— Поехали! Что встали? — Еремеич ловко залез на переднее пассажирское сиденье «уазика». — Я, в конце концов, по дороге перекушу!
— Сначала к дубу дорогу открой! — попросил я. — Пока сила и время есть, подпитаем его.
Еремеич недовольно посмотрел на меня, намекая на нежелательность присутствия лесника, но ничего не сказал, только вздохнул. Потом что-то прошептал себе под нос и буркнул:
— Поехали!
Василий Макарович нажал педаль газа. «Уазик» покатил по лесной дороге. Метров через пятьдесят перед нами открылась поляна с давешним лесным великаном.
Еремеич вышел из машины первым, подошел к дубу, положил руку на ствол, повернулся ко мне и показал кулак с вытянутым вверх большим пальцем.
Я вышел вслед за ним, подошел к дубу, взглянул магическим зрением. Дерево ожило. Теперь мне казалось, что оно точно имело свой разум, потянулось мне навстречу, тихонько касаясь головы и плеч ветвями. Я шагнул ближе, положил обе руки ладонями на ствол, пустил импульс «живой» силы. Мне показалось, что дуб довольно встрепенулся и даже ответил мне, выпуская в меня свою силу, от которой у меня по телу табунами побежали приятные мурашки.
— Он с тобой жизнью поделился, — зачарованно прошептал Еремеич. — Так старики с молодыми раньше силой делились.
Я пустил в дуб еще импульс «живой» энергии. Дерево снова довольно вздохнуло. Я опустил руки, прижался щекой к стволу и тихо сказал:
— Я пойду. Нам идти надо. Но я скоро вернусь.
Тем временем Василий Макарович ходил вокруг дуба и восторженно ахал.
— Сколько ж ему лет? Пятьсот? Тысяча? Это же настоящий лесной хозяин!
— Здесь надо саженцы посадить! — заключил вдруг Еремеич. — Тут и водяная жила неглубоко.
— Будет ручей с живой водой? — Макарыч ошеломленно потряс головой. — Еремеич, это ж… Так и Велес вернется!
— Вернется, не вернется, но в моём лесу будет его капище! — буркнул лесовик.
Он снова пробурчал под нос заклинание короткого пути, и мы выехали на лесную дорогу. До старого скита добрались за пять минут. Остановились на поляне перед воротами, вышли из машины.
— Я здесь останусь, — сообщил Еремеич. — Служка внутри. Где прячется, не знаю!
И виновато пояснил:
— Не вижу я…
— Я с вами! — объявил шишок. — Куда хозяин, туда и я.
— Пошли! — лесник с ружьем-вертикалкой в руках шагнул в ворота первым. Про «каменную кожу» я не забыл. Даже на шишка кинул конструкт. Он, кстати, почувствовал, поёжился, взглянул вопросительно на меня. Я молча кивнул ему, мол, я это сделал, я…
Шишок засеменил за хозяином, обогнал его, вбежал в первый попавшийся дом.
— Обходим все дома по кругу, — вполголоса сказал лесник, держа наготове на всякий случай ружье. Я магическим зрением окинул двор. Всё та же серость.
Шишок выскочил из дома:
— Тут пусто, хозяин!
И нырнул в дверь следующего дома. Мы шагнули вслед за ним, встали недалеко от порога во дворе.
— Мне кажется, что служка либо в подвале, где тебя держали, — сказал я. — Либо в башне, что в центре.
Я указал на строение в середине двора.
— Обоснуй, — сказал лесник. Я пожал плечами.
— Понятно, — сказал Макарыч.
Шишок тем временем обежал еще пару строений, объявив, что там пусто, никого нет. Мы подошли к так называемой церкви.
— Осторожней! — сказал лесник в спину убежавшему шишку. Сюда мы вошли. Лесник первым, я вторым, держа наготове конструкты и паралича, и праха, и подчинения. Конструкт защиты Разума я наложил на Макарыча еще в тот раз, неделю назад. Так что отвод глаз ему не грозил.
Дверь в подвал пришлось открывать заново. Шишку одному это оказалось не под силу.
— Стой! — крикнул я. Лесник с шишком замерли. Над досками, завалившими люк, висел серебристый комок — душа. Наверняка душа того инквизитора, которого мы с лесником развоплотили в прошлый раз. Тела-то не осталось, вот душа и висит над местом, где Макарыч разделался с вражиной.
Я накинул на неё конструкт захвата, привязывая к себе. Допросить её, получить достоверную информацию обо всем — это было бы здорово!
— Охраняйте меня и не мешайте! — скомандовал я. — Не беспокоить, не трогать меня ни под каким видом!
Лесник кивнул.
Я уселся на пол и вошел в Астрал.
Снова тот же кабинет. Только я сменил имидж. Теперь я в военной форме сотрудника НКВД времен Великой Отечественной войны сижу за простым канцелярским столом, а передо мной на прикрученном к полу табурете в черном одеянии католического священника, выпрямив спину, в напряженной позе сидит мужчина лет 30–35.
— Фамилия, имя? — начал я.
— Вацлав Зебинский, — ответил священник.
— Возраст, национальность, где живешь?
— 37 лет, поляк, Краков.
Ответы были максимально лаконичными, что объяснялось тем, что пойманная душа совсем не горела желанием отвечать. Но отвечать она была обязана. Поэтому и ответы были такими… Правдивыми, но короткими, без всяких подробностей.
— Кто ты такой по роду деятельности?
— Инквизитор общества «Наследники святого Игнатия Лойоллы».
— Иезуит что ли? — удивился я.
