будет зависеть от меня, я прощу вам мелкое воздействие на человека, ведущее его в сторону зла.

– Соглашение заключено! – быстро говорит Алиса и улыбается.

Сова на плече Антона, до сих пор сидящая тихо, взмахивает крыльями и гневно клокочет. Сотрудники Дневного Дозора отступают на шаг. Алиса делает Антону ручкой, и они исчезают из Сумрака.

– Что ты творишь, Антон! – гневно произносит Ольга.

Антон косится на сову:

– Ничего страшного. Мелкие уступки друг другу… всем приходится на это идти.

– Антон, ты не настолько опытен, чтобы заключать соглашения с Темными! Опытный маг может предвидеть, к чему приведет компромисс… а ты – нет!

– Да уймись, – бормочет Антон. – Ну а что было делать? Протокол писать? Давать делу ход?

– Антон, – укоризненно говорит Ольга. – Не было никакой необходимости магически воздействовать на человека. А уж тем более – идти из-за этого на компромиссы с Дневным Дозором.

– Поздно уже… Что теперь делать?

– Ничего, – признает сова. – Теперь уж – занимайся своим делом. Ищи след мальчишки.

Антон осматривается. В сером Сумраке начинают проступать светящиеся нити, тянущиеся по земле в разные стороны. Антон разглядывает их, размышляет:

«Это прошел Иной. Светлый… гражданский, не из Дозора… а это обычный человек, но он был чем-то очень расстроен… а вот и след Алисы с Петром… как же я мог так увлечься… это тоже Иной, и какой сильный… стоп! А ведь это тот самый мальчик!»

– Я вижу след, Ольга, – говорит Антон. – И ты знаешь, шеф был прав. Этот парнишка – будущий Иной. Как я мог не почувствовать сразу… увлекся преследованием. Он очень сильный Иной!

– Тогда неудивительно, что не сразу поддался вампирам… – говорит Ольга. – Ну что, пошли? Задача становится интересней – перетянем мальчика на нашу сторону. Из таких вот, в детстве напуганных, получаются замечательные, беспощадные оперативники.

Антон делает шаг, выходя из Сумрака. Уверенно идет к подземному переходу.

Квартира – обставлена в меру современно. В большой комнате на кресле дрыхнет ленивый толстый кот. У балконной двери, глядя во двор, стоит подросток – это Егор. Мимо него, что-то фальшиво напевая, проходит мужчина с солидным брюшком, повязывая на шее галстук. Останавливается, спрашивает:

– Егорка, ты что, чеснока наелся?

– Угу, – не поворачиваясь, говорит мальчик.

– Ты же не любил чеснок.

– Я вампиров отпугиваю, пап, – серьезно отвечает Егор.

Отец Егора смеется.

– Ну что ж, насчет вампиров не знаю, а вот грипп ты отпугнешь…

– Папа, а вампиры существуют? – поворачиваясь к отцу, спрашивает Егор. Лицо его напряжено.

Отец перестает смеяться. Подходит к телевизору, разглядывает сложенные возле видеомагнитофона кассеты – «Блэйд», «Маленький вампир», «Дракула».

– Егор, ты слишком увлекся этой темой. Уверен, что тебе надо смотреть эти фильмы?

– Ну… когда я вечером шел домой… – Егор мнется, потом с досадой говорит: – Как-то все уже забылось. В подворотне, там была девушка и парень… у них были клыки во рту… и еще…

Он трет лоб, неуверенно смеется:

– Чепуха какая-то. Я испугался. Не помню.

– Егор! – Отец кладет ему руку на плечо. Он встревожен. – Они что-то с тобой сделали? Они дотрагивались до тебя?

– Нет… – подумав, говорит Егор. – Все как-то смутно помнится. Там еще кто-то появился, я и дал деру.

– Ты вчера прибежал сам не свой, – кивает отец. – Но это же не значит, что… Егор, подумай сам, может быть такое, чтобы на самом деле существовали вампиры и никто про них не знал?

Егор пожимает плечами:

– Они же прячутся от людей. Во всех фильмах так говорится.

– Это все, – отец показывает на кассеты, – сказки. Фантастика. Развлечение. Ну как вампиры могут прятаться в современном городе? В подвале гроб поставят, под трубами канализации? А еще в кого поверить? В леших, в волшебников, в ведьм на помеле верхом?

Егор качает головой. Улыбается уже свободнее.

– Хотя знаю я одну кикимору, в бухгалтерии у нас сидит… – таинственным голосом произносит отец Егора, он явно старается свести все на шутку. – А Петр Семенович говорит, что его теща – ведьма редкостная.

– Но я действительно кого-то видел… – упрямо повторяет Егор.

– Ты видел кретинов, которые купили резиновые клыки и пугали прохожих в подворотне, – сердито говорит отец. – Сколько раз я тебе говорил – не ходи темными дворами!

Егор кивает.

– А чеснок ешь, – примиряюще добавляет отец. – Только зубы потом не забудь почистить.

Он надевает пиджак, треплет Егора по голове и выходит. Хлопает дверь. Егор быстро идет в прихожую, закрывает замок на два оборота, набрасывает цепочку, задвигает засов. Идет на кухню. На столе валяется полголовки чеснока. Егор колеблется, потом все-таки берет два зубчика чеснока, разжевывает и мажет получившейся кашицей себе шею. Бормочет:

– Ну я и дурак…

* * *

На лестнице стоят Антон и Ольга – в человеческом теле.

– Может, позвонить? – спрашивает Антон.

– Ты же у нас главный, – ехидно замечает Ольга. – Решай.

– Пошли через Сумрак, – решает Антон. – Осмотримся вначале.

Они ступают в свою тень и в сером сумеречном мире проходят сквозь закрытую дверь. Идут по коридору, заглядывают в комнату, где дремлет на кресле кот.

Внезапно кот просыпается, шерсть у него встает дыбом. Он шипит, глядя на Антона и Ольгу. Кот тоже цветной в этом сумеречном мире.

– Кис-кис-кис, – ласково говорит Ольга. – Хороший котик, не надо нас бояться. Мы в Сумраке ходим, так ведь и ты умеешь… Да замолчи ты, кусок меха!

Из зала доносится истошный кошачий мяв. Егор бросается на звук – и видит, что кот со вздыбленной шерстью орет, глядя на пустой угол комнаты.

Егор пятится, глядя на пустую комнату. Кричит:

– Кто здесь? Кто?

Кот спрыгивает с кресла, пулей уносится под диван.

– Я знаю, что вы здесь! – в ужасе кричит Егор. – Я знаю, знаю! Я вас не боюсь!

Перед Егором на полу – его тень. Крича и всматриваясь в пустоту, он непроизвольно делает шаг вперед. И тень начинает шевелиться, поднимается навстречу…

Антон и Ольга из Сумрака наблюдают за Егором.

– Ну вот, – устало говорит Ольга. – Мальчик и впрямь Иной, он нас чует. Покажемся? Или заморозим?

– Давай лучше… – начинает Антон. И вдруг силуэт Егора обретает краски, убыстряется – он тоже вошел в Сумрак.

Егор в панике оглядывается, не понимая, что произошло. Смотрит на Антона и Ольгу. Кричит:

– Я вас вижу! Не трогайте меня!

Антон и Ольга растерянно переглядываются. Антон делает шаг к Егору:

– Мы друзья. Не бойся…

Егор молчит, в ужасе глядя на них.

Антон поднимает руки, демонстрируя пустые ладони. Говорит:

– Не бойся. Мы не вампиры. Мы твои друзья.

– Кто вы… – тихо спрашивает Егор.

– Мы из Ночного Дозора. Помнишь, что было вчера вечером? Хоть немножечко помнишь? Подворотня, вампиры… потом появился я. Меня зовут Антон, а это – Ольга. А как тебя звать?

– Егор… – Он вдруг закрывает глаза и падает.

Ольга подскакивает к нему, оттягивает веко. Говорит:

– Потерял сознание. Он не умеет находиться в Сумраке… как вообще сумел войти…

– Как его вытащить? – опускаясь на колени рядом с Егором, спрашивает Антон.

Пространство вокруг них темнеет. В сером тумане возникают завихрения, сгустки, слышится низкий тягучий гул.

– Сумрак тянет из него силы! – кричит Ольга. – Отвлеки!

Антон молча тянет из кармана перочинный ножик, открывает лезвие. Кивает Ольге:

– Тащи пацана!

И полосует себя по руке. Брызжет кровь.

Серый туман концентрируется вокруг Антона. Антон встает, шатаясь, делает шаг – серые щупальца тумана тянутся к нему, обвиваются вокруг окровавленной руки. Антон пошатывается, несколько раз пытается рвануться вперед, но его будто что-то останавливает. Наконец появляется его тень – и Антон шагает в нее, чтобы повалиться в обычном мире и без сил упасть на пол. Рука кровоточит, Антон зажимает порез.

Секундой позже в комнате материализуется Ольга, придерживающая под мышки бесчувственного Егора. Егор слабо шевелится, открывает глаза. Смотрит на Ольгу, на Антона. Ольга бросает мальчишку в кресло, садится рядом с Антоном. Прикрикивает на Егора:

– Что расселся? Бинт тащи!

Егор на заплетающихся ногах бежит из комнаты. Бросается к двери, останавливается. Потом идет на кухню, достает из шкафа коробку из-под ботинок – в ней пузырьки, баночки, разные лекарства. Берет бинт и бежит в зал.

Антон уже сидит на диване, морщась, смотрит на руку. Берет у Егора бинт, начинает заматывать руку, Ольга помогает ему.

– Кто вы? – снова спрашивает Егор.

– Я же сказал – мы из Ночного Дозора, – отвечает Антон. – А Ночной Дозор – это полиция Иных: магов, волшебников, оборотней, вампиров…

Егор осторожно присаживается на диван, подальше от Антона и Ольги. Спрашивает:

– Почему все было таким… серым… неподвижным? Это вы сделали?

– О… – страдальчески произносит Ольга. – Сколько сотен раз я вела эти разговоры? Антон, ты как? Сумеешь все объяснить? Только попроще.

– Попробую. – Антон поворачивается к Егору. – Про то, что среди обычных людей встречаются Иные, ты уже понял?

Егор кивает.

– Так вот, как раз нас обычные люди и зовут волшебниками, колдунами… ну или экстрасенсами. Это уж кому как больше нравится. Иной отличается от человека только одним – он может входить в Сумрак. Вот как раз в Сумраке мы только что и побывали.

– А что такое Сумрак? – спрашивает Егор.

– Сумрак – это другой мир. В нем нет своей жизни, в нем меняются законы природы. Из Сумрака виден обычный человеческий мир, но словно сквозь мутное стекло, а из нашего мира Сумрак можно только почувствовать. Тебе когда-нибудь снились сны, в которых ты зажигал свет, но лампочка загоралась тускло-тускло, и все было замедленным, будто под водой, и появлялся страх?..

Егор несколько раз кивает, с испугом глядя на Антона.

– Такие сны – верный признак Иного. Это Сумрак дышит в нас, зовет к себе. Чтобы войти в него, надо суметь увидеть свою тень как дверь между мирами. И шагнуть в нее… или заставить тень шагнуть в тебя. У тебя это получилось.

– Значит – я Иной? – уточняет Егор.

– Верно. И очень сильный Иной, раз сумел войти без тренировки. Но в Сумраке надо быть очень осторожным, он тянет из тебя силы, и можно потерять сознание, умереть, раствориться. Это с тобой едва-едва не случилось. Мне пришлось разрезать руку, чтобы Сумрак отвлекся на мою кровь.

Егор смотрит на забинтованную руку Антона. Кивает.

– Но если ты умеешь контролировать себя, закрываться, то подчинишь себе Сумрак, – продолжает Антон. – Он тянет энергию и из обычных людей, а ты можешь перехватывать ее, использовать. Это и называют волшебством.

– Покажите! – быстро говорит Егор.

Антон с улыбкой смотрит на Ольгу. Та вздыхает, говорит:

– Егор, будь хорошим мальчиком, напои гостей чаем? Мы ведь тоже из сил выбились, тебя спасая. А потом будут и фокусы, и чудеса.

Кухня. Антон и Ольга сидят за столом, Егор суетится, разливая чай. Лезет в шкаф, достает коробку конфет.

– Не попадет от мамы? – спрашивает Ольга. Подносит к губам чашку, хмурится: – Кипяток…

Она ставит чашку, смотрит на нее. Чай начинает мутнеть, застывает в стакане куском коричневого льда.

– Перестаралась, – говорит Антон. Они переглядываются с Ольгой, тихонько улыбаясь. Антон протягивает руку – лед тает, превращаясь в чай.

– Как вы это делаете? – спрашивает Егор. – Я тоже так хочу…

– Этому учат, – объясняет Антон. – У Иных есть свои школы.

– Школы? – возмущенно произносит Егор. – У волшебников – школы? А что еще вы… о!

Он хватает со стола вазочку с цветами, выплескивает воду, цветы бросает в мойку, а вазочку кидает на пол. Вазочка разлетается на куски. Егор спрашивает:

– Можете ее сделать снова целой?

– Нет, – говорит Ольга. – Ну и попадет же тебе.

Егор с ужасом смотрит на осколки.

– Ольга, не смейся над ребенком, – укоризненно говорит Антон. – Задачка-то для начинающих.

Смотрит на осколки – те стягиваются, срастаются, вазочка снова целая.

– Класс, – только и говорит Егор, поднимая вазочку и недоверчиво осматривая. – Я тоже так хочу.

– Научишься, – обещает Антон. – Только вначале надо закончить с той вампиршей.

С Егора вмиг слетает веселость. Он вопросительно смотрит на Антона.

– Представь, что ты стал Иным, – говорит Антон. – Ты пользуешься силой, забирая ее из Сумрака. Конечно же, тебе хочется, чтобы силы в Сумраке было побольше. А ведь Сумрак получает ее от людей… от любых сильных человеческих эмоций. Как ты думаешь, что проще – обрадовать человека или причинить ему боль?

Егор кивает.

– Отсюда и разница между Темными и Светлыми. Темные в грош не ставят людей и делают с ними что хотят. Кое-кто даже становится вампиром, ведь убить человека в Сумраке, выпить его кровь – это получить очень много энергии, – продолжает Антон. – Многие века между теми, кто готов на все ради силы, и теми, кто хотел защитить людей, шли войны. Никто не смог победить. Поэтому был заключен Великий Договор – о перемирии между Светлыми и Темными магами. И были созданы Ночной Дозор – следящий за Темными, и Дневной Дозор – следящий за Светлыми.

– И вот из-за вашего Договора меня хотел убить вампир, – заключает Егор. – А что с ними стало?

– Вампир мертв, – отвечает Антон, – а вот вампирша убежала. Она обязательно вернется, чтобы напасть, ты для нее – самая желанная добыча.

– Но не бойся, – говорит Ольга. – Мы тебя защитим.

– Хорошие дела, – мрачно говорит Егор. – А когда придет? Ночью? А как же вы будете ее ждать, что скажут родители?

– Егор, – говорит Ольга. – Нам достаточно сказать твоим родителям пару слов – и они поверят, что мы их лучшие друзья, которых они сами пригласили погостить пару дней. Это даже проще, чем склеить разбитую вазочку.

И в этот момент в кармане у Антона звонит телефон.

– Да, – произносит Антон в трубку. – Нашли, сидим и беседуем… знаешь, мальчик – очень сильный Иной… Что? Да. Хорошо… подъезжайте.

Он смотрит на Ольгу, прячет трубку.

– Это Тигренок. Шеф поручил ей охоту на вампиршу. А нас срочно требуют в Перово.

– Нашли? – коротко спрашивает Ольга.

– Да. И зачем-то им нужны мы.

– Вы уйдете? – с тревогой спрашивает Егор.

– Уйдем, но ты не волнуйся. Тебя будут охранять очень хорошие Иные.

Подъезд. У открытой двери, в которой стоит Егор, беседуют Антон с Ольгой и Тигренок, которую сопровождает рослый мрачный здоровяк. Егор опасливо поглядывает на новоприбывших.

– Там очень жарко, – откидывая со лба волосы, говорит Тигренок. – Нашли ее быстро, начали работать… и тут такое завертелось… Шеф затребовал вас.

Она все время украдкой поглядывает на Ольгу, ревниво ее изучая. Ольга смотрит на девушку ласково и покровительственно.

– Понимаю, зачем там Ольга, – говорит Антон. – А вот я зачем понадобился?

– Шефа спросишь. Для нас там точно работы нет, – фыркает Тигренок. Опускает глаза к полу, оживляется: – О, маленький брат…

Она наклоняется и берет на руки кота, вышедшего из квартиры. Кот жмурится, блаженствует в ее руках.

– Егора охраняйте, – строго говорит Ольга. – Хороший мальчик и с поразительными способностями. Он сам сумел войти в Сумрак!

– Охраним, – весело отвечает Тигренок. Протягивает мальчику руку: – Привет, Егор!

– Пока, Тигренок. Пока, Медведь. – Антон пожимает руку молчащему спутнику Тигренка. – Удачи.

Они с Ольгой входят в лифт. Ольга задумчива.

– Слушай, это правда, что Медведь раньше был Темным? – спрашивает Антон. – Оборотнем? А потом перешел из Дневного Дозора в Ночной?

– Согласно всем учебникам для начинающих магов, переход с Темной стороны на Светлую невозможен, – рассеянно отвечает Ольга.

– А на самом деле?

– А на самом деле это личное дело Медведя, и мы не станем его обсуждать.

Антон немного смущается. Они выходят из лифта, спускаются к подъезду – там стоит машина, за рулем – Семен. Едва он видит Ольгу, как его лицо меняется, он выходит из машины, открывает для Ольги дверцу. Произносит:

– Рад вас видеть, Великая.

– А ты совсем не изменился, Колобов, – кивает ему Ольга. – Рассказывай, что там случилось.

Семен начинает рассказывать уже в машине, выруливая со двора и гоня куда-то на большой скорости:

– След нам Антон дал хороший. Прочесали мы кольцо, потом всю ветку… нашли, в общем. Зовут женщину Светланой, работает она врачом, в поликлинике. Сегодня даже на работу не пошла, больной сказалась. И неудивительно… вихрь над ней был – четыре с лишним метра.

– Проклятие усиливается, – озабоченно говорит Ольга. – Кто-то по-прежнему ее ненавидит… Искали?

– Все проверили. Работу, бывшего мужа, школьных друзей, родственников… Ничего нет, Ольга. Нет в ее окружении сильных магов. Вообще Иных нет! Да и врагов-то – кот наплакал.

– Пациенты? – предполагает Антон.

– Верно мыслишь, – соглашается Семен. – Мы весь ее участок прочесали. Думали, вдруг плохо кого-то лечила, а у больного – способности Черного мага… Нет же! Трое Иных на участке. Старушка-ведунья, которая в ней души не чает, один Светлый маг, штатский, один черный маг – но слабенький и законопослушный. Наблюдение за ним установили, но это пустое, ни при чем он.

– Не люблю я такие случаи, – глядя в окно говорит Ольга. – Если человек со всех сторон положительный и врагов-то у него настоящих нет… тут жди подвоха.

– Знаешь, я бы сказал – нет никакого подвоха, – отвечает Семен. – Прекрасный человек эта Светлана. Добрая, умная, честная. Хоть в пример ее ставь.

– Но ведь откуда-то взялось проклятие? – риторически спрашивает Ольга. – Пытались что-то сделать?

– Пытались. – Семен косится на Ольгу. – Борис Иванович направил к ней Игната. Ты его и не знаешь, наверное, он в Дозоре лет тридцать, не больше. Красавец, романтик… женщин влюбляет в себя мгновенно, мужиков – за минуту. Постановило наше мудрое начальство, что он завяжет со Светланой небольшой флирт, попутно узнает про все неприятности, черный вихрь немножко укоротит… – Семен крякает. – В общем, гладко было на бумаге. Познакомились они в магазине, куда наша бедняжка за кефиром вышла. Через час у нее дома пили коньяк. Игнат ей понравился, все вроде как наладилось… и тут вихрь стал расти. Пришлось срочно отзывать парня…

– Сколько сейчас вихрь? – резко спрашивает Ольга.

– Семь метров, – отвечает Семен.

Антон смотрит на Ольгу. Спрашивает:

– Ты справишься?

Ольга пожимает плечами. Она в задумчивости.

Перово. Вечереет. Антон, Ольга и Семен идут по тротуару. Впереди – девятиэтажная панелька. Слышится вой – словно во всех окрестных домах безумствуют собаки.

– Животные чуют, – говорит Ольга. – Ох как плохо… Я бы посоветовала эвакуировать этот район… но как бы не пришлось эвакуировать весь город.

– Шутишь, Великая? – спрашивает Семен.

– Почти нет.

Ольга берет Антона за руку. Кивает:

– Смотри сквозь Сумрак. Вон он, паршивец…

Антон смотрит сумеречным зрением. Серая мгла, силуэты домов – и впереди внутри девятиэтажки вращается тугая черная спираль.

