— Сейчас открытый урок будет! — сообщил мне вполголоса Юрка Никитос. — Наталья Михайловна объявила.
— Хренасе! — удивился я. — В честь чего такое счастье?
— А кто знает? — пожал плечами Юрка.
— Ковалев! Никитин! — нервно повысила голос Наталья Михайловна. — Прекратите разговоры!
А ведь урок еще даже и не начался. Звонка не было.
— Готовимся к уроку, — скомандовала Наталья Михайловна. — У каждого на столе должны быть учебник, тетрадь, дневник, ручка, карандаш, линейка. У каждого, а не один учебник на двоих!
У нас давно в классе была практика таскать один учебник на двоих, чтобы не загружать портфели.
— У кого нет с собой учебника, сразу двойка в журнал!
Это было жёстко. На моё счастье, я взял с собой всё из вышеперечисленного. Юрка-сосед тоже. А вот у Мишки с Андрюхой был один учебник на двоих. Наталья Михайловна криво усмехнулась, подошла к шкафу вытащила несколько старых учебников — в шкафу всегда был запас.
— У кого еще нет?
Подняли руки еще трое. Наташка быстро раздала учебники.
— После урока вернёте!
Всё-таки она была молодец!
Прозвенел звонок. Наташка продолжала молча стоять у доски, не подавая никаких команд, как обычно. Мы тоже сидели и тихо бездельничали в ожидании гостей.
Дверь открылась. Наталья Михайловна подала команду:
— Класс!
Все встали. В класс вошли и замерли у доски завуч Малевская, директор Матвеев, какая-то толстая крашеная пергидролем тётка под 50 и майор милиции.
Я удивился. Впрочем, не только я. Милиционер-то здесь с какого перепугу?
— Здравствуйте, садитесь.
Мы сели.
— Сегодня у нас проводится открытый урок с присутствием директора школы Матвеева Ивана Степановича, — сообщила Малевская. — Меня, завуча и парторга школы, представителя РОНО Кулешовой Марины Юрьевны и начальника инспекции по делам несовершеннолетних Некрасова Геннадия Ивановича.
Вот, оказывается, кто такой этот майор — инспектор по борьбе с несовершеннолетними. Почти что инспектор по борьбе с бездетностью. Я улыбнулся.
— Ковалёв! — тут же повысила голос Малевская. — Что смешного я сказала? Почему ты улыбаешься? Ну-ка, встань, объясни нам!
— Настроение хорошее, Людмила Николаевна, — я встал с места. — Начало учебного года, мне нравится учиться.
— Не юродствуй! — взорвалась Малевская.
— Людмила Николаевна… — подал голос директор. Завуч сразу замолчала. Гости прошли и заняли места за последними столами — на «камчатке». Расселись. Директор кивнул головой, предлагая Наталье Михайловне начинать урок. Наташка начала.
— Мы начинаем урок с повторения пройденного в первом полугодии материала. К доске пойдёт…
Класс замер. Наталья Михайловна провела пальцем по странице журнала, выбирая кандидата на заклание. Я не сомневался, что сейчас она вызовет к доске кого-нибудь из отличников в области алгебры — Зеленчука, Комарова, либо Ленку-Жазиль или Верку Подгорину.
Я не угадал. По классу прошла едва заметная волна удивленно-облегченного вздоха.
— Ковалёв, к доске! Держи задачник, задание номер…
Я встал, обреченно едва заметно пожал плечами и направился к учительскому столу.
— А можно мне выбрать ему задание? — вдруг вылезла Малевская. Она быстрым шагом пересекла класс, выхватила из рук Натальи Михайловны тоненькую брошюрку «Сборник задач по алгебре», открыла его и наугад ткнула пальцем:
— Это, это и это…
Ехидно улыбнулась мне и торжествующе добавила:
— И это!
— Это из нового материала, — подала голос Наталья Михайловна. — Мы еще его не проходили.
— Ну, пусть попробует! — Малевская снова улыбнулась мне, словно кобра раздула капюшон. Меня охватило злое веселье.
— А давайте!
Я вышел к доске, взял в руки мел.
— Остальным решать задачи из учебника номер… — бесстрастным голосом сказала Наталья Михайловна.
Класс зашелестел страницами. Я застучал мелом по доске, выписывая уравнения из задачника. Первое было из темы квадратных уравнений. Второе — из простейших тригонометрических уравнений. Третье — построение графика функции.
Четвертым заданием, что подкинула мне гюрза по имени Малевская, было «доказать возрастание функции на промежутке ×1», да еще найти интервалы возрастания и убывания этой самой функции…
Я решал уравнения молча, безо всяких комментариев. Сначала выписал уравнение. Потом, отложил задачник на первую парту, за которой сидели близняшки Селезневы, быстро написал решение, благо память (спасибо великому Герису! — он бы мне за такое славословие точно подзатыльников надавал бы) подсказала, что мы такое уже решали всем классом в ноябре. Я даже точную дату вспомнил.
Затем пошло решаться второе уравнение и также третье. Четвертый пример из еще неизученного материала я тоже решил. Не так быстро, но я вспомнил, как, изнывая от скуки на одном из уроков от нечего делать стал читать учебник и дошел до теоремы Лагранжа. Совершенно случайно. Я мысленно еще раз поклонился Герису за удачные опыты над моим серым веществом.
— Готово, Наталья Михайловна! — я сделал шаг к двери, давая возможность ознакомиться с решениями на доске.
