тить лишь три важных особенности. Волосы этой женщины неестественного цвета. Кожа усеяна крапинками, наподобие веснушек. А её глаза похожи на глаза ящерицы аксолотль. Однако, падре, если Г’нда Ке увидела, что я направляюсь сюда, то наверняка поняла зачем и теперь может затаиться в укрытии или вообще покинуть Утопию.
Нашу беседу прервало неожиданное появление того молодого брата, который в прошлый раз приносил нам вино.
— Падре! Быстрее! — взволнованно крикнул он. — На востоке страшный пожар! Похоже, что Сан-Маркос Чурицио — деревня, где делают гитары, — вся объята пламенем!
Мы кинулись на улицу и увидели вдали большое облако дыма, походившее на то, что висело после устроенного мной взрыва над холмом Кузнечика. Однако к нынешнему пожару я не имел ни малейшего отношения, и когда падре Васко, его братья и все остальные жители Санта-Крус устремились на помощь своим соседям в Сан-Маркос, я остался на месте. Поначалу мне думалось, что это дело рук злобной Г’нды Ке, — пока я не почувствовал, что кто-то потянул меня за накидку, и, обернувшись, не увидел, что сзади ко мне бесшумно подкралась На Цыпочках — на сей раз она полностью оправдала своё имя. Увидев её широкую торжествующую улыбку, я догадался:
— Это твоя работа! Ты подожгла ту деревню!
— Не я, но моё женское войско. С тех пор как я собрала его, мы ищем тебя, Тенамакстли. Я видела тебя в той деревне. И когда ты ушёл, отдала приказ своим женщинам, а сама последовала за тобой сюда.
На Цыпочках помолчала и не без презрения добавила:
— Вижу, ты не приобрёл никаких других последователей.
Я указал на дым.
— Но зачем было это делать? Эти мешикатль совершенно безобидны.
— Именно потому, что безобидны. Нужно было показать, на что способны мы, простые женщины. Идём, Тенамакстли, пока не вернулись испанцы. Идём, познакомишься с первыми рекрутами своей повстанческой армии.
Я последовал за ней к выходившему на озеро горному склону, где женское «воинство» собралось, ожидая свою командиршу после набега с факелами на деревню Эразмо. Кроме На Цыпочках там было ещё сорок две женщины, всех возрастов — от почти девочек до весьма зрелых матрон. Все они, разумеется, были лысыми и, при разной степени привлекательности, выглядели здоровыми, крепкими и исполненным решимости показать свою отвагу. И, признаюсь, у меня тогда промелькнула мысль: «Ладно, пусть это всего лишь женщины, однако теперь у меня на сорок три сторонника больше, чем было до сих пор. Может, не так уж всё и плохо?» Но уже в следующую минуту моему самолюбию был нанесён удар.
— Пакапетль, — рявкнула одна из женщин постарше, — ты собрала нас всех ради большого дела. Зачем же ты просишь нас принять этого чужака в качестве предводителя?
Я ожидал, что На Цыпочках начнёт расхваливать мои способности вождя или, по крайней мере, хотя бы упомянет, что это «дело» было изначально моим замыслом, но она ограничилась тем, что, повернувшись ко мне, сказала:
— Тенамакстли, покажи им, как действует твоя аркебуза.
Хотя и изрядно раздосадованный, я сделал то, о чём она попросила — зарядил оружие и выстрелил в сидевшую не так далеко на дереве белку. На сей раз, к счастью, попав в цель. Свинцовый шарик буквально разорвал маленького зверька. Женщины возбуждённо теребили пущенные по кругу клочки меха, цокали языками, восхищаясь смертоносным действием гром-палки, и дивились тому, что у меня есть такая вещь. А потом все разом загалдели, требуя, чтобы я научил их стрелять из аркебузы и дал возможность всем по очереди поупражняться в этом искусстве.
— Нет, — твёрдо заявил я. — Только в том случае, если каждая из вас обзаведётся собственной гром-палкой, я научу вас ею пользоваться.
— А где же нам их взять? — спросила та же самая пожилая женщина, голосом (да и лицом тоже) сильно смахивавшая на койота. — Оружие у белых людей так просто не попросишь.
— А вот и та, кто расскажет вам, как его получить, — прозвучал новый голос.
К нам подошла сорок четвёртая женщина — не лысая, не пуремпеча. Г’нда Ке появилась снова и снова влезла в мои дела. Очевидно, за то короткое время, что я её не видел, демонесса каким-то образом вступила в женский отряд и втёрлась к ним в доверие, ибо все почтительно слушали её слова. Впрочем, и мне самому её предложение показалось вполне разумным.
— Среди вас есть симпатичные девушки. А здесь, в Мичоакане, есть испанские солдаты, служащие на армейских аванпостах или охраняющие эстансии испанских землевладельцев. Вам нужно только обратить на себя внимание этих солдат — своей красотой и всяческими женскими уловками...
— Ты предлагаешь нам «встать на дороге»? — воскликнула одна из красивых молодых девушек, использовав выражение, которое в языке поре означает продажную любовь или распутство. — Ты хочешь, чтобы мы совокуплялись с нашими заклятыми врагами?
Меня подмывало сказать, что даже ненавистные немытые белые христиане всё же предпочтительнее козлов, ослов и тому подобных имевшихся в наличии в Мичоакане любовников, но я сдержался. А Г’нда Ке ответила:
— Знай, девушка, что на войне существует множество способов перехитрить врага. Причём соблазнение — это способ, недоступный нашим противникам-мужчинам. Ты должна гордиться тем, что обладаешь оружием, доступным только нам, женщинам.