– Почти восемь метров, – говорит Ольга. – Не знаю. Не представляю, какова должна быть сила мага, наславшего такое проклятие…

Голос ее дрожит.

– Туда идем? – неохотно спрашивает Антон.

– Нет, что ты. Оперативный штаб в соседнем здании, – кивает Семен.

Все трое подходят к одному из подъездов соседнего дома. Подходят к двери на первом этаже, Семен открывает – дверь не заперта. Обычная квартира, ничего примечательного… только в ней очень много Иных.

Повсюду суета. На кухне – красивый молодой мужчина пьет кофе и жалуется кому-то:

– Все я делал как положено! Первый раз, что ли, дамочек успокаивать?

В одной комнате – полно сотрудников Ночного Дозора. В центре комнаты, на журнальном столике, вращается без всякой опоры светящийся шар метрового диаметра. В шаре мелькают разноцветные всполохи, какие-то лица, здания…

– Тоже отпадает… – говорит кто-то из дозорных.

– Следующий – Роман Карпов, врач-терапевт, последний контакт с объектом – вчера утром, – откликается коллега Антона Толик, сидящий за ноутбуком.

– Начинаем. – Дозорные снова вглядываются в светящийся шар.

– По второму кругу пошли проверять… – говорит Семен.

– А где хозяева квартиры? – спрашивает Антон.

– Да в той комнатке, – машет рукой Семен. – Посадили их у телевизора, чтобы под ногами не путались.

Антон с любопытством приоткрывает дверь, заглядывает в комнату. Перед работающим телевизором, показывающим какую-то «мыльную оперу», сидит семья – мужчина, женщина, старик, двое детей. У всех – совершенно безучастные лица, кроме телевизора, их ничто не волнует. Антон аккуратно прикрывает дверь.

– Вам туда. – Семен показывает на еще одну закрытую дверь. – Борис Иванович там.

Антон и Ольга входят. Это маленькая спальня. На двуспальной кровати полусидит-полулежит Борис Иванович. Он одет непривычно – в восточном халате, мягких туфлях. У кровати стоит кальян, который он курит, дым от кальяна клубится по всей комнате. У окна, выходящего на дом, где живет Светлана, стоят Илья и Гарик.

– Входи, Антон, – говорит Борис Иванович. Ольге он только кивает, но смотрит на нее пристально и с каким-то особым выражением.

Антон делает шаг – и вдруг видит еще одного человека, тихо и неприметно сидящего в углу комнаты на корточках. Это мужчина средних лет, скорее даже пожилой, одетый в темный неброский костюм, серую рубашку, коротко стриженный…

Взгляды Антона и мужчины встречаются – и Антон отшатывается.

– Выдай ему защитный амулет, – говорит Борис Иванович, обращаясь к неизвестному.

– Я ничего не делаю. – Мужчина улыбается. – Только смотрю.

– Выдай. Мои сотрудники должны быть иммунны к наблюдателям от Темных. Особенно – к таким, как ты.

Мужчина достает из кармана резной костяной амулет на цепочке. Протягивает Антону.

– Бросай, – говорит Антон.

Мужчина бросает амулет, Антон ловит его. Говорит:

– Имя.

– Завулон, – негромко отвечает мужчина.

– В тебе нет больше власти надо мной, Завулон, – произносит Антон. Амулет на миг вспыхивает багровым свечением. Антон надевает его на себя, заправляет под рубашку.

– Это лишнее, Гесер, – говорит Завулон. – Сложившаяся ситуация Темным тоже не нравится. Я лишь наблюдаю и не покушаюсь на твоих сотрудников.

– Вот и сохраним статус-кво, – отвечает Гесер и снова поворачивается к Антону: – Видишь, как все сложилось? – Антон кивает. А Гесер спрашивает Ольгу: – Скажи, ты можешь справиться с черным вихрем такого размера?

Ольга некоторое время смотрит в окно. Потом качает головой:

– Могу, если проклятие не будет подпитываться со стороны. Но ведь ее кто-то продолжает проклинать?

– Да… – Гесер затягивается кальяном, потом спрашивает: – Антон, ты удивлен, что я вызвал тебя?

– Немного, – признается Антон.

Гесер кивает:

– Мы делаем все, что можем. Привлекли всех Светлых Иных из запаса – по Москве полно потенциально опасных объектов. Но мы не в силах контролировать все.

– Дневной Дозор тоже работает, – вставляет Завулон. – Час назад в Подмосковье мы предотвратили вирусную утечку… с одного серьезного объекта. Нам не нужен глобальный катаклизм.

Гесер с некоторым сомнением смотрит на Завулона:

– Ты должен знать, Завулон, если катастрофа все-таки случится – мы выжмем из нее максимум. Сделаем все, чтобы повернуть людей к Свету.

Завулон улыбается:

– Еще раз повторяю – это не наша работа. У нас нет никаких проектов, требующих такого количества темной энергии. Но если уж катастрофа произойдет… Количество людей, которые ужаснутся произошедшему, прольют слезы и посочувствуют горю, будет велико. Но неизмеримо больше окажется тех, кто будет наслаждаться чужой бедой, радоваться, что она миновала их город. Ты знаешь это, враг мой.

Гесер отворачивается от Завулона. Встает, подходит к Антону. Говорит, внимательно глядя на него:

– В общем – затыкаем пробоины в днище корабля, а он уже разламывается пополам… Антон, вся надежда на тебя. Ты на нее завязан.

– Что? – недоуменно спрашивает Антон.

– Ты, Антон Городецкий, программист, сотрудник Ночного Дозора, завязан на девушку, над которой висит эта черная гадость. К тебе она отнесется совсем иначе, чем к другим.

– Почему? – спрашивает Антон. – Почему именно я?

– Не знаю. – Гесер разводит руками. – Возможно, как-то повлияло твое первое вмешательство, в метро? Но когда Игнат не справился, я стал проверять всех сотрудников на соответствие Светлане. Конечно, только на моделях. Кто-то справлялся лучше, кто-то хуже, но полного совпадения не было ни у кого. Потом я вспомнил о тебе… и вот тут прогноз дал очень странный результат.

Антон ждет.

– Если ты пойдешь к Светлане и завяжешь с ней беседу, – говорит Гесер, – то возможны две линии будущего. В первой – вихрь инферно резко возрастает и происходит глобальный катаклизм. Количество жертв составит десятки, сотни тысяч… последствия ясны. Во втором случае – ты заставляешь вихрь уменьшиться, и тогда Ольга сумеет его полностью рассеять. Все ликуют.

– Но что именно я должен делать? – спрашивает Антон.

– Вопрос надо сформулировать иначе, – мрачно говорит Гесер. – Что именно ты не должен делать. Ответ прост – я не знаю. И никто не знает. Модельный прогноз будущего не показывает деталей.

– Не хочешь предоставить своему сотруднику право выбора? – спрашивает Завулон с любопытством. – На такие дела обычно вызывают добровольцев…

– Мы здесь все – добровольцы, – отвечает Гесер, даже не поворачиваясь к Темному магу. – С того дня, как пошли в Ночной Дозор, – добровольцы. И выбора у нас нет.

– А у нас есть, – с удовлетворением отвечает Завулон. – Всегда есть.

Гесер кладет руку на плечо Антона. Говорит:

– Ты должен узнать, кто проклял девушку. Кто поддерживает энергию проклятия. Как только ты это выяснишь – мы нейтрализуем паршивца. Не могу больше ничего тебе посоветовать, Антон. Только одно – забудь все, чему тебя учили. Не верь тому, что говорил я, не верь тому, что ты писал в конспектах, не верь своим глазам, не верь чужим словам.

– Чему тогда верить, Борис Игнатьевич?

– Если бы я знал, Антон, то вышел бы из штаба… и сам вошел в тот подъезд.

Гесер и Антон смотрят в окно, на подъезд Светланы. Идущий по тротуару прохожий вдруг останавливается, сворачивает и обходит подъезд по широкой дуге.

– Люди не видят, но чувствуют… – печально говорит Гесер. – Иди, Антон. Время не терпит. Ольга все время будет на связи с тобой. И пускай она смотрит на происходящее твоими глазами.

Антон идет к подъезду Светланы.

Слышится голос Ольги, гулкий, идущий откуда-то издали:

«Слушай меня внимательно. По легенде ты – Антон Городецкий, программист, живущий в этом же самом доме, в шестьдесят четвертой квартире… она как раз пустует. Это участок Светланы, ее пациенты порой обращаются к ней прямо домой. Сможешь наложить ей ложную память?»

– Смогу, – произносит Антон, входя в подъезд.

«Пожалуйся на какое-нибудь недомогание. Просто внуши, что ты ее пациент, – она сама придумает тебе какую-нибудь болезнь. Чуть-чуть расположи ее к откровенности – и завяжи беседу. Ей сейчас одиноко и хочется поговорить. Узнай, кто ее проклял!»

Антон подходит к одной из дверей. Звонит.

Почти сразу же дверь открывает Светлана. Она просто одета, у нее усталое лицо.

– Здравствуйте, Светлана, – говорит Антон. – Вы меня узнаете?

В тот же миг он уходит в Сумрак. Тянется к неподвижной фигуре девушки. Над девушкой крутится уходящая в потолок черная воронка. Антон смотрит на нее – потом проводит ладонью перед лицом девушки.

И снова возникает в настоящем мире.

– Да, Антон, – говорит Светлана, морща лоб. – Проходите… что-то случилось?

– Вы извините, что дома вас беспокою, – начинает рассыпаться в извинениях Антон. – Я понимаю, вы и на работе устаете…

– Входите, входите…

Антон входит, незаметно оглядывается. Квартира маленькая, однокомнатная. Обстановка небогатая. В комнате у дивана горит торшер, лежит недочитанная книжка.

– Снова язва беспокоит? – спрашивает Светлана.

– Ага. – Антон кивает. – Вот ни с того ни с сего…

– Ложитесь. – Светлана убирает с дивана книжку. Садится рядом с покорно улегшимся Антоном, быстро и профессионально прощупывает живот. – Здесь болит? А здесь? Боли после еды? Через какое время?

Ответов она даже не слушает, Антон и не отвечает. Смотрит на девушку – у нее сосредоточенное, серьезное лицо. Свет падает на нее как-то так, что она кажется очень красивой. Антон откровенно ею любуется.

– Ничего страшного, – решает Светлана. – Скорее всего только гастрит. Но вы все-таки приходите завтра на прием… наверное, были какие-то нарушения диеты?

– Пиво пил, – говорит Антон.

– Ну я же вас предупреждала, – укоризненно говорит Светлана, хмурится.

«Антон, воронка уменьшилась. Чуть-чуть, на пару сантиметров, но уменьшилась! – говорит Ольга. Светлана ее не слышит. – Странно, ведь ты ничего не делал».

– Светлана, – присаживаясь и заправляя рубашку, произносит Антон. – Простите, я, наверное, зря зашел… у вас какие-то неприятности?

– С чего вы взяли? – Светлана улыбается, но как-то жалко.

– Лицо у вас печальное, – говорит Антон.

– Устала, наверное, – кивает Светлана. – Все как-то так… тускло. Весь мир серый, все люди серые… и делать ничего не хочется…

Антон и Светлана смотрят друг на друга.

«Антон, ты не слишком на нее давил? – спрашивает Ольга. – У нее очень выраженная симпатия к тебе, будь аккуратнее!»

– Хотите, я чаем вас напою? – спрашивает Светлана.

– А чай мне можно? – Антон улыбается.

– Можно. – Светлана поднимается, идет на кухню. Антон плетется следом. И снова слышит голос Ольги:

«Падение воронки еще на десять сантиметров… Антон, готов предварительный анализ! Игнат провалился, пытаясь активно воздействовать на самооценку девушки, говоря комплименты, всячески демонстрируя влюбленность. Ты вызываешь у нее симпатию и сочувствие – как пациент. Почему-то это вызывает снижение воронки. Никаких комплиментов! Никакого флирта! Дави на жалость, пусть больше беспокоится о тебе!»

Антон на миг входит в Сумрак. И говорит, стоя в сером тумане:

– Как-то это нехорошо. У нее и так беда…

– Зато это работает, – раздается голос Ольги. – Запомни – не говори ни одного комплимента! Даже чай не хвали! И прекрати влюблять в себя!

– Я вообще ее не влюблял! – отрезает Антон.

Антон возвращается в реальный мир. Заходит на кухню, садится за стол. Светлана возится с чайником, она явно рада приходу гостя.

– Неудобно вас напрягать, Светлана… – с отвращением к самому себе произносит Антон.

– Напротив. – Светлана смотрит на него. – У меня такое отвратительное настроение – хоть вой. Вы со мной посидите, попейте чаю, ладно? Пусть это будет платой за неурочный прием. – Она пытается улыбнуться.

Антон кивает.

Двор перед домом Егора. В тени деревьев виден смутный силуэт – это Лариса, упущенная Антоном вампирша. Она смотрит вверх, на светящиеся под самой крышей окна. Временами непроизвольно сглатывает.

– Что, на слюну исходишь? – слышится насмешливый женский голос.

Вампирша резко оборачивается. В нескольких шагах за ее спиной стоит ведьма Алиса из Дневного Дозора. Вампирша шипит, делает к ней шаг – и отшатывается, когда Алиса выставляет перед собой руку. От руки идет багровый свет…

– Не дергайся, дура, – презрительно говорит Алиса. – Ты говорить-то не разучилась?

Вампирша снова сглатывает, хрипло произносит:

– Нет…

– И то ладно, – говорит Алиса. – Тебе твой дружок успел что-нибудь рассказать? Про Темных и Светлых, про Ночной и Дневной Дозоры?

Лариса кивает.

– Хорошо. Тогда ты должна понимать – за мальчишкой присматривают. В квартире – засада Ночного Дозора. Понимаю, как тебе хочется его крови, – сочувственно произносит Алиса, – но если ты пойдешь туда – тебя уничтожат.

– Мне… мне уйти? – спрашивает Лариса.

– Нет, дура. Тебя все равно поймают.

Лариса скалится, но подступить к Алисе боится.

– У тебя единственный шанс, – проникновенным голосом говорит Алиса. – Вымани паренька к себе. Подберись поближе – и вымани. Он уже поддавался на твой зов, он не сможет долго сопротивляться. Вымани, схвати – но не трогай! Ни в коем случае не трогай! Используй как заложника. Веди переговоры со Светлыми. Пусть придет тот Светлый, что убил твоего друга. Пусть они дадут обещание не трогать тебя.

– Если не дадут? – с усилием, будто говорить ей трудно, спрашивает Лариса.

– Тогда дерись, – улыбается Алиса. – Выпей кровь мальчишки, это даст тебе силы. Разорви на клочки этого Светлого… ведь он убил твоего любимого. Впрочем, достаточно убить мальчика на его глазах. Он обещал ему защиту. А Светлый, нарушивший обещание, умирает.

Лицо Ларисы искажает злобная гримаса. Алиса тает в воздухе, исчезает. Лариса снова смотрит на окна. Потом переводит взгляд на крышу дома…

Антон и Светлана пьют чай. Светлана, чуть оживившись, рассказывает:

– А еще мы с родителями ездили в Грушинку, на фестиваль… знаете?

Антон кивает:

– Да. Не люблю самодеятельной песни, тем более в таких масштабах. Сидят тысячи людей, бренчат друг другу на гитарах, поют песни об одном и том же…

– Ну не всем же быть великими певцами… – говорит Светлана.

– Фальшивое в этом что-то, – убежденно говорит Антон. – Или пой песню по-настоящему, чтобы ее слушали тысячи, миллионы. Или пой друзьям, которым не песня важна – а ты сам.

– Разве не может быть тысячи друзей? – спрашивает Светлана.

Антон молчит. Потом качает головой:

– Нет. Не может быть тысячи любимых. Не может быть тысячи друзей. Когда любишь, когда дружишь – отдаешь часть своей души. Какая бы она у тебя широкая ни была – на тысячу не поделишь. В лапшу изрежешь, каждому достанется огрызок… ленточка на память. Разве это дружба? Друг – это тот, кому ты нужен часто. Ты весь, а не маленький кусочек тебя.

Светлана пожимает плечами.

– Пусть не друзья. Но все-таки – товарищи. Приятели. Хорошо было… – Она опускает глаза.

– А сейчас не ездите? – спрашивает Антон.

Светлана качает головой:

– Нет.

И внезапно добавляет:

– Мама болеет. Тяжело болеет.

Антон настораживается:

– Светлана… вы из-за этого так расстроены?

Светлана не поднимает глаз. Смотрит в стол. И вдруг произносит:

– Я предала свою мать.

– Что?

– У нее больные почки. Требуется регулярный гемодиализ… но это полумера. В общем… мне предложили… пересадку.

– Почему тебе? – не понимает Антон.

– Мне предложили отдать одну почку. Матери. Почти наверняка она приживется, я даже анализы прошла… потом отказалась. Я… я боюсь. Как потом жить… как рожать… И мать сама запретила даже думать…

– Светлана, ты не виновата, – говорит Антон. – Никакая мать не согласится на такую жертву.

– Да мне и говорить ей не стоило! – восклицает Светлана. – Пусть бы потом… узнала. А я специально сказала, понимаешь? Знала, что она откажется, потому и сказала! Испугалась! Да ей проклясть меня надо, дуру чертову!

«Антон, ты нашел! – раздается голос Ольги. – Ты молодец! Работай, я на время отвлекусь…»

Временный штаб Ночного Дозора. Ольга говорит Гесе-ру:

– По всему выходит – материнское проклятие. Отсюда такая сила. Но… это ведь такая редкость. Не знаю… – Ольга разводит руками. – Не пойму я людей.

– А на мой взгляд – ничего странного, – произносит Завулон. Усмехается.

Гесер смотрит на него, потом командует:

– Гарик, ты немедленно проверяешь мать Светланы. По полной программе. Как прокляла, когда прокляла, почему настолько ненавидит дочь…

Гарик кивает, идет к дверям. Гесер говорит вдогонку:

– Постой. Проверь, как и когда она заболела.

– Что именно проверять? – деловито спрашивает Гарик.

– Причину болезни. Ищи порчу, – Гесер колеблется, – ищи порчу, наведенную очень сильным магом.

– Насколько сильным?

– Примерно как я, только Темным, – говорит Гесер. – Ольга, Антон справляется? Он не слишком сильно давит на девушку? Она очень легко разоткровенничалась.

– Он совсем на нее не давит, – говорит Ольга. – В том-то и дело.

В этот момент в комнату входит Семен, деликатно покашливает. Гесер вопросительно смотрит на него.

– У нас тут еще проблема… образовалась… – мрачно сообщает Семен.

Сидящий в углу Завулон вдруг поднимается и, не говоря ни слова, выходит из комнаты. Гесер задумчиво смотрит ему вслед.

– Светлана, а нельзя помочь вашей маме иначе? – спрашивает Антон. – Неофициальная медицина…

Светлана невесело смеется:

– Антон, видела я всех этих экстрасенсов. Годами после них долечиваю.

– Большинство – шарлатаны, спору нет, – кивает Антон. – Но есть и настоящие. Которые сумеют помочь. Я… я могу с ними свести.

Светлана спрашивает:

– А вам не страшно дарить такую надежду, Антон?

Антон качает головой:

– Нет. Мне очень приятно, что я могу дарить надежду.

Светлана смотрит на него и вдруг произносит:

– Какой странный вечер, Антон. Тягостный и странный. Я сегодня познакомилась с одним парнем… хороший парень, но… Я едва не затащила его в постель! Кажется, он испугался… невесть что обо мне подумал, ушел. Потом вы… Я ведь вас два года знаю, правда?

Антон осторожно кивает.

– А сейчас мне кажется, будто мы только что познакомились, – признается Светлана. – И все равно – откровенничаю с вами. Антон, что происходит?

– Я не могу ответить, – говорит Антон. – Прости, не могу.

«Антон, ты слишком откровенно ведешь разговор…» – очень озабоченно говорит Ольга.

Антон вдруг настораживается. И мгновенно переходит в Сумрак. Черный вихрь все так же кружится над застывшей фигуркой Ольги.

– Ольга, что-то случилось? – спрашивает Антон.

«С чего ты взял?»

– Чувствую. Что происходит? Вихрь растет?

«Нет, вихрь стабилен. Дело в том… Антон, это мелочи. Сосредоточься на главном».

«Говори, партнер!»

«Эта психованная вампирша… – не выдерживает Ольга. – Она ухитрилась выманить пацана на крышу дома».

Антон на миг прикрывает глаза:

– И убила?

«В том-то и дело, что нет. Она требует переговоров. И хочет говорить только с тобой. Антон, не бери в голову. Мы тянем время. Ребята все сделают, возьмут ее…»

Не отвечая, Антон возвращается в реальный мир.

– И еще такое ощущение… – Светлана морщится. – Будто рядом есть еще кто-то. Будто за нами следят… кажется, стоит прислушаться – и раздастся чужой голос. Будто ты рядом, но временами исчезаешь куда-то. Антон, я схожу с ума?

– Нет. – Антон встает. Осторожно берет Светлану за плечи, она послушно поднимается: – Светлана, ты все чувствуешь правильно. Но… сейчас я не могу тебе ничего объяснить.

