К нам тут же подскочил расторопный официант, протянул каждому меню в кожаной папочке.
— Вы что предпочитаете, Антон Николаевич? — поинтересовался Киструсс. — Заказывайте!
— Да это вроде я у вас должен спросить, Никита Павлович, — улыбаясь, ответил я. — Я как бы пригласил вас сюда. Я и должен угощать.
Киструсс удивленно поднял брови.
— Вот как?
— Разве нет?
Устинов молчал, благоразумно не вмешиваясь в разговор.
Генерал первым заказал котлету по-киевски с картофельным пюре, греческий салат, кофе и 50 грамм коньяку. Устинов повторил его заказ один-в-один.
Я же заказал салат из овощей (огурцы, помидоры, репчатый лук, сметана), бифстроганов с картофельным пюре, кофе и мороженое, благоразумно отказавшись от идеи выпить рюмочку коньяку.
Однако, когда, спустя несколько минут, принесли коньяк, я заказал бутылку минеральной воды. Хотя бы для того, чтобы символически поддержать тост.
Киструсс и Устинов подождали, пока мне принесли «боржоми». Мы подняли «бокалы»:
— За знакомство!
— За знакомство!
Затем принесли салаты. Не успели мы с ними расправиться, как принесли и вторые блюда.
— Выгодно с генералом ходить в кафе, — заметил я. — Заказы выполняются быстро, без задержек.
— И кафе пустое, — заметил Киструсс. — Никто не мешает.
— Еще коньяку? — предложил я.
— Пожалуй, — согласился генерал. Официант тут же принес еще две рюмочки.
— За понимание! — предложил генерал. Я отсалютовал им бокалом минералки.
После второго нам принесли кофе. Генерал изящно промокнул губы салфеткой и задал первый вопрос:
— Антон Николаевич, а вы вообще кто?
Я почему-то не удивился этому вопросу, помолчал с полминуты, соображая, как бы ответить правильно, ответил:
— Вообще считаю себя человеком с определенными паранормальными способностями. Ближе, так сказать, к категории колдунов.
Потом я усмехнулся, даже хихикнул и добавил:
— Интересный вопрос, Никита Павлович! Конечно, же человек! Не нечисть какая-нибудь, и уж тем более не нежить!
— А что, вы сталкивались и с нежитью и нечистью? — недоверчиво засмеялся Киструсс. — Впрочем, да… Если уж вам довелось с душу нашего оперработника допросить…
Я кивнул.
— И с нечистью тоже доводилось сталкиваться? — спросил Киструсс. — А с кем, если не секрет?
— С домовыми, банниками, лешим, лесным хозяином, — не стал скрывать я, только про колдуна и оборотня решил умолчать. — С ведьмами довелось пообщаться… А так их много, очень много. Есть и кикиморы, и водяные, русалки. Это вообще твари еще те.
— Интересно бы с ними познакомиться, — хмыкнул Киструсс. — Даже как-то и не верится…
— Вряд ли они с вами захотят знакомиться, — ответил я. — Эта категория от людей старается держаться подальше. Увы, предупреждая ваше возможное желание, скажу сразу — приказать им практически невозможно. Народец крайне своенравный и капризный.
Устинов в нашу беседу не вмешивался. И вообще к нам перестал подходить официант. Посетителей в кафе, кроме нас, тоже не наблюдалось. Видимо, товарищ генерал закрыл общепит «на спецобслуживание». Попивая кофе, генерал подбрасывал мне всякие, с первого взгляда вроде как нейтральные вопросики, насчет учебы, семьи, выбора профессии и чем я планирую заниматься дальше. Я отвечал иногда уклончиво, иногда врал напропалую, а иногда и вполне правдиво. В частности, я заявил, что не планирую никуда уезжать из области, бросать maman и прочее. Даже если меня попытаются заставить это сделать. Киструсс кивнул, мол, принял к сведению.
— Владлен Амельченко — ваша работа? — вроде как между делом спросил Киструсс.
— Нет, — я улыбнулся. — Не буду врать, но не моя.
Действительно, ведь я ж его не убивал. Даже не планировал. Ответ мой чекистов устроил. Насчет «другого», молодого, Димочку Амельченко он не спросил.
Наконец Киструсс задал вопрос, который, собственно, я ожидал.
— А что вы можете как экстрасенс, Антон Николаевич? Про возможность контактировать с душами я знаю, про ваши лечебные способности тоже. А еще?
Я задумался. На эту тему мне рассуждать совсем не хотелось. Тем более раскрываться перед чекистами. Пока у меня с ними дружба и взаимопонимание. Пока. И то — это я так считаю. А у них вполне может быть другая цель.
— Я не экстрасенс, Никита Павлович, — ответил я. — Я скорее начинающий колдун.
Я умышленно не стал позиционировать себя, как мага, более того, единственного мага на земле.
— А насчет умений… — я сделал вид, что задумался. — Кое-что могу. Но ведь их развивать надо, эти умения. Умею немного лечить. Да и то не от всех болезней. Кроме того, уж очень много своей жизненной силы на это тратится. Очень и очень долго приходится восстанавливаться. Несколько раз доходило до того, что, казалось, сам сейчас отдам концы. В частности…
Я кивнул на Устинова.
— Вот, например, как в случае с ним. Пришлось отлеживаться на КПП госпиталя.
Лишним этот камешек в их огород не будет. Устинов смутился. Надо же!
— Есть возможность установить защиту от воздействия на разум, — сказал я. — То есть, ваш разум становится не подвержен всяким воздействиям: от психологических до магических. В частности, гипноз, сглаз, порча и прочее.