С места встала дама из РОНО. Она сняла очки, подошла поближе, внимательно изучила все мои каракули и заметила:
— Почерк мог быть и получше. А так всё верно!
Наталья Михайловна усмехнулась, сказала:
— Садись, Антон! Пять баллов. Неси дневник.
Потом окинула взглядом класс, задержав его на Малевской и Матвееве и задумчиво произнесла:
— Может, у кого-то еще вопросы появились, почему у Ковалёва стоит за полугодие «пятёрка»?
Директор поднялся с места:
— Я думаю, не стоит мешать проведению урока. Наталья Михайловна, продолжайте!
— Пойдемте, не будем мешать учителю! — он повернулся к милиционеру и завучу. Вместе с ними из класса вышла и тётка из РОНО.
— Ты что-нибудь понял? — спросил меня вполголоса Юрка.
— Ага! — я осклабился в ответ. — Они, падлы на меня красивого посмотреть приходили. Сто пудов!
— Ковалёв! Никитин! — снова повысила на нас голос Наталья Михайловна. — Давайте этот вопрос обсудим на перемене!
Однако на этом, оказалось, сюрпризы совсем не закончились. Сразу после звонка в класс заглянула секретарша директора Зоя Павловна и сообщила:
— Наталья Михайловна, Ковалёв! Вас к себе вызывает Иван Степанович. Немедленно!
И пошла вперёд словно ледокол, расталкивая льды в виде групп школьников на встречном курсе, виляя «кормой». Наталья Михайловна пошла следом, прихватив сумочку. Я замыкал шествие, тоже прихватив с собой дипломат.
Мы прошли через канцелярию. Зоя Павловна села на своё место, махнув нам в сторону кабинета директора, мол, вас ждут, идите. Наталья Михайловна первой, я вторым вошли в кабинет. Матвеев восседал на своём месте, Малевская вместе представителем РОНО и милицейским майором за приставным столом, с одной стороны. Мне указали место напротив них. Наталью Михайловну посадили в угол кабинета к одежному шкафу на одиноко стоящий табурет.
Наташка села. И я обратил внимание, что села она, как-то неестественно выпрямив спину, плотно сжав колени и положив на них руки, словно примерная ученица. А еще она вдруг почему-то была бледной как мел.
Я уселся напротив майора. Слева от него скалилась Малевская, справа тётка из РОНО.
— Ну-с, Ковалёв, расскажите нам, — начала медовым голосом Малевская. — Как вы отдохнули на новый год?
— Нормально отдохнул, — я пожал плечами. — В деревню съездил. По друзьям походил.
— А в новогоднюю ночь ты что делал? — грозно спросил майор. — Давай, рассказывай!
Единственная мысль у меня была про Хляпика. Неужели заяву на меня накатал? Я ж его тогда… Даже близко подходить не буду. Помрёт, как отец Остапа Бендера, в страшных муках! Всё это у меня промелькнуло в голове за доли секунды, а сам я выдал:
— Можно узнать, чем вызван такой интерес ко мне?
Краем глаза я увидел, как Наталья Михайловна достала из сумочки свернутый лист бумаги, развернула его. Я успел прочитать на нём «заявление об увольнении…», написанное крупными буквами.
— Отвечай, как ты провёл ночь с 31 декабря на 1 января! — повторил майор.
— Тебя видели с твоей учительницей, как ты вошел в её квартиру в обнимку в два часа ночи! — не выдержав, выкрикнула Малевская. — А вышел ты оттуда в полвосьмого утра!
— Можно я поясню… — привстала Наталья Михайловна.
— Молчать! — рявкнул на неё майор. Наталья Михайловна заплакала, достала из сумочки кружевной платочек…
— А, понятно, — я широко улыбнулся. — Вон вы что хотите знать! Сейчас расскажу. Я приехал в поселок Химик из дома к новому году, то есть где-то в районе 11 вечера. Поздравил своего батю с новым годом, потом пошел с друзьями Савиным Михаилом и Комаровым Андреем гулять на стадион на ёлку.
Майор тут же стал записывать мои слова на бланке. Я мысленно оскалился — пиши, пиши! Подробней пиши! Будет, кому почитать, если не успеешь уничтожить!
— Потом мы с одноклассниками пошли гулять, — продолжил я. — Потом я собрался идти в гости. Но встретил Наталью Михайловну, поздравил её с новым годом и пошел её проводить домой.
Наташка сидела ни жива, ни мертва.
— Я проводил её до квартиры и ушел в гости к своим бывшим соседям, — развел руками я. — К тёте Маше, то есть Марии Гавриловне Киселевой, полковнику милиции в отставке, бывшему начальнику отдела борьбы с бандитизмом, если вы не в курсе. Там у неё был дед Пахом… Простите, Герой Советского Союза полковник в отставке Родионов Пахом Дмитриевич с женой Клавдией Никитичной. Они подтвердят, что я всю ночь до самого утра был у них, точнее у тёти Маши. Мы у неё новый год отмечали.
Я был уверен на все 200 процентов, что ни майор, ни Малевская, ни тем более эта тётка из РОНО не сунутся ни к тёте Маше, ни к деду Пахому.
— Тебя видели утром выходящим из её квартиры! — взвизгнула Малевская.
— Так я, когда Наталью Михайловну провожал, ей перчатки свои отдал, — ответил я и посмотрел на учительницу. — Она свои потеряла. У неё замерзли руки. А утром, когда я собрался домой, вспомнил про них и пошел забрать.