– Не понимаю, – беспомощно говорит Светлана.

– Ты мне веришь? – Антон заглядывает ей в глаза. – Не думай о том, как давно мы знакомы. Не думай о том, что тебя тревожит. Посмотри мне в глаза и скажи – ты веришь мне?

«Антон, без самодеятельности! – испуганно произносит Ольга. – Что ты себе позволяешь? Зачем это?»

– Верю, – говорит Светлана. – Не знаю почему. Но верю.

– Все будет хорошо. Верь мне. Все будет хорошо с твоей мамой. И все будет хорошо с тобой. И… самое главное… – Антон медлит, прежде чем сказать: – Ты ни в чем не виновата.

– Я виновата.

– Нет. – Антон улыбается. – И я это докажу.

– Ты меня жалеешь? – неожиданно спрашивает Светлана.

– Ни капельки, – отвечает Антон. – Это и не нужно. А сейчас я должен уйти, Светлана.

«Антон! – кричит Ольга. – Прекрати!»

– С одним моим приятелем случилась большая беда, – продолжает Антон, не реагируя на слова Ольги. – Помочь могу только я. Мне придется уйти.

– Навсегда? – спрашивает Светлана.

– Нет. Я вернусь утром и все тебе расскажу. А ты будь умницей, ложись спать и ничего не бойся.

Кажется, что Светлана хочет попросить его о чем-то. Может быть – остаться. Но вместо этого она спрашивает, полушутливо-полусерьезно:

– У тебя работа спасать тех, кому плохо?

– Да, – кивает Антон.

С лица Светланы исчезает улыбка. Она серьезно смотрит на Антона. Говорит:

– Тогда иди. Я понимаю.

«Антон… – безнадежно повторяет Ольга. – Не смей…»

– Дождись меня, хорошо? – говорит Антон. Целует Светлану. Выходит из кухни, открывает дверь квартиры, выходит в подъезд. Светлана так и остается стоять, глядя на стол. Потом берет чашки, начинает составлять их в мойку.

Антон быстрым шагом идет по улице. Пока он был у Светланы, уже наступил поздний вечер или ночь. Спрашивает:

– Как вихрь? Ольга?

«Уменьшился. Почти на метр, – в голосе Ольги радость и недоумение. – Ты ведь знал, что так случится? Но почему?»

– Потому что самое опасное сейчас – жалеть Светлану, – отвечает Антон. – Не спрашивай пока, хорошо?

«Ладно. Что ты собираешься делать?»

– Ехать на переговоры.

«Подожди… Гесер говорит, что Илья и Семен поедут с тобой. Они уже выходят. Я останусь наблюдать за Светланой».

– Удачи тебе, Ольга, – говорит Антон. Подходит к подъезду, из которого выскакивают Семен и Илья. Подходит к роскошному «ягуару», припаркованному на тротуаре. Семен садится за руль, Илья и Антон забираются на заднее сиденье.

Семен качает головой и произносит:

– А ты рисковый парень, Антон. Ты что-то понял?

Антон напряжен и задумчив. Отвечает Семену:

– Кажется, начинаю понимать. Все куда сложнее, чем мы думали…

Приземистая спортивная машина неуклюже переваливается по колдобинам, выбираясь на дорогу.

– Откуда эта тачка? – спрашивает Антон. – Кто у нас любитель шикарных и непрактичных машин?

Семен смеется:

– Тс-с! Шеф разрешил взять его машину.

– Надо же. – Антон качает головой. – Не расколоти…

– Не бойся, – бросает Семен. – Я семьдесят лет за рулем. Я по Дороге Жизни грузовики в Ленинград водил…

Машина стартует и пулей несется по проспекту.

– Антон, – заговаривает с ним Илья, – ты так уверенно прервал разговор… ты не боялся, что от этого станет хуже?

– Я не заставлял ее быть откровенной, – отвечает Антон. – Понимаешь? Она сама стала мне все рассказывать. И я тоже себя так чувствовал – будто мы давно знакомы. Мы просто нравимся друг другу. Без всякой магии! Тогда я подумал… ведь не могло случайно так выйти! Я натыкаюсь на Светлану в метро – и тут же вижу жертву вампиров. Все собираются возле Светланы – а я, единственный, с кем она станет откровенно говорить, – поджидаю вампиршу в засаде. Понимаете?

– Тебя отвлекали от Светланы… – говорит Илья. – Не подпускали к ней… Значит, этот мальчишка – ложная приманка? Не слишком ли дорогая приманка – Иной такой силы? Он же еще не определился, кем станет, его можно обратить и к Свету, и к Тьме! А вампиры? Им приказали напасть на мальчика? Или все было так подстроено, что и они – лишь пешки в игре?

– Тогда игру ведет очень сильный Темный маг, – говорит Семен, не отрываясь от руля. – Я знаю такого… да все мы его знаем.

– Все было рассчитано так, чтобы к моменту кризиса со Светланой я был занят другим делом, – кивает Антон. – Бегал за вампиршей, защищал маленького Иного…

Семен резко тормозит. Оборачивается:

– Антон, тогда стоит ли ехать?

– Там мальчик, которого мы обещали защитить, – отвечает Антон.

– Ты обещал? – с тревогой спрашивает Семен.

– Да. И он в лапах полубезумной вампирши. Я не знаю, как поступить, Семен. Но если нет выбора – выбирай самое доброе решение.

Машина вновь газует и уносится по проспекту.

Дом, в котором живет Егор. Возле машины стоят Семен, Илья, Антон.

– Я уж по старинке, – говорит Семен. – По балкончикам да на крышу… зайду сзади.

Антон с сомнением смотрит на высоченное здание.

– Ничего, – успокаивает Семен. – Я альпинизмом занимался… знаешь сколько?

– Сто лет, – рассеянно отвечает Антон. Достает из кобуры под мышкой пистолет, снимает с предохранителя. – Я пойду по лестнице, открыто. Илья?

– Я через квартиру мальчишки… – отвечает Илья. Они с Антоном бегут к подъезду, а Семен неторопливо подходит к зданию. Балконы начинаются высоко, но Семена это вроде бы не смущает. Он подпрыгивает, цепляется за ровную вроде бы стену – и начинает быстро, уверенно подниматься вверх…

Лифт. Илья кивает на пистолет в руках Антона:

– Ты на это не рассчитывай… Ты в вампира десяток пуль всадишь, прежде чем он себя плохо почувствует. Порвет мальчишку в клочки, вот и все.

Антон прячет пистолет. Лифт останавливается, Илья выходит, бросая:

– Тяни время. Говори с ней и тяни время…

Антон в лифте поднимается на последний этаж. Поднимается еще на пролет, подходит к запертой на висячий замок решетчатой двери. Он собран и сосредоточен. Секунду смотрит на замок, потом делает короткий жест рукой, будто разламывая что-то невидимое. Дужка замка разваливается, Антон открывает дверь и выбирается на крышу.

Здесь ветер. Очень сильный ветер. Невдалеке от выхода на крышу стоит вампирша, одной рукой прижимая к себе Егора. Руки вампирши заканчиваются длинными когтями, которые замерли у самой шеи мальчика. При виде Антона она издает торжествующий рев. Сейчас в ней очень мало человеческого – и кожа странного серого оттенка, и клыки во рту…

Метрах в пяти от вампирши скалит пасть молодая тигрица. Она на миг поворачивает голову, смотрит на Антона. По другую сторону замер бурый медведь. Подступить к вампирше они не пытаются.

Антон поднимает руки с раскрытыми ладонями, медленно идет к вампирше. Говорит:

– Я пришел. Все как ты требовала. Отпусти мальчика.

Вампирша смеется, кричит:

– Стой!

Антон послушно останавливается.

– У тебя на шее… сила, сила… сними это! – кричит вампирша.

Антон подцепляет ладонью амулет, который дал ему Заву-лон. Говорит:

– Это совсем другое. Это защита от другого…

– Сними!

Антон без колебаний снимает амулет, бросает под ноги вампирше. Говорит:

– Видишь – я подчиняюсь. Мы можем спокойно обсудить ситуацию. Только не надо делать глупостей. Чего ты хочешь?

– Жить! – отвечает вампирша. Ее глаза вспыхивают.

– С этим ты уже опоздала. – Антон пожимает плечами. – Ты и так мертва.

– Правда? – Вампирша смотрит на Егора. – А мертвые могут… отрывать головы?

– Могут, – кивает Антон. – Только это они и умеют делать, Лариса…

Вампирша вздрагивает.

– С тобой случилась беда, большая беда. И в этом есть наша вина. – Говоря, Антон медленно приближается к вам-пирше. Та внимательно его слушает. – Мы знаем, что с тобой случилось. Тебя укусили и превратили в вампиршу. Тебе страшно, ты не понимаешь происходящего, тебя терзает голод. Но твое горе – вовсе не причина нести зло другим людям…

– Зло? – спрашивает вампирша. – Он меня любил! Любил! Меня, которую отдали ему как пищу! Вы, вы отдали! А он не хотел меня убивать! За это вы убили его! Ты убил!

В ее глазах вдруг показываются слезы. Она поднимает когтистую руку, вытирая слезы, – и смотрит на нее, будто увидела впервые. Егор на миг освобождается, но он слишком потрясен, чтобы бежать, – смотрит на вампиршу.

– В этом нет моей вины… – говорит вампирша. – Вы, вы, Светлые и добрые, кто называет себя Ночным Дозором, кто не спит ночами, кто решил, что вправе хранить мир от Тьмы… где вы были, когда пили мою кровь?

Антон останавливается. Кажется, он не знает, что ответить.

– Что делать мне? – говорит вампирша. И спрашивает с надеждой: – Я могу… снова стать обычной? Человеком?

Антон качает головой.

– Чем же я хуже вас? В чем я виновата?

– У тебя был выбор, – говорит Антон. – Я знаю, у тебя был выбор: умереть – или стать вампиром. Без твоего согласия тебя не могли обратить в нежить.

Вампирша горько улыбается.

– Лариса… не надо больше зла. Не надо. Вспомни – ведь ты была человеком! Отпусти мальчика. Пойдем с нами. Клянусь – все будет по справедливости. Мы учтем все обстоятельства… тебя не казнят… Клянусь. Я сам буду твоим заложником, пока не завершится суд…

Вампирша будто бы колеблется. Смотрит на мальчика и вдруг спрашивает:

– Ты… дрожащий сосуд с кровью… Ответь мне. Ответь, не бойся! Со мной поступили справедливо? Скажи! Я не обижусь. И если ты думаешь, что все справедливо… что я сама виновата… я отпущу тебя. Ответь!

Егор молчит. Смотрит на Антона, на вампиршу, на тигра и медведя… Позади, за спиной вампирши и Егора, перебирается через край крыши Семен, медленно, полусогнувшись, движется к ним.

– Ответь… – просит вампирша. – Кто прав? Я – или он?

– Ты тоже права… – тихо говорит Егор.

Вампирша смеется.

– Тогда я убью тебя, – решает вампирша. – Я в своем праве.

– Зачем? – кричит Антон.

– Потому что ты обещал ему защиту, – улыбается вампирша. – А Светлый маг, предавший человека, умирает. Ведь так? Так? Ваша мораль, фальшивая, трусливая мораль… вы умираете от стыда, когда предаете… И ты умрешь. Умрешь, как Артур!

Одновременно все приходит в движение. Прыгает тигрица, прыгает медведь. Антон выхватывает пистолет и стреляет в Ларису. Сзади на нее кидается Семен.

И все трое разлетаются в разные стороны, будто натыкаясь на стену: на миг в воздухе и впрямь вспыхивает синеватый купол, прикрывающий Ларису.

– Они под моей защитой! – раздается чей-то сильный голос.

Вампирша поражена не меньше дозорных. Все застыли, глядя на появившегося на крыше Завулона. На нем длинный темный плащ, руки сложены на груди. Лицо торжествующее.

– Кто ты? – кричит вампирша.

– Твой хозяин и покровитель, – небрежно говорит Заву-лон. – Дозорные, эти двое – принадлежат мне.

– Хорошо, забирай вампиршу и уходи! – отвечает Антон. – Ее судьбу решит трибунал.

– И вампиршу, и мальчика, – отвечает Завулон. – Я беру лишь свое, слуга Света.

– Завулон, ты сильнее любого из нас, – говорит Антон. – Но нас больше, ты не справишься.

Завулон улыбается, Семен с сомнением качает головой. Но тут из темноты за спиной Завулона появляются еще двое – ведьма Алиса и Петр из Дневного Дозора.

– Мы берем свое, – твердо говорит Завулон. – Расступитесь. Ваша жалкая магия вас не спасет. И ты, недоучка, выйди из Сумрака, я все равно вижу тебя!

Рядом с вампиршей материализуется Илья. В руках его – мерцающий белым светом жезл. Он не отрывает глаз от Заву-лона.

– Иди ко мне, бедная девочка, – ласково зовет Завулон. – Тебя защитят. Тебе дадут много вкусной свежей крови. И ты иди ко мне, малыш. Ты один из нас. Мы не тронем тебя.

Ни вампирша, ни Егор не шевелятся.

– Ты говоришь от имени Дневного Дозора, Завулон? – спрашивает Семен.

Завулон колеблется:

– Нет. Я говорю от своего имени.

– Тогда у нас маленькое разногласие, – решает Семен. – Мы не отдадим тебе арестованную. И уж тем более – мальчика. Он еще не решил, кем станет, Темным или Светлым.

– Глупцы… – презрительно произносит Завулон.

И в этот миг Егор, про которого все забыли, смотрит на свою тень. Тень поднимается – и Егор шагает в Сумрак, исчезая из лап вампирши.

Вампирша воет, бьет руками вокруг, пытаясь зацепить кого-нибудь. На нее с ревом бросается медведь. Молнией прыгает тигрица – и сплетается в драке с Алисой.

– Трижды глупцы! – поднимая руки, кричит Завулон. И тут Илья взмахивает жезлом. Столб света будто от прожектора проносится по небу и бьет в Завулона, обращаясь в исполинскую светящуюся змею. Чудовище охватывает Завулона кольцами, бьет о крышу. Семен быстро-быстро двигает руками, будто лепя из воздуха крошечные светящиеся шарики; те летят в Петра, бьют его, отталкивают все ближе и ближе к краю крыши.

Антон поднимает свою тень и входит в Сумрак.

Даже здесь все озарено вспышками света от магической схватки. Сквозь серую мглу едва виден Егор – скорчившийся, сидящий на корточках. Антон подходит к нему, протягивает руку:

– Холодно… – глядя на него, произносит Егор.

– Это Сумрак пьет твои силы. Ты рискуешь раствориться, Егор. Давай руку, я помогу тебе выйти.

– Зачем?

– Чтобы жить.

– Хотите меня в свой Дозор? – спрашивает Егор.

Антон качает головой:

– Я боюсь, ты не будешь… в нашем Дозоре. Но это ничего не меняет. Идем.

Егор медлит. Потом берется за протянутую руку – и они вместе выходят из Сумрака.

В этот миг бой на крыше принимает новый оборот.

Белая змея, терзающая Завулона, вдруг разбухает и взрывается. Вспышки света, полосы огня – полыхает вся крыша, страшный ветер теперь дует из эпицентра взрыва. Алису и тигрицу отбрасывает в одну сторону, медведя и вампиршу – в другую. Семен, наклонившись против ветра и окутавшись светящейся мантией, пережидает. Ведьмак Петр не успевает заслониться – и с криком перелетает через ограждения, падает вниз с крыши… Антона и Егора швыряет на крышу.

А из центра взрыва поднимается Завулон, преобразившийся в демона. Его тело покрывает чешуя, он стал выше ростом, клочья одежды свисают с него. Он торжествующе рычит, взмахивает рукой – всех поднявшихся снова укладывает на крышу. Вместо тигра и медведя – уже Тигренок и Медведь. Падают все – кроме Ильи. Он словно и не замечает незримого удара.

– Жалкие маги-недоучки! – кричит Завулон. – Вы все потеряли! И все вы умрете! Все!

Антон встает. И говорит:

– Я знаю, за что шла схватка, Завулон. Я знаю, что ты задумал. Ты проиграл.

– Тогда ты умрешь первым. – Завулон вытягивает к нему руку. – Иди ко мне, раб!

Антон непроизвольно подносит руки к горлу – но на его шее уже нет амулета. Он делает шаг, другой… ноги сами несут его к демону.

– Антон, лови! – кричит Егор.

Антон оборачивается – Егор поднимает и бросает ему амулет на цепочке.

– Не бери его! – приказывает Завулон.

Но поздно – Антон уже коснулся амулета и надевает его на шею. Смотрит на Завулона и произносит:

– В тебе нет власти надо мной.

Демон ревет и тяжелыми шагами идет к Антону.

– Но-но, – произносит Илья. Взмахивает рукой – между магами и Завулоном встает стена огня. Завулон в панике отшатывается. Наступает тишина. Семен с явным удивлением смотрит на Илью, а тот говорит: – Расскажи нам, что ты понял, Антон.

– Многоходовая комбинация, – говорит Антон. – Ведь так? Волшебница… волшебница небывалой силы. Еще не осознавшая себя, еще не ставшая Иной. И абсолютно не склонная ко злу. Ей можно устраивать неприятность за неприятностью – она все равно не склоняется к Тьме. И что тогда делать Дневному Дозору? Как завлечь волшебницу на свою сторону? Или – как уничтожить, не нарушая Договор?

Все слушают Антона. Вампирша пытается подняться – Медведь ногой придавливает ее к крыше.

– Только один путь… – говорит Антон. – Подстроить ситуацию, в которой девушка возненавидит сама себя. Пусть у нее умрет мать. Пусть девушка винит в этом себя. Пусть ненавидит… хотя бы саму себя – но ненавидит. Пусть проклинает себя – каждый час, каждую минуту. А когда Ночной Дозор заметит происходящее – станет уже слишком поздно.

Антон пошатывается, он тоже измотан схваткой – его поддерживает Семен. Встает рядом. Антон продолжает:

– Вот только есть опасность… один-единственный сотрудник Ночного Дозора, кому она доверится и все расскажет. Кто не станет зря жалеть, не станет обольщать, кто не вызовет новых угрызений совести. Значит, надо отвлечь его. Подбросить начальству информацию, что он дружен с семьей вампиров. Устроить в городе беспорядки с участием вампиров. Пусть ловит вампиров, восстанавливает репутацию. Пусть возится, защищая маленького Иного, от которого просто пышет силой… только его ли это сила? Или Егор – пешка в игре, пешка, обряженная в ферзя?

Антон оглядывается на Егора. Тот сидит, слушая Антона.

Демон скалится.

– И все ради того, чтобы завлечь к себе будущую великую волшебницу. Светлану… – говорит Антон. – Ручаюсь, на ее мать наведена порча. Значит – мы ее снимем. Мы расскажем Светлане, что произошло. И она будет с нами.

– Я убью вас всех! – скалится Завулон. За его спиной начинают вздыматься темные крылья. – Вам не продержаться долго, даже все вместе вы слабее меня!

Он пытается преодолеть световой барьер – и снова отшатывается.

– Так ничего и не понял… – говорит Илья. Идет к световому барьеру – и с каждым шагом меняется, превращаясь в Гесера. – Убирайся, Завулон. Вы проиграли.

– Ты! – восклицает Завулон, буравя Гесера взглядом. Тот спокойно стоит – невысокий, спокойный, в своем восточном халате и остроносых мягких туфлях. – Ты принял чужой облик… ты…

Он замолкает. И уже спокойнее говорит:

– Хорошо, я уйду. Но ничего еще не закончено… старый враг. Ты выиграл лишь начало партии.

Завулон оборачивается, кивает Алисе, ждущей за его спиной. Сводит крылья, заворачиваясь в них, – и исчезает.

Алиса – помятая, окровавленная, с безвольно свисающей рукой, но при этом злорадно улыбающаяся – идет к Антону.

– Ты тоже должна уйти, ведьма, – говорит Гесер.

– Хорошо, о великий Светлый маг, – саркастически кланяется Алиса. – Но у меня есть право. Мое маленькое-маленькое право на магическое вмешательство. Ведь так, Антон?

Антон кивает.

Гесер хмурится, но молчит.

– Я не стану желать тебе мелких гадостей, – улыбается Алиса. – Наоборот! Я прошу тебя стать чуть-чуть правдивее, Антон. Ты сказал Завулону все, что хотел. Так скажи и Гесеру то, что собирался сказать позднее! Будь честным до конца!

И она легким взмахом руки будто отправляет к Антону что-то невидимое.

Антон опускает глаза. Молчит. Потом смотрит на Гесера:

– Многоходовая комбинация. С обеих сторон. Шеф Дневного Дозора хочет привлечь на свою сторону волшебницу или уничтожить ее. А шеф Ночного Дозора с самого начала знает, в чем причина проклятия… Но расстроить планы врага мало. Еще нужно усадить старого врага в лужу. Разбить Дневной Дозор наголову. Устроить показательную порку врага. И ради этого – можно пойти на все. Темные – пожертвовали вампирами. Светлые – подставили под удар своих, рискнули жизнью мальчика-Иного со слабенькими способностями мага. Ведь так, Борис Иванович?