Я засмеялся.
— Если рядом с вами находится человек с сильной харизмой, под его влияние вы точно не попадёте.
— Интересно, — бесстрастно заметил Киструсс. — А еще?
— Ну, золото из свинца я делать не могу, — я шутливо развел руками. — То есть, оперировать с материей не в силах. И думаю, что никто не может. Это вне науки и вне магии.
— Как вы сказали? — заинтересовался генерал. — Магии? То есть вы — маг?
— Нет, — я отрицательно покачал головой. — До полноценного мага мне очень далеко.
Мы замолчали. Киструсс переваривал услышанное. Устинов бесстрастно молчал. Я махнул рукой официанту:
— Можно еще кофе? Три чашки.
Через несколько минут нам принесли еще кофе. Киструсс дождался, пока он расставит чашки и уйдет, спросил:
— Какая у вас цель, Антон Николаевич?
Я вздохнул:
— Какая цель? Спокойно жить, чтоб никто не беспокоил, не дёргал, не пугал, не угрожал — ни мне, ни моим родным и близким.
— А что, вас беспокоят, угрожают? — Киструсс сразу заинтересованно придвинулся к столу в мою сторону.
— А то вы не знаете? — усмехнулся я. — Начиная от цыган, заканчивая теми же Амельченко. А у вас? У вас какие цели в отношение меня?
Генерал замолчал, вздохнул, ответил, тщательно взвешивая каждое слово:
— Пока никаких, Антон Николаевич. Пока никаких. Хотелось бы, конечно, видеть вас в числе своих друзей, соратников, так сказать…
«Сексотов,» — мысленно поправил его я.
— Определить, представляете вы угрозу для общества или нет, — продолжал Киструсс. — Исходя из этого, уже и думать, что с вами делать. Но лично я считаю, что с вами надо дружить. И мы будем строить с вами взаимоотношения на равноправной основе.
Аура у него была без желтых вспышек, всполохов. Ну, по крайней мере, начальник Управления КГБ мне сейчас не врал. Устинов мне ободряюще подмигнул из-за спины генерала. Для этого он предварительно отодвинулся назад, якобы для того, чтобы вытянуть ноги.
— Я бы тоже хотел выстроить с вами взаимоотношения на взаимовыгодной основе, — заметил я. — На товарищеской равноправной взаимовыгодной основе.
— Значит, мы можем рассчитывать на вашу помощь? — уточнил Киструсс.
— Разумеется, — согласился я.
— Отлично, — подытожил Киструсс. — Хочу вас предупредить, Антон Николаевич. Вы, конечно, знаете, что мы за вами присматриваем с точки зрения обеспечения вашей безопасности. Хотите вы этого или нет, мы всё равно будем заниматься этим.
Я кивнул.
— Так вот, нами выявлено проявление интереса к вам со стороны так называемой негативной среды. В частности, «вора в законе» Гриши Фарта. Отчасти этот интерес обоснован тем, что вас пытался «заказать» ему Владлен Амельченко. Гриша Фарт отказался. Зато не отказался другой уголовник. Да вы сами это лучше меня знаете. Поэтому без внимания мы вас не оставим. И я прошу вас быть повнимательнее и при малейших угрозах в ваш адрес сразу же информировать нас для принятия мер.
Киструсс кивнул в сторону Устинова.
— Я тоже бы хотел вам сказать, Никита Павлович, — сказал я. — Если мне, моим близким и родным будет кто-то угрожать, а я не смогу вас предупредить, я буду принимать меры сам.
— Справедливо, — согласился генерал и попросил. — Можешь что-нибудь продемонстрировать наглядно из своих, так сказать, фокусов?
— Уже, — усмехнулся я. — Вы б на завтра-послезавтра больничный взяли, Никита Павлович.
Устинов не выдержал, засмеялся во весь голос так, что даже бармен с официантом за стойкой напряглись. Генерал сердито посмотрел на него.
— Действительно, товарищ генерал, на завтра стоит взять больничный, — подтвердил Устинов. — Если это то, о чём я подумал.
— Я запустил вам конструкт регенерации, — пояснил я. — Лет на пять-восемь помолодеете. Все болячки пройдут, зубы заново вырастут вместо вставных и запломбированных. Товарищ Устинов, — я кивнул в сторону оперработника, — через это уже прошел.
— Так точно, товарищ генерал! — Устинов даже приподнялся со стула.
— Только прошу не рассматривать меня, как машину для омоложения своих знакомых, — сказал я. — Вам лично помогу. Но не более того. Это, повторяю, для меня слишком дорого обходится.
Соврал я, конечно, куда без этого? Наложение конструкта для меня практически ничего не стоило. Но им-то про это знать совсем не обязательно.
— А что еще? — заинтересовался Киструсс. У него глаза прямо-таки загорелись!
— Денис! — попросил я. — Попроси принести нож поострее.
Денис сходил к барной стойке, через пару минут вернулся, держа в руках острый поварской нож сантиметров двадцать длиной.
— Дай!
Пугать генерала я не стал. Попросил Дениса:
— Положи руку на стол!
С Киструссом на эту тему я шутить не решился. Генерал всё-таки да еще к моим фокусам не привык. Устинов, благо уже знакомый с этим, бесстрашно положил руку на стол ладонью вниз, догадываясь, что будет дальше. Я размахнулся и с силой воткнул нож ему в руку. Лезвие выгнулось, едва не сломалось, а рука осталась целой.