Вавилов пожал плечами, дескать, пусть будет, и отшагнул. Я пригляделся. Душа висела над телом, совершенно не делая попытки скрыться. Значит, с момента смерти трех дней еще не прошло. Потом душа еще девять дней будет «висеть» над местом захоронения. А потом… Потом либо развеется, либо отправится на перерождение. Был еще вариант, что душа может остаться в этом мире, если она одержима жаждой мести. Правда, есть один нюанс. Тело при этом не должно быть предано земле, воде или огню в течение 3 дней после смерти.
Впрочем, это всё так, мелочи жизни. Жизни и смерти. А сейчас…
— Мне нужен стул, — сказал я.
— Кресло не подойдёт? — цинично пошутил Вавилов.
— Кресло даже лучше! — согласился я. — Несите!
Вавилов удивленно взглянул на Устинова. Тот кивнул, подтверждая мою просьбу.
— Несите, несите!
Вавилов приволок из своего угла старое зеленое, кое-где протёртое до дыр кресло. Возможно, своё, на котором он сидел за столом, на своём рабочем месте. Скептически усмехаясь, поставил передо мной.
— Денис, — обратился я к Устинову. — Выйдите, пожалуйста, оба. И проконтролируй, чтобы мне 15 минут никто сюда не вошел. Я, конечно, управлюсь и за меньшее время, просто с запасом беру. Иначе для меня это кончится печально.
Я уселся в кресло и замер в ожидании. Вавилов нахмурился, приготовился возмутиться, но Устинов строго посмотрел на него, да так, что тот только кивнул и не сказал ни слова.
Как только за ними закрылась дверь, я обработал душу конструктом захвата, «привязал» к себе и скользнул с ней в Астрал.
Мы очутились в комнате без окон. За столом сидел я, передо мной, на табурете, как какой-нибудь арестант, выпрямившись, сидел в зеленой военной форме, сложив руки на коленях, подполковник КГБ. Слева на кителе алела тонкая планка орденских ленточек. Справа — темно-синий ромбик гражданского вуза.
Некромант для допроса души выбирает в Астрале обстановку по своему усмотрению. А вот облик души уже зависит от самой души. Я прочел в учебнике по некромантии, что душа умершего старика может принимать облик молодого парня. А вот наоборот — нет.
Эта душа приняла наиболее привычный облик тела при жизни.
— Кто ты? — спросил я.
— Подполковник Гонтарёв Илья Владимирович 1938 года рождения, офицер КГБ.
— Кто тебя убил? — спросил я.
— Мирошко Анатолий Викторович, — ответил он.
— Кто это? — спросил я и потребовал. — Расскажи мне про него подробней! Почему он тебя убил?
— Мирошко Анатолий Викторович — инженер отдела внешнего ремонта радиозавода. Я его устроил на работу на радиозавод в июне 1979 года без проведения необходимых проверочных мероприятий. Он попросил меня узнать информацию и смерти вора в законе Шалвы Хромого и его приближенных уголовников летом прошлого года. Я отказал. Он предложил за эту информацию десять тысяч рублей. Я стал расспрашивать его, кому нужна эта информация, кто готов заплатить за неё такие большие деньги. Сославшись на сильную занятость, он предложил встретиться на следующий день. На следующий день он принес коньяк. Мы выпили, и я умер. Коньяк оказался отравленным.
Я задумался. В принципе, для Устинова этой информации было бы достаточно. Но на всякий случай я поинтересовался:
— Почему ты помогал Мирошко? Зачем ты устроил его на радиозавод?
— Он был моим близким другом. Мы с ним вместе пять лет учились в радиоинституте, жили в одной комнате в общежитии. Он был свидетелем у меня на свадьбе. После института он совершил преступление, был осужден и сел в тюрьму на три года. При трудоустройстве на радиозавод, особенно в отдел внешнего ремонта проводится проверка. Из-за судимости, даже 15-летней давности его бы на работу не взяли. Я сделал так, чтобы проверка прошла формально.
Я задумался. Вроде всё, что нужно, я узнал. Если потребуется еще что-то, то в течение девяти дней опрос души можно провести повторно. Пора «закругляться». Я приготовился выйти из Астрала, как вдруг…
— Что меня ждёт? — подал голос подполковник.
— Что? — не понял я. Я был удивлен. Просто шокирован. Душа под влиянием заклинания захвата и привязки проявляет волю, задаёт вопросы. Учебник некромантии такое проявление самостоятельности со стороны души исключал напрочь, категорически. Само заклинание захвата и привязки, то есть подчинения, было сконструировано так, чтобы душа только отвечала на вопросы и, разумеется, исключительно правдиво. Потому что в Астрале душа без привязки может и навредить. А тут налицо проявление воли. Тем не менее, я ответил:
— Скорее всего, тебя ждёт перерождение.
— А что это? — он даже привстал.
Я развёл руками:
— Не знаю…
И вышел из Астрала.
В комнате стояла тишина. Я привычно взглянул на часы. Прошло четыре минуты.
— Всё, — сказал я курившему в коридоре Вавилову. — Я закончил.
Денис рванулся ко мне:
— Ну, как? Удачно?