– Так, – говорит Гесер.

Алиса смеется, разворачивается и уходит. Как-то сразу начинают суетиться другие маги. Тигренок и Медведь уводят изорванную, окровавленную вампиршу – та уже не пытается сопротивляться. Семен вздыхает и уходит следом. Егор встает и тихо говорит:

– Гады вы все…

– Мальчик, эта война идет уже тысячи лет… – отвечает ему Гесер. – Завулон сделал из тебя приманку. А я лишь притворился, что не замечаю этого. Мы… мы ведь приглядывали. И все завершилось хорошо. У тебя и впрямь слабенькие способности, но я могу стать твоим учителем…

– Да пошли вы… – говорит Егор. И идет к лестнице вниз.

Гесер опускает глаза. Подходит к Антону. Они остаются на крыше вдвоем. Начинает накрапывать мелкий дождик.

– Ты прав, это была и моя операция, Антон. Я знал все с самого начала. Но надо было заманить Завулона в ловушку. Чтобы он раскрылся… чтобы не попытался просто уничтожить Светлану. И ради этого я рисковал. Всеми. И тобой тоже. И этим невинным ребенком. И самим собой. Ты понимаешь меня?

Антон кивает.

– У нас есть еще дела, – говорит Гесер. – Ты должен все рассказать Светлане. Объяснить, что на ней нет никакой вины. Что мы вылечим ее мать. А Ольга развеет черный вихрь.

Антон молчит.

– Мне некем тебя заменить, – виновато объясняет Ге-сер. – Тут ведь не годятся магические методы. Светлана – сама волшебница, пусть и не осознает этого. А ты – тот, кого она полюбит. И ты полюбишь ее. Вы уже друг друга любите… вот почему она все тебе рассказала. Это и счастье, и горе – ведь она намного превосходит тебя… и я не знаю, как долго вы останетесь вместе.

Антон кивает.

– Быть Светлым – куда труднее, чем быть Темным, – говорит Гесер. – Провокации, предательства, ловушки – это суть войны. Для нас они мучительны и почти запретны. Но мы должны держаться, Антон. Мы солдаты. Солдаты Света, пусть даже наша форма выпачкана в грязи.

Антон запрокидывает голову, подставляя лицо дождю. Непонятно – плачет он или это стекают дождевые капли.

– Я постою так немного, Борис Иванович, – говорит он.

Гесер кивает:

– Если бы ты знал, Антон, как часто я так стоял… глядя в небо. Будто чего-то ждал… благословения… или проклятия…

Дождь становится сильнее.

– Замерз я, Антон, – говорит Гесер, зябко ежась. – Я старый, измученный маг. Мне сейчас хочется выпить водки, задремать в кресле и ждать, пока ты доложишь о выполненном задании… А потом взять отпуск. Оставить вместо себя Илюху, раз уж он побывал в моей шкуре, и отправиться в Самарканд. Ты бывал в Самарканде?

– Нет.

– Ничего особенного, если честно. Ничего особенного, кроме воспоминаний… Но они только для меня. Ты как?

– Идемте. – Антон выпрямляется. Ежится. – И впрямь холодно…

– Права замерзнуть у нас тоже нет, – говорит Гесер. – Идем…

Конец второй серии

Серия 3

Раннее утро. Тихий центр – солидные дома, в которых живут серьезные люди, все чистенько и аккуратно… все как в кинофильмах семидесятых годов, где требовалось показать Москву с лучшей стороны. Прохожих еще нет, только стоят кое-где припаркованные машины. Город медленно просыпается…

В одной из машин – аккуратной «тойоте» – сидит за рулем человек. Он не спит, не курит, не читает. Просто сидит за рулем, ожидая чего-то.

Хлопает дверь подъезда. На улицу выходит молодая девушка, поправляет сумочку, идет к стоящей невдалеке машине – в руках у нее ключи.

При ее появлении мужчина оживляется, легко выбирается на тротуар и зовет:

– Галина!

Девушка оборачивается, совершенно спокойно смотрит на него. Не похоже, что ее испугал незнакомец, подкарауливший ее ранним утром у подъезда.

– Я вас не знаю, – говорит девушка с легким любопытством.

– Да, – кивает мужчина. – Зато я о вас кое-что знаю.

– И кто вы такой? – все так же спокойно спрашивает девушка.

– Судия, – напыщенно, но очень серьезно отвечает мужчина.

Девушка небрежно протягивает руку к своей машине, нажимает кнопку на брелоке, снимая ее с сигнализации. Машина приветливо попискивает.

– И кого же вы собрались… судиить? – уже с неприкрытой иронией спрашивает девушка.

– Вас, – строго произносит мужчина.

Девушка улыбается, смотрит на него. У нее, оказывается, странные глаза – желтоватые, звериные, будто у большой кошки.

– А получится? – спрашивает девушка.

– Получится, – говорит мужчина.

И вскидывает руку, в которой, оказывается, был зажат странный деревянный кинжал. Короткое лезвие легко входит девушке под сердце, она не издает ни звука – и падает наземь.

Мужчина стоит, ожидая чего-то.

Лежащая девушка начинает меняться. Черная шерсть покрывает кожу, все тело меняется, вытягивается… миг – и перед мужчиной лежит мертвая пантера, обряженная в строгий женский костюм. Потом, так же стремительно, зверь превращается обратно в девушку. Странно – блузка на груди у нее прорвана, но никакой раны уже нет.

Мужчина будто обмякает, прячет куда-то под полу пиджака кинжал и спокойно, как выполнивший тяжелую, но нужную работу человек, идет обратно к «тойоте». Мы так и не видим его лица, только со спины. А девушка остается лежать рядом со своей машиной.

По улице идет Антон Городецкий. Это совсем другая улица, шумная и многолюдная, да и утро уже явно давно началось. Антон улыбается, похоже, у него хорошее настроение, причем хорошее «просто так», беспричинно.

Он подходит к небольшому, этажа в четыре, зданию – в таких раньше были маленькие проектные институты и прочие госконторы. Сейчас на дверях вывеска – «Закрытое акционерное общество», чуть пониже – «Вход по пропускам». Больше никакой информации нет. Антон входит и оказывается в хорошо отремонтированном, современном вестибюле. За стойкой перед компьютером сидят два охранника. Антон молча достает карточку пропуска, кладет перед ними.

Один из охранников дружелюбно, как старому знакомому, кивает Антону. Но все-таки внимательно изучает карточку, смотрит на Антона, потом на экран компьютера – там фотография Антона и какое-то досье.

– Что сияешь-то так? – любопытствует охранник, возвращая пропуск.

Антон пожимает плечами и улыбается еще шире:

– День хороший. У тебя бывает так, с утра проснулся – и почему-то все замечательно?

– Бывает, – соглашается охранник. – Если накануне пива не перепил. Ты бы поспешил, Антон, шеф собрал всех в конференц-зале. Тебя уже искали.

– Я-то им зачем? – У Антона как-то сразу становится кислым лицо. – Опять вампиров ловить?

Антон идет к лестнице, охранники веселятся. Тот, кто говорил с Антоном, просительно произносит вслед:

– Слушай, ты мне обещал игрушку новую поставить… я как раз на сутки заступил… ага?

Антон кивает, торопливо взбегая вверх по лестнице.

Небольшой конференц-зал. В нем сидят сейчас тридцать – сорок Иных – среди них есть и знакомые лица: Гарик, Илья, Тигренок, Медведь, Семен. Антон входит, тихонечко крадется к задним рядам и присаживается рядом с Гариком. Они здороваются, Гарик шепотом спрашивает:

– Чему ты радуешься-то?

– Так заметно? – шепотом спрашивает Антон. – Сон хороший приснился.

Перед сидящими выступает пожилой невысокий Иной, говорит он достаточно застенчиво и косноязычно, хотя и не без гордости:

– Таким образом, финансовые показатели у нас хорошие, я бы рекомендовал увеличить… э… выплаты… хотя это на усмотрение высшего руководства, но я бы рекомендовал…

Слушают его вполуха, видимо, все основное он уже давно сообщил, а сейчас просто мямлит, не зная, как закончить. Из первого ряда поднимается Гесер:

– Спасибо, Виталий Маркович, нареканий к финансовому отделу нет, вопросов, полагаю, тоже? Спасибо. А теперь, когда все в сборе…

Он внимательно обводит взглядом зал. Шепотки сразу стихают, Гесера слушают внимательно. Выступавший с облегчением садится.

– Теперь можно перейти к основному вопросу… – произносит Гесер.

– Основной вопрос – уплата партийных взносов за декабрь месяц, – шепчет Антону Гарик. Оба ухмыляются.

Гесер либо не слышит этого, либо не обращает внимания.

– Основной вопрос – протест Дневного Дозора, полученный мной два часа назад, – сообщает Гесер. По залу пробегает легкий шум, похоже, никто не в курсе происходящего. – Суть протеста такова… – Гесер потирает переносицу. – Сегодня, ранним утром, приблизительно в полшестого, в районе Гагаринско-го переулка была убита женщина. Иная. Темная. Семен доложит нам обстоятельства более подробно…

Встает и выходит вперед Семен. Откашливается в кулак, говорит:

– Зовут ее… звали ее Галина Рогова. Двадцать четыре года. Распознана как Иная и инициирована в семь лет, семья к Иным не принадлежит. Воспитывалась под патронажем Темных… – Он печально разводит руками. – Наставницей была Анна Черногорова, маг четвертой степени. В восемь лет Галина Рогова определилась как оборотень-пантера. Способности средние. В Дневном Дозоре работать отказалась, Договор соблюдала. На людей никогда не охотилась, лицензии не запрашивала. Несколько раз использовала способности Иного для самозащиты… однажды убила нападавшего на нее насильника. Но даже в тот раз до людоедства не опустилась, у нее был хороший самоконтроль. В общем… – Семен задумывается, – побольше бы таких Темных. Да, она была замужем за человеком, есть маленький ребенок – тоже без способностей Иного. Все.

– Как ее убили? – деловито спрашивает Тигренок. – Уничтожить оборотня не так-то просто, я вам скажу…

– Это и странно, – кивает Семен. – На одежде обнаружен разрез, словно от удара тонким кинжалом. Но никаких ран нет. Причина смерти предположительно – полная потеря Силы.

– Лихо, – говорит Тигренок, мрачнея.

– Не то слово, – соглашается Семен. – Был у меня один случай, давно, в гражданскую. Надо было отловить оборотня-тигра, а тот, гаденыш, в ЧК работал, да причем…

– Спасибо, Семен, – останавливает его Гесер. – Многие помнят тот случай, но он к делу не относится.

Семен кивает и садится.

– Можно вопрос? – робко спрашивает девочка-подросток, сидящая среди Иных.

– Спрашивай, Юля, – улыбается Гесер.

– Борис Иванович, как я понимаю, оборотня убили магическим воздействием, – неуверенно говорит Юля. – И оно было очень сильным… лишить оборотня всей жизненной энергии…

Гесер кивает.

– Это воздействие первого-второго уровня, – продолжает Юля. – Ну… третьего?

– Возможно, что и третьего, – соглашается Гесер.

– Так ведь у нас мало таких сильных магов! – говорит девочка. – Ну, вы, конечно. Ольга. А еще Семен, Илья… Га-рик…

– Гарику пришлось бы очень постараться, – с сомнением говорит Гесер.

Гарик что-то возмущенно бормочет, Антон пихает его локтем и шепчет:

– В данной ситуации я бы не стал спорить с шефом!

– Ну так надо вам всем подтвердить свое алиби, и все, – говорит девочка. – Вряд ли в Москву мог приехать сильный Светлый маг, который не стал регистрироваться.

– Нас обвиняют в том, что в Москве действует дикий Светлый маг, не ознакомленный с Договором, – поясняет Гесер. – Серьезный упрек! Более того, я поднял архивы – уже были случаи, когда в Москве от невыясненных причин погибали Темные. И на одежде находили разрезы… но не придавали им значения. Возможно, что способности у мага появляются периодически, и он даже не осознает своих способностей. Просто чувствует слабеньких Темных Иных и уничтожает.

В зале молчание.

– А теперь – всем работать, – заключает Гесер. – Аналитикам – проверить все архивы за последние… э… десять лет. Оперативникам – поиск сильного Светлого мага, усиленные патрули на улицах. Научной группе… отправьте в Дневной Дозор парочку спецов, пусть осмотрят тело. Темные согласились на это. Все, выполняйте.

Все начинают подниматься. Гарик возмущенно говорит Антону:

– Да не могло такого быть, чтобы мы Светлого мага такой силы упустили!

– Антон, а вас я попрошу остаться, – неожиданно говорит Гесер.

Гарик мрачно улыбается Антону:

– Иди… Штирлиц.

Антон подходит к Гесеру. Из зала выходят все, остается лишь сидящая в первом ряду Ольга. Они с Антоном приветливо кивают друг другу.

– Очень мне не нравится происходящее… – говорит Антону Гесер. – Очень сильно.

– Я не понимаю, – неуверенно говорит Антон. – Ну – прошляпили мы, бывает…

– Антон, этот «дикарь» убивает Темных уже несколько лет, – говорит Гесер. – Мы-то убийства Темных отслеживаем постольку поскольку, не наша это работа. Но они-то почему не заметили раньше?

– Думаете, нас подставляют? – уточняет Антон. – И Темных убивает такой же Темный маг?

Гесер кивает:

– Да. Гибнет мелочь, а жертвовать пешки – в традиции Дозора…

– Дозоров, – тихо замечает Антон.

– Дозоров. – Гесер отводит глаза. – Давай подумаем, зачем им это потребовалось? Обвинить Ночной Дозор в плохой работе? Ерунда, не выйдет. Обвинить кого-то из наших конкретно?

Антон кивает.

– Допустим, – продолжает рассуждать Гесер, – что у кого-то из наших не будет алиби на все время убийств. Что происходит дальше? Темные требуют созвать трибунал. Мы обязаны подчиниться.

– Ну и что, просмотрят магу память… – говорит Антон. Замолкает.

– Просмотрят память магу, работающему в Дозоре, – говорит Гесер. – Ты представляешь, сколько информации уйдет к Темным? И какой информации!

– Этого нельзя допускать ни в коем случае… – сухо вставляет Ольга.

– А если маг откажется от проверки памяти, то его признают виновным, – заканчивает Антон. – Так вы полагаете, цель Темных – уничтожить… кого-то нашего?

– Меня. Ольгу. Семена. Илью, Гарика… – Гесер разводит руками. – Любая подобная потеря невосполнима. Так что иди, Антон, открой досье на всех нас и проверь – кто и чем занимался в момент убийств. Вот диск с ключом к закрытой базе данных.

Он протягивает Антону компакт-диск. Добавляет:

– И проверь еще себя.

– Я не настолько силен, – говорит Антон.

– Не скажи. – Гесер качает головой. – Я наблюдал за тобой, когда шла та заварушка на крыше… У тебя почти третий уровень.

– И вы мне не сказали? – спрашивает Антон.

– Допустим – мне важнее хороший программист, чем боевой маг… не любящий охотиться на вампиров… – Гесер примирительно улыбается. – Иди работай.

Антон с диском в руках идет к двери. Вдруг Гесер снова окликает его:

– И еще одно… Антон, не удивляйся, если кто-то из наших и впрямь убивал Темных.

Двор – уютный, зеленый, с хорошей детской площадкой, огороженной заборчиком. Детей почти нет – только возится в песочнице девочка лет пяти под присмотром старенькой бабушки. Старушка горестно смотрит на девочку, временами едва не начинает плакать.

С тихой улицы – той самой, где «дикарь» убил девушку-пантеру, во двор заходит Алиса. Оглядывается, видит девочку в песочнице и уверенно идет к ней. Бабушка на лавочке настораживается, окликает ее:

– Гражданочка!

Алиса досадливо морщится, подходит к старушке, говорит, глядя ей в глаза:

– Как зовут девочку?

– Машенька… – изменившимся голосом говорит старушка.

– Маша Рогова? Дочь Галины Роговой? – уточняет Алиса.

Старушка кивает.

– Я поговорю с девочкой, – сообщает Алиса. – Очень хорошо, что я с ней поговорю. Вы посидите на скамейке и даже не запомните, что я к вам подходила. Меня здесь не было и нет.

Старушка пытается было что-то возразить… и беспомощно кивает. Алиса, больше не обращая на нее внимания, идет к девочке. Присаживается у песочницы:

– Здравствуй, Машенька.

Девочка смотрит на бабушку – та сидит совсем рядом. Девочка успокаивается.

– Здравствуйте, – отвечает девочка, с любопытством глядя на Алису.

– Хорошие куличики? – спрашивает Алиса. Зачерпывает рукой песок, высыпает – песок неожиданно складывается в причудливый песочный замок, с маленькими флажками над воротами, цветными стеклышками окон…

Девочка восхищенно смотрит то на замок, то на Алису.

– А где твоя мама, Машенька?

Девочка сразу же грустнеет и голосом, готовым сорваться на плач, говорит:

– Мама уехала… Мама надолго уехала…

– Ай-ай-ай… – сочувственно произносит Алиса. – Нет, Машенька. Твоя мама вовсе не уехала. Твоя мама умерла. Ее убил злой дядя. Взрослые не хотят про это говорить. Но ты больше никогда не увидишь маму.

Мгновение девочка смотрит на Алису, широко раскрыв глаза.

– Насовсем умерла, – с напором говорит Алиса.

Девочка вскакивает и с ревом бросается к бабушке. Алиса с жадным любопытством смотрит ей вслед.

– Мама умерла! – кричит девочка, утыкаясь в бабушку. – Бабушка! Мама насовсем умерла!

Алиса наблюдает за происходящим.

Бабушка начитает причитать, обнимая девочку:

– Ох горюшко… кто тебе сказал, Машенька, кто?

– Тетя! – кричит девочка, не отрываясь от бабушки. – Тетя пришла и сказала…

– Нет тут никого… – крутя головой и глядя мимо Алисы, шепчет бабушка. – Нет… это мама к тебе попрощаться приходила… Господи, спаси и помилуй…

Алиса встает и уходит с детской площадки. Удалившись от ребенка и старушки, которые теперь рыдают вместе, достает телефон и набирает номер. Говорит:

– Это я. Девочка – абсолютная пустышка. Я ее хорошо раскачала: восторг, а потом горе. И полное отсутствие реакции Иного. Да, никаких сомнений. Интереса не представляет… Пару часов не беспокойте, я заеду домой, перекушу. Ну хотя бы час…

Она неторопливо уходит от дома, двора, песочницы, плачущей девочки и причитающей старушки…

Вычислительный зал. За столом сидит Толик, возится с какой-то платой. Входит Антон, кивает ему, садится рядом.

– Привет.

– Сдохла, – мрачно говорит Толик, глядя на плату. – Хоть мозги выну…

– Потом, – качает головой Антон. – У нас срочная работа. Помнишь закрытую базу данных на сотрудников?

– Угу, – кивает Толик.

– Вот ключ к ней. – Антон показывает диск. – Нам придется проверить, не убивают ли наши великие маги всякую нечисть.

– Ого… – Толик жадно смотрит на диск.

– Даже не думай копировать! – предупреждает Антон. – Только открыть и посмотреть. Ты проверишь Семена, Илью, Гарика… и меня.

Толик смеется:

– А что, ты убиваешь Темных?

Антону явно не до смеха.

– Нет, но ты мне не верь… Я проверю шефа и Ольгу. Давай работать.

– Откуда эта база вообще взялась? – усаживаясь за машину, спрашивает Толик.

– Про Инквизицию слышал? Про Трибунал?

– Это те маги, что следят за выполнением Договора? Темные и Светлые, что работают вместе? – уточняет Толик.

– Ага. Вот они и ведут свое досье… на всех нас.

Некоторое время спустя. На столе перед Толиком – пепельница, полная окурков. Антон пьет чай. Оба проглядывают какие-то файлы на экране. Иногда там мелькают какие-то удивительные картинки – вроде Гесера в старинной восточной одежде на фоне глинобитных хижин, Семена в пышном мундире и со здоровенной пищалью, Ольги на палубе старинного парусника, в широкополой шляпе с перьями и веером.

– Откуда в те времена фотоаппараты? – спрашивает Толик.

– Да это не снимки, это реконструкция памяти, – поясняет Антон, откидывается в кресле. – Какие они все-таки старенькие, наши маги…

– Да уж, твое досье куда короче… – ухмыляется Толик. – Хочешь посмотреть?

Антон качает головой:

– Нет… противно что-то.

– Ну, у тебя все в порядке, – заявляет Толик. – Известны пять случаев убийства Темных. И в одном у тебя бесспорное алиби.

– Правда? – с облегчением спрашивает Антон. Встает, подходит к Толику, читает через его плечо файл. Явно смущается. И качает головой:

– Нет… гляди.

– Да, ты вышел за шампанским, – улыбается Толик. – Тебя не было почти два часа… что ж так долго?

– Гулял. Думал. А убийство в тот раз произошло далеко?

