Потому Игорь Васильевич как-то упустил необходимость ответить на поздравление Бориса Никитина, чем, кажется, обидел людей, – торопился наедине и без свидетелей переговорить с Мещеряковым. Даже Зельдовича к разговору не пригласил.
Оно и естественно: взрыв-то получился, но… получилось ли испытание? Что Берии, что Сталину могло прийти в голову что угодно. Ведь столько лет делали всё так, как у американцев, жёстко обрубали собственные идеи и разработки, кучу денег извели у напрягающей последние силы страны – и вдруг теперь окажется, что взрыв не такой? И всё зря?
Этот вопрос нужно было прояснить немедля. Ибо предстояло написать доклад «Хозяину», а Сталин немедленно уцепится за каждое несоответствие, если его заранее не объяснить.
Проговорили около 20 минут. Михаил заверил, что взрыв был явно ядерным. А что не похож – так и условия разные, и, главное, американцы подрывали свою бомбу в воздухе, а мы свой заряд – фактически на земле.
На том и постановили. И вовремя – через некоторое время на НП-2 подъехал и Берия. Не утерпел Лаврентий Павлович – должно быть, не меньше Курчатова мучился тем же вопросом о не полной схожести результатов испытаний.
М.Г. Мещеряков. [117]
Как позже рассказывал Игорю Васильевичу Михаил, Берия сперва всех довольно тепло поздравил, но дальше стал придирчиво допрашивать его, начав с вопроса в лоб: «Мещеряков, это похоже на то, что ты видел у американцев?»
Тот подтвердил, пояснив замеченные различия. В том числе заверив свои пояснения собственными наблюдениями при собственном присутствии на полигонах здесь и там.
На это участие Мещерякова в испытаниях Курчатов с Берией позднее и сослались, когда уже на следующий день отправили главе государства отчёт о проведённом взрыве. Пусть недоверчивый Иосиф Виссарионович получит дополнительный импульс для доверия. Тем более что сбрасывать со счетов его явно решительную реакцию было никак нельзя – знали все в Атомном проекте, что «дублёры» у всех его руководителей были. Или, вернее, дублёры без всяких кавычек. У Курчатова, у Харитона, у Кикоина. Похоже, что и у Ванникова со Славским, и у Завенягина. А возможно, и у самого товарища Берии…
Во всяком случае, дыхание в спину из Обнинска, где на объекте «В» сидел академик Блохинцев, Игорь Васильевич временами ощущал. Особенно во времена неудач. А уж судя по поведению Лаврентия Павловича на полигоне, на кону вообще его голова стояла…
Так что отдельную записку от Михаила тоже в тот день затребовали. Где Мещеряков уже от своего имени авторитетно подтвердил: «29 августа 1949 г. во время испытания изделия на полигоне № 2 МВС наблюдались явления, во всех подробностях аналогичные тому, что было замечено при первом воздушном взрыве в Бикини» [341, с. 637].
И пояснил различия в увиденном у американцев и здесь:
…В двух отношениях, однако, результаты испытания на полигоне № 2 МВС должны быть несхожими с тем, что произошло в Бикини при воздушном взрыве. Во-первых, на полигоне № 2 МВС должно быть значительно большее загрязнение земли радиоактивными осколками – продуктами взрыва. Оседание на поверхности земли радиоактивных осколков характерно для наземного взрыва. В Бикини же через 3–4 часа люди могли находиться в месте взрыва, поскольку при воздушном взрыве большая часть радиоактивных продуктов увлеклась в верхние слои атмосферы.
Во-вторых, в центре полигона № 2 МВС воздействие взрыва должно быть более сильным, но зато радиус зоны поражения должен быть ниже оптимального. В противоположность этому, в Бикини радиус поражения был ближе к оптимальному при несколько более слабом воздействии взрыва в центральной зоне вследствие большой высоты взрыва.
30.08.49.
М.Г. Мещеряков [341, с. 637–638].
Тем не менее решено было назначить комиссию в составе самого М.Г. Мещерякова, а также М.А. Садовского, К.И. Щепкина, и Я.Б. Зельдовича, которая должна будет на основании данных испытания рассмотреть вопрос об определении коэффициента полезного действия. Уверенность всё равно требует доказательств.
Так или иначе, отчёт получился впечатляющим:
Докладываем Вам, товарищ Сталин, что усилиями большого коллектива советских ученых, конструкторов, инженеров, руководящих работников и рабочих нашей промышленности, в итоге 4‐летней напряженной работы, Ваше задание создать советскую атомную бомбу выполнено.
Создание атомной бомбы в нашей стране достигнуто благодаря Вашему повседневному вниманию, заботе и помощи в решении этой задачи.
Докладываем следующие предварительные данные…
Атомный взрыв зафиксирован с помощью специальных приборов, а также наблюдениями большой группы научных работников, военных и других специалистов и наблюдениями непосредственно участвовавших в проведении испытания членов Специального комитета тт. Берия, Курчатова, Первухина, Завенягина и Махнева.
В числе участников-экспертов испытания находился физик Мещеряков, бывший нашим наблюдателем испытаний атомных бомб в Бикини.