— Смотря как считать, что удачно? — усмехнулся я и направился к лестнице. Вавилов продолжал стоять в коридоре, внимательно прислушиваясь к нашему разговору.
На крыльце, где уж точно не наблюдалось никого, и никто не мог подслушать, я в точности передал наш разговор Устинову. Денис внимательно меня выслушал, хмыкнул:
— Пойдём в машину!
Выгнал водителя на мороз:
— Сходи, погуляй, покури!
Водитель скорчил недовольную мину, вышел, запахнув куртку: температура на улице упала до минус 20, о чём свидетельствовал термометр, приклеенный на лобовое стекло.
В салоне Денис достал блокнот, ручку:
— Диктуй!
Я пересказал еще раз то же самое.
— Подумай, может, еще что-нибудь забыл? — попросил Денис.
— Не забыл, — ответил я.
— А ты можешь еще с ним пообщаться? — поинтересовался он. — Ну, вдруг потребуется что-то уточнить, а?
— Вряд ли, — пожал плечами я и соврал ему. — Душа плотно привязана к телу только три дня.
Вообще-то девять дней. Но это так, на всякий случай.
— Сегодня вроде второй день, — задумался Денис. — Или третий? Умер он позавчера… Ладно, едем!
Днём ранее.
В Управлении КГБ произошло ЧП. На службу утром не пришел подполковник Гонтарёв. Через час к нему домой выехали сотрудник отдела кадров и коллега по отделу. Они-то и обнаружили его труп в его квартире.
Прибывший на место ЧП патологоанатом констатировал смерть от инфаркта. Однако терапевт из ведомственной поликлиники усомнился. Во-первых, Гонтарёву было всего 42 года. Во-вторых, умерший всего месяц назад прошел диспансеризацию, и при этом никаких отклонений у него не выявлено. И, наконец, уж очень чисто было в квартире: посуда вымыта, на кухне никаких отпечатков, даже покойника, абсолютно пустое мусорное ведро.
Начальник подразделения собственной безопасности развел руками: Гонтарёв жил тихо, один, с соседями не конфликтовал, врагов не нажил. После развода и жена, и дочь из квартиры выписались, так что им она после его смерти «не светила» абсолютно. Ни одной зацепки!
Начальник Управления Киструсс, которому накануне нового года присвоили звание генерал-майора, вспомнил про Ковалёва.
— Попробуй, — попросил он Устинова. — Уговори его пообщаться с душой покойного. Если получится, конечно.
Оперативно-розыскные мероприятия
Мирошко задержали утром следующего дня прямо на проходной радиозавода. Сотрудник отдела вневедомственной охраны (всё-таки оборонное предприятие!), дежуривший у «вертушки», проверяя пропуск у Мирошко, заметил якобы отклеившийся уголок фотографии.
— Зайдите, Анатолий Викторович, в бюро пропусков! — лениво попросил он. — Пусть они вам заменят его или «времянку» выдадут.
Ничего не подозревающий инженер направился в узкий коридорчик, где за углом его скрутили оперативники из группы захвата.
При обыске в квартире Мирошко в тайниках в подоконнике, в вентиляционной шахте и в полу были обнаружены свыше 20 тысяч рублей, пистолет «Вальтер-ППК», несколько обойм, ампулы с сильнодействующим ядом, шифрблокнот, средства для тайнописи, минифотоаппарат «Минолта» и микрофотопленка. В ходе осмотра радиотехники на квартире выяснено, что радиоприемник «Спидола» был дооборудован, причем совсем не кустарным способом, для приёма информации на некоторых диапазонах ультракоротких волн, которые используются иностранными спецслужбами для связи с агентурой.
На допросах Мирошко чистосердечно признался, что более пяти лет назад завербован сотрудником «группы русской орбиты», то есть 3-го отдела Оперативного департамента МИ-6 Хьюго Фареллом, работающим под прикрытием посольства Великобритании в г. Москва.
— Последним полученным от него заданием было, — сообщил Мирошко, — выяснить причины смерти вора в законе Шалва Хромой и его товарищей. Мне рассказали, что якобы Шалва по заданию французской разведки раздобыл образцы биологического оружия, которое разрабатывает Советский Союз. Но передать не успел, так как контейнер был поврежден. В результате все погибли, а местные чекисты, — Мирошко кивнул в сторону следователя, — все сожгли в целях уничтожения улик и предупреждения возможной эпидемии.
Предатель оказался очень разговорчив и абсолютно ничего не скрывал из истории своей жизни — от вербовки до убийства друга.
— Я понял, что он хочет меня сдать, — объяснил Мирошко.
Прибывшие из 2-го Главка КГБ СССР контрразведчики поприсутствовали на допросах предателя и вынесли вердикт:
— Мы его у вас забираем. Слишком он по стране многовато покатался. Во-первых, надо устанавливать, что он передал англичанам, какой ущерб этим нанес. А во-вторых, надо попробовать англичан прищучить, резидента повязать. Они о поимке своего агента пока не знают. Это надо использовать.
Киструсс согласился.
— А вы, товарищ генерал, готовьте представление на отличившихся сотрудников, — дал команду один из контрразведчиков в звании полковника. — Себя не забудьте. Вы это заслужили. Если не ошибаюсь, с 1956 года в вашем управлении это первый пойманный агент иностранной разведки.