– Так… постой… всего в двух кварталах… – постучав пальцами по клавишам, говорит Толик. – Ого. Ты ведь… мог. И впрямь мог.

Антон неохотно произносит:

– А у Гесера и Ольги алиби есть…

– У Семена, Ильи и Гарика – тоже.

Антон и Толик переглядываются.

– Давай диск, – говорит Антон. – Досье закрой, с компьютера все удали, винт почисти.

Толик протягивает ему диск, осторожно спрашивает:

– Слушай… а ты…

– Нет. Но как я это буду доказывать?

Большой двор – перед какими-то зданиями, похожими на учебные корпуса. Много молодежи, юношей и девушек. На невысоком парапете, за которым – река, сидит Алиса, с удовольствием ест мороженое. Разглядывает выходящих из здания людей.

Когда среди молодежи появляется Костя, Алиса негромко, одними губами, шепчет:

– Костя! Вампиреныш!

Костя вздрагивает, как от пощечины. Крутит головой, замечает Алису. Что-то коротко бросает веселящимся приятелям и идет к Алисе. Подойдя, выпаливает:

– Да кто ты такая…

– Я – Дневной Дозор, мальчик, – улыбается Алиса. – Алиса Донникова, ведьма. Так что цыц. Садись.

Присмиревший Костя садится рядом. Алиса продолжает есть мороженое. Сообщает:

– Представляешь, такая запарка, пообедать некогда. Заработаю себе язву в молодые годы… На кого учишься, мальчик?

По возрасту они почти ровесники, вряд ли Алиса намного старше, но Костя явно выглядит «подчиненным».

– На биолога, – отвечает он.

– Замечательно! – в полном восторге говорит Алиса. – Дай я догадаюсь? Дай, дай, дай! – хлопая в ладоши, как ребенок, повторяет она.

Костя отворачивается.

– Хочешь стать великим ученым и научиться превращать вампиров обратно в людей, – торжественно говорит Алиса. – Или хотя бы жить без человеческой крови. Верно?

Костя молчит. Алиса со смехом отбрасывает за спину недоеденное мороженое, обнимает парня за плечо.

– Да ты не сердись. Ты хороший мальчик и очень симпатичный. Жалко, что вампир, а то мы могли бы и подружиться.

– А так не можем? – уточняет Костя.

– Не люблю низшие формы Иных, – морщится Алиса. – Ладно-ладно, шучу. Среди моих друзей даже есть вампиры. Ты мне лучше ответь, Костя, каким образом среди твоих друзей оказался Светлый маг Антон Городецкий?

– Ты никогда не была изгоем, – с вызовом говорит Костя. – Тебе было с кем поделиться… своими умениями. А представь, что на всю Москву нас меньше сотни? И при этом рядом живет Иной, который от тебя не шарахается… как от прокаженного.

– И это повод дружить со Светлым?

– Да. Был повод. Он нас не презирал… жалел, наверное, но не показывал этого… – Костя старается не смотреть Алисе в глаза.

– А потом он прикончил одного из ваших, – кивает Алиса. – Знаю-знаю. Нет, я ничуть не осуждаю тебя, Костя. Любой Темный вправе делать все, что он хочет. Даже дружить со Светлыми. Ты мне лучше расскажи немного про Антона.

– Зачем?

– Я не обязана отвечать, – говорит Алиса. – Но скажу. Антон Городецкий подозревается в серийных убийствах Темных. Особенно низших и слабейших: оборотней, вампиров, бескудов…

– Чушь какая-то… – неуверенно говорит Костя.

– Но это так, – продолжает Алиса. – Скажи, он никогда в разговорах не называл себя судьей? А случалось такое, что несколько дней Антон ходил взбудораженный, сам не свой, а потом вдруг резко успокаивался? Ты не видел у него предмет, похожий на деревянный нож?

– Нет, – неуверенно говорит Костя. – Да не настолько хорошо я его знаю…

– Может быть, он расспрашивал тебя про Темных? – спрашивает Алиса. – Где собираются оборотни, где любят проводить время вампиры… у вас же есть свои любимые местечки…

Костя напряженно думает. Качает головой:

– Я мог и сам что-то рассказывать… да не сумел бы он так притворяться!

– Он может не понимать, что делает, – говорит Алиса. – Неприязнь к Темным копится, потом помрачение сознания, и…

Она проводит рукой поперек шеи. Вздыхает.

– Зачем ему это? – спрашивает Костя с недоверием.

– Зачем? Это у нас с тобой, – подчеркивая «нас», говорит Алиса, – все разумно. А у Светлых на первом месте – «долг» и «убеждения». К разуму они отношения не имеют.

Алиса спрыгивает с парапета. Говорит:

– Ладно, дружок. Вспомнишь что-нибудь – звони в Дозор. И будь поосторожнее, если столкнешься со своим соседом на темной лестнице.

Она уходит, а Костя так и остается сидеть.

Кабинет Гесера.

Антон сидит перед шефом, тот выжидающе смотрит на него.

Наконец Антон произносит:

– Вы знали?

Гесер вздыхает:

– Я подозревал. У тебя нет алиби? Ни на одно убийство?

– Нет.

Гесер барабанит пальцами по столу. Потом отвлекается – берет дорогую авторучку и сосредоточенно помешивает оранжевый порошок, стоящий в тигле над маленькой спиртовкой, прямо на столе.

– Что это, Борис Иванович? – спрашивает Антон.

– Страшный яд… – мрачно говорит Гесер. – Шучу я, шучу… высушенная и размолотая кожура одного редкого вида орехов. Без вкуса и запаха, никакими эффектами не обладает… если не приложить немного магии. Что будем делать, Антон?

Антон пожимает плечами:

– Постараюсь чаще бывать на виду. Ведь возможны новые провокации?

Гесер кивает:

– Это правильно. Одному – только в туалет. И то, если по маленькому…

Открывается дверь, в кабинет входит Ольга. За дверью видна маленькая комната отдыха с уютной обстановкой.

– Как и предполагали? – спрашивает она.

– К сожалению. Полагаю, у Антона есть два-три дня, потом Дневной Дозор предъявит обвинение. Ты готова?

– Готова. – Ольга вздыхает.

Антон вертит головой, ничего не понимая. Спрашивает:

– Но зачем им устраивать за мной такую охоту?

– Ты помешал Завулону. Ты, дорогой мой, стал его личным врагом. А у него очень немного живых врагов… – Гесер резко поднимается, берет с огня тигель. – Антон, встань с Ольгой спина к спине. Я произведу небольшое магическое воздействие… не пугайся и не пытайся сопротивляться.

Антон подчиняется. Шепотом спрашивает:

– Что вы придумали?

– Сейчас узнаешь, – так же тихо отвечает Ольга. – Ты помог мне, а я сейчас помогу тебе. И ручаюсь… это будет необычно.

Гесер подходит к Ольге и Антону. Берет из тигля щепотку порошка, сыплет на пол, обводя вокруг них круг. Остатки порошка он высыпает на головы Ольги и Антона. Отходит на шаг, будто любуясь работой.

И произносит несколько слов на странном незнакомом языке…

Очертания Ольги и Антона становятся нерезкими, размытыми. Воздух вокруг них дрожит, будто от невидимого жара, они заключены в мутную колонну, их фигуры размываются, растекаются, переплавляются друг в друга…

Когда все кончается, Ольга и Антон все так же стоят спина к спине, только теперь они поменялись местами.

Ольга вдруг поднимает руки, смотрит на них – маникюр, серебряные кольца… И начинает кричать.

Гесер, устало присевший на край стола, терпеливо ждет. Вмешивается Антон – берет Ольгу за плечи, встряхивает, прикрикивает:

– Прекрати! Ты мужик или истеричная баба?

«Ольга» внезапно замолкает. И отвечает:

– Теперь не знаю. Что вы сделали, Борис Иванович?

– Истинное перевоплощение, – говорит Гесер. Вытирает со лба пот. – Не было времени тебя уговаривать, Антон… а ты бы не согласился. Зато теперь пусть попробуют Темные устроить для тебя провокацию.

«Ольга» смотрит на «Антона», потом бросается в комнату отдыха. Смотрит в зеркало. Кривится…

Следом за ним идет «Антон», с не меньшим удивлением разглядывая свои руки, запинаясь чуть ли не на каждом шаге… Начинает хохотать. Говорит:

– Как же вы… мужики… ходите… Бедные!

«Ольга» мрачно косится на нее. Потом трогает руками пышную грудь. Удивленно поднимает брови. И тоже начинает ржать.

– У тебя помада размазалась… – говорит сквозь смех «Антон». – Умеешь краситься?

– Сдурела? – отвечает «Ольга». – Нет, конечно.

– Ничего, научу. Нехитрая наука. Тебе еще очень повезло, Антон!

– В чем? – подозрительно спрашивает «Ольга».

– На недельку позже – и пришлось бы учить тебя пользоваться тампонами.

– Как любой нормальный мужчина, – упирая руки в боки, говорит «Ольга», – регулярно смотрящий телевизор, я умею это делать в совершенстве. Тампон надо зажать в кулаке, полить его синей водичкой, а потом крепко сдавить!

Кабинет Гесера.

Хозяин кабинета стоит у окна, о чем-то говоря по телефону.

«Антон» и «Ольга» сидят рядом на диване. «Антон» умело подкрашивает «Ольге» брови. Говорит:

– Не забудь на ночь снять всю косметику. Только не водой, косметическим лосьоном! И сделай питательную маску, хорошо?

«Ольга» хмурится:

– Где я их возьму?

– В сумочке лежат, разберешься… А на завтра я записана на маникюр. В блокноте помечено.

«Ольга» говорит:

– Не справлюсь я так быстро… Буду ходить как чучело.

– Гесер? – вопросительно произносит «Антон». – Можно ему?..

Гесер смотрит на них, кивает.

– Можешь рассказать все Светлане, – говорит «Антон». – Она поможет. А если хочешь, поживи у нее.

Ольга вздыхает, но согласно кивает.

– Я специально кроссовки надела и джинсы, чтобы тебе полегче было, – говорит «Антон». – Только в карманах ничего не таскай, это мужская манера. У тебя для вещей есть сумочка! Ну… замечательно.

«Антон» отстраняется, рассматривает «Ольгу». Кивает:

– А ведь я хорошенькая… Ладно, партнер. Не стоит тебе слишком задерживаться.

«Ольга» встает. Делает несколько шагов. Возмущенно восклицает:

– Почему я так виляю задом?

– Рефлексы остались мои… – потупив глаза, отвечает «Антон». – Контролируй себя. И береги это тело – оно мне долго служит!

– Верну в целости и сохранности, – отвечает «Ольга».

Гесер подходит к ним, говорит:

– Удачи тебе…

Тянется было к «Ольге», чтобы поцеловать ее на прощание, спохватывается и смущенно отстраняется. «Ольга», окинув Гесера негодующим взглядом, выходит из кабинета.

В коридорах офиса немноголюдно. Несколько попавшихся на пути Иных вежливо здороваются с «Ольгой». Она спускается ниже на этаж и осторожно заглядывает в приотворенную дверь. Там – что-то вроде маленькой учебной аудитории, доска на стене, проектор… На большом металлическом столе лежит элегантный смокинг. Рядом стоит аккуратная старушка – Полина Васильевна – и увлеченно говорит:

– Теперь вы видите, что и в сказках бывает здравое зерно. Тыкву в «мерседес» вы, конечно, не превратите, но сотворить из ватника приличный смокинг может каждый. Только не забывайте проверить, насколько хватит заклинания… иначе окажетесь на балу в обносках.

Полина Васильевна замечает «Ольгу» и прерывается. Вежливо произносит:

– Прошу вас, госпожа. Большая честь для нас.

«Ольга» заходит. Аудитория у Полины Васильевны небольшая – худощавый кореец неопределенного возраста, парнишка лет пятнадцати-шестнадцати, молодой парень, пожилой толстяк… и Светлана.

– Возможно, вы продемонстрируете ученикам что-нибудь действительно интересное? – спрашивает Полина Васильевна.

«Ольга» откашливается и говорит:

– Не сейчас. Простите, что прерываю урок, но мне надо забрать у вас Светлану. Очень спешное дело.

– Конечно, госпожа, – кивает Полина Васильевна. Похоже, она боготворит Ольгу.

Светлана кивает «Ольге», быстро собирается и вместе с ней выходит из аудитории.

– Света, нам надо поговорить, – говорит «Ольга». – И не здесь… поедем к тебе?

Светлана берет ее за руку:

– Подожди, я обещала дождаться Антона.

– Все в порядке, он в курсе, – сообщает «Ольга». – Антон у тебя появится.

– Хорошо… – с легким удивлением соглашается Светлана.

Они выходят из офиса, «Ольга» предлагает:

– Возьмем машину?

Светлана с удивлением смотрит на нее:

– А ты что же, пешком сегодня?

«Ольга» неуклюже пытается вывернуться:

– Так я и говорю – на машине поедем?

Светлана недоуменно кивает.

Они подходят к стоящему у офиса спортивному кабриолету с открытым верхом. «Ольга» долго роется в сумочке, прежде чем находит ключи.

– Сними сторожевое заклятие, я не могу подойти, – окликает ее Светлана, замершая за несколько метров от автомобиля.

– А сама сумеешь? – спрашивает «Ольга».

– Попробую… – неуверенно говорит Светлана. Делает причудливый жест руками, будто развязывая невидимый узелок. И расцветает в улыбке: – Получилось!

Женщины садятся в машину.

Машина мчится по трассе. «Ольга» ведет, Светлана задумчиво смотрит перед собой. Потом спрашивает:

– Почему ты не захотела дожидаться Антона?

– Я… попозже объясню, – отвечает «Ольга».

Светлана поворачивается к ней и спрашивает, будто продолжая давний разговор:

– Скажи… Он любит меня? Все-таки да или нет? Ты ведь знаешь?

«Ольга» вздрагивает, машина виляет.

– Или… он любит тебя? – напряженно спрашивает Светлана.

– Антон относится к Ольге очень хорошо, – говорит о себе в третьем лице «Ольга». – Боевая дружба. Но не более того.

Светлана чуть расслабляется, извиняющимся жестом касается руки «Ольги». Говорит:

– Тогда почему он так странно себя ведет? Иногда кажется, что он от меня без ума. А иногда – что я для него лишь коллега… одна из сотен знакомых Иных…

– Антон боится… – тщательно подбирая слова, отвечает «Ольга». – Понимаешь, ведь когда вы с ним встретились, вас сразу потянуло друг к другу… без всякой магии… ему нужно было внушить тебе симпатию, но она возникла сама собой…

– И что же?

– Ты – будущая Великая волшебница, – говорит «Ольга». – Антону никогда не достигнуть тех высот, которые ждут тебя.

– И?.. – ждет Светлана.

– Рано или поздно твой путь уведет тебя от Антона. Вы расстанетесь. Антон боится тебя любить… он знает, что обречен на эту любовь и что обречен на разлуку. Ему… уже довелось такое испытать.

– Вот как… – задумчиво говорит Светлана. – Какие идиоты мужики… Зачем любить, если разлюбишь? А зачем тогда жить – ведь все равно умрешь. Каждый человек приговорен к любви и к расставанию.

«Ольга» не отвечает, они уже приехали. Машина останавливается у дома Светланы, женщины входят в подъезд, заходят в квартиру Светланы. Там почти ничего не изменилось.

– Чай будешь? – запирая дверь, спрашивает Светлана.

«Ольга» стоит, колеблясь.

– Ольга? – вопросительно произносит Светлана.

– Я не Ольга, – говорит «Ольга».

Молчание.

– Я не мог сказать в офисе, все это надо скрывать даже от своих…

– «Не мог»? – переспрашивает Светлана.

– Это лишь тело Ольги, – говорит «Ольга».

– Антон! – выпаливает Светлана. И с размаху дает ему пощечину.

– За что? – кричит «Ольга».

– За то, что подслушивал чужой разговор! – сообщает Светлана и пытается дать вторую пощечину.

«Ольга» уворачивается, хватает Светлану за руку:

– Света, я обещал беречь это тело!

– А я – нет! – Светлана в ярости, она наступает на «Ольгу», прижимая ту к двери. – Убирайся вон! И оставайся в этом теле, оно тебе больше подходит, ты не мужик, тряпка! Любить он боится…

Гнев ее мгновенно обращается в слезы. И тогда «Ольга» подходит и обнимает ее, успокаивая. Боль теперь на лице «Ольги»…

Квартира Светланы. «Ольга» и Светлана сидят перед бормочущим что-то телевизором, на журнальном столике перед ними – бутылка сухого вина, чай, всякая снедь к чаю.

– Ты разве любишь булочки? – удивленно спрашивает Светлана.

– Люблю. С маслом и вареньем, – разрезая и намазывая очередную булочку, говорит «Ольга».

– По-моему, кто-то обещал беречь это тело, – замечает Светлана.

– А что плохого я ему делаю? Можешь поверить, организм в полном восторге!

– Ну-ну… – отзывается Светлана. – Потом спроси у Ольги, как она бережет фигуру. За каждые набранные сто грамм она у тебя сто грамм мяса выгрызет.

«Ольга» с сожалением смотрит на надкушенный бутерброд, откладывает его в сторону.

– Это чья была идея – спрятать тебя в женском теле? – спрашивает Светлана.

– Кажется, шефа. Ольга его поддержала. Полноценное перевоплощение, не какие-нибудь фокусы с иллюзией!

– Кто бы сомневался… – Светлана задумчиво смотрит на «Ольгу». – Так что нам необходимо делать?

– Нам?

– Ну, раз уж послали ко мне, значит, я должна тебе помогать.

– Шеф считает, что все эти убитые Темные – провокация Дневного Дозора, – объясняет «Ольга». – Причем провокация против меня – только я не имею никакого алиби на время убийств. Теперь, чтобы окончательно упечь меня под трибунал, Темные совершат еще одно убийство… когда я буду дома один. Вот тут-то и надо будет заявить, что я находился совсем в другом месте, что этому есть свидетели!

– Значит, спать будешь у меня, – с улыбкой говорит Светлана. – М-да… Замечательно. Ты выбрал великолепный момент, чтобы впервые остаться на ночь.

– Я от этого тоже не в восторге, поверь, – мрачно говорит «Ольга».

– Антон, я с вами совсем недавно, – говорит Светлана. – Но вот что я думаю… как-то слишком уж просто все получается. Знаешь, на что походит? На тот случай, когда ты ловил вампиров, а надо мной висел черный вихрь… – Она морщится.

– Ты хочешь сказать, слишком просто?

Светлана кивает:

– Мне кажется, что провокация Темных, их попытка тебя подставить – это неправда. Или только часть правды. Ты уж извини, Антон, но разменивать одного Светлого мага на пятерых Темных – слишком расточительно. И такая мелкая мстительность для Завулона… Главе Дневного Дозора преследовать задевшего его мага? А Гесер? Запихивает тебя в тело Ольги и считает, что никто из Темных этого не заметит?

Она качает головой и продолжает:

– Нет, Антон. И у Темных игра посложнее, и Гесер себе на уме.

«Ольга» кивает:

– Хорошо, согласен. Но какой у меня выход? Предложение Гесера отсидеться в теле Ольги выглядит разумным.

Светлана резко встает:

– Тогда не будем отсиживаться в моей квартире. Поехали куда-нибудь?

– Давай, – соглашается «Ольга». – Я знаю один милый ресторан… а потом в какой-нибудь ночной клуб. Самый дурацкий, молодежный, чтобы толпа юнцов прыгала до утра. И надо будет побольше танцевать перед сценой, чтобы нас заметили…

– Антон, милый, – с чувством говорит Светлана. – Спасибо тебе. Ты меня наконец-то куда-то пригласил. Я этого ждала уже два месяца. Жаль только… эх…

«Ольга» явно смущается, а Светлана подходит к гардеробу, начинает перебирать одежду. Замечает:

– Жалко, на твой размер ничего не найду… пустят в ресторан в джинсах?

– Если потребуется – внушу персоналу, что меня надо пропустить.

– А это будет доброе воздействие на человека? – уточняет Светлана.

– Конечно! – говорит «Ольга». – Ведь форма одежды – лишь частности, нельзя из-за нее отказывать человеку в праве поужинать.

Светлана бросает перебирать одежду, поворачивается к «Ольге»:

– Вот что меня поражает, так это умение опытных дозорных любой поступок объявлять светлым и добрым! Надо будет – воздействуем на человека, внушим ему ложную память, изменим настроение, заставим помогать себе… Где грань, Антон? Где грань между нами и Темными?

– Только в тебе, – отвечает «Ольга». – Если ты действительно хочешь добра человеку, то можешь и причинить ему боль. Хирург тоже режет по живому.

– Слова… только слова… – качает головой Светлана. – А благими намерениями знаешь куда дорога вымощена? Мне кажется, Антон, что я всю жизнь буду мучиться – имею право использовать свою Силу или нет…

– Да, будешь, – кивает «Ольга». – Именно потому мы и Светлые, что мучаемся этими вопросами. А если ты хотела полной уверенности в своем праве поступать как хочешь, то выбрала не ту сторону.

Светлана качает головой:

– Нет, Антон. Я выбрала свою сторону.

Она достает из шкафа блузку, прикладывает к груди:

– Пойдет мне?

Центр Москвы, Тверская. Витрины магазинов, спешащие прохожие, машины…

Алиса припарковывает машину, включает сигнализацию, подходит к неприметной двери в одном из домов – невысоком, этажей пять-шесть… Дверь, похоже, ведет то ли в совсем маленький офис, то ли в какие-то служебные помещения… Она касается кнопки звонка, ждет, глядя в объектив камеры.

Дверь открывается, и Алиса входит в маленькое помещение. Что-то вроде тамбура – за столом сидит охранник в форме, еще один поджидает Алису у двери. Внимательно оглядывает, потом кивает и улыбается.

– Шеф у себя? – спрашивает Алиса, направляясь к внутренней двери.

– Нам не докладывал, – фыркает охранник за столом.

Алиса открывает дверь – за ней еще одна комната, в ней лифтовые двери. Еще один охранник провожает Алису внимательным взглядом.

В лифте Алиса нажимает кнопку девятого этажа. Лифт поднимается. Алиса выходит в широкий коридор, проходя мимо окна – смотрит вниз, на свою машину.

Снаружи хорошо видна Алиса, стоящая у окна. Почему-то и она, и окна – все черно-белое, в серой дымке. При удалении взгляда видно, что над самым обычным «сталинским» домом надстроено еще несколько этажей – куда более современных, но словно подернутых туманом, явно незаметных для обычного человеческого взгляда.

Алиса идет дальше по коридору. Входит в приемную – секретарша за столом смотрит на нее с неприязнью, но тут же докладывает по селектору:

– Пришла Донникова.

– Пусть войдет, – раздается в ответ голос Завулона.

Алиса входит в кабинет Завулона.

В отличие от кабинета Гесера – здесь ничего лишнего или старомодного. Все очень функционально, все неприметно дорого и современно. Завулон сидит за столом, откинувшись в кресле, и лениво, одной рукой, поигрывает на компьютере. По экрану бегают монстры. Завулон, улыбаясь, уничтожает нечисть. Спрашивает:

– Что скажешь?

– Хорошо играете, шеф, – говорит Алиса.

Завулон усмехается, выключает компьютер. Поворачивается к Алисе, произносит одно лишь слово:

– Он?

Алиса пожимает плечами:

– Может быть, и он. Алиби нет… обвинение мы выдвинуть можем.

– Требуется еще один неверный шаг Городецкого, – говорит Завулон.

– Поможем? – улыбается Алиса.

Завулон качает головой:

– Все-таки ты глупа, девочка. Зачем помогать? Он сорвется сам.

– А если это не он? – спрашивает Алиса.

– Тогда – тем более, – отвечает Завулон. – Если есть обвинение, то факты под него найдутся. Что он сейчас делает?

Алиса смотрит на часы:

– Едет домой. За ним наблюдают. Ничего необычного, совершенно ничего.

– Вот это и странно, – говорит Завулон. – Скажи…

Он задумывается, потом продолжает:

– Чем занимается его подруга?

Алиса пожимает плечами.

– Наблюдайте, – решает Завулон. – За Светланой. За Ольгой. За Колобовым… с кем еще он дружен? Всех держите под присмотром.

Алиса кивает:

– Идти выполнять?

– Иди сюда, – неожиданно говорит Завулон совершенно с другой интонацией. Алиса с готовностью склоняется над креслом – она и Завулон сливаются в поцелуе. Через несколько мгновений Завулон отрывается от губ Алисы и шепчет ей в ухо: – Но смотри, сорвешь операцию – шкуру спущу…

Они вновь начинают целоваться.

Ресторан. Приглушенный свет, тихая музыка. «Ольга» и Светлана сидят за столиком. Перед ними – открытая бутылка вина, какая-то еда.

– Хорошее местечко, – говорит Светлана. – Спасибо. Вот только…

Она чокается с «Ольгой».

– Ты Иного заметил? – вполголоса спрашивает Светлана.

– Старик за моей спиной? – тихонько отвечает «Ольга».

– Какой же он старик? – удивляется Светлана. Она искоса поглядывает на крепкого мужчину средних лет, сидящего за столиком с женой и маленьким сыном.

– Глубокий старик. Я не глазами смотрю.

– Пока не получается возраст определить… – со вздохом признает Светлана. – Даже не пойму, Темный или Светлый…

– Темный. Маг средней силы. Не из Дневного Дозора, но Темный. Кстати, он тоже нас заметил.

– И что мы будем делать? – напрягается Светлана.

– Мы? Ничего. Как работники Ночного Дозора можем проверить у него документы. Но они наверняка в порядке.

Светлана размышляет. Спрашивает:

– А когда мы вправе будем вмешаться?

– Ну, если он встанет, взмахнет руками, превратится в демона и начнет откусывать всем головы…

– Антон!

– У нас нет никаких оснований мешать честному Темному отдыхать…

Немного в стороне от Светланы и «Ольги» сидит за столиком еще одна парочка. Мужчина, чем-то напоминающий самого Антона, и женщина, судя по поведению – жена. Женщина поглядывает на «Ольгу» и Светлану, потом презрительным шепотом говорит:

– Лесбы…

– Что? – спрашивает ее спутник. Он смотрит на того Темного мага, которого заметили Антон со Светланой.

– Вон, сидят две девицы… та, темненькая в джинсах, по повадкам совсем мужик.

Мужчина кивает. Кажется, его не особо интересуют эти девицы. Он напряженно поглядывает на Темного мага.

– Знаешь, мне даже чем-то симпатичен «дикарь», преследующий Темных, – говорит Светлана. – Он не мирится с Договором, он старается избавить мир от зла…

– Света, а знаешь, почему он не выходит на контакт с нами? – спрашивает «Ольга».

Светлана качает головой.

– Вероятно, он просто не видит Светлых. У него спонтанно проявляются способности Иного, он видит зло и уничтожает его. А вот добро он увидеть не в силах. Тебя это не пугает?

Светлана пожимает плечами. Говорит:

– Темный маг встал… куда-то пошел. Небось будет сосать чужие силы, готовить злобные заклинания…

«Ольга» поглядывает через плечо – Темный маг и впрямь вышел из-за столика и удалился.

– Отлить он пошел, Света. Пописать. – «Ольга» улыбается. – А семья у него обычная, никаких способностей. Вот как они воспримут, если любимого мужа и отца ликвидируют?

Тем временем из-за своего столика поднимается и мужчина, наблюдавший за Темным магом. Тоже уходит.

– Не могут же у Темного мага быть нормальные, добрые жена и дети! – говорит Светлана.

– Здрасте, – иронически отвечает «Ольга». – У Гарика отец – Темный маг! Сколько угодно таких примеров.

– Все равно как-то неприятно тут стало… – говорит Светлана.

– Тогда по коктейлю, и двинем отсюда? – спрашивает «Ольга». Подзывает официанта, тот подает «Ольге» меню, «она» удивленно передает меню Светлане.

– «Альтер эго», – заглядывая в карту, говорит Светлана.

– Два коктейля и счет, – решает Ольга.

Тем временем возвращается мужчина, ушедший за Темным магом. Тоже просит у официанта счет, что-то говорит жене… та спорит, потом раздраженно встает, и они уходят.

Светлане и «Ольге» подают коктейль – два тяжелых, не-смешивающихся слоя в бокале, черный и белый.

– За Дозор, – поднимает тост «Ольга».

– За Дозор, – кивает Светлана. – И чтобы ты побыстрее выбрался из этой истории.

«Ольга» допивает коктейль, говорит:

– Схожу я тоже на дорожку…

– Дверью не ошибись, – с улыбкой напоминает Светлана. – И не прибей Темного мага в туалете.

«Ольга» встает и идет по направлению к туалету. Обе двери отгорожены от зала высокой ширмой. Уже подойдя к двери женского туалета, «Ольга» смотрит на дверь мужского.

Дверь закрыта не до конца. Что-то мешает.

«Ольга» медленно подходит к двери, открывает ее…

У самого порога на кафельном полу лежит Темный маг. В руке у него зажата тонкая витая трубочка, будто из хрусталя – словно он потянулся за оружием, но не успел. Рубашка на груди мага прорезана наискось. Но крови нет.

– Гады… гады… – шепчет «Ольга», оглядываясь.

– Идем, Павлик, – раздается женский голос. Жена Темного мага тоже идет к туалетам, держа за руку сына.

– Не хочу, мам! – капризничает ребенок.

– Зайдешь, скажешь папе, что мы скучаем, – терпеливо говорит женщина. Поднимает голову и видит «Ольгу».

– Позовите кого-нибудь! – громко кричит «Ольга». – Позовите! Здесь человеку плохо! Уведите ребенка и позовите кого-нибудь!

При этом «Ольга» наступает ногой на хрустальную трубочку – та лопается, и осколки тут же тают, будто ледяные.

В зале сразу наступает тишина, только играет музыка.

Женщина, выпустив ребенка, бросается к лежащему мужу. Расстегивает ему воротник, тормошит, причитая что-то, потом в полном отчаянии начинает хлестать по щекам, будто надеясь привести в чувство.

– Мама, ты зачем папу бьешь? – удивляется маленький Павлик.

«Ольга» берет ребенка за руку и отводит в сторону. К ней тут же подступает официант, «Ольга» передает ему притихшего ребенка.

– Уведите малыша. Там, кажется, человек умер.

– Кто нашел тело? – очень спокойно говорит официант.

– Я.

Официант кивает, передает начинающего хныкать ребенка кому-то из прибежавшей прислуги. Спрашивает:

– А что вы делали в мужском туалете?

– Дверь была открыта, я и заметила…

– Вам придется дождаться милиции, – кивает официант.

– Конечно. – «Ольга» видит приближающуюся Светлану, говорит: – Света, там такой ужас, там труп!

– Оля! – Светлана обнимает ее, уводит в сторону – и негодующе шепчет: – Зачем, зачем ты это сделал?

– Что? – «Ольга» столбенеет.

– Не ты? – неуверенно говорит Светлана. – Извини… я подумала… – Она садится за столик и обреченно охватывает голову руками.

– Я позвоню Гесеру, – тихо говорит «Ольга». – И… в Дневной Дозор. Я обязан их вызвать.

За столиком «Ольги» и Светланы сидит милиционер. Вид у него усталый, замотанный, особого рвения он не проявляет и вопросы задает только ради проформы:

– Труп так и лежал?

– Так и лежал, – говорит «Ольга». – Ужасно! А потом пришла жена трупа с ребенком…

Милиционер косо улыбается:

– Спасибо. Если вы понадобитесь, с вами свяжутся.

– Его убили? – спрашивает «Ольга».

– Не думаю, – говорит милиционер, вставая. – Сердце подвело… не надо пугаться, девочки…

Он уходит, а «Ольга» осторожно смотрит на соседний столик – там сидит Гесер, задумчиво курит сигару. Как только милиционер удаляется, он подходит к девушкам, говорит, будто передразнивая милиционера:

– Можно присесть, девочки?

Не дожидаясь ответа, садится. И раздраженно спрашивает «Ольгу»:

– Доигрались?

– Мы?

– Да. Вы. Точнее – ты!

– Я же никого не трогал, – говорит «Ольга».

Гесер вздыхает:

– Я тебе верю. Но назови мне еще одного психа, который поверит! Это уже не просто отсутствие алиби, это прямые улики!

– Косвенные… – мрачно говорит «Ольга».

– Борис Иванович, – вдруг говорит Светлана. – Не ругайте Антона, пожалуйста! Да, он зря пошел в туалет, когда там находился Темный маг. Но теперь надо думать, как спасать ситуацию.

– Как? – спрашивает Гесер. – Антон по уши в дерьме! Единственное, чем он может доказать свое алиби, – это позволить Темным прочитать его память. Но ты представляешь объем информации, которым он владеет? Методики обучения и поиска Иных, разбор боевых операций, сети людей-осведомителей, статистика потерь, анкетные данные сотрудников… – Гесер разводит руками. – Антон защитится, а вот Ночной Дозор после этого можно расформировывать!

– Я не позволю читать свою память, – говорит «Ольга».

– Тогда тебя уничтожат, – говорит Гесер. – И я никак не смогу тебя защитить. Думаю, Темные прекрасно понимают, что кончится все именно этим…

– А пусть ему проверят память только за сегодняшний день? – предлагает Светлана.

– Это невозможно. Память раскручивается целиком, с первого мига жизни… даже не с рождения – раньше. Все равно что заново прожить свою жизнь… страшное это испытание… – Ге-сер раздраженно давит сигару в пепельнице, будто вульгарный бычок. – Зачем они тратят такие силы? Неужели ты им так насолил, Антон?

– Может быть, я важен не сам по себе? – спрашивает «Ольга». – Как в той истории – они пытались отвлечь меня, чтобы погибла Светлана. Вдруг и сейчас удар рассчитан на… на…

– На что? – интересуется Гесер.

– Чтобы я что-то сделал… или не сделал. – «Ольга» пожимает плечами.

– Тогда твой единственный шанс – найти «дикаря», – говорит Гесер. – Он был рядом с вами, понимаешь? Вспоминай!

– Был какой-то мужчина, сидел вон за тем столиком, – показывает «Ольга». – Зашел в туалет вслед за Темным. Но я не запомнил лица!

– Я подругу его неплохо запомнила, – говорит Светлана. – Она почему-то злобно на нас смотрела… красивая женщина. Еще подкрашивалась, я заметила, что косметика у нее, как у меня.

– Замечательная примета… – Гесер вскидывается: – Как они расплачивались? Карточкой?

– Наличными, – качает головой Ольга. – Мужик этот долго деньги пересчитывал…

– Все, Темные пожаловали, – цедит сквозь зубы Гесер. – Говорить буду я!

В ресторан входят и тут же уверенно идут к ним трое Темных – ведьма Алиса и двое парней с мрачными лицами.

Подходя к столику, Алиса наигранно-удивленно поднимает брови:

– О, какая честь! Великий Светлый… неужели это вы были свидетелем убийства?

– Они, – кивает на девушек Гесер.

– Вы знаете ситуацию, Светлый. Мы вынуждены их задержать, – говорит Алиса. – До выяснения…

– Они выполняют мое задание и не будут задержаны, – не повышая голоса, произносит Гесер. – Я проведу служебное расследование.

– Нет, – говорит Алиса. При этих словах ее спутники достают короткие жезлы, светящиеся мрачным багровым светом. На Гесера они смотрят с откровенным страхом, но все-таки подчиняются.

– Прочь! – говорит Гесер, вставая. Делает жест ладонью – у парней ломаются жезлы, их и Алису отшвыривает в сторону. Гесер разъярен.

Люди в ресторане с испугом смотрят на происходящее. Гесер на миг отвлекается, говорит:

– Здесь не происходит ничего интересного!

Все мгновенно возвращаются к своим разговорам, еде, напиткам. Происходящее их и впрямь больше не волнует.

– Пошли, – бросает Гесер «Ольге» и Светлане.

Привставшая с пола Алиса кричит:

– Завулон! К тебе взываю!

Из пустоты, из Сумрака, в зале появляются еще два Темных мага. Их боевые жезлы нацелены на Гесера. Сбитые им маги тоже готовятся к схватке.

– Я не позволю задержать своих сотрудников, – говорит Гесер. – Присутствие на месте преступления – недостаточное основание для ареста.

– Мы предъявляем обвинение в многократных убийствах Темных! – кричит Алиса.

– Кому? – быстро спрашивает Гесер.

– Одному из присутствующих, – неуверенно отвечает Алиса.

Гесер ухмыляется и повторяет:

– Пошли.

Гесер, «Ольга», Светлана идут через ресторан, мимо занятых своими делами людей. Темные кольцом движутся за ними, не решаясь напасть.

Когда они подходят к самой двери, Алиса кричит в очередной раз:

– Завулон! К тебе взываю!

И дверь ресторана открывается. Тихо и неспешно входит Завулон. Одет он так же неприметно и непритязательно, как и раньше. Улыбается Алисе, потом переводит взгляд на Гесера:

– Какая интересная ночь, Гесер… Я предъявляю обвинение в многократных убийствах Темных сотруднику Ночного Дозора Антону Городецкому.

– Каким образом это касается нас? – с вызовом спрашивает Светлана.

Мрачный Гесер печально смотрит на нее. Завулон хихикает:

– Пресветлый Гесер, а ты тоже не заметил, что в теле твоей любовницы – Антон Городецкий? Тот, кого мы подозреваем в многократных убийствах рядовых Темных. Беззащитных, мирных граждан, даже не состоящих в нашем Дозоре…

– Ой! – с восторгом, как-то по-детски, говорит Алиса и смотрит на «Ольгу».

В следующий миг «Ольга» бросается вперед. Завулон насмешливо смотрит на нее, явно пренебрежительно относясь к способностям Антона. Но «Ольга» не собирается колдовать. Она резко бьет Завулона в живот, тот сгибается. Лицо его мигом утрачивает спокойствие. Ударом ноги в колено «Ольга» обрушивает Завулона на пол – и выбегает на улицу.

Тихий переулок где-то в центре Москвы. Поздний вечер, немноголюдно. По улице бежит «Ольга». За ее спиной из дверей ресторана выскакивает Гесер, держащий за руку Светлану. Следом за ним – все еще согнувшийся Завулон. Завулон поднимает руку, его губы что-то шепчут – и пылающая багровая струя несется вслед за «Ольгой». «Ольга» резко бросается в сторону, заряд проходит над ней, разворачивается, пытается снова нацелиться на «Ольгу» – но врезается в угол какого-то дома. Летят камни. «Ольга» бежит. За ее спиной еще один заряд подбрасывает в воздух автомашину, та вспыхивает. Гесер удерживает рвущуюся Светлану. Светлана поднимает руки – между ними начинает змеиться разряд молнии, но Гесер сдерживает ее, заставляет опустить руки, оттаскивает от Завулона.

Прохожие, которые абсолютно не реагировали на летящие заряды, начинают в панике разбегаться. Последствия взрывов им заметны.

«Ольга» сворачивает за угол. Она тяжело дышит. На лице – решимость и ярость. Она выхватывает взглядом какую-то машину, едущую по улице, протягивает руку…

Машина с визгом тормозит и прямо из третьего ряда подруливает к тротуару. Водитель открывает дверцу, с блаженным лицом смотрит на «Ольгу», говорит:

– Садитесь…

– Вперед! – запрыгивая на заднее сиденье, командует Ольга.

Машина едет, вслед ей из переулка вылетает еще один заряд огня – и начинает кружиться на перекрестке, будто ища «Ольгу».

«Ольга» тем временем достает мобильник, торопливо набирает номер…

– Алло? – спрашивает мужской голос.

– Это Антон, – говорит «Ольга». Водитель поворачивает на миг голову, все так же блаженно, но с удивлением, смотрит на «Ольгу».

– Дубина! – говорит «Антон». – Где ты?

– Еду в машине. Готовлюсь залезть под землю.

– Это ты всегда успеешь. Я сейчас говорю с Гесером… Завулон прекратил погоню, но пообещал поймать тебя за пару часов.

– Мне нужно мое тело, – говорит «Ольга».

– Где встречаемся?

– Станция, где я пытался сбить со Светланы черный вихрь. Я называл.

– Помню. Когда?

– Через двадцать минут в центре зала.

– Через полчаса, – говорит «Антон». – Что-нибудь тебе принести?

– Меня, – говорит «Ольга» и складывает трубку. Устало говорит водителю: – К ближайшей станции метро.

Медлит и добавляет:

– Ты уж извини…

Водитель с блаженным лицом кивает «Ольге».

Конец третьей серии.

Серия 4

Звонок в дверь. Видна только женская рука на кнопке.

Не сразу, но раздаются шаги, и дверь открывается. На пороге стоит мужчина – высокий, бледный, с каким-то аристократически изможденным лицом. В квартире шумит телевизор. Вопросительно смотрит на звонившую в дверь девушку – это Алиса.

– Мне бы Костю, – вежливо говорит Алиса.

Мужчина внимательно изучает ее – словно Алиса ему чем-то не нравится. Не оборачиваясь, зовет:

– Костя!

Появляется Костя – с какой-то книжкой в руках. Вздрагивает, видя Алису.

– Выйдем, поговорить надо, – с улыбкой говорит Алиса.

Костя сразу начинает нервничать. Откладывает книгу, торопливо обувается, протискивается в дверь мимо отца. Тот все так же неприязненно смотрит на Алису, но ничего не говорит.

Алиса и Костя выходят из подъезда – этот тот самый дом, где живет и Антон Городецкий. Уже темнеет. Алиса усаживается на скамейку во дворе, закуривает. Костя мрачно стоит перед ней, засунув руки в карманы.

– Интересно дела складываются, – говорит Алиса. – Антона Городецкого застали над убитым Темным магом.

– Он не маньяк, – упрямо говорит Костя. Новость его то ли не удивила, то ли он уже знал о случившемся. – Он всегда говорил, что Договор о перемирии…

– Мало ли что он говорил! – перебивает его Алиса. – Антон был в другом теле, Светлые пытались его спрятать. При задержании ему удалось уйти. Теперь прячется где-то… его ищут.

– И что ты хочешь? – спрашивает Костя. – Чтобы я следил за его квартирой?

– Без тебя найдется кому следить, – отвечает Алиса. – Я все думала над твоей ситуацией, Костя. Хочешь не хочешь, а ты выглядишь не лучшим образом. Ты много общался с Антоном. Мог что-то лишнее сболтнуть.

– Это что, арест? – спрашивает Костя.

– Нет. – Алиса качает головой. – Я хочу тебе помочь. А ты можешь помочь своему приятелю… если он невиновен, конечно. Чем раньше Антон сдастся, тем больше у него шансов уцелеть. При задержании, сам понимаешь, в средствах не стесняются…

К ногам Кости подлетает футбольный мяч, вылетевший с детской площадки неподалеку. Костя не глядя пинком отправляет его обратно, говорит:

– Я не знаю, где Антон. Жена его бывшая заходила сегодня, тоже искала и не нашла… Если Антон объявится, я ему посоветую сдаться. Все?

– Ты можешь помочь по-настоящему, Костя, – говорит Алиса. – Антон будет прятаться. Принимать чужой облик… он довольно сильный маг, он сумеет. Обычные патрули могут и пройти мимо. А ты с ним давно знаком, должен почуять под любой маской…

В этот миг за спиной Алисы материализуется из воздуха, проявляясь из Сумрака, отец Кости. Он разъярен. В его рту видны клыки.

– Слушай, ведьма… – кладя руки на плечи Алисе, угрожающе говорит он. – Оставь в покое моего сына. Он не в Дневном Дозоре и не обязан…

Алиса поворачивает голову, смотрит на вампира. Спокойно отвечает:

– Если понадобится – у меня есть власть, чтобы привлечь его в Дозор.

– Ведьма, твоя кровь ничем не хуже человеческой! – говорит вампир. – Не рискуй.

– А с Завулоном тоже так говорить станешь? – интересуется Алиса. – Не пугай. Потребуется – так и ты по улицам бегать будешь.

Она встает, вырываясь из рук вампира. Еще раз смотрит на Костю:

– Подумай, парень. Если поможешь нам – всем будет лучше.

Одна из станций метро.

«Ольга» стоит где-то в центре станции. К ней никто не подходит, люди сворачивают за несколько шагов, обтекают ее, смотря мимо. «Ольга» ждет кого-то, потом роется в сумочке. Находит открытую пачку сигарет, задумчиво достает одну… смотрит на кончик сигареты – тот вспыхивает. «Ольга» неумело, давясь, закуривает.

На нее по-прежнему никто не реагирует.

А потом раздается хрипловатый голос подростка:

– Я вас знаю…

«Ольга» поворачивается – рядом стоит и смотрит на нее Егор.

– Привет, Егор, – говорит «Ольга». – Надо же…

– Вы были с Антоном… тогда… – говорит Егор. Мнется, спрашивает: – А почему вы курите в метро?

«Ольга» пожимает плечами, бросает и затаптывает сигарету:

– Люди меня сейчас не видят. Только Иные.

«Ольга» протягивает руку, хлопает проходящего мимо человека по плечу. Тот озирается, подозрительно смотрит на Егора, проходит дальше.

– Магия! – понимающе говорит Егор.

«Ольга» кивает.

– Скажите, а Антону не попало? За то, что он поругался со своим начальником, там, на крыше?

– Нет, мне не попало. – «Ольга» улыбается. – Я и есть Антон.

Егор подозрительно смотрит на «Ольгу».

– Это только оболочка, – говорит «Ольга». – За мной охотятся Темные… мне приходится прятаться. Веришь?

Егор пожимает плечами. Спрашивает:

– А зачем вы мне это все говорите?

– Заранее ожидаешь подвоха? – спрашивает «Ольга». – Просто так, Егор. Чтобы ты знал – нам тоже бывает несладко.

– Я вам всем не верю, – говорит Егор. – И Светлым, и Темным. Лучше бы вас не было!

– Иногда я тоже об этом мечтаю, – говорит «Ольга». – Ты иди, Егор. Если меня обнаружат Темные, тут станет жарко… можешь и пострадать.

– Вы ведь думаете, что я тоже стану Темным! – говорит Егор. – Слабым, никчемным Темным магом. Зачем вам обо мне заботиться?

– Но ты ведь им еще не стал? – улыбается «Ольга». – Удачи тебе.

В этот момент из толпы появляется «Антон». При взгляде на Егора он удивленно поднимает брови. Говорит:

– Надо же, какие прихотливые повороты судьбы…

– Я тут часто пересаживаюсь, когда из бассейна еду… Вы – Ольга? – спрашивает Егор.

– Все рассказал? – интересуется «Антон». – Что ж, тебе виднее, Антон. Давай не будем тянуть. Просто повторяй за мной…

«Антон» берет «Ольгу» за руку. Произносит:

– Верни мне мое…

– Верни мне мое… – откликается «Ольга».

– Отдаю чужое…

– Отдаю чужое! – говорит «Антон».

Их бросает друг к другу, секунду они стоят обнявшись, прижимаясь друг к другу, потом их тела начинают «переплавляться», перетекать друг в друга. Егор ошарашенно смотрит на происходящее, потом бросается бежать. Прохожие все так же идут вокруг, обтекая Антона и Ольгу…

Квартира – неплохо обставленная, просторная. На балконе, глядя вниз с какого-то высокого этажа, стоит тот самый мужчина, что был в ресторане вместе с «Ольгой» и Светланой. Уже вечереет, в домах вокруг загораются окна.

– Максим! – На балкон выходит его жена, тон ее вначале очень резкий, но, глядя на мужа, она сразу же смягчается. – Максим, что происходит?

Она подходит к мужу, обнимает его, негромко говорит:

– Ты весь вечер сам не свой… почему мы ушли из ресторана?

Максим молчит.

– Ты кого-то там увидел? – спрашивает жена «проницательным» голосом.

Максим искоса смотрит на нее:

– Да. Увидел.

Жена какое-то время молчит. Потом говорит, суховато, но твердо:

– Это у нее ты был прошлой ночью?

– Что? У кого? – Максим удивленно поворачивается.

– У той девушки, из-за которой мы ушли. Ты встретил ее в ресторане и испугался, что она подойдет? – заглядывая ему в глаза, говорит жена. – Максим… пусть не будет недомолвок…

Максим начинает смеяться:

– Нет… Лена, ты не поняла… нет. Я не был ни у какой женщины, у меня была… работа.

– Какая работа? – устало говорит жена. – Ни один банк не работает ночами… И почему тогда мы ушли?

– Лена… я же говорил… – Максим колеблется. – Я вижу… иногда… очень плохих людей. Чувствую их. И… – Он замолкает. – Мы не должны были там оставаться.

– Ты опять за свое… – Жена отворачивается, отстраняется от Максима. – Нет, я не спорю… может быть, ты и впрямь чувствуешь… у меня тоже бывает, что человек на вид приятный, а от него будто холодом тянет… но при чем тут это?

– Я должен вас оберегать, – говорит Максим. – Тебя, Машку… всех людей.

– Все-таки ты больной, – обреченно говорит жена. – Да еще и с манией величия!

Максим пожимает плечами. Смотрит вдаль. Город вдруг стремительно сереет, блекнет… только далеко впереди тянется вверх столб багрового света…

Максим сглатывает, закрывает глаза. Говорит:

– Может, я и болен… Я пойду, Лена.

– Куда? Куда ты собрался? – мгновенно вскидывается жена. – Максим!

– Извини… – Уже не слушая ее, Максим проходит в комнату, надевает пиджак, идет обуваться. Из другой комнаты на миг высовывается девочка-подросток, глядит на отца и прячется обратно в комнату, откуда раздаются громкие звуки музыки.

– Пока, Маша, – говорит Максим в пространство.

Вслед ему в прихожую выходит жена. Она явно приняла какое-то решение. Сухо говорит:

– Если ты сейчас уйдешь, то можешь не возвращаться.

– Я должен, Лена, – говорит Максим. – Я должен вас беречь.

Он открывает дверь, жена говорит ему вслед:

– Лучше бы ты любил, чем берег…

Максим медлит секунду, но все же закрывает за собой дверь.

Антон и Ольга сидят на скамеечке на станции метро, они уже в своих телах.

– Мог бы и поаккуратнее ко мне относиться… – говорит Ольга, разглядывая руку. – Синяк… и копчик болит.

– Завулон бил в меня «плетью Шааба», – говорит Антон. – Тут уж было не до аккуратности.

Ольга кивает:

– А в туалет ты хотя бы мог заглянуть?

– Только под конвоем Завулона.

Ольга вздыхает:

– Ладно. Что ты задумал, Антон? У тебя есть какой-то план, верно?

– Ольга, ведь я не такая важная цель, чтобы ради нее Темные терпели мага-убийцу, подставляли ему своих… – говорит Антон.

Ольга пожимает плечами.

– Опять все дело в Светлане? – спрашивает Антон. – А я не добыча, я приманка? Такая же, какой был Егор?

– Светлана – будущая Великая волшебница, – говорит Ольга. – Она… она превзойдет даже меня. Возможно, что и самого Гесера. Но пока… – Ольга колеблется.

– Пока она по большей части человек, – кивает Антон. – И если за мной начнется охота, если меня убьют или схватят и будут судить – Светлана может сорваться. Попробует меня спасти… и попадет под удар сама. Темные не смеют тронуть ее напрямую, это все равно что объявить войну. А вот спровоцировать…

– Ты все прекрасно понял, – говорит Ольга. Теперь она твердо смотрит Антону в глаза.

– И Гесер это понимает? – спрашивает Антон. – Лишь делает вид, что поверил Завулону?

Ольга кивает.

Антон прячет лицо в ладони. Молчит какое-то время. Потом спрашивает:

– Какая польза нашему Дозору с происходящего? – спрашивает Антон.

– Та же самая, – отвечает Ольга. – Светлана. Только для нас важно сохранить ее.

– И развить, – говорит Антон. – Когда Завулон стрелял в меня… Светлана едва не ударила его «огненной цепью». Это четвертый уровень силы, я уверен, еще утром она не способна была на такое…

– У нас нет времени, чтобы развивать ее силы обычным путем, – говорит Ольга. – Это займет долгие годы. Пойми, Антон, сейчас, в стрессовой ситуации, Светлана растет с огромной скоростью, прыгает через ступеньки. Она учится накапливать силу, применять ее… а самое главное – контролировать себя!

– Мне вы могли сказать об этом сразу? – спрашивает Антон.

– Это ничего бы не изменило, – отвечает Ольга. – А так все выглядит очень естественно.

– Что мне нужно делать?

– Прячься. Тяни время. Ищи «дикаря»… мы все его ищем.

– Сколько мне надо продержаться? – спрашивает Антон.

– До утра.

– Сейчас на улицы Москвы выйдут все Темные маги, все оборотни и вампиры, все колдуны и ведьмы… – говорит Антон. – Ты сама веришь, что я справлюсь?

Ольга молчит.

Антон улыбается, встает. Уже уходя, спрашивает:

– Скажи, если бы Завулон сжег меня «плетью Шааба»… что бы тогда случилось?

– На земле бы лежало обугленное тело Антона Городецкого, – отвечает Ольга. – А я вернулась бы в свое тело.

– Почему-то я так и думал, – улыбается Антон. – Привет Гесеру.

И уходит, теряется в толпе.

Ольга мрачно сидит на скамейке. Потом роется в сумочке, достает сигарету и так же, как Антон, взглядом «прикуривает» ее.

* * *

Антон едет в вагоне метро. Временами мир становится серым, медленным – Антон смотрит на него из Сумрака.

На одной из станций в вагон входит молодой человек приятной наружности, очень вежливый – извиняется, пропуская задержавшегося с выходом пассажира. Становится где-то за спиной Антона и начинает оглядывать вагон.

Оглядывать точно так же – из Сумрака. И видит, что вокруг Антона пылает зеленовато-синее свечение, аура Иного.

Антон, стоящий спиной к вошедшему, замирает. Напрягается. Смотрит в отражение в стекле на стоящего за ним человека. Потом – себе под ноги, на тень. Тень поднимается, и Антон ныряет в Сумрак. Резко оборачивается.

Среди серых, вяло шевелящихся силуэтов людей следящий за ним Иной выглядит несколько иначе. Да, это человек, но его лицо искажено, исковеркано – наполовину маска демона, наполовину человеческое лицо, оскаленное в радостной улыбке.

Антон снова поворачивается к нему спиной. Улыбается – это тоже нехорошая, жесткая улыбка. Возвращается в реальный мир.

И выскакивает из вагона на следующей станции.

Иной выбегает следом, не забывая рассыпаться в извинениях. Антон поднимается по эскалатору, Иной следует за ним, стараясь держаться поближе, но и не приближаясь вплотную.

На выходе из метро Антон сразу же бросается в сторону, огибает павильон метро, оказывается в тихом, полутемном уголке. Замирает в ожидании.

Иной появляется из дверей вслед за ним. Крутит головой, потом уходит в Сумрак. И раскидывает руки, что-то беззвучно шепча…

Раздается тихий многоголосый звук – будто десятки людей выдохнули одновременно. Мерцающие цветные струйки отрываются от людей и втягиваются в тело Иного.

В обычном мире лица людей мгновенно темнеют, будто они вспомнили что-то очень печальное. Кто-то останавливается, хватаясь за сердце.

Иной будто стал выше ростом. Он снова оглядывается – и уверенно бежит за угол павильона, вслед за Антоном…

И, едва завернув за угол, получает удар камнем по голове…

* * *

Преследовавший Антона юноша моргает, открывает глаза. Он лежит где-то в кустах, руки его плотно скручены брючным ремнем. Антон сидит рядом, на корточках, терпеливо ждет, пока Иной придет в себя. Когда Иной открывает глаза, Антон спрашивает:

– Что, насосался от людей энергии и осмелел? Думал, сила – в заклинаниях?

Подбрасывает на ладони камень, опускает его на землю. Говорит:

– А сила – она в ньютонах…

– Ты… ты вне закона! – шепчет юноша.

– А тебе это сейчас поможет? – с иронией спрашивает Антон. – Сколько Иных за мной охотится?

– Все, кто умеет… – с ненавистью в голосе отвечает юноша.

– И те, кто не умеет, тоже, – улыбается Антон. – Что вам приказано?

Иной молчит. Шевелит пальцами, будто пытается сложить из них какую-то фигуру.

– Не выходит? – спрашивает Антон. – Я так и подумал, что ты бездарь. Вся магия – простейшая, требующая обеих свободных рук.

– Козел! – ругается Иной.

– Видимо, ты чего-то не понимаешь, – говорит Антон. – Я, как тебе известно, вне закона. Я – жестокий убийца, по ночам уничтожающий Темных. Что тебе приказано?

Он снова поднимает камень.

– Нам приказано задержать тебя, – быстро говорит Иной.

– Врешь, – говорит Антон, занося камень.

– Немедленно сообщить в штаб и по возможности уничтожить, – говорит Иной.

– Вот это похоже на правду, – кивает Антон. Откладывает свое «оружие». – Ты сообщил?

– Да! – говорит Иной.

Антон качает головой:

– Опять врешь. Не сообщал ты. Не захотел делиться славой… решил сам меня прикончить.

Иной начинает дергаться, пытается освободить руки. Кричит:

– Да что ты от меня хочешь, я Договор чту, велели тебя искать – я ищу!

– Тс-с! – шепчет Антон, прижимая к губам палец. – Не надо кричать, людей испугаешь. Где развернут штаб?

– Не знаю… где-то поблизости… – бормочет Иной.

– Средства связи со штабом? – продолжает допытываться Антон.

– Телефон… в кармане…

Антон достает у него из кармана мобильник.

– Номер забит на кнопке экстренного вызова… – поясняет Иной. – Слушай, ну что это тебе даст? Лучше сдавайся. Я тебя не трону, арестую и доставлю к нашим. Потребуешь заседания трибунала… тебе какой-то шанс, мне – благодарность…

Антон лишь улыбается.

– Слушай, Светлый, ты же меня не убьешь? – говорит Иной. – Не убьешь, не можешь, это не ваши методы…

– Не наши, – с сожалением соглашается Антон. – Как жалко, что не наши…

Он встает. Протягивает к Иному руку.

– Не надо заморозку, я же тут до утра окочурюсь! – в панике кричит Иной.

– Высосав из людей столько силы? – спрашивает Антон. – Не смеши меня.

Поток синего света бьет из его ладони в Иного – тот цепенеет, замирает с полуоткрытым ртом.

– А вот комары на тебе попируют. И простатит ты можешь заработать, – злорадно говорит Антон. Смотрит на номер, высветившийся на экране мобильника, потом возвращает аппарат в карман Иного. Идет к метро. Звонит по телефону-автомату. Долгие гудки, потом кто-то берет трубку:

– Да!

– Толик, это я, – не представляясь, говорит Антон. – Пробей мне этот номер… – Диктует номер, который был на телефоне Темного. – Это срочно.

Пауза, перестук клавиш. Потом голос Толика:

– Это мобильный…

– И так понятно. Ты мне скажи, где этот мобильный сейчас находится?

– Гостиница «Космос», – отвечает Толик. – А вот этаж, извини, не скажу, техника не позволяет.

– О как… – произносит Антон.

– Не знаю, что ты задумал, но удачи тебе, – говорит Толик.

– Спасибо. – Антон вешает трубку. Снова смотрит на башню.

Поднимает руки и начинает «мять» свое лицо, будто вылепливая из него чужое.

Его лицо начинает меняться. Когда Антон отнимает руки от лица – он выглядит в точности, как «замороженный» им Иной.

Площадь Шарля де Голля перед гостиницей «Космос». Появляется Антон – он идет пешком, задумчиво поглядывая на гостиницу. Вечер, по фасаду гостиницы сверкают разноцветные огоньки, горят рекламы казино…

Антон – в облике Темного мага – входит в вестибюль и направляется к дверям казино. Покупает несколько фишек, входит, осматривается. Начинает словно бы бесцельно блуждать между карточными столами, мимо рулетки… оглядывается. Подходит к стойке бара, покупает бокал вина. Стоит, задумчиво глядя на зал. Похоже, что ничего интересного для себя он здесь не нашел.

– Ничего тут нет интересного, – раздается вдруг голос. – Так, локальный центр мирового зла.

Антон оборачивается – рядом стоит с бокалом вина высокий широкоплечий мужчина средних лет. Дружелюбно улыбается.

– Вы извините, но видно, что вы тут впервые, – говорит мужчина. – Мой вам совет – не втягивайтесь. Все это зло, тьма и испорченное настроение!

– Нет, на центр зла это все-таки не тянет, – отвечает Антон. – Проигрались?

– Бывает, – уклончиво говорит мужчина, глядя на зал. – Не втягивайтесь, поверьте старому игроку.

– Да я и не собираюсь, – отвечает Антон. – Статистику не обманешь.

– Некоторым все-таки везет, – вдруг оживляется мужчина. – Вот час назад зашли двое постояльцев, сорвали банк и тут же ушли. Без всякого азарта, словно не играть приходили, а деньги в банке получить.

Антон с интересом:

– А откуда вы знаете, что это постояльцы? У них были ключи?

– Я наблюдательный, – с усмешкой говорит мужчина. – Ключей у них не видел, а вот одеты были так, словно из номера вышли… или из офиса. Наверное, с девочками приехали – сами-то москвичи.

– А откуда… – начинает Антон.

– Я же говорю – наблюдательный, – снова усмехается мужчина. – Сам не коренной москвич, так что приезжего всегда отличу. Вот вы – в Москве родились, верно?

Антон кивает. Без видимого интереса говорит:

– Никогда не видел людей, сорвавших банк.

– Они на самом верху, в ресторане сидят, – сообщает мужчина.

Антон уже с явным подозрением смотрит на собеседника.

– Я слышал их разговор, – усмехается игрок.

– С такой наблюдательностью вам бы следовало выигрывать, – говорит Антон. – Что ж, воспользуюсь советом, не стану втягиваться. Удачи вам.

Он отходит на пару шагов, оборачивается. Смотрит то на рулетку, то на собеседника. Говорит:

– Поставьте на сорок семь.

Мужчина некоторое время иронично смотрит ему вслед.

А потом оставляет бокал и торопливо идет к рулетке.

Антон поднимается в лифте. Выходит где-то на верхних этажах «Космоса». И сразу же, в холле перед рестораном, лицом к лицу сталкивается с Темным Иным, лениво крутящим в пальцах магический жезл – короткую палочку, искрящуюся красным светом. Иной стоит у входа в ресторан, перегораживая дорогу.

– Привет, – говорит Иной. – Ты что здесь делаешь?

– Надо получить инструкции, – голосом замороженного Иного отвечает Антон. – А почему разместились в таком людном месте?

– Подпитываемся помаленьку, – крутя в руках жезл, отвечает Иной. – Какие инструкции тебе нужны?