I. Наблюдения картины атомного взрыва
Наблюдавшаяся всеми участниками испытания картина взрыва не оставляет никаких сомнений в том, что произведенный на полигоне опытный взрыв является атомным взрывом, так как он сопровождался явлениями, во всех подробностях свойственными полноценному атомному взрыву, а именно:
а) образованием ударной волны огромной разрушительной силы;
б) образованием интенсивных световых излучений большой зажигающей и поражающей силы, несвойственных обычным взрывчатым веществам;
в) образованием свойственных только атомному взрыву интенсивных проникающих радиоактивных излучений (нейтронных и гамма-лучей), обладающих специфическими поражающими свойствами.
Характерными особенностями самой картины атомного взрыва, вызванного 29 августа, были следующие явления, зафиксированные учеными-физиками и военными наблюдателями:
1. Точно в назначенный момент взрыва в месте установки атомной бомбы (на 30‐метровой стальной башне в центре полигона) произошла вспышка атомного взрыва, во много раз превосходящая по своей яркости яркость Солнца.
В течение 3/4 секунды вспышка приняла форму полушария, увеличившегося до размеров 400–500 м по диаметру.
2. Одновременно со световой вспышкой образовалось взрывное облако, достигшее в течение 2–3 минут высоты нескольких километров и прорвавшееся затем в обычные дождевые облака, которые покрывали в момент испытания небо.
3. Вслед за вспышкой взрыва возникла огромной силы ударная волна атомного взрыва.
Зарево взрыва было видно, а грохот ударной волны был слышен наблюдателями и очевидцами, находившимися от места взрыва на расстоянии 60–70 км. <…>
Зона сплошного разрушения кирпичных зданий при взрыве испытанной 29 августа конструкции атомной бомбы должна достигать 7 км2 (радиус 1500 м), а зона, в которой кирпичные здания придут от взрыва бомбы в состояние, непригодное временно для жилья и работы, может достигнуть площади 12–20 км2 (радиус 2–3 км).
3. Регистрация воздействия взрыва атомной бомбы на опытные сооружения, специально возведенные (для изучения действия взрыва) на полигоне, а также регистрация воздействия взрывной волны на средства военной техники, расставленные на полигоне, установила, что:
а) в центре поля стальная башня, на которой была установлена для подрыва атомная бомба, а также построенное вблизи башни кирпичное здание взрывом уничтожены полностью;
б) на дистанции 500 м от центра взрыва полностью разрушены промышленное здание с железобетонным каркасом (выстроенное по принятым для промышленных сооружений нормам); стальной железнодорожный мост длиной в 23 м (взрывной волной пролетное строение вырвано, исковеркано и отброшено в сторону на 60 м; рельсы моста деформированы и отброшены на 50—100 м);
в) на дистанции 800 м от центра взрыва разрушены полностью построенное для исследований 3‐этажное кирпичное жилое здание упрочненного типа (с толщиной стен в 3–3,5 кирпича), 4 из 6 стальных опор линии высоковольтной передачи;
г) на дистанции 1200 м от центра взрыва разрушены полностью 3‐этажный кирпичный жилой дом с толщиной стен в 2–2,5 кирпича и все деревянные брусчатые дома;
д) на дистанции 2–2,5—3 км от центра серьезные разрушения получили все сборные деревянные жилые дома (взрывной волной выдавлены передние стены, сорваны крыши, нарушены переборки);
е) на дистанции в 10–13 км… в зданиях командного пункта и штаба полигона взрывной волной выбиты стекла, в некоторых зданиях повреждены рамы и переборки;
ж) …на дистанции от 250 до 1250 м участки обычных траншей разрушены полностью. Все наземные 3 открытые и обвалованные склады для боеприпасов разрушены на дистанции 1250 м от центра взрыва;
з) …от взрыва полностью выведены из строя самолеты, расставленные в радиусе 1250 м и получили серьезные повреждения на дистанции до 2750 м. Деревянный самолет ПО-2 на дистанции 1250 м полностью сгорел. Легкие повреждения получили самолеты, расставленные на дистанции 4000 м. Авиационные взрыватели, пиротехнические средства взорвались на дистанции в 750 м. На этих же дистанциях сгорели авиационные горючие и смазочные материалы. <…>
Научные работники, производящие по поручению Специального комитета анализ и изучение эффективности ударной волны взрыва, определили на основании уже имеющихся данных, что сила взрыва первой атомной бомбы равна по мощности одновременному взрыву не менее 10 000 т тротила. <…>
Наблюдениями установлено, что:
1. Вся почва в районе центра взрыва (радиусом 300 м) покрыта коркой оплавленной земли.
2. Возведенные на опытном поле деревянные дома на дистанции 800—1800 м уничтожены огнем от воздействия теплового излучения.
3. Животные, помещенные на открытом грунте на дистанции 1200 м от центра, получили ожоги от теплового излучения взрыва.
По предварительной оценке специалистов, ведущих изучение тепловой радиации взрыва, зона, в которой должны возникнуть сплошные пожары деревянных строений от взрыва атомной бомбы испытанной 29 августа конструкции, будет иметь радиус 1500–2000 м, т. е. площадь от 7 до 12 км