— Ну... — пробормотала склонная к возражениям девушка, похоже, несколько смягчившись.
— Кроме того, — продолжила Г’нда Ке, — вы, женщины пуремпеча, обладаете ещё одним редкостным преимуществом. И головы, и тела испанок отвратительно волосаты. Испанским солдатам будет любопытно... как бы это сказать... поближе узнать женщину, начисто лишённую каких-либо волос.
Многие лысые головы закивали в знак согласия.
— Идите к каждому часовому на каждом посту, поодиночке или несколько сразу, и пускайте в ход свои чары, — продолжила женщина йаки. — Делайте всё, что нужно: либо пробуждайте в испанцах вожделение, либо — если можете зайти так далеко — приведите их в беспомощное состояние. А потом забирайте их гром-палки.
— И любое другое оружие, которое при них окажется, — поспешно вставил я. — А также порох и свинец для зарядов.
— А что? — воодушевились женщины. — Может быть, нам пойти да поискать этих солдат прямо сейчас?
— А почему бы и нет, если вам действительно не терпится пустить в ход свои прелести на благо нашего дела! — ответил я. — Но имейте в виду, что хотя у меня пока и не было времени как следует продумать план действий, очевидно, что для победы нас должно быть гораздо больше. А чтобы нас стало больше, мне необходимо отправиться дальше, за пределы этой страны.
— Я пойду с тобой, — решительно заявила На Цыпочках. — Если мне удалось собрать так много женщин за столь короткое время, я наверняка смогу сделать то же самое среди других племён и народов.
— Хорошо, — согласился я, поскольку ничего не имел против компании такой предприимчивой (и приятной в иных отношениях) спутницы. — И поскольку мы с тобой отправляемся в путь, — добавил я, великодушно говоря о нас обоих как о равных вождях, нам с тобой, Пакапетль, надо оставить здесь заместителя.
— Да, — согласилась она и обвела взглядом собравшихся.
— Может быть, ты, наша новая подруга? — На Цыпочках указала на женщину йаки.
— Нет-нет, — возразила та, напуская на себя скромный вид. — Отважных женщин пуремпеча должна возглавить одна из них. Кроме того, как и у вас с Тенамакстли, у Г’нды Ке есть дела в других местах. Связанные с нашей общей целью.
— Тогда, — сказала На Цыпочках, — я рекомендую Курупани.
Она указала на похожую на койота женщину, чьё имя, как и у самой Пакапетль, плохо подходило его носительнице, ибо на языке поре это слово означало «Бабочка».
— Согласен, — сказал я и обратился уже непосредственно к Бабочке. — Может быть, пройдёт немало времени, прежде чем нам удастся развернуть против белых людей настоящие боевые действия. Но пока мы с Пакапетль будем рыскать по стране в поисках новых воинов, ты станешь руководить женщинами, добывающими гром-палки.
— И только-то? — спросила Курупани, указывая на миску с горячими угольями, являвшимися на тот момент её единственным оружием. — Неужто мы не можем устраивать поджоги?
— Аййо! — воскликнул я. — Почему бы и нет! Я от всей души желаю, чтобы испанцы не знали покоя ни днём, ни ночью. К тому же ваши поджоги армейских постов или гасиенд будут отвлекать внимание врагов от тех более серьёзных военных приготовлений, которыми мы с Пакапетль, возможно, займёмся в других местах. Только вот что, Бабочка. Пожалуйста, очень тебя прошу, не трогай больше деревни здесь, на побережье Пацкуаро. Ни падре Васко, ни его приручённые мешикатль нам не враги.
Женщина согласилась, хотя и неохотно. Г’нда Ке нахмурилась и, судя по виду, была готова оспорить мои указания, но я повернулся к ней спиной и обратился к На Цыпочках:
— Отсюда мы направимся на север и, если ты готова, можем двинуться в путь хоть сейчас. Я вижу, у тебя уже имеется дорожная котомка. Скажи, есть нечто такое, что тебе может понадобиться и что я мог бы для тебя раздобыть?
— Да, Тенамакстли, — ответила она. — Я хочу как можно скорее раздобыть собственную гром-палку.
15
— Я настаиваю, — сказала она дней десять или двенадцать спустя. — Мне нужна своя собственная гром-палка. И если я не заполучу её здесь, то другой возможности мне, скорее всего, уже не представится.
Мы сидели в каких-то кустах на бугре, откуда был виден испанский сторожевой пост. Он представлял собой всего лишь деревянную хижину, в которой находились два вооружённых и облачённых в доспехи солдата, да примыкавший к ней загон с четырьмя лошадьми. Две из них были осёдланы и взнузданы.
— Мы могли бы раздобыть для нас обоих и лошадей, — мечтательно промолвила На Цыпочках, — а уж будь у нас лошади, нам бы ничего не стоило научиться ездить верхом.
Мы находились на северной границе Новой Галисии. Всё, что располагалось южнее, испанцы имели удовольствие именовать своей Tierra de Paz — Землёй Мира; всё, что лежало севернее, было известно как Tierra de Guerra — Земля Войны; а эта территория вдоль границы несколько неопределённо именовалась Tierra Disputable — Спорной Землёй. От востока к западу отсюда через каждые несколько долгих прогонов располагались аванпосты армии, такие, как этот, а между ними постоянно курсировали конные патрули. Эти меры предпринимались для предупреждения и отражения возможных вылазок и набегов со стороны племён, населявших Tierra de Guerra.