– Я сам выясню, – отвечает Антон. – Где штаб?

– В ресторане, – пожимает плечами Иной.

Антон идет к лесенке вниз, Иной окликает его:

– Постой… откуда ты вообще узнал, что штаб здесь? По твоему рангу… Стой!

Антон бросается обратно к Иному – на ходу перед ним поднимается его тень, Антон «вбегает» в нее, оказывается в Сумраке. И уже оттуда, из серой мглы, в которой шевелятся медленные силуэты людей, поднимает перед собой тень снова – уходя куда-то еще глубже. Как ни странно, но в этом слое Сумрака никакого здания вообще нет – только клубящийся туман, ветер, призрачная тень Иного… и горящие высоко в небе две Луны.

Антон упирается руками в призрачного Иного – и медленно сдвигает его все дальше и дальше, шагая по клубящемуся туману.

А потом выныривает в обычный мир.

Он стоит у широкого панорамного окна. А перед ним, за стеклом, в пустоте, застыл Темный Иной, уже поднявший свой магический жезл. Мгновение он будто висит в пустоте, его глаза испуганно расширяются, Иной беззвучно кричит – и падает вниз…

Антон пятится от стекла. Прислоняется к лифтовой стене, тяжело дышит. Он первый раз убил Иного – не вампира, а такого же мага, как он сам…

Потом Антон снова начинает мять свое лицо. Вначале он обретает свой прежний облик. Потом превращается в убитого им Темного мага.

Только потом Антон идет в ресторан.

Ресторан на верхних этажах гостиницы. За столиками сидят Иные – некоторые зарылись в топографические карты, некоторые на телефонах, некоторые перед ноутбуками, некоторые – перед хрустальными шарами, в которых плывут смутные образы. Это оперативный штаб Темных. Впрочем, бродят и официанты – заторможенные, ко всему равнодушные, разнося еду и спиртное – Темные не забывают подкрепиться во время работы.

За одним из столиков сидят Тигренок и пожилой мужчина – Темный маг.

– Я очень рад, что наблюдателем от Светлых выступает такая симпатичная девушка… – с улыбкой говорит Темный. Поднимает бокал. – За ваше здоровье, милый оборотень.

– Я не оборотень, – отвечает Тигренок. – Я – маг-перевертыш.

– Слова, слова… как вы их любите… – досадливо говорит Темный. – И ваш сотрудник наверняка прикрывает свои действия высокими словами…

Тигренок смотрит через его плечо – на приближающегося Темного мага. Что-то настораживает ее – она щурится, смотрит сквозь Сумрак… и видит Антона.

– Мы уверены, что Антон Городецкий не совершал этих преступлений, – говорит Тигренок.

Антон останавливается в сторонке, слушает. Кто-то из официантов подносит ему бокал с пивом – Антон берет бокал.

– А кто же тогда? – спрашивает Темный маг с иронией.

– Неизвестный нам неполноценный Светлый маг, которого контролируют Темные.

– Зачем, девочка? – удивляется Темный. – Объясни, зачем нам губить своих, пусть и не самых ценных.

– «Не самых ценных» – ключевая фраза, – сообщает Тигренок.

– Допустим. – Темный маг разводит руками. – Но столь ли важен Антон Городецкий, чтобы устраивать за ним подобную охоту?

– Зачем вам это потребовалось – мы узнаем, – говорит Тигренок. – А не странно ли, что Завулон не смог поразить Антона «плетью Шааба», своим любимым оружием?

Темный маг сразу серьезнеет:

– У руководства свои причуды. На то оно и руководство. Но Антона мы схватим, можете не сомневаться. Город закрыт в кольцо, разделен на сектора и прочесывается.

– Антон сумеет спрятаться, – уверенно говорит Тигренок. – Вы пройдете рядом и не заметите. Разве что какой-нибудь оборотень учует его запах. – Она улыбается. – Но я думаю, Антон догадается его изменить. Да и не знают ваши сотрудники его так хорошо, чтобы запомнить запах.

Антон едва заметно кивает Тигренку – он догадался, как та его обнаружила.

– Он может менять запахи, лица, даже пол. Но мы его схватим, – твердо отвечает Иной.

– Кстати, а почему Завулон не в штабе? – интересуется Тигренок.

– У руководства свои причуды, – с улыбочкой повторяет Темный.

– Думаю, готовит очередную пакость, – заключает Тигренок. – Еще одного мертвого Темного, слабенького и ненужного.

– Я отвергаю эти инсинуации, – ухмыляется Темный маг.

Антон вздрагивает. Быстро идет по кругу, склоняется к одному из Иных, сидящему за ноутбуком; на экранчике – карта Москвы, испещренная сеткой.

– Закурить найдется? – спрашивает Антон.

Парень – по виду «типичный программист», длинноволосый, бледный, в очках – молча протягивает ему пачку сигарет, зажигалку.

– Какие районы закрываем последними? – спрашивает Антон, закуривая.

– Останкино, ВДНХ, – рассеянно отвечает парень, даже не глядя на него. – К штабу выдавливаем гада…

– Спасибо, очень помог, – говорит Антон.

– Фигня, – отмахивается Темный.

Антон быстрым шагом идет к лифтам.

И у самых лифтов видит Костю – тот входит в штаб, он одет в темную одежду, в руках у него пачка каких-то бумаг. Костя почти натыкается на Антона, хмурится, делает еще несколько шагов – и оборачивается.

Антон, подошедший к лифту, останавливается, будто спиной чувствуя взгляд юноши-вампира. Оборачивается.

Несколько мгновений они смотрят друг на друга.

Костя приоткрывает рот, будто готовясь позвать на помощь, крикнуть… Но молчит, кусает губы.

Антон ждет.

Костя отводит взгляд. Перехватывает бумаги поудобнее. И уходит.

Антон вызывает лифт, резко, почти ударом, вдавливая кнопку.

Квартира Егора.

Мальчик сидит перед телевизором. В комнату входит его отец.

– Егор, сбегай мне за сигаретами.

– Темно уже, – косясь в окно, отвечает Егор.

– Опять эти страхи? – спрашивает отец. – Егор…

– Да не боюсь я больше никаких вампиров! – вскидывается Егор. – Магазин уже закрыт.

– Добеги до метро, – предлагает отец. С улыбкой продолжает: – Или погонишь старого отца?

– Вот уж сразу и старый, – ворчит Егор, вставая. – Денег дай…

Дворы, темная узкая улочка. По ней идет Антон, погруженный в задумчивость. Он уже в своем обычном облике.

Будто эхом слышатся голоса, которые он вспоминает:

«Останкино, ВДНХ… К штабу выдавливаем гада…» – программист из Дневного Дозора.

«Думаю, готовит очередную пакость… Еще одного мертвого Темного, слабенького и ненужного», – голос Тигренка.

«Вы же думаете, что я тоже стану Темным! Слабым, никчемным Темным магом», – голос Егора.

Антон кивает своим мыслям. Негромко говорит в пространство:

– Завулон… если ты слышишь… ты не мог рассчитать все. Ты подставил девушку-оборотня, чтобы заявить протест… ты подставил «дикарю» Темного мага в ресторане… сейчас очередь Егора?

Ему никто не отвечает, да Антон и не ждет ответа.

– Да, я приду к его дому. Я постараюсь его защитить, – говорит Антон. – Это и есть твоя цель? Но ты не мог предусмотреть всего! Всегда есть выбор… всегда есть поступок, который все меняет… Слышишь?

Последнее слово он уже кричит.

Но никто не отвечает. Только звонит в его кармане мобильник.

Антон замирает. Осторожно, будто гремучую змею, вынимает телефон из кармана. Медлит. Потом решительно прикладывает к уху:

– Алло!

– Антон? – раздается женский голос.

– Надя? – растерянно спрашивает Антон.

– Как ни позвоню, дома тебя нет, – то ли с иронией, то ли с кокетством говорит женщина. – Вкушаешь радости свободной жизни?

Антон молчит, лицо у него совершенно ошарашенное.

– Я вот что звоню, – переходя на деловой тон, говорит женщина. – Я, оказывается, тапочки у тебя забыла. Когда можно забежать?

– А… – бормочет что-то Антон.

– И если ты не против, – настроенным заранее «на скандал» голосом говорит женщина, – я бы взяла кое-что из дисков и кассет, мы же их все-таки вместе покупали…

Антон тихо, беззвучно смеется. Отключает мобильник. Размахивается и запускает его в кусты.

Он так там и лежит, снова начиная названивать, когда Антон уже удаляется по аллее.

Егор, что-то насвистывая, выбегает из подъезда. Во дворе уже темно, Егор идет вдоль дома – и тут его окликают:

– Мальчик…

Егор останавливается.

Неподалеку на скамейке сидит Максим. Задумчиво, печально смотрит на Егора.

Егор на всякий случай оглядывается. На улице еще много прохожих, едут по дороге машины, в окнах домов горит свет. Егор подходит к Максиму.

– Садись, – сдвигаясь по скамейке, говорит Максим.

– Вы Иной, – говорит Егор. – Я чувствую. Вы Светлый.

Максим морщится, будто от боли:

– Я Судия.

Егор безбоязненно садится рядом. С любопытством смотрит на Максима.

– Ну почему так? – спрашивает его Максим. – За что мне эта ноша? Я ведь не хотел… никогда не хотел этого… Но если я вижу, что какой-то человек – зло, что он несет людям страдания… если могу остановить его… что мне делать?

– Не знаю, – говорит Егор. – О чем вы?

– Да все ты понимаешь, – раздраженно говорит Максим. Он лезет за отворот пиджака, достает короткий деревянный кинжал. – Знаешь, что это?

– Игрушка, – говорит Егор.

Максим кивает:

– Игрушка… Когда я был в твоем возрасте, у меня был друг… мы иногда играли в мушкетеров, в рыцарей… сами делали себе деревянные мечи. – Максим улыбается воспоминаниям. – Это его кинжал. Он где-то услышал или прочитал красивое слово – мизерикорд. «Милосердие» по-ла-тыни. Так назывался кинжал, которым рыцари добивали раненых врагов.

Егор внимательно слушает.

– Он подарил мне этот кинжал, – продолжает Максим. – Сказал – пусть он служит тебе верой и правдой, убивай им зло… Даже не знаю, как я его не потерял… не сломал… пока не понял, что это не только игрушка. Может быть, он очень сильно верил в свои слова? И часть его веры перешла в деревянный клинок?

Егор улыбается.

– Он погиб, – неожиданно говорит Максим. – Три месяца назад. Упал с крыши этого дома… и зачем его туда понесло?

Теперь на лице Егора появляется изумление и опаска. Он помнит упавшего с крыши Темного Иного…

– И не спросишь никого… – говорит Максим. – И выбросить кинжал не могу! Я должен делать то, что делаю. Понимаешь?

– Что вы делаете? – тихо спрашивает Егор.

– Я Судия. Я убиваю порождения Тьмы, – отвечает Максим.

Егор пытается вскочить, но Максим крепко хватает его за руку, говорит:

– Не кричи! И попытайся меня понять – я не хочу этого делать! Но кто-то должен вас остановить, кто-то должен наказать зло!

– Я не зло, я ничего плохого не делал, я только ребенок! – громко говорит Егор. – Отпустите меня!

– Мне самому трудно – оттого что ты ребенок, – говорит Максим. В его глазах лихорадочный блеск. – Но ты еще и дитя Тьмы. Не бойся, я подарю тебе милосердие… покой… очищение… Я должен спасти тебя – и я спасу!

Он заносит кинжал…

И за его спиной словно из ниоткуда появляется Антон. Молча бросается на Максима, успевает отбить его руку – Максим падает со скамейки, катится по земле, вскакивает…

– Остановись! – кричит Антон. – Не делай этого!

Егор бросается за спину Антона, опасливо выглядывает оттуда.

– Кто ты? – стоя перед Антоном и Егором, спрашивает Максим.

– Антон Городецкий, Ночной Дозор. Выслушай меня!

– Ночной Дозор? Ты из Тьмы?

– Нет! – Антон медленно приближается к Максиму. – Как тебя зовут?

– Максим, – отвечает тот. – Кто ты такой?

– Я служу в Ночном Дозоре. Я защищаю людей. Я Светлый маг, такой же, как ты!

Максим подозрительно смотрит на Антона.

– Ты не знаешь этого, – успокаивающе говорит Антон. – Твоя сила проявляется лишь временами, поэтому мы не нашли тебя раньше. Это наша вина. Но то, что ты делаешь, – преступление. Пойми, в Москве сотни, тысячи Светлых и Темных магов. Есть законы, есть Великий Договор, который накладывает свои ограничения… мы все тебе объясним. Еще можно все исправить!

– Ты не Темный… – говорит Максим. На его лице удивление. – Я вижу. Я никогда не ошибался… Но мальчик за твоей спиной – Темный маг!

– Будущий Темный маг, – говорит Антон. – Слабый маг. Он не сотворит много зла.

– Какая разница? – говорит Максим. – Не бывает меньшего зла!

– Не бывает? – Антон начинает злиться. – Когда ты заколол в туалете Темного мага – почему не остался еще на десять минут? Не посмотрел, как будет кричать его ребенок, как будет плакать жена? Они ведь – не Темные! А меня чуть не убили из-за твоих преступлений – это не было злом?

– Это война… – говорит Максим.

– Ты сам породил свою войну. Ты сам ребенок со своим деревянным кинжалом. Решил, что все дозволено в битве за Свет?

– Я борюсь не за Свет! – кричит Максим. – Не за Свет, а против Тьмы!

Антон поворачивается, берет Егора за плечи, выталкивает перед собой. Говорит:

– Он будущий Темный маг. Наверное. Он мог стать кем угодно… но узнал слишком много и слишком быстро. Понял, что Светлые не брезгуют методами Темных. Понял, что его предают и те, и другие. Да, теперь он станет Темным. Будет использовать людей. Будет думать не о других – о себе. Но все это еще только будет! И ты готов его убить? Остановись, Максим! Идем со мной. Ночной Дозор постарается тебя защитить!

– Я пойду с тобой, – говорит вдруг Максим. И улыбается.

Невольно расслабляется, начинает улыбаться и Антон.

– Я пойду, – продолжает Максим. – Вы расскажете мне про свой Договор и почему позволяете Темным жить. Я выслушаю. Но вначале я закончу свое дело.

И, прекращая разговор, шагает к Егору, заносит кинжал…

В движении деревянная игрушка будто меняется – сереет, становится похожей на стальной клинок, окутанный лепестками серого пламени…

В последний миг Антон отшвыривает Егора в сторону. Выбрасывает вперед руку – с растопыренными в классической «распальцовке» пальцами.

Максима откидывает назад, будто от сильного удара. Но откидывает и Антона – он падает, неловко поднимается, в изумлении глядя на Максима. Тот стоит, пошатываясь. Потом говорит, улыбаясь:

– Это знак Силы? Я знаю. Были уже такие, кто пробовал. Твой удар вернется к тебе.

– Так ты зеркальный маг… – восклицает Антон. – Вот почему с тобой никто не мог справиться!

Максим быстро идет к Антону.

Антон поднимает свою тень и входит в Сумрак. Мгновение застывший силуэт Максима виден серым, потом он тоже становится быстрым и цветным – Максим входит в Сумрак вслед за Антоном.

В сером тумане, откуда едва угадывается реальный мир, Максим и Антон кружат друг против друга. Антон опускает взгляд, смотрит на свою правую руку – туман сгущается в его ладони, образует сверкающий огненный меч.

– Добро, Зло… – криво улыбаясь, говорит Максим. – А посмотреть – так никакой разницы…

Какое-то время длится их дуэль – Антон пытается не убить, а обезоружить Максима, Максим безбоязненно прет прямо на меч.

Наконец Антону удается приставить меч к горлу Максима. Тот останавливается, ожидая удара. Антон не двигается, держа меч у его горла.

– Бей, – спокойно говорит Максим.

– Я не могу тебя убить, – говорит Антон.

– Почему? – спрашивает Максим.

– Все твои преступления повесят на меня.

– Очень удачно, – кивает Максим. И, подныривая под меч, бьет Антона кинжалом под ребра.

Антон роняет меч – тот кружится в падении, растворяясь. Падает на колени, зажимает рану рукой. Меж пальцами течет кровь.

Антон вываливается из Сумрака, появляется в обычном мире. Вслед за ним – Максим. Подходит, глядя на скорчившегося Антона, спрашивает, недоуменно и обиженно:

– Почему ты еще жив?

Снова заносит кинжал.

К ним подбегает Егор. Становится, заслоняя Антона.

Максим замирает в растерянности. Переводит взгляд с Антона на Егора и обратно.

– Я жив, потому что твое оружие – оружие Тьмы, – говорит Антон. – Не знаю, откуда он у тебя взялся… но сделал его – Темный маг. Против меня – это просто деревянный кинжал.

– Ты Светлый, – говорит Максим.

Антон криво улыбается.

– Он – Темный. – Максим кинжалом указывает на Егора.

Антон кивает.

– Почему? – спрашивает Максим. – Ты Светлый, он Темный… кто же тогда я?

– Полагаю – Инквизитор, – доносится голос Гесера. – Будущий великий Инквизитор.

Гесер выходит из темноты, из-за спины Антона. За руку он держит Светлану – бледную, перепуганную, не отрывающую взгляд от Антона. Как только он отпускает руку Светланы – та бросается к Антону, склоняется над ним, расстегивает одежду, пытается остановить кровь. Молча, собранно, без причитаний и паники.

– Потерпишь минутку? – спрашивает Гесер Антона. – Потом я займусь твоей царапиной.

Антон кивает. У него на губах пузырится кровавая пена, но он держится.

– Убивай ты только Темных, – говорит Гесер оцепеневшему Максиму, – тебе бы не избежать смерти. Но ты поднял руку и на Светлого. Такие, как ты, – редкость. Такие становятся между Светом и Тьмой.

Гесер улыбается и добавляет:

– Только не подумай, что это удача. Это каторга.

Гесер поворачивается и говорит:

– Господа, прошу вас!

Из темноты вслед за ним выходят еще двое – молчаливые, в серых плащах, ничем не проявляющие эмоций.

– Забирайте своего будущего коллегу, – говорит Гесер. – Вы убедились, что Антон Городецкий не виновен?

– Сегодня он пробрался в штаб Темных и убил охранника, – напоминает один из пришедших.

– Вынужденная мера. – Гесер пожимает плечами. – После такой травли… но я думаю, что если мы замнем дело, то я не стану подавать официальный протест.

Инквизиторы подходят к Максиму. Тот растерянно позволяет себя увести – все еще оглядываясь на Антона и остальных…

Гесер садится рядом с Антоном, который полулежит на коленях Светланы. Вопросительно смотрит на него.

– Добрый вечер, шеф, – говорит Антон.

– Сейчас я тебя подлатаю, – говорит Гесер. – Кстати, поздравляю. Ты смог создать меч. Это честный третий уровень Силы!

– А до какого уровня удалось поднять Свету? – спрашивает Антон с иронией.

– До четвертого, – отвечает Гесер. – Обычными путями ей пришлось бы учиться годы.

Гесер поворачивается, смотрит на Егора, наблюдающего за происходящим.

– А ты что стоишь, приятель? У тебя отец без табака мучается.

– С ним все будет в порядке? – спрашивает Егор, кивая на Антона.

– К утру и следа не останется, – обещает Гесер. – Лови.

Он достает из кармана и бросает Егору пачку сигарет. Уточняет:

– Такие твой отец курит?

Егор кивает. Медлит, но под пристальным взглядом Гесе-ра уходит к подъезду.

Гесер снова поворачивается к Антону. Говорит:

– Жаль, что паренек по другую сторону баррикад… Но все-таки он за тебя вступился. Как я и предполагал. И вообще все окончилось удачно… как планировалось. Даже лучше. Не только Светлана стала сильнее, но и ты.

– Что это Завулон не спешит появиться? – перебивает его Светлана. – Не хочет терять лицо?

Гесер смотрит ему в глаза. Потом говорит с некоторым напряжением:

– Ты уж извини меня, Светлана. Но Завулон здесь совершенно ни при чем.

Антон тоже смотрит на Светлану и говорит:

– Зачистка Москвы от Темных магов… продвижение Светлого в Инквизицию… твоя учеба… Все это, от начала и до конца, было операцией Ночного Дозора.

– Так ты знал? – удивляется Гесер.

– Да.

– Откуда?

– Когда мы с Ольгой обменялись телами. Она проговорилась, что нарочно пришла на работу в джинсах, чтобы мне было удобнее в ее теле. Да и ночной крем в женской сумочке обычно не носят. Вы с ней все спланировали заранее, Гесер. Может быть, у меня потому и не оказалось алиби на время убийств?

Гесер некоторое время молчит, глядя на Антона. Говорит, и в голосе его слышится уважение:

– Ты вел себя совершенно естественно. Так, словно ни о чем не догадывался.

– Гесер, больше не играй со мной втемную, – говорит Антон.

Гесер поднимается, пожимает плечами:

– Думаешь, так будет легче?

Конец.

Аpгентумный ключ