— Нет. Я член общества «Наследники святого Игнатия Лойоллы», — кратко ответила душа.
— И чем занимается ваше общество?
— Мы уничтожаем ведьм, колдунов, вампиров, оборотней и всякую нечисть во славу нашего господа!
— Цель твоего пребывания здесь?
— Уничтожить колдуна Батманова Василия Макаровича.
Я задумался. Значит, они пришли за лесником, а не за мной. А как же этот бывший священник отец Алексий?
— Что вас связывает с отцом Алексием? Где он сейчас?
— Он в городе, — ответила душа в образе инквизитора. — Он хотел тебя уничтожить. Мы с ним договорились о помощи, чтобы поймать Батманова Василий Макаровича. Потом мы планировали его убить. Он сбежал от нас, даже семью бросил.
— Почему?
— Тебя нельзя убивать. Ты светлый. Ты посланник господа.
— Что? — я удивленно вскочил. — Кто я?
— Наверное, ангел, — бесстрастно ответила инквизиторская душа. — В тебе нет тьмы. Но есть божественная сила.
— Почему ты тогда стрелял в меня да еще серебряной картечью? — продолжал удивляться я.
— Я не ожидал, что это будешь ты, и понёс за это наказание. Теперь я буду низвергнут в ад.
Я ошарашенно замолчал. Такого я не ожидал. Ангел! Посланник! Мне тут же вспомнился анекдот про сумасшедших в дурдоме. Один кричит: «Я посланник бога!». Второй его пытается перекричать: «Нет, я посланник бога!». А из угла подает голос третий: «Я никого не посылал!».
— А скит для вас что? Для чего он вам нужен?
— Он для нас служит базой, — ответил инквизитор. — Мы всегда стараемся использовать такие места. Сюда нет дороги нечисти.
— И долго вы его использовали?
— Почти 400 лет, — ответил он.
— Как же вы сюда добираетесь? — удивился я.
— Некоторым из нас известна тайна коротких троп.
Я снова замер. Вот сюрприз! Не один лесовик в лесу хозяин! Надо ему сказать. Хотя он, наверное, и так знает.
Я вспомнил, как лесник завел разговор про сокровища и клады.
— Где у вас спрятаны тайники?
— Один тайник в подвале под молитвенным домом, — сообщил инквизитор. — Другой в подвале под вторым домом справа от молитвенного дома. Третий — наверху в башне.
— Конкретней, — потребовал я. — Есть ловушки?
— Тайник в подвале молитвенного дома (инквизитор упорно отказывался называть церковь иначе) под сундуком с одеждой, — сообщил он. — В подвале второго дома справа от молитвенного дома в левом дальнем углу крышка входа в еще один подвал. Это еще одно убежище. А в верхней комнате в башне тайник находится в середине потолка. Там надо выломать доски. Ловушка есть только в первом тайнике. Леска с гранатой.
Пожалуй, хватит допросов. Я успел устать беседовать с душой. Отвечает, как робот, только на прямо поставленный вопрос. Ладно, последний вопрос и хватит.
— Кто такой служка? Где он прячется?
— Кандидат в инквизиторы Кшиштоф Ободзев из Гданьска. Он живет в подвале второго дома.
Я задумался, что делать с душой инквизитора. Усмехнулся.
— Ты не отправишься в ад! — сказал я. — Ты пойдешь на перерождение!
Прямо в Астрале я наложил на него конструкт упокоения. Ну не развеивать его же в самом деле!
Инквизитор истаял, а я вышел из Астрала.
Макарыч сидел на пороге спиной ко мне, шишок уже залез в подвал. Лесник почувствовал или услышал, что я пошевелился и встал, обернулся.
— Я допросил душу инквизитора, — сообщил я. — Служка сидит в подвале через дом. Сокровища, — я саркастически усмехнулся, — тоже недалеко.
В подвале вдруг сильно громыхнуло. Казалось, даже пол подскочил. Со стен посыпалась пыль.
— Блин! — выругался я. — Шишок нарвался!
Мы с лесником подскочили к люку. В этот момент из люка выскочил шишок — целый и невредимый, только весь взъерошенный, с вздыбленной шерсткой, сделавшей его раза в два шире, и с глазами вполлица.
— Хозяин! — заверещал он. — Оно… Оно… Оно как бумкнет!!!
— Не успел сказать, — облегченно вздохнув, сказал я. — Там ловушка была. Граната на леске. Единственный тайник с ловушкой. Остальные два пустые. В смысле, без всяких там…
Василий Макарович молчал, только переводил глаза с шишка на меня. Потом махнул рукой.
— Что там было?
Шишок потупился, виновато сообщил:
— Там деньги лежали бумажные, сберкнижки. Я под сундуком с одёжой тайник почуял. Сундук отодвинул, крышку поднял, а оно бабахнуло да прям в лицо. Еле успел барьер поставить.
— Какой барьер? — влез я.
— Защитный, — пояснил Макарыч. — У него своя магия.
— Понятно, — кивнул я. — Кстати, я на тебя защиту наложил, когда мы в скит вошли. Имей ввиду.
— Спасибо! — поблагодарил меня лесник.
На шишка, на всякий случай, я тоже тогда конструкт «каменной кожи» сбросил. Может, и пригодился? Кто знает, какая защита у его «барьера»?
Василий Макарович включил фонарь — длинный, на трех больших батарейках. Мы спустились вниз. Сундук с одеждой был опрокинут на бок. Из воронки под ним струился дымок. Неприятно пахло гарью. Вокруг воронки в беспорядке лежали обрывки